Мистера Сауербери это очень позабавило, что было вполне понятно, и он
смеялся долго и неудержимо.
   - Ну, что же, мистер Бамбл, - произнес он наконец, - нельзя отрицать,
что с тех пор, как введена новая система питания,  гробы  стали  чуточку
поуже и пониже, чем в былые времена. Но должны же мы  получать  какую-то
прибыль, мистер Бамбл! Сухое, выдержанное дерево стоит недешево, сэр,  а
железные ручки пересылают по каналу из Бирмингема.
   - Так-то оно так, - сказал мистер Бамбл,  -  каждое  ремесло  требует
затрат. Конечно, дозволительно получать честный барыш.
   - Разумеется! - подтвердил гробовщик. - И если я не получаю барыша на
той или другой статье, ну что  ж,  к  конце  концов  я  свое  наверстаю,
хи-хи-хи!
   - Вот именно, - сказал мистер Бамбл.
   - Однако я должен сказать... -  продолжал  гробовщик,  возвращаясь  к
размышлениям, прерванным бидлом,  -  однако  я  должен  сказать,  мистер
Бамбл, что есть одно немаловажное затруднение.  Видите  ли,  чаще  всего
умирают люди тучные. Те, что были лучше обеспечены и много  лет  платили
налоги, чахнут в первую очередь, когда попадают в работный дом. И разре-
шите вам сказать, мистер Бамбл, что три-четыре дюйма, превышающие норму,
- нешуточная потеря, в особенности если приходится содержать семью, сэр.
   Так как мистер Сауербери произнес эти слова с негодованием  -  вполне
простительным - обиженного человека и так как мистер Бамбл почувствовал,
что в них кроется нечто, предосудительное для чести прихода, сей послед-
ний джентльмен почел нужным заговорить о другом. Мысли его  были  заняты
главным образом Оливером Твистом, и о нем-то он и заговорил.
   - Кстати, - сказал мистер Бамбл, - не знаете ли вы кого-нибудь,  кому
бы нужен был мальчик? Приходский ученик, который в настоящее время явля-
ется обузой, я бы сказал - жерновом на шее прихода... Выгодные  условия,
мистер Сауербери, выгодные условия.
   С этими словами мистер Бамбл коснулся тростью  объявления,  висевшего
над его головой, и три раза отчетливо ударил по  словам  "пять  фунтов",
которые были напечатаны гигантскими буквами романским шрифтом.
   - Ах, бог ты мой! - воскликнул гробовщик, схватив мистера  Бамбла  за
обшитый золотым галуном лацкан его шинели. - Да ведь об этом-то я и  хо-
тел с вами поговорить! Знаете ли... Боже мой, какая  красивая  пуговица,
мистер Бамбл! Я до сей поры не обращал на нее внимания.
   - Да, мне кажется, что она недурна, - промолвил бидл, горделиво  бро-
сив взгляд на большие бронзовые пуговицы, украшавшие его шинель. - Штамп
тот же, что  и  на  приходской  печати:  добрый  самаритянин,  врачующий
больного и немощного. Приходский совет преподнес мне эту шинель на Новый
год, мистер Сауербери. Помню, я впервые надел ее,  чтобы  присутствовать
на следствии о том разорившемся  торговце,  который  умер  в  полночь  у
подъезда.
   - Припоминаю, - сказал гробовщик. - Присяжные вынесли решение:  "Умер
от холода и отсутствия самого необходимого для  поддержания  жизни",  не
правда ли?
   Мистер Бамбл кивнул головой.
   - И они как будто вынесли специальный вердикт, - продолжал гробовщик,
- присовокупив, что если бы чиновник по надзору за бедными...
   - Вздор! Чепуха! - перебил бидл. - Если бы совет прислушивался к  тем