загрузка...

Новая Электронная библиотека - newlibrary.ru

Всего: 19850 файлов, 8117 авторов.








Все книги на данном сайте, являются собственностью уважаемых авторов и предназначены исключительно для ознакомительных целей. Просматривая книгу, Вы обязуетесь в течении суток ее удалить.

Поиск:
БИБЛИОТЕКА / ЛИТЕРАТУРА / ЛИРИКА /
Данте Алигьери / Произведения

Скачать книгу
Постраничный вывод книги
Всего страниц: 302
Размер файла: 454 Кб

Данте Алигьери.
Произведения

Новая жизнь
Вопрос о воде и земле. Du ia
Жизнь Данте
Стихотворения флорентийского периода
Новая Жизнь. Комментарии


    Данте Алигьери.
    Новая жизнь


  I
  В  этом   разделе  книги   моей  памяти1,  до  которого  лишь  немногое
заслуживает  быть  прочитанным, находится  рубрика, гласящая:  "I ci it vita
 ova"2*. Под этой рубрикой я нахожу слова, которые я намерен воспроизвести в
этой малой книге, и если не все, то по крайней мере их сущность.
  II
  Девятый раз  после  того, как  я  родился, небо  света  приближалось  к
исходной точке  в собственном  своем круговращении1, когда перед моими очами
появилась впервые  исполненная славы дама, царящая  в моих помыслах, которую
многие -- не зная, как ее  зовут,-- именовали Беатриче2.  В  этой  жизни она
пребывала уже столько времени, что звездное  небо  передвинулось к восточным
пределам на  двенадцатую часть одного градуса3. Так предстала она предо мною
почти в начале своего девятого  года, я  уже увидел ее почти  в  конце моего
девятого.  Появилась  облаченная  в  благороднейший   кроваво-красный  цвет,
скромный и благопристойный, украшенная и опоясанная так, как подобало  юному
ее возрасту. В это мгновение -- говорю поистине  -- дух жизни4, обитающий  в
самой сокровенной  глубине сердца, затрепетал  столь  сильно,  что  ужасающе
проявлялся  в малейшем биении. И, дрожа, он  произнес следующие слова: "Ессе
deu  fortior me, qui  ve ie  domi a itur mihi"**. В  это мгновение дух моей
души5,  обитающий  в  высокой  горнице,  куда  все духи  чувств  несут  свои
впечатления,   восхитился  и,  обратясь  главным  образом  к  духам  зрения,
промолвил  следующие  слова: "A aruit  iam   eatitudo  ve tra"6***.  В  это
мгновение  природный  дух7,  живущий  в той  области, где  совершается  наше
питание, зарыдал  и,  плача, вымолвил  следующие  слова:  "Heu  mi er,  quia
freque ter im editu  ero dei ce "8****. Я говорю, что с этого времени Амор9
стал владычествовать над моею  душой, которая вскоре вполне ему подчинилась.
И тогда он осмелел и такую приобрел  власть надо  мной  благодаря силе моего
воображения,  что я  должен  был  исполнять  все  его  пожелания.  Часто  он
приказывал мне  отправляться на поиски этого  юного ангела   и в  отроческие
годы  я  уходил, чтобы лицезреть  ее.  И я  видел ее,  столь  благородную  и
достойную хвалы во всех ее делах, что, конечно, о ней можно  было бы сказать
словами поэта Гомера: "Она казалась дочерью не смертного, но Бога"10. И хотя
образ ее,  пребывавший со  мной неизменно, придавал смелости  Амору, который
господствовал  надо  мною,  все  же  она  отличалась   такой  благороднейшей
добродетелью,  что никогда не пожелала, чтобы Амор управлял мною без верного
совета разума, в тех случаях, когда совету этому было полезно внимать. И так
как рассказ о чувствах и поступках столь юных лет может некоторым показаться
баснословным, я  удаляюсь  от этого предмета, оставив в стороне многое,  что
можно было извлечь  из книги, откуда  я  заимствовал то, о  чем повествую, и
обращусь к словам, записанным в моей памяти под более важными главами.
  III
  Когда  миновало столько времени, что исполнилось ровно девять лет после
упомянутого  явления   Благороднейшей1,  в  последний  из  этих  двух   дней
случилось, что чудотворная госпожа предстала предо мной облаченная в  одежды
ослепительно белого цвета2 среди двух дам, старших  ее годами. Проходя,  она
обратила очи в ту сторону, где я пребывал в смущении, и по своей несказанной
куртуазности,   которая  ныне  награждена  в  великом   веке3,   она   столь
доброжелательно приветствовала  меня, что мне казалось -- я вижу  все  грани
блаженства.  Час,  когда  я услышал  ее сладостное  приветствие,  был  точно
девятым  этого дня. И так как впервые слова ее прозвучали, чтобы  достигнуть
моих ушей, я преисполнился такой радости, что, как  опьяненный,  удалился от
людей   уединясь в  одной из моих комнат, я предался мыслям о  куртуазнейшей
госпоже.  Когда я  думал о  ней, меня  объял сладостный  сон, в котором  мне
явилось  чудесное видение4. Мне казалось, что  в комнате моей  я вижу облако
цвета огня5 и в  нем различаю обличье некого повелителя,  устрашающего взоры
тех, кто на него смотрит. Но такой, каким он был, повелитель излучал великую
радость, вызывавшую  восхищение. Он говорил  о  многом, но  мне понятны были
лишь  некоторые слова  среди них я разобрал следующие: "Ессe domi u  tuu "*.
В его объятиях, казалось мне, я видел даму, которая спала нагая, лишь слегка
повитая  кроваво-красным  покрывалом. Взглянув  пристально,  я в  ней  узнал
госпожу спасительного приветствия, соизволившую приветствовать меня днем.  И
в одной из рук  своих, казалось мне, Амор держал нечто  объятое  пламенем, и
мне казалось, что он  произнес следующие слова: "Vide cor tuum"**. Оставаясь
недолго, он, казалось мне, разбудил  спящую и прилагал все  силы  свои, дабы
она ела  то,  что  пылало в его руке  и она вкушала  боязливо. После  этого,
пробыв недолго со мной, радость Амора претворилась в горькие рыдания  рыдая,
он  заключил  в  свои  объятия госпожу  и с  нею --  чудилось  мне  --  стал
возноситься на небо6. Я почувствовал внезапно такую боль, что слабый мой сон
прервался и  я проснулся. Тогда  я начал размышлять о виденном  и установил,
что  час, когда это видение мне предстало, был четвертым часом ночи:  отсюда
ясно, что  он был первым из последних девяти ночных  часов7. Я размышлял над
тем, чту  мне явилось, и наконец  решился  поведать  об этом многим из числа
тех,  кто были в это время известными слагателями стихов8. И  так как я  сам
испробовал  свои силы  в искусстве складывать рифмованные  строки, я решился
сочинить  сонет,  в  котором приветствовал бы  всех верных  Амору, прося  их
высказать то, что думают они о  моем видении. И я  написал им о сне. Тогда я
приступил к сонету, начинающемуся: "Влюбленным душам..."9

  Влюбленным душам посвящу сказанье,
  Дабы достойный получить ответ.
  В Аморе, господине их,-- привет! --
  4 Всем благородным душам шлю посланье.
  На небе звезд не меркнуло сиянье,
  И не коснулась ночь предельных мет --
  Амор явился. Не забыть мне, нет,
  8 Тот страх и трепет, то очарованье!
  Мое, ликуя, сердце он держал.
  В его объятьях дама почивала,
  11 Чуть скрыта легкой тканью покрывал.
  И, пробудив, Амор ее питал
  Кровавым сердцем, что в ночи пылало,
  14 Но, уходя, мой господин рыдал.

  Этот  сонет  делится на  две  части10:  в  первой  я  шлю  приветствие,
испрашивая ответа, во второй указываю, на  что  я  жду ответа.  Вторая часть
начинается: "На небе звезд не меркнуло сиянье..."
  Мне  ответили многие,  по-разному уразумевшие мой сонет. Мне ответил  и
тот,  кого  я  назвал  вскоре   первым  своим  другом.  Он  написал   сонет,
начинающийся: "Вы видели пределы упованья..."11  Когда  он узнал, что я тот,
кто послал ему сонет, началась наша  дружба. Подлинный смысл этого сна тогда
никто не понял, ныне он ясен и самым простым людям.
  IV
  С тех  пор как мне предстало это  видение, мой  природный  дух оказался
стеснен  в  своих  проявлениях, так как душа моя  была погружена в  мысли  о
Благороднейшей. Таким образом, по прошествии краткого времени  я стал слабым
и хилым, так что многим моим друзьям было тяжко  смотреть  на меня,  а иные,
полные зависти и  любопытства, стремились  узнать то, что я хотел скрыть ото
всех.  Но  я,  заметив  недоброжелательность  их  вопросов,  по  воле Амора,
руководившего  мною сообразно с советами разума, отвечал им, что тот, кем  я
столь  измучен,--  Амор.  Я   говорил  об  Аморе,  так  как   на  лице  моем
запечатлелось   столько  его  примет,  что   скрывать  мое   состояние  было
невозможно. А когда меня спрашивали: "Из-за кого  тебя  поражает этот Амор?"
-- я смотрел на них, улыбался и ничего не говорил им.
  V
  Однажды Благороднейшая пребывала в том  месте,  где раздавались похвалы
преславной  королеве  небес, я же был  там, откуда  мог лицезреть блаженство
моих  дней. Между нами по прямой линии,  идущей от нее  ко мне, сидела некая
благородная дама весьма  приятной наружности.  Она  часто  смотрела на меня,
удивленная взглядами, которые, казалось,  устремлялись  к ней.  Тогда многие
заметили ее взоры, и столь привлекла  она на себя внимание, что, удаляясь, я
слышал, как люди говорили за моей спиной:  "Посмотри, как он терзается из-за
этой дамы".  Они  называли ее по имени, и  я понял, что говорили  они о той,
которая  находилась посреди  линии, исходившей  от Благороднейшей Беатриче и
кончавшейся моими глазами. Тогда я вполне успокоился, убедившись, что взгляд
мой не открыл другим тайны моей в этот день. С тех пор я решил, что эта дама
будет  моей  завесой, скрывающей истину1, и столь в этом преуспел в  течение
краткого  времени, что  многие обо мне говорившие полагали, что  знают тайну
мою.  Благодаря  этой даме месяцы и годы  скрывал  я мои  помыслы.  И  чтобы
заставить  других  в  это  поверить,  я  написал  для  нее  несколько  малых
стихотворений2, из которых достойны быть упомянутыми здесь лишь те,  которые
относятся к Беатриче  поэтому  я оставляю их в стороне, за исключением  того
немногого, что может послужить для прославления Благороднейшей.
  VI
  Я говорю,  что в  то  время,  как  эта госпожа служила  завесой великой
любви, мною  завладевшей, я решился упомянуть имя Благороднейшей в окружении
имен многих  дам, и особенно благородной госпожи, о которой  я говорил. И  я
избрал имена шестидесяти  самых  красивых  дам  того города,  где  моя  дама
родилась1  по  воле  Всевышнего,  я  сочинил  послание  в форме сирвентезы2,
которое я здесь приводить не буду. И я совсем бы не упомянул о нем,  если бы
в этом послании  имя  моей  дамы не соблаговолило чудесно  прозвучать  среди
других имен на девятом месте.
  VII
  Дама, благодаря которой  я  так долго  скрывал мою  любовь, должна была
покинуть упомянутый город1 и отправиться в дальние края. Удрученный тем, что
лишаюсь  столь прекрасной  защиты,  я  ощутил  скорбь,  нежданную  мною.  И,
полагая, что, если я не буду говорить об отъезде этой дамы с горестью,  люди
раньше догадаются о том, чту я скрываю, я решился сочинить "жалобу"2 в форме
сонета. Этот сонет я  привожу, ибо дама  моя  была непосредственной причиной
многих слов, в нем заключенных, как это очевидно всем, способным его понять.
Тогда я произнес следующий сонет, начинающийся: "О вы, идущие..."

  О вы, идущие любви путями,
  Молю, взгляните сами,
  На свете есть ли муки тяжелей?
  Задумайтесь над этими словами --
  5 Узнаю вместе с вами,
  Где ключ во мне к обители скорбей.
  Амор-владыка осветил лучами
  И одарил дарами
  Меня не по заслугам  так я жил.
  10 И за моими слышал я плечами:
  "Какими он делами
  Такую легкость сердца заслужил?"
  Я утерял былое дерзновенье,
  Что возбудил моей любви тайник.
  15 He выразит язык
  Мое несчастье и мое томленье.
  И я -- как тот, кто головой поник,
  Скрывая взора скорбного смущенье,
  Вы радости волненье
  20 Лишь видите -- я скорбь таить привык.

  Сонет заключает в  себе две части: в первой я обращаюсь к  верным Амору
словами пророка Иеремии3: "О vo  om e , qui tra iti   er viam, atte dite er
videte,  i  e t  dolor   icut  dolor  meu "*,  равным  образом  я  прошу  их
приклонить  ухо к словам моим. Во второй части я рассказываю о  том, в какое
состояние привел меня  Амор, но понимая это состояние иначе, чем явствует из
конца сонета  я говорю  также  о том,  чту мною утеряно. Вторая часть сонета
начинается: "Амор-владыка..."
  VIII
  После  отъезда  этой  благородной дамы  повелителю ангелов  было угодно
призвать  ко  славе своей юную даму благородного облика, которая  была  всем
дорога  в  упомянутом городе.  Я видел,  как  возлежит ее  бездыханное тело,
жалостно оплакиваемое многими дамами. Тогда я вспомнил, что видел  усопшую в
обществе Благороднейшей, и не смог удержаться от слез  пребывая в  слезах, я
решил сказать несколько  слов о  ее смерти в воздаяние за то, что я видел ее
некогда с моею дамой. Этого предмета я коснулся в последней части слов, мною
сложенных, как это ясно тем, кто умеет слышать. Я написал два сонета  первый
начинается: "Амор рыдает...", а второй: "О неприятельница состраданья..."
  Амор рыдает1, и рыдать должны
  Влюбленные. Причину слез узнают:
  Здесь дамы к милосердию взывают,
  4 И скорбью очи их поражены.
  Краса и молодость погребены
  Презренной смертью. Все, что восхваляют
  На этом свете, пелены скрывают
  8 И сердца тайники обнажены.
  Любви владыка даме честь воздал,
  И было истинно его явленье.
  11 Амор, склонясь над дамой, плакал сам,
  Но, взор свой обращая к небесам,
  Благой души узрел он вознесенье
  14 И лик усопшей радостью сиял.
  Первый сонет делится на три  части: в первой  я призываю верных Амору и
побуждаю  их к  плачу, ибо сам владыка  их рыдает. Я говорю  также,  что они
узнают  причину слез,  чтобы убедить их  выслушать меня   во  второй части я
повествую об этой причине  в  третьей я говорю о чести, которую Амор  воздал
даме.  Вторая   часть   начинается:  "...здесь   дамы...",  третья:   "Любви
владыка..."

  О неприятельница состраданья,
  Мать древняя страданья,
  О смерть, неумолимый судия!
  В тебе -- вся скорбь земного бытия.
  5 Иду, задумчив, я,
  Уста устали клясть твои прозванья.
  Твои нарушил я очарованья.
  Поведаю деянья
  Преступные, ничто не утая,
  10 Дабы вина открылась всем твоя.
  В сердца печаль лия,
  Я вновь влюбленных вызову рыданья.
  Куртуазии высшее стремленье
  И добродетель покидают свет.
  15 Беспечность юных лет
  Изгнало древней смерти дерзновенье.
  Вы видели блаженное успенье.
  Но кто она? Что всем скажу в ответ?
  Услышит тот ее привет,
  20 Кто в грешном мире обретет спасенье.

  Сонет  разделен2  на  четыре  части: в  первой  я  называю  смерть теми
именами,  которые она заслужила   во второй, обращаясь к  ней,  я  говорю  о
причине,  заставившей меня ее проклинать  в третьей я ее хулю  в четвертой я
обращаюсь к неопределенному лицу, хотя в мыслях моих я знаю, кто это. Вторая
начинается:  "В  тебе  --  вся   скорбь..."   третья:  "Поведаю  деянья..."
четвертая: "Услышит тот..."
  IX
  После смерти юной дамы, по прошествии нескольких дней, случилось, что я
должен  был покинуть упомянутый город  и  уехать в тот  край, где  пребывала
благородная дама, бывшая моей защитой. Место,  куда  я  направлялся, не было
столь  удалено, как  то, где  она находилась. Это путешествие1 было тягостно
для  меня, ибо я  удалялся от  моего  блаженства, и  вздохи не  в силах были
рассеять печаль моего сердца, хотя я был не один, а в обществе многих. Тогда
в  моем воображении  появился пресладостный владыка, который  управлял  мною
силою  добродетели благороднейшей дамы.  Предстал как пилигрим, облаченный в
убогие одежды. Он казался мне  смущенным и смотрел в землю. Лишь порой взоры
его обращались к  реке, прекрасной, быстрой,  прозрачной2, протекавшей вдоль
моего пути. И мне показалось, что Амор звал меня и что он произнес следующие
слова: "Я прихожу от дамы, столь долго бывшей твоей защитой. Она вернется не
скоро.  Поэтому  сердце твое,  к ней обращенное по моему  велению, я  взял и
понесу его другой  даме, которая  станет твоей защитой, подобно тому  как ею
была отсутствующая". И он  назвал  ее по имени, так что я  хорошо понял, кто
была она. "Все  же, если ты захочешь выразить то, что я поведал,-- продолжал
он,--  скажи  так, чтобы невозможно было различить  кажущуюся твою  любовь к
одной от подобной же любви к  другой".  Когда он произнес эти слова, видение
мгновенно исчезло,  ибо  Амор проник в  меня с  такой силой, что  слил  свою
сущность с моею3. С изменившимся  лицом, погруженный в раздумья, я весь день
скакал  на  коне, часто вздыхая. По прошествии дня я сочинил  сонет на  этот
случай, начинающийся: "Позавчера..."

  Позавчера я на коне скакал,
  Задумавшись, исполненный тревоги.
  И мне Амор явился средь дороги,
  4 В одеждах легких странника предстал.
  Как будто бы господство утерял,
  Смиренномудрый, грустный и убогий,
  Склонив главу, покинул он чертоги,
  8 И, мнилось мне, людей он избегал.
  По имени окликнул он меня
  И мне сказал: "Тот край я посетил,
  11 Где повелел, чтоб сердце пребывало.
  Ты обретешь иное покрывало".
  И столь с моей свою он сущность слил,
  14 Что вдруг исчез -- но как? -- в сиянье дня.

  Сонет разделен на три части: в первой я сообщаю, когда я узрел на своем
пути Амора и в каком облике он мне явился  во второй передано то, что он мне
сказал,  хоть и  не полностью,  из  страха открыть мою  тайну   в третьей  я
говорю, как он исчез от взоров моих. Вторая часть начинается: "По имени..."
третья: "И столь..."
  Х
  После моего  возвращения  я  искал случая  увидеть  даму,  которую  мой
владыка назвал мне на пути  воздыханий. Боясь быть многословным, скажу лишь,
что вскоре мне удалось сделать  ее  моей защитой в такой степени, что многие
говорили об  этом,  нарушая границы  благопристойности, и  это  меня  весьма
огорчало.   Из-за   невоздержанных   толков,   казалось   порочивших   меня,
Благороднейшая,   будучи   разрушительницей   всех   пороков   и   королевой
добродетели, проходя, отказала мне в  своем пресладостном привете, в котором
заключалось  все  мое блаженство. И,  несколько удаляясь от того, что я хочу
поведать,  я объясню, какое  благотворное влияние ее  приветствие  имело  на
меня.
  XI
  Я говорю, что,  когда она появлялась  где-либо, благодаря надежде на ее
чудесное приветствие  у  меня  не  было больше врагов,  но пламя  милосердия
охватывало меня, заставляя прощать всем меня оскорбившим.  И если кто-либо о
чем-либо  спрашивал меня,  ответ  мой был единственным:  "Любовь", а на лице
моем отражалось смирение. И когда  она собиралась  приветствовать меня,  дух
любви, ниспровергая  всех  других  духов  чувств,  изгонял ослабевших  духов
зрения,  говоря  им: "Идите  оказать  честь вашей  даме",  а сам занимал  их
место1. И тот, кто хотел бы познать природу Амора, мог бы легко проникнуть в
его сущность, наблюдая содрогание моих очей. Когда же  Благороднейшая спасла
меня своим  спасительным  приветствием2, Амор не в силах был  скрыть завесой
нестерпимое  блаженство, но приобретал такие свойства, что тело  мое, вполне
ему подчиненное, двигалось порой как нечто тяжелое  и неодушевленное. Отсюда
ясно, что в ее приветствии заключалось мое блаженство,  переполнявшее меня и
превышавшее нередко мою способность восприятия.
  XII
  Возобновляя мое повествование,  скажу,  что после  того,  как  мне было
отказано в блаженстве, меня  охватила такая скорбь, что, удалясь от людей, я
орошал землю горчайшими слезами. А когда источник слез иссяк, я затворился в
своей  комнате,  где предался  жалобам  и песням, не  боясь  быть услышанным
кем-либо. Тогда  я  призвал  милосердие  Дамы Куртуазии1, и, говоря:  "Амор,
помоги  твоему  верному",  я  заснул  в слезах, как  побитый ребенок.  Почти
посреди моего сна мне показалось, что в комнате  моей  рядом  со  мной сидит
юноша,  облаченный в белоснежные одежды2.  Взгляд  его  был  задумчив, и  он
смотрел  туда,  где  я  лежал.  И,  глядя  на  меня в продолжение некоторого
времени, он, показалось  мне,  позвал  меня  и, вздыхая, произнес  следующие
слова: "Fili  mi, tem u   e t ut  raetermitta tur  imulacra  o tra"3*. Тогда
мне показалось, что  мне известно, кто он, ибо он назвал меня так, как часто
именовал в моих  снах. И  когда я смотрел  на него,  мне показалось, что  он
плачет жалостно  и  ожидает,  что  я заговорю.  И,  осмелев,  я сказал  ему:
"Владыка благородства, почему плачешь ты?" Он  отвечал: "Ego tamquam ce trum
circuli, cui   imili  modo  e ha e t circumfere tiae   arte  tu  autem   o
 ic"4**.  Я раздумывал над  его  словами, и  мне показалось, что говорит  он
очень непонятно.  Заставив себя заговорить, я сказал  ему: "Почему, владыка,
речи  твои столь темны?" Он обратился  тогда ко мне на  народном языке:  "Не
спрашивай больше, чем следует". Тогда я  заговорил о приветствии,  в котором
мне  было отказано, и стремился  узнать  причину этого. Он  ответил мне так:
"Наша  Беатриче  услышала от  некоторых  лиц,  о  тебе  говоривших,  что  ты
досаждаешь   даме,   имя  которой  я   назвал   тебе   на  пути  воздыханий.
Благороднейшая,  будучи  противницей  всего недостойного, не  удостоила твою
особу  приветствия, опасаясь, что ты принадлежишь к числу недостойных людей.
И так  как на самом  деле твоя тайна отчасти ей  известна -- по длительности
опыта,-- я желаю, чтобы  ты  сложил  рифмованные строки,  в которых  была бы
показана та власть, которую приобрел я над  тобой по  ее милости. Ты скажешь
ей о том,  что был ей верен  с  детских  лет. Призови в свидетели знающих об
этом, которых ты просишь заверить ее в правдивости твоих  слов, и я,  будучи
твоим  свидетелем,  с радостью обращусь  к ней. Тогда  она почувствует  твою
любовь  и узнает цену слов тех, кто на тебя клевещет. Сложи слова так, чтобы
они  изъяснили  ей  твои  мысли,  но  не  обращайся  к  ней  прямо,  что  не
приличествует, и  не посылай  их туда, где  они  могли бы прозвучать  в  мое
отсутствие, но укрась их сладостной  гармонией5, в которой я появлюсь каждый
раз,  когда  необходимо".  Сказав эти слова, он исчез, и  сон мой прервался.
Вспоминая, я понял, что видение это предстало мне в девятый час дня6. И,  не
покидая  своей комнаты,  я  решился  сочинить баллату7, следуя советам моего
владыки. Тогда я написал  следующие строки, начинающиеся: "Баллата, ты любви
отыщешь Бога..."

  Баллата, ты любви отыщешь Бога,
  С Амором вместе к даме ты пойдешь,
  Ты оправдание мое поешь,--
  Открыта вам заветная дорога.
  5 Столь благороден твой легчайший путь,
  Что даже без защиты
  Могла б идти уверенно одна,
  Но, чтоб с дороги правой не свернуть,
  Амора вновь найди ты.
  10 Лишь с ним ты беспечальна и вольна
  Ведь госпожу, что внять тебе должна,
  Прогневал я, быть может, о баллата.
  Одна ты будешь робостью объята,
  Останешься у милого порога.
  15 С Амором так гармонию сложив,
  О милости просите.
  Затем прекрасной даме скажешь ты:
  "Он снисхожденья ждет, лишь вами жив,
  О соблаговолите
  20 Услышать! Властью вашей красоты
  Его лица изменены черты.
  Словам Амора следуя порою,
  Он, кажется, любуется другою,
  Но в сердце та же верность и тревога".
  25 Скажи: "Он в сердце верность вам хранил
  И с нею добродетель.
  И служит мысль его лишь вам одной.
  Он с детства вашим, не колеблясь, был --
  Мне Бог любви свидетель,
  30 Коль презрете правдивый голос мой!"
  Покорствуя, к ней обратись с мольбой,
  Но если не испросишь ты прощенья,
  Пусть умереть пошлет мне повеленье,
  И смерти не отвергну я чертога.
  35 Ты сострадания скажи ключу:
  "Я вас оставить смею.
  Доверья полон он к словам моим.
  Вот отзвучала музыка -- лечу".
  Но, пребывая с нею,
  40 Мы истину с тобой не утаим.
  Пусть мне дарует с помыслом благим
  Прощенья знак,-- извечно милость свята.
  Пусть будет мир, любезная баллата
  Не посрами возвышенного слога!

  Эта баллата разделена на три части: в первой я говорю, куда надлежит ей
идти, и ободряю ее, чтобы она с  большей уверенностью  в себе отправилась  в
дорогу   я  также указываю, какое общество ей лучше всего избрать,  если она
желает, чтобы  счастье и  безопасность  ей сопутствовали  во второй  части я
говорю, что именно следует  ей изъяснить  в третьей  я  разрешаю ей покинуть
меня  тогда, когда она сама  пожелает, поручая  ее шествие объятиям фортуны.
Вторая часть  начинается: "С Амором так гармонию  сложив..."  третья: "Пусть
будет мир..."
  Мне  можно возразить, что  неясно, к  кому обращены мои речи  во втором
лице,  так  как  сама баллата  не  что иное, как  слова, мною  произносимые.
Подобные  сомнения  будут  разрешены, и все  объяснено в  моей книге,  но  в
другом,  еще более вызывающем споры месте8. Тогда поймут сомневающиеся ныне,
а также те, кто будут возражать мне подобными доводами.
  XIII
  После  этого видения, когда я произнес слова, которые Амор  мне внушил,
многие, и  различные, помыслы1  стали бороться во мне, искушая меня,  и я не
знал, как мне от них  защититься. Среди  них  четыре, казалось мне, особенно
препятствовали жизненному покою.  Один говорил: "Прекрасна власть Амора, ибо
от  всего  низкого  отвращает  она  намерения  верного".  Другой  утверждал:
"Нехороша власть Амора: чем с большей верностью верный ей подчиняется2,  тем
сильнее муки, которые надлежит ему  перенести". Третий  помысел  внушал мне:
"Сладостно  слышать  имя  Амора   поэтому  невозможно,  сдается  мне,  чтобы
проявления его не заключали в  себе в большинстве  случаев блаженство  разве
не написано: "Nomi a  um co eque tia rerum"3*.
  Четвертый  помысел твердил  мне:  "Госпожа, из-за  которой столь сильно
преследует тебя Амор,  не схожа с иными дамами -- она не изменяет легко свое
сердце".  И  каждый помысел столь  мне  противодействовал, что я был подобен
тому, кто  не ведает,  по  какой  дороге должен он идти, и  тому, кто желает
отправиться  в  путь и  не  знает,  куда  он стремится4.  А если бы  я  стал
отыскивать общий для всех мыслей, всем приемлемый путь, я избрал бы путь мне
враждебный,  ибо  должен  был бы призвать Госпожу  Милосердия и  пасть в  ее
объятия5. Находясь в таком  состоянии,  я решил  написать  стихи и  произнес
следующий сонет, начинающийся: "Лишь о любви..."

  Лишь о любви все мысли говорят,
  И столь они во мне разнообразны,
  Что, вот, одни отвергли все соблазны,
  4 Другие пламенем ее горят.
  Окрылены надеждою, парят,
  В слезах исходят, горестны и праздны
  Дрожащие, они в одном согласны --
  8 О милости испуганно твердят.
  Что выбрать мне? Как выйти из пустыни?
  Хочу сказать -- не знаю, что сказать.
  11 Блуждает разум, не находит слова,
  Но, чтобы мысли стали стройны снова,
  Защиту должен я, смирясь, искать
  14 У Милосердия, моей врагини.

  Этот сонет  делится  на  четыре части: в  первой  я говорю, что все мои
мысли  твердят об Аморе  во второй  я утверждаю, что мысли  эти  различны, и
повествую об их  многообразии  в третьей части я показываю, в  чем  все  они
сходятся  в четвертой я говорю о том, что, желая написать стихи  об Аморе, я
не  знаю,  откуда  я  должен  почерпнуть их содержание, и  что, если я  хочу
воспользоваться всеми  мыслями,  мне  надлежит обратиться к моей  врагине --
Госпоже Милосердия  я  называю ее "Госпожа" как бы из горделивого презрения.
Вторая часть начинается так: "...и  столь они..."  третья: "...дрожащие..."
четвертая: "Что выбрать мне?"
  XIV
  После  битвы  противоречивых помыслов1  случилось,  что  благороднейшая
госпожа  была  в том  месте, где собралось много благородных дам.  Туда меня
привел один из моих друзей, полагая, что доставляет мне большую радость, так
как  я буду в обществе, где столько дам  являют свою  красу. А я, как бы  не
ведая, куда меня ведут,  доверясь  тому, кто  привел  своего друга  на грань
жизни и смерти, сказал ему: "Зачем пришли мы к этим  дамам?" Тогда он сказал
мне:  "Для того чтобы  достойно служить им".  На самом деле собравшиеся  там
сопровождали одну из благородных  дам, которая в этот день вышла замуж, а по
обычаю города приличествовало, чтобы она, когда впервые сядет за стол в доме
новобрачного, была в окружении других дам. Полагая, что делаю приятное моему
другу, я предложил остаться вместе  с ним,  чтобы служить этим  дамам. И как
только я решился так поступить, мне показалось, что я ощущаю чудесный трепет
в левой  стороне груди, тотчас  же распространившийся по всему телу. Тогда я
прислонился к фреске, которая шла  вокруг  по стенам зала, чтобы скрыть свое
волнение. Боясь,  чтобы другие не заметили мой трепет, я поднял глаза на дам
и  увидел  среди них  Беатриче.  Тогда столь  сокрушены были мои духи силою,
которую Амор получил,  увидев  меня столь близко от благороднейшей  госпожи,
что в живых остались лишь духи зрения, но и они пребывали вне их органа, ибо
Амор соизволил оставаться в их благороднейшем месте, дабы видеть чудотворную
госпожу.  И  несмотря на  то,  что  я стал другим, чем был ранее2, я испытал
великую  боль,  которую  причиняли  мне  малые  духи,  горько  стенающие3  и
говорившие: "Если бы Амор не изгонял  нас своими  молниями из наших мест, мы
могли бы остаться и видеть чудесное явление этой дамы, подобно другим равным
нам, присутствующим здесь". И я говорю  вам, что многие из дам, заметив, как
я  изменился, начали смеяться  надо мной вместе с Благороднейшей. Тогда друг
мой,  желавший мне  добра и обманутый в своих  ожиданиях, взял меня за руку,
увел от взоров этих дам  и спросил, что случилось со мной. Когда я пришел  в
себя и возродились  мои  поверженные  духи,  а  изгнанные вернулись  в  свои
владения, я сказал моему другу: "Ноги мои находились  в той части жизни,  за
пределами  которой нельзя идти дальше с  надеждою возвратиться".  И, покинув
его,  я  удалился в комнату  слез, в которой,  плача и стыдясь  самого себя,
говорил  себе: "Если бы  дама знала мое состояние, я не думаю, чтобы она так
насмехалась надо мной,  но сострадание ко  мне возникло бы  в ее сердце". И,
продолжая  плакать, я  задумал произнести слова, в которых,  говоря о ней, я
объясню, почему я  так изменился, и скажу: "Я знаю, что причина случившегося
никому  не  известна,  а  если  бы  она  была   известна,  то  возбудила  бы
сострадание". И я решил записать возникшие во  мне  слова, желая,  чтобы они
когда-нибудь дошли до  слуха благороднейшей госпожи. Тогда  я сочинил сонет,
начинающийся: "С другими дамами..."

  С другими дамами вы надо мной
  Смеетесь, но неведома вам сила,
  Что скорбный облик мой преобразила:
  4 Я поражен был вашею красой.
  О, если б знали, мукою какой
  Томлюсь, меня бы жалость посетила.
  Амор, склонясь над вами, как светило,
  8 Все ослепляет  властною рукой
  Смущенных духов моего сознанья
  Огнем сжигает он иль гонит прочь
  11 И вас один тогда я созерцаю.
  И необычный облик принимаю,
  Но слышу я -- кто может мне помочь? --
  14 Изгнанников измученных рыданья.

  Этот сонет я не делю на части, ибо так поступать необходимо лишь тогда,
когда следует  раскрыть  смысл делимого. Из того, что сказано,  смысл вполне
ясен, поэтому нет необходимости в делении. Правда, что среди слов, говорящих
об обстоятельствах,  побудивших меня написать этот сонет, встречаются слова,
могущие вызвать сомнения: так,  например,  когда  я  говорю о том,  что Амор
убивает всех моих духов, но что духи  зрения  остаются в живых, хоть  и  вне
своих  органов.  Но  эти  трудные  места  невозможно объяснить тем,  кто  не
являются в той же степени,  в  какой  и  я,  верными Амору4,  а тем, кто ими
являются, ясно  видно, как разрешить все  сомнения. Поэтому  не следует  мне
пытаться объяснить трудное, ибо речь моя будет или напрасной, или излишней.
  XV
  После  того как облик мой  подвергся  столь необычному изменению,  мною
завладела мысль,  меня  не  покидавшая,  но укорявшая  меня непрестанно. Она
говорила:  "Когда ты  находишься  близ  этой дамы, ты  видом своим вызываешь
насмешки,-- зачем же ищешь случая ее увидеть? Если бы она тебя спросила, как
прозвучал бы  твой  ответ,  даже если  бы  ты  был волен в проявлении  твоих
душевных сил и смог бы ей достойно ответить?" Ему  возражал другой смиренный
помысел: "Если бы я не лишился моих  душевных сил и  мог  бы ей  ответить, я
сказал бы ей, что, как только я представляю себе чудесную ее красоту, тотчас
же возникает во мне желание увидеть  ее, и оно столь  сильно, что убивает  и
уничтожает в  памяти моей  все  против  него восстающее.  Поэтому страдания,
которые я  претерпевал,  не могут удержать меня от  стремления вновь увидеть
ее". Итак,  побуждаемый  этими  мыслями, я  решил  сложить слова в  стихи, в
которых, защищаясь  от  подобных  упреков, я  выражу  все то,  что чувствую,
находясь  поблизости от  нее.  И  я  написал  сонет,  начинающийся:  "Все  в
памяти..."


  Все в памяти смущенной умирает --
  Я вижу вас в сиянии зари,
  И в этот миг мне Бог любви вещает:
  4 "Беги отсель иль в пламени сгори!"
  Лицо мое цвет сердца отражает1.
  Ищу опоры, потрясен внутри
  И опьяненье трепет порождает.
  8 Мне камни, кажется, кричат: "Умри!"
  И чья душа в бесчувствии застыла,
  Тот не поймет подавленный мой крик.
  11 Он согрешит, но пусть воспламенится
  В нем состраданье, что в сердцах убила
  Насмешка ваша, видя бледный лик
  14 И этот взор, что к гибели стремится2.

  Сонет делится на две  части:  в  первой  я говорю,  почему  я  не  могу
удержаться от того, чтобы не идти  туда, где находится  благороднейшая дама
во второй я рассказываю, что происходит со мной,  когда я приближаюсь к ней
эта часть начинается так: "...и в этот миг...". Вторая часть разделяется еще
на  пять,  сообразно  с  пятью  предметами  повествования:  прежде  всего  я
открываю, чту  говорит мне Амор, внемлющий  советам разума, когда я нахожусь
близ нее. Во второй части я показываю состояние  моего сердца, отраженное на
моем лице  в третьей я говорю о том, как всякая уверенность покидает меня  в
четвертой  я  утверждаю, что  грешит  тот, кто не сочувствует  мне,  так как
сострадание его  было бы мне  помощью   в последней части  я  говорю, почему
другие должны были бы мне  сочувствовать, видя скорбный взор моих очей3, ибо
во взгляде моем сама скорбь как бы повержена и незрима другим из-за насмешек
дамы, побуждающей к насмешкам  и других, которые,  может быть, могли увидеть
горестное  мое  состояние.  Вторая  часть  начинается  так:  "Лицо  мое цвет
сердца..."  третья: "...и опьяненье..."  четвертая:  "И чья душа..."  пятая:
"...но пусть воспламенится..."
  XVI
  Когда  я написал этот сонет, у меня возникло желание добавить несколько
слов,   чтобы  передать  еще  четыре  состояния,  в  которых  я   находился,
оставшиеся, как мне казалось, невыраженными. Во-первых, я хотел рассказать о
той  боли,  которую  я  испытывал,  когда   память  моя  побуждала  фантазию
представить, во что превращал меня Амор. Во-вторых, я намеревался поведать о
том, как часто и нежданно  Амор нападал на меня с такой силой, что жизнь моя
проявлялась лишь  в единой мысли о  даме. В-третьих, я стремился представить
битву  Амора, нападавшего на меня, так что, побледнев  и как бы изнемогая, я
удалялся, чтобы увидеть мою госпожу. Я верил,  что один вид ее спасет меня в
этой  битве,  и забывал  о  том,  что  ранее  случалось  со  мной,  когда  я
приближался к существу столь  возвышенному  и благородному.  В-четвертых,  я
должен был признаться в том, что лицезрение дамы не только не защищало меня,
но совершенно  уничтожало  и те  малые жизненные  силы, которые  во мне  еще
оставались.  Поэтому  я  сложил  следующий  сонет,  начинающийся:  "Я  часто
думал..."

  Я часто думал, скорбью утомленный,
  Что мрачен я не по своей вине.
  Себя жалел, пылая как в огне
  Твердил: "Так не страдал еще влюбленный!"
  О, сколько раз, нежданно осажденный
  Жестоким Богом, в сердца глубине
  Я чувствовал, что дух один во мне
  8 Еще живет, любовью озаренный.
  Стремился вновь волнение унять
  В моем бессилье и в изнеможенье.
  11 Чтоб исцелиться, к вам я шел спеша.
  Осмеливаясь робкий взгляд поднять,
  Я чувствовал такое сотрясенье,
  14 Что мнилось мне -- из жил бежит душа.

  Этот сонет делится на четыре части, следуя четырем предметам, о которых
в нем  говорится. Так  как они  были  уже рассмотрены, я ограничусь тем, что
отмечу начало  частей.  Я говорю,  что вторая часть  начинается: "О, сколько
раз..."  третья: "Стремился вновь..."  четвертая: "Осмеливаясь..."
  XVII
  Когда я написал эти три сонета, в которых обращался  к моей  госпоже, я
решил  умолкнуть и не говорить больше, ибо они выразили  почти полностью мое
состояние и  мне  казалось,  что  они достаточно  свидетельствовали обо мне.
Поэтому  впредь я буду неизменно воздерживаться от прямых  обращений к  ней.
Мне  надлежит  овладеть   новым  повествованием,   более   благородным,  чем
предыдущее1. И так  как  о причине  нового  содержания  сладостно слышать, я
скажу о ней так кратко, как только смогу.
  XVIII
  По причине того,  что на моем лице многие  прочли тайну  моего  сердца,
некие  дамы,  собравшиеся,  чтобы  приятно  провести  время  в  своем кругу,
прекрасно знали мои чувства, тем  более что каждая из них присутствовала при
многих моих поражениях.  Как бы ведомый фортуной,  я проходил вблизи, и одна
из благородных дам, отличавшаяся веселой  и любезной речью, позвала меня.  Я
приблизился к ним и, увидев, что  моей благороднейшей госпожи не было  среди
них,  почувствовал вновь уверенность  в  себе. Тогда  я  приветствовал  их и
спросил, что им  угодно. В  том обществе было много дам. Некоторые смеялись.
Другие смотрели  на меня,  ожидая,  что я  скажу. Иные  разговаривали  между
собой.  Одна  из них,  обратив на  меня  свой взор и  назвав  меня по имени,
произнесла  следующие  слова:  "Какова  цель твоей  любви,  если  не  можешь
выдержать присутствия твоей дамы? Скажи нам, так как цель такой любви должна
быть  необычной и небывалой". И когда вопрошающая умолкла, не только она, но
и  все другие дамы  ожидали  моего ответа, и  ожидание  это отразилось на их
лицах.  Тогда я  сказал:  "О дамы, целью моей  любви раньше было приветствие
моей госпожи, которая, конечно, вам известна. В приветствии этом заключались
все  мои желания. Но  так как ей угодно было отказать мне в  нем, по милости
моего владыки Амора, мое блаженство я сосредоточил в том, что не может  быть
от меня отнято". Тогда дамы начали разговор между собой, и, подобно тому как
мы видим иногда ниспадающую с неба, смешанную с прекрасным снегом воду, так,
казалось мне, я слышал,  как исходили  слова их,  мешаясь с  воздыханиями. И
после того, как они некоторое время разговаривали между собой, та дама,  что
первая обратилась ко  мне, произнесла: "Мы просим тебя, чтобы ты сказал нам,
где пребывает  твое  блаженство". Я  ответил им лишь следующее:  "В  словах,
восхваляющих мою госпожу". Тогда обратилась ко мне та, что говорила со мной:
"Если сказанное  тобой -- правда, те стихи, которые ты посвящал ей, изъясняя
свое душевное состояние, были бы сложены иначе и выражали бы  иное"1. Тогда,
размышляя об этих словах, я удалился почти пристыженный и шел, говоря самому
себе: "Если столь велико  блаженство в  словах, хвалящих мою госпожу, почему
иною  была моя речь?" Тогда я решил избирать  предметом моих речей  лишь то,
что  могло  послужить  для  восхваления  благороднейшей  дамы.  После долгих
размышлений мне показалось, что я обратился к слишком высокой теме, для меня
непосильной, и не решался приступить к ней. Так  я пребывал несколько  дней,
желая слагать стихи и страшась начать.
  XIX
  Через  некоторое  время,  когда  я  проезжал  по дороге, вдоль  которой
протекала  быстрая и  светлая река1,  меня  охватило такое  сильное  желание
слагать стихи, что я принялся думать, как мне следует  поступать, и я решил,
что говорить о совершенной даме надлежит, обращаясь к дамам во  втором лице,
и не ко всем дамам, а лишь к тем из  них, которые наделены благородством.  И
тогда мой язык  заговорил как бы  сам собой и произнес:  "Лишь с дамами, что
разумом любви  владеют"2. Эти слова  я удержал в памяти с большой  радостью,
решив  воспользоваться ими для начала. Возвратившись в упомянутый  город,  я
размышлял несколько  дней,  а  затем  приступил к сочинению канцоны3 с  этим
началом, сложенной так, как будет ясно ниже, когда я приступлю к ее делению.
Канцона начинается: "Лишь с дамами..."

  Лишь с дамами, что разумом любви
  Владеют, ныне говорить желаю.
  Я сердце этой песней облегчаю.
  Как мне восславить имя госпожи?
  5 Амор велит: "Хвалений не прерви!"
  Увы! я смелостью не обладаю.
  Людей влюблять я мог бы -- не дерзаю,
  Не одолев сомненья рубежи.
  Я говорю канцоне: "Расскажи
  10 Не столь возвышенно о несравненной,
  Чтоб, устрашась, ты сделалась презренной,
  Но стиль доступный с глубиной свяжи.
  Лишь благородным женщинам и девам
  Теперь внимать моей любви напевам!
  15 Пред разумом Божественным воззвал
  Нежданно ангел: "О Творец Вселенной,
  Вот чудо на земле явилось бренной4
  Сиянием пронзает небосвод
  Душа прекрасной. Чтоб не ощущал
  20 Неполноты Твой рай без совершенной,
  Внемли святым -- да узрят взор блаженной"5.
  Лишь Милосердье защитит наш род.
  Скажи, Господь: "Настанет скорбный год.
  Ее душа с землею разлучится
  25 Там некто утерять ее страшится
  Среди несовершенства и невзгод.
  В аду он скажет, в царстве злорожденных,--
  Я видел упование блаженных"6.
  Ее узреть чертог небесный рад.
  30 Ее хвалой хочу я насладиться.
  И та, что благородной стать стремится,
  Пусть по дорогам следует за ней,
  Сердца презренные сжимает хлад.
  Все низменное перед ней смутится.
  35 И узревший ее преобразится
  Или погибнет для грядущих дней.
  Достойный видеть -- видит все ясней,
  В смиренье он обиды забывает.
  Ее привет все мысли очищает,
  40 Животворит в сиянии огней.
  Так милость Бога праведно судила:
  Спасется тот, с кем дама говорила.
  "Как воссияла эта чистота
  И воплотилась в смертное творенье!" --
  45 Амор воскликнул в полном изумленье:
  "Клянусь, Господь в ней новое явил"7.
  Сравнится с ней жемчужина лишь та,
  Чей нежный цвет достоин восхищенья8.
  Она пример для всякого сравненья,
  50 В ее красе -- предел природных сил,
  В ее очах -- сияние светил,
  Они незримых духов порождают,
  Людские взоры духи поражают,
  И все сердца их лик воспламенил9.
  55 И на лице ее любовь алеет,
  Но пристально смотреть никто не смеет.
  Канцона, с дамами заговоришь,10
  Прекрасными, как, верно, ты хотела.
  Воспитанная мной, иди же смело,
  60 Амора дочь, пребудешь молодой.
  И тем скажи, кого ты посетишь:
  "Путь укажите мне, чтоб у предела
  Стремления хвалить я даму смела".
  Не замедляй полет свободный твой,
  65 Где обитает подлый род и злой,
  Откройся тем, кто чужд забаве праздной,
  К ним поспеши дорогой куртуазной.
  Тебя немедля приведут в покой,
  Где госпожа твоя и твой вожатый,
  70 Замолвить слово обо мне должна ты".

  Для  того чтобы эту канцону сделать доступнее пониманию, я разделю ее с
большим искусством, чем все  ей предшествовавшие. Сперва я разделю ее на три
части, так  чтобы первая служила введением к последующему  во второй части я
заключу само повествование, третья  же явится как  бы  служанкой  предыдущих
слов. Вторая начинается  так: "Пред разумом Божественным воззвал  / Нежданно
ангел..."  третья: "Канцона,  с дамами заговоришь..."  Первая часть содержит
четыре подраздела: в первом я разъясняю, к кому я намереваюсь обратить слова
о моей даме, не скрыв причину, к этому меня побуждающую  во втором я говорю,
что я чувствую, размышляя о ее достоинствах, и как поведал бы о них, если бы
не  терял  смелости   в третьем я открываю, как,  по  моему мнению,  следует
говорить о ней, чтобы страх мне не помешал  в четвертом, повторив еще раз, к
каким  лицам я обращаюсь, я  открываю  причину,  заставляющую  меня  избрать
именно  их.  Второй   начинается:  "Амор   велит..."   третий:   "Я   говорю
канцоне..."  четвертый: "Лишь  благородным женщинам и девам..." Затем, когда
я вымолвил: "Пред  разумом  Божественным воззвал  /  Нежданно  ангел...",  я
начинаю  повествование об  этой даме.  И  эта часть имеет два  подраздела: в
первом  я говорю, что  о ней думают на небесах, а во втором  -- что думают о
ней на земле, начиная: "Ее узреть чертог небесный рад". Вторая часть делится
на два подраздела  таким образом, в первом  я говорю о благородстве ее души,
упомянув о  некоторых ее  чудесных проявлениях  во втором --  о  ее телесном
благородстве и равным образом о ее красоте следующими словами: "Как воссияла
эта  чистота..." Вторая эта часть содержит также два подраздела: в  первом я
повествую о  красоте, свойственной всему ее облику, во втором -- о  красоте,
воссиявшей  в  ее  облике,  следующими  словами:  "...в  ее очах  --  сияние
светил..." Эта  вторая  часть  делится на две: в одной я говорю  о  ее очах,
источниках  любви   во   второй  я  прославляю  ее  уста,  которые  являются
предельной целью Амора. И чтобы устранить всякий порочный помысел, я напомню
читателю  о том, что написано  было выше,  когда  я говорил, как приветствие
этой  дамы, проистекающее  от  уст  ее, стало пределом  моих  желаний  в  те
времена, когда я  мог ему  внимать. Затем,  после  стиха: "Канцона, с дамами
заговоришь...", я прибавляю  станцу, являющуюся  служанкою  других.  В ней я
открываю, что я жду от канцоны. Так как последняя часть вполне понятна, я не
буду утруждать  себя дальнейшими  разделениями, хоть и не сомневаюсь в  том,
что следовало  бы  прибегнуть к более подробному расчленению, чтобы читающие
могли  лучше  уразуметь  мою  канцону.  Все же  если найдутся  читатели,  не
одаренные  достаточным  разумом  для  того,  чтобы ее понять с  помощью  тех
делений,  которые я  уже обозначил,--  я  не  стану сетовать.  Пусть  они ее
отложат  в сторону  я  и так страшусь, что слишком многим я открыл  ее смысл
при помощи этих разделений и что она прозвучит для слишком многих ушей".
  XX
  Когда эта канцона  стала  достаточно известна людям, ее услышал один из
моих друзей. Он стал просить меня, чтобы я  сказал, кто такой Амор. Конечно,
он переоценивал мои силы благодаря слышанному им обо мне. Тогда, размышляя о
том, что после предыдущей  темы достойно избрать другую, говорящую об Аморе,
а также  приняв  во  внимание, что  другу  моему следует  услужить, я  решил
сложить  слова,  в которых я говорил бы о сущности любви  и  так  я  написал
сонет, начинающийся: "Любовь и благородные сердца..."

  Любовь и благородные сердца --
  Одно, сказал поэт в своей канцоне.
  Так разум, по ученью мудреца1,
  4 С душой неразделим в духовном лоне.
  Природа сердце превратит в дворца
  Палату, где сам Бог любви на троне.
  Порою царство длится без конца,
  8 Но иногда не верен он короне.
  Затем в премудрой даме красота
  Пленяет взор и в сердце порождает
  11 Тот дух любви, что связан с ней навек
  Растет и крепнет властная мечта.
  И в сердце дамы также возбуждает
  14 Любовь достойный чувства человек.

  Этот сонет делится  на  две части. В  первой  я говорю  о потенциальном
состоянии Амора,  а  во  второй  -- о том, как  это потенциальное  состояние
претворяется в действенное2. Вторая  начинается так: "Затем в премудрой даме
красота..."  Первая часть делится  на две:  прежде всего я говорю,  в  каких
субъектах  заключена  эта потенциальная  сила,  затем --  как  и  субъект, и
потенциальная сила получают бытие  и что они  относятся одно к  другому  как
форма к материи3. Вторая часть начинается так: "Природа сердце превратит..."
Наконец,  когда я говорю: "Затем  в премудрой даме  красота...",  я говорю о
том, как  эта потенциальная сила  претворяется в действие сначала в мужчине,
затем в женщине: "И в сердце дамы..."
  XXI
  После того как в предыдущем стихотворении  я говорил об  Аморе, я решил
восхвалить  благороднейшую даму и в словах  моих показать, как  благодаря ее
добродетели пробуждается Амор, и не только  там, где он  дремлет. Даже  там,
где  нет его в  потенции,  она, действуя  чудесным  образом,  заставляет его
прийти1. И тогда я сложил этот сонет, начинающийся: "В ее очах..."

  В ее очах Амора откровенье,
  Преображает всех ее привет.
  Там, где проходит, каждый смотрит вслед
  4 Ее поклон -- земным благословенье.
  Рождает он в сердцах благоговенье.
  Вздыхает грешник, шепчет он обет.
  Гордыню, гнев ее изгонит свет
  8 О дамы, ей мы воздадим хваленье.
  Смиренномудрие ее словам
  Присуще, и сердца она врачует.
  11 Блажен ее предвозвестивший путь.
  Когда же улыбается чуть-чуть,
  Не выразить душе. Душа ликует:
  14 Вот чудо новое явилось вам!

  Этот сонет заключает в себе три  раздела. В первом я говорю о  том, как
эта дама претворяет силу потенциальную  в силу действенную благодаря влиянию
благороднейшей  части ее существа  -- ее очей  в третьем говорю о том же, но
относительно благороднейших уст ее.  Среди этих  двух разделов находится еще
малая частица, как бы просящая о помощи предыдущей и последующей частей. Она
звучит  так:  "О  дамы,  ей  мы  воздадим  хваленье".   Третья   начинается:
"Смиренномудрие ее  словам..." Первая  часть содержит три раздела: сначала я
говорю о том, что эта дама обладает добродетелью, превращающей в благородное
все, что охватывает ее взор  то есть как бы вводит  потенциальную мощь Амора
туда, где власти  его ранее не было. Во втором разделе я показываю, как  она
претворяет  Амора  в действенную силу в сердцах тех, кого она  созерцает.  В
третьем я открываю ее добродетельное  влияние на сердца. Второй  начинается:
"Там, где проходит...", третий: "...ее  поклон..." Затем, когда я произношу:
"...о дамы...", я  даю понять, к кому я намереваюсь обратиться, призвав дам,
которые   мне   помогут   воздать   ей  честь.  Затем,   когда   я   говорю:
"Смиренномудрие...",  я утверждаю  лишь то,  что уже  сказано было в  первой
части о двух действиях ее уст: о сладостных ее речах и о чудесной ее улыбке
все  же  я  не  говорю о влиянии ее  на сердца других,  ибо память не  может
сохранить ни чудесную улыбку, ни ее воздействие.
  XXII
  Затем,  по  истечении многих  дней, как угодно было  преблагословенному
Владыке -- Который не пощадил и Самого Себя и предал Себя смерти,-- тот, кто
был  родителем  столь  великого  чуда,  каким была  благороднейшая Беатриче,
покинул  нашу  жизнь1  и  вознесся поистине к вечной  славе.  Известно,  что
подобный уход скорбен для всех оставшихся, которые были друзьями отошедшего.
Нет более  близкой дружбы, чем  между  добрым отцом и  добрым  сыном, доброй
дочерью и добрым отцом, а  дама эта  достигла  высшей степени доброты,  и ее
отец,  как  полагали многие  и что соответствовало истине,  был очень  добр.
Ясно,  что  упомянутая дама преисполнилась горчайшей скорби.  И  так как  по
обычаю этого города женщины с женщинами  и мужчины с мужчинами  объединяются
для печального  обряда,  многие  дамы  пришли туда,  где  Беатриче  плакала,
возбуждая  сострадание. Увидев,  что от  нее возвращаются  несколько дам,  я
услышал, как говорили они  друг  другу о  том, как скорбит она  и среди этих
слов я  услышал следующее: "Поистине она  так плачет, что видящий  ее должен
был  бы  умереть  от сострадания".  Дамы прошли  мимо  меня,  и  я  пребывал
погруженный в грустные размышления. Слезы порой струились по моему лицу, и я
стремился  их скрыть, закрывая глаза руками. Если бы я не ожидал, что услышу
еще что-либо о ней,  находясь в  месте, мимо  которого проходило большинство
дам, ее покидавших, я скрылся бы, как только  слезы  нахлынули на мои глаза.
Так,  медля в  том же  месте, я  увидел, как другие дамы проходят мимо,  и я
услышал  их  слова: "Кто из нас может  быть  радостной, ведь мы слышали, как
звучали  слова  этой дамы, исполненные дивной печали". И вот еще  иные  дамы
появились, говоря: "Этот плачущий здесь как будто  видел  ее такой, какой мы
видели ее". Затем иные сказали  обо мне: "Посмотрите на него, он сам на себя
не похож, столь изменился он!" Так проходили мимо дамы, и я  слышал их слова
о ней и обо мне, как было сказано. Позже, предавшись размышлениям, я решился
сложить слова, ибо для стихов представилась мне  достойная  тема,  и в стихи
заключить все,  что слышал  я  от этих дам. Я охотно обратился  бы  к ним  с
расспросами, если бы расспросы были уместны, поэтому я счел возможным в моих
стихах представить все происшедшее так, как если бы я вопрошал, а они бы мне
отвечали.  И я  сложил два сонета: в первом  сонете я  задаю вопрос,  задать
который у меня возникло желание  во втором привожу их ответ, как если бы они
мне ответили. Первый сонет  начинается: "Смиренномудрие...", а второй: "Тебя
узнать не можем..."

  Смиренномудрие и состраданье
  На ваших лицах. Вам гляжу вослед.
  Очей опущенных мерцает свет.
  4 Молю, нарушьте грустное молчанье.
  Иль дамы нашей слышали рыданье?
  Скажите, не таите ваш ответ!
  С ней плакал Бог любви у тайных мет,
  8 И вас пленило скорбное мечтанье.
  Вы траурную видели любовь.
  Останьтесь здесь, не проходите мимо,
  11 Откройте все, что знаете о ней.
  Я вижу слезы горестных очей,
  И, зная, что печаль неутолима,
  14 Затрепетало это сердце вновь.

  Сонет  делится на две части. В первой я взываю к дамам и спрашиваю  их,
идут ли они  оттуда, где она  находится. Мне кажется, что я не ошибаюсь, ибо
возвращаются они как бы облагороженные. Во второй части я прошу,  чтобы  они
поведали  мне о ней. Вторая  часть  начинается: "Вы траурную видели любовь".
Следует второй сонет, как мы уже сказали ранее:

  Тебя узнать не можем. Нам одним
  О нашей даме говорил не ты ли?
  Твой голос тот же, но черты застыли
  4 Лица -- и ты нам кажешься иным.
  Источник слез твоих непостижим.
  Твои рыданья наши возбудили.
  Иль видел ты -- печали посетили
  8 Ее и той же мукой ты томим?
  Оставь нас плакать на стезе печали
  И утешающий нас согрешит.
  11 Ее словам скорбящим мы внимали.
  Такой огонь в ее очах горит,
  Что, если б на нее взглянуть дерзали,
  14 Мы умерли б -- нас скорбь испепелит.

  Сонет делится на четыре части соответственно высказываниям четырех дам,
в уста  которых  я  вложил  ответы   и,  так  как эти  высказывания  из  уже
упомянутого достаточно ясны, я не буду точнее определять смысл каждой части,
удовольствовавшись  тем, что  только  их обозначу. Вторая  часть начинается:
"Источник  слез..."   третья: "Оставь  нас  плакать..."   четвертая:  "Такой
огонь..."
  XXIII
  Случилось  по  истечении  немногих дней,  что  тело мое  было  поражено
недугом, так что в продолжение девяти дней я испытывал горчайшую муку. Недуг
столь ослабил меня, что я должен был лежать, как те, кто не может двигаться.
И когда на девятый день моей болезни я ощутил почти нестерпимую боль, во мне
возникла мысль о моей  даме. И так, думая  о ней, я  вернулся к мысли о моей
немощной жизни,  и, видя,  сколь она недолговечна  даже у людей здоровых,  я
стал оплакивать в душе моей столь печальную участь. Затем, умножая вздохи, я
произнес  про  себя:  "Неизбежно,  что когда-нибудь  умрет  и благороднейшая
Беатриче". И столь  великое охватило меня  смущение,  что я  закрыл глаза  и
начал  бредить, как  человек, охваченный  умопомрачением,  и  предался  весь
фантазии. В начале  этого  заблуждения  моей фантазии1 передо  мной  явились
простоволосые  женщины,  мне  говорящие:  "Ты  умер".  Так  начала  блуждать
фантазия  моя,  и я  не  знал, где я  находился. И мне казалось,  что я вижу
женщин со спутанными волосами, рыдающих на многих путях, чудесно скорбных  и
мне казалось, что я вижу, как померкло солнце, так что по  цвету звезд я мог
предположить,  что они  рыдают. И мне казалось, что летящие  в воздухе птицы
падают мертвыми  и что началось великое землетрясение. Страшась и удивляясь,
во власти этой фантазии, я  вообразил некого друга, который  пришел ко мне и
сказал:  "Разве ты не знаешь:  твоя достойная  удивления дама  покинула этот
век". Тогда я  начал плакать, исполненный величайшей  горести, и не только в
моем  воображении, но истинные слезы омывали мои  глаза. Затем  я вообразил,
что следует мне посмотреть на небо, и мне показалось, что  я  вижу множество
ангелов,   которые  возвращались  на  небо,  а  перед   ними  плыло  облачко
необычайной  белизны. Мне казалось, что  эти ангелы пели величальную песнь и
что я различаю слова их песни: "O a a i  excel i "*, и ничего другого  я не
слышал.  Тогда  мне  показалось, что  сердце,  в  котором заключалась  столь
великая любовь,  сказало мне: "Поистине мертвой покоится наша дама". И после
этого  мне  показалось, что  я иду, чтобы  увидеть тело, в  котором  обитала
благороднейшая и блаженная  душа. Столь сильна была обманчивая фантазия, что
она показала  мне мою  даму  мертвой. И  мне казалось, что дамы покрывают ее
голову  белой  вуалью   и  мне казалось, что на  лице  ее отобразилось такое
смирение, что слышалось -- она говорила: "Я  вижу начало умиротворения". И в
этом мечтании, когда я увидел ее, меня охватило чувство такого смирения, что
я  призывал Смерть,  говоря:  "О  пресладостная  Смерть,  приди  ко мне,  не
поступай со мною недостойно, ты должна  быть  благородна, в таком месте была
ты! Приди ко мне, столь жаждущему тебя. Посмотри: уже ношу твой цвет". Когда
же я увидел  завершение  скорбных  обрядов,  которые надлежит совершать  над
телом  умерших,  мне  почудилось,  что  я  возвращаюсь  в  мою  комнату. Там
привиделось мне, будто я гляжу на небо. И столь сильно было мое воображение,
что истинным своим голосом, плача, я произнес: "О прекраснейшая душа, блажен
видевший тебя!" Произнося эти слова скорбным голосом, прерываемым приступами
рыданий, я призывал Смерть. Молодая и благородная дама, бывшая у моего ложа,
думая, что мои рыдания  и мои  слова были  вызваны лишь  моим недугом, также
начала плакать. Другие  дамы, бывшие в комнате, по ее слезам заметили, что и
я плачу. Тогда они удалили молодую даму, связанную со мной ближайшим кровным
родством2, и подошли ко  мне, чтобы меня разбудить, полагая, что я вижу сны.
Они сказали мне: "Не спи" и "Не отчаивайся". От этих слов прервалось сильное
мое  мечтание,  как  раз  когда  я  хотел  воскликнуть:  "О  Беатриче,  будь
благословенна!" И я уже сказал: "О Беатриче", когда, придя в себя, я  открыл
глаза  и увидел, что  заблуждался. И хотя  я назвал это имя,  мой  голос был
прерван  приступом рыданий, так что эти дамы не смогли,  как я полагаю, меня
понять.  Несмотря  на  мое великое  смущение  и  стыд,  по  совету  Амора  я
повернулся  к  ним.  Увидев мое  лицо,  они  сказали  сначала:  "Он  кажется
мертвым"   затем,  обращаясь друг к другу: "Постараемся  утешить  его" --  и
произнесли много слов утешения, порою спрашивая меня, чем я был так испуган.
Несколько успокоенный, я понял, что был охвачен ложным мечтанием,  и ответил
им: "Я вам поведаю, что со мной случилось". Тогда -- от начала до конца -- я
рассказал им о том, что видел, скрыв имя Благороднейшей. Излечившись от этой
болезни,  я  решился  сложить  стихи о том, что  случилось  со мной,  ибо  я
полагал, что  тема эта  достойна  Амора и  приятна  для слуха   и  об этом я
сочинил следующую канцону3, начинающуюся: "Благожелательная госпожа..."

  Благожелательная госпожа,
  Младая и прекрасная собою,
  Случилась там, где смерть я ожидал,
  В моих глазах увидела, дрожа,
  5 Отчаянье  от тщетных слов со мною
  Заплакала -- ей сердце ужас сжал.
  И старших дам невольно я призвал.
  Ушла, их увещаниям внимая,
  Сеньора молодая.
  10 Старались дамы мне вернуть сознанье:
  Одна -- "Оставь мечтанье!"
  Другая -- "Отчего ты духом пал?".
  Владычицы моей, еще рыдая,
  Назвал я имя, бред мой покидая.
  15 Столь скорбен и столь тих был голос мой,
  Переходящий в шепот заглушенный,
  Что в сердце это имя уловил
  Лишь я один, измученный мечтой.
  И к дамам повернуть мой лик смущенный
  20 Тогда Амор печальный поспешил.
  Их бледностью я, верно, поразил,
  Казалось, смерти видели явленье.
  Вновь облачась в смирение,
  Меня, склоняясь, дамы утешали
  25 И часто повторяли:
  "Что видел ты во сне, лишившись сил?"
  Преодолев душевное волненье,
  Сказал: "Исполню ваше повеленье".
  Когда о бренной жизни думал я
  30 И видел, как близка моя могила,
  Сам Бог любви омыл свой лик слезой.
  Столь смущена была душа моя,
  Что в мыслях так, вздыхая, говорила:
  "Покинет дама грешный мир земной".
  35 И, мыслию терзаемый одной,
  Сомкнул глаза. В неизъяснимой дали
  В отчаянье блуждали
  Сознанья духи. И в воображенье,
  Прервав уединенье,
  40 Обличья скорбных жен передо мной
  Вне истины, вне знания предстали.
  "И ты, и ты умрешь!" -- они взывали.
  И страшное увидел я вдали,
  Входя все глубже в ложное мечтанье,
  45 Был в месте, чуждом памяти моей.
  С распущенными волосами шли
  Там дамы, слышалось их причитанье
  Они метали пламя злых скорбей.
  Мерцало солнце, мнилось, все слабей,
  50 И звезды плакали у небосклона,
  Взойдя из ночи лона.
  И птиц летящих поражала смерть,
  И задрожала твердь.
  Вот некий муж предстал среди теней,
  55 И хриплый голос рек, как отзвук стона:
  "Сей скорбный век покинула мадонна".
  И очи, увлажненные слезой,
  Возвел,-- казалось, ниспадает манна,--
  То возвращались ангелы небес,
  60 И облачко парило над землей
  К нам доносилось райское: "Осанна!"
  И звук иной в моей душе исчез.
  Амор сказал мне: "Горестных чудес
  Не скрою. Посмотри, лежит средь зала".
  65 Мадонну показала
  Фантазия мне мертвой, бездыханной.
  Вот дамы лик желанный
  Сокрыли мраком траурных завес.
  Она, поправ смиреньем смерти жало,
  70 Казалось, молвит: "Я покой познала".
  Я скорбь мою смиреньем одолел,
  Смиренномудрия познав начала,
  И говорил: "Должно быть, ты нежна,
  О Смерть, и благороден твой удел
  75 Сойдя к мадонне, благородной стала,
  Не гневаться, но сострадать должна.
  Моя душа желания полна
  Твоею стать! Тебя напоминаю.
  "Приди",-- к тебе взываю!"
  80 И я ушел, душа моя томилась.
  В уединенье, мнилось,
  Взглянул на небо и сказал средь сна:
  "Кто зрит тебя, достоин тот спасенья".
  Спасибо вам, прервавшим сновиденья.

  Канцона  содержит  две части:  в первой  я  обращаюсь  к некому лицу  и
рассказываю, как меня посетило тщетное мечтание, от которого меня освободили
неназванные  дамы, и как я обещал  им  поведать обо всем мною  виденном   во
второй части я говорю, как я выполнил мое обещание. Вторая часть начинается:
"Когда  о бренной жизни  думал я...".  Первая часть содержит  два раздела: в
первом я говорю о том, что некие дамы -- и особенно одна из них -- сказали и
что сделали, пока длилось  мое  видение, в  то время, которое предшествовало
моему возвращению в  истинное состояние  во  втором  я  передаю  то, что они
сказали мне, когда я перестал бредить, начав так: "Столь скорбен и столь тих
был голос  мой..." Затем,  когда  я говорю: "Когда  о  бренной  жизни...", я
передаю, как  я  рассказал  им о  моем сновидении. Этот предмет излагается в
двух разделах: в  первом я повествую  по порядку о том,  как развивалась эта
фантазия   во  втором,  сообщая, в  какое  мгновение дамы  позвали  меня,  я
заключаю также благодарность  и этот раздел начинается: "Спасибо вам..."
  XXIV
  После тщетного этого видения случилось однажды, что я сидел задумавшись
и  вдруг  почувствовал  сотрясение  в   сердце,  как  будто  я  находился  в
присутствии  моей  дамы.  И  тогда  я  увидел одно  из обличий  Амора1.  Мне
показалось, что он идет с той стороны, где находилась моя дама, и, казалось,
радостно говорит в  моем сердце:  "Думай о том,  как  благословить тот день,
когда я  стал твоим  господином. Это твоя обязанность". Мне показалось,  что
сердце мое столь исполнено радости, что  оно как  бы не было  моим благодаря
новому своему состоянию. И вскоре после этих  слов, сказанных мне сердцем на
языке Амора,  я  увидел,  как  направляется ко мне  некая благородная  дама,
прославленная своею  красотой.  Она некогда имела большую власть над сердцем
первого моего  друга2.  Имя  этой дамы было  Джованна  и за  ее красоту, как
полагают  люди, она получила имя Примавера3  и так  звали ее.  Я видел,  как
вслед за нею приближается чудотворная Беатриче. Так прошли эти  дамы одна за
другой, и показалось мне, что Амор снова заговорил в моем сердце и произнес:
"Первая зовется  Примавера  лишь  благодаря сегодняшнему  ее  появлению4   я
вдохновил того, кто  дал ей имя Примавера,  так  ее назвать,  ибо она придет
первой в день, когда Беатриче предстанет своему верному после его видения. И
если ты хочешь проникнуть в смысл первого ее имени,  оно  обозначает  равно:
"Она  придет первой",  так как происходит  от  имени того Джованни5, который
предшествовал  свету  истины, говоря:  "Ego vox clama ti  i  de erto:  arate
viam  Domi i"*". И  мне  казалось, что  после этих  слов: "Тот, кто пожелает
более  утонченно вникнуть  в  суть  вещей, увидит, что Беатриче следовало бы
назвать  Амором благодаря большому сходству со мной".  Затем, размышляя  над
этим, я решился сочинить стихи, обращаясь к первому своему другу. При этом я
скрыл  те  слова,  скрыть  которые надлежало,  так  как полагал, что он  еще
созерцает  в сердце  своем красоту  благородной  Примаверы. Тогда  я  сложил
сонет, начинающийся: "Я чувствовал..."

  Я чувствовал, как в сердце пробуждался
  Влюбленный дух, что в нем давно дремал.
  Амора издали я не узнал,
  4 Нечаянный, ликуя, приближался.
  "Воздай мне честь",-- сказал и улыбался.
  Он радостную встречу предвещал.
  Недолго я с владыкой пребывал,
  8 Смотря туда, где Бог мне показался,
  И монну Ванну вместе с монной Биче
  Увидел я6,-- незримое другими,
  11 За чудом чудо шло. Как бы во сне
  Амор сказал: "Постигни их обличье,
  Ты знаешь, Примавера первой имя,
  14 Второй -- Амор, во всем подобной мне".

  В  этом  сонете  несколько  частей:  в  первой  я  говорю  о  том,  как
почувствовал обычное содрогание в груди  и как мне показалось, что радостный
Амор появился в моем сердце, придя издалека  во второй я открываю то, что --
как мне мнилось  -- Амор  говорил в моем сердце и каковым он  мне казался  в
третьей я  повествую, как Амор пребывал  известное время со мной,  а затем о
том, что я увидел и услышал. Вторая часть начинается: "Воздай мне честь...",
третья: "Недолго я..." Третья часть  имеет два раздела: в  первом я говорю о
том,  что я видел  во втором  -- о том, что я слышал. Второй начинается так:
"Амор сказал..."
  XXV
  Здесь может возникнуть сомнение у  лица, достойного того, чтобы все его
сомнения были рассеяны,  ибо я говорю об Аморе так, как если  бы он  обладал
самостоятельным бытием,  а не был только разумной субстанцией, так, как если
бы  он был  воплощен,  что,  следуя  истине, ложно,  ибо  Амор  не  является
субстанцией, но  качеством субстанции1.  Я  же говорю  о нем как  о телесном
явлении и даже как о человеке, что ясно из трех  моих о нем высказываний.  Я
утверждаю,  что  вижу,  как  он  приходит,  а  так  как,  следуя  философу2,
"приходит" означает действие в пространстве,  я  придаю ему свойства тела. Я
пишу также, что Амор смеялся и что он говорил  все это свойственно человеку,
особенно  способность смеяться   отсюда  следует,  что  я  приписываю  Амору
человеческие  свойства.  Чтобы разъяснить  все  это, как здесь  и  надлежит,
необходимо, во-первых,  принять  во внимание, что в древние времена не  было
певцов  любви  на  простонародном  языке,  но  поэты писали  о  любви  стихи
по-латыни3  у нас, повторяю, а, быть может, также у других народов,  где так
случалось  и  случается, как, например,  у  греков,  на эту тему  писали  не
простонародные, но литературные поэты. И прошло не много лет с тех  пор, как
появились  первые поэты,  сочиняющие стихи на народном языке   заметим,  что
слагать  стихи с  рифмами  на народном --  то же, что  сочинять  метрические
строки по-латыни,-- если принять  во  внимание  соотношение между  латынью и
народным языком. Все это случилось совсем недавно, так как, если мы пожелаем
отыскать  примеры  в провансальском  или в итальянском языке,  мы  не найдем
поэтических произведений, написанных ранее чем полтораста лет тому назад4. И
причина   того,   что   некоторые  рифмачи   пользовались   славой  искусных
стихотворцев, в  том,  что  они  были  первыми, сочинявшими  по-итальянски5.
Первый начавший слагать стихи  на языке народном решился так  поступить, ибо
хотел,  чтобы слова  его были  понятны даме, которой  нелегко  было понимать
латинские  стихи. Таким  образом,  следует осудить  тех, которые слагают  на
народном языке  стихи с рифмами не на  любовную, а на  какую-либо иную тему,
ибо поэзия на народном языке изначально  была  создана  именно для  любовных
песен. И так  как поэтам  дозволена  большая свобода выражения, чем тем, кто
пишет  прозой,  принимая также во внимание,  что пишущие  рифмованные  стихи
являются поэтами,  слагающими на народном языке, вполне разумно дозволять им
большую свободу выражения, чем остальным, говорящим на народном языке. Таким
образом, если известная риторическая  фигура или украшение дозволены поэтам,
дозволены  они также  тем, кто  пишет стихи  с рифмами. Мы  видим, что поэты
обращались с речью к предметам неодушевленным так, как  если бы они обладали
чувствами и  разумом, и заставляли их  говорить не только вещи истинные,  но
также измышленные   они же одаряли речью несуществующее в действительности и
утверждали,  что  некоторые  явления  говорят  так,  как  если  бы они  были
субстанциями  и людьми. Отсюда следует,  что  пишущий  стихи с рифмами имеет
право  поступать подобным  же  образом, однако руководствуясь  разумом  так,
чтобы  впоследствии было возможно  разъяснить смысл  сказанного в прозе. Что
поэты  пользовались  свободой,  о которой  мы  упомянули,  ясно из  примеров
Вергилия, сообщающего, что Юнона, богиня, враждебно относившаяся к троянцам,
так говорит  Эолу,  владыке ветров,  в первой  песне "Энеиды": "Aeole  amque
ti i"*, а этот  повелитель так  ей отвечает:  "Tuu ,  о regi a,  quia  o te
ex lorare la or,  mihi  ju a ca e ere  fa  e t"6**. Тот же поэт заставляет
говорить неодушевленный предмет, который обращается к существам одушевленным
в   третьей  песне  "Энеиды":  "Darda idae  duri"7*.  В  поэме  Лукана  лицо
одушевленное говорит предмету неодушевленному:  "Multum,  Roma,  tame  de e
civili u  armi "8**. У  Горация человек  обращается  со  словами к своей  же
науке, как  будто  она является  живым  лицом.  Манера эта присуща не только
Горацию -- он цитирует почти дословно доброго Гомера в следующем месте своей
"Поэтики": "Die mihi, Mu a, virum..."9***  Овидий заставляет Амора  говорить
так,  как  если бы  он  был живым  лицом, в  начале  своей книги,  названной
"Средства от любви", а именно в следующем  месте: "Bella  mihi, video,  ella
 ara tur,  ait"10****.  Пусть   эти  примеры  рассеют  недоумение  тех,  кто
сомневается  в  правильности  некоторых  мест  моей  малой  книги.  Но чтобы
невежественные люди не воспылали  слишком большой отвагой,  я утверждаю, что
поэты так не говорят без основания и  что равным образом и слагающие стихи с
рифмами не  должны говорить, не сознавая  ясно, что они хотят выразить,  ибо
весьма стыдно  было бы тому, который,  облачая свои высказывания в одежды  и
украшая их цветами риторики, не  мог бы, если бы его затем спросили, оголить
свои слова так, чтобы они приобрели истинное значение. Я и первый друг  мой,
мы хорошо знаем тех, кто рифмует глупо и непродуманно11.
  XXVI
  Благороднейшая дама, о  которой говорилось в предыдущих стихотворениях,
снискала такое благоволение у всех, что, когда она проходила по улицам, люди
бежали отовсюду, чтобы увидеть  ее  и тогда чудесная радость переполняла мою
грудь. Когда же она была близ кого-либо, столь куртуазным становилось сердце
его, что он не смел  ни поднять глаз, ни ответить на ее приветствие  об этом
многие испытавшие это могли бы свидетельствовать тем, кто не поверил бы моим
словам. Увенчанная  смирением,  облаченная в ризы скромности, она проходила,
не  показывая  ни  малейших  знаков  гордыни.  Многие  говорили,  когда  она
проходила мимо: "Она не женщина, но один из прекраснейших небесных ангелов".
А  другие  говорили:  "Это  чудо   да  будет  благословен Господь,  творящий
необычайное".  Я  говорю,  что  столь  благородной,  столь исполненной  всех
милостей она была, что на видевших ее нисходили блаженство и радость  все же
передать  эти  чувства  они были  не в силах. Никто не мог созерцать  ее без
воздыхания   и ее добродетель  имела еще более чудесные воздействия на всех.
Размышляя  об этом  и стремясь продолжить ее  хваления,  я  решился  сложить
стихи, в которых помог бы понять ее превосходные и чудесные появления, чтобы
не только  те, которые могут ее видеть при помощи телесного зрения, но также
другие  узнали о ней все то, что в состоянии выразить слова. Тогда я написал
следующий сонет, начинающийся: "Приветствие владычицы благой..."

  Приветствие владычицы благой
  Столь величаво, что никто не смеет
  Поднять очей. Язык людской немеет,
  4 Дрожа, и все покорно ей одной.
  Сопровождаемая похвалой,
  Она идет  смиренья ветер веет.
  Узрев небесное, благоговеет,
  8 Как перед чудом, этот мир земной.
  Для всех взирающих -- виденье рая
  И сладости источник несравненный.
  11 Тот не поймет, кто сам не испытал.
  И с уст ее, мне виделось, слетал
  Любвеобильный дух благословенный
  14 И говорил душе: "Живи, вздыхая!"

  То,  что  рассказывается в  этом  сонете,  столь  понятно,  что  он  не
нуждается  в разделении  на  части.  Оставляя  его, я скажу,  что  моя  дама
снискала  такое  благоволение  людей,  что  они  не только  ее  восхваляли и
почитали, но благодаря ей были  хвалимы  и почитаемы всеми многие дамы. Видя
это и стремясь сообщить об этом тем, кто не видел ее своими глазами, я начал
складывать  благовествующие  слова  и  написал второй  сонет,  начинающийся:
"Постигнет совершенное спасенье..."   он  повествует о ней и  о том, как  ее
добродетель проявлялась в других, что и станет ясно из его разделения.

  Постигнет совершенное спасенье
  Тот, кто ее в кругу увидит дам.
  Пусть воздадут Творцу благодаренье
  4 Все сопричастные ее путям.
  Ты видишь добродетели явленье
  В ее красе, и зависть по следам
  Мадонны не идет, но восхищенье
  8 Сопутствует ее святым вестям.
  Ее смиренье мир преобразило.
  И похвалу все спутницы приемлют,
  11 Постигнув свет сердечной глубины,
  И, вспомнив то, что смертных поразило
  В ее делах, высоким чувствам внемлют,--
  14 Вздыхать от сладости любви должны.

  Этот сонет содержит три части:  в первой я говорю, в каком обществе моя
дама казалась  особенно чудесной   во  второй я  сообщаю  о  благотворном ее
воздействии на пребывающих с ней  в  третьей -- о благостном ее проявлении в
других. Вторая часть начинается так: "Пусть воздадут..."  третья: "Ты видишь
добродетели явленье..." Последняя часть имеет три раздела: в первом я говорю
о  прямом  ее  воздействии  на  души  дам   во втором  -- о  косвенном,  при
посредстве других  в третьем я повествую о  ее чудесном влиянии не только на
дам, но и  на  всех людей,  и не только  на тех, кто находится поблизости от
нее, и говорю о власти воспоминаний о ней. Второй раздел начинается так: "Ее
смиренье..."  третий: "...и вспомнив то..."
  XXVII
  Однажды я  начал размышлять  о том, что я сказал  о  моей даме  в  двух
предыдущих  сонетах. Видя в мыслях  моих, что я ничего не сказал  о том, как
она воздействует на меня в настоящее время, я подумал, что речь  моя не была
в достаточной степени совершенной. Поэтому  я решил сложить слова, в которых
я выразил бы, в  какой степени я  расположен к восприятию  ее влияния и  как
проявляется во мне ее добродетель. Полагая, что я не смогу  поведать об этом
в  кратком  сонете1,  я  приступил  к  написанию канцоны,  начинающейся: "О,
столько лет..."

  О, столько лет мной Бог любви владел!
  Любовь меня к смиренью приучала,
  И если был Амор жесток сначала,
  Быть сладостным он ныне захотел.
  5 Пусть духи покидали мой предел
  И пусть душа во мне ослабевала,
  Она порою радость излучала,
  Но взор мой мерк и жизни блеск слабел.
  Амора власть усилилась во мне.
  10 Царил он в сердце, духов возбуждая,
  И духи, покидая
  Меня, Мадонну славили во мне.
  Я взор встречал, исполненный сиянья
  Смиренного ее очарованья.
  XXVIII
  "Quomodo  edet  ola civita   le a   o ulo! Facta e t qua i vidua domi a
ge tium..."1*  Я  только  начинал  эту  канцону   и  успел   закончить  лишь
вышеприведенную станцу,  когда Владыка справедливости призвал благороднейшую
даму разделить  славу  Его под знаменем  благословенной королевы Девы Марии,
Чье имя  столь превозносилось в словах блаженной Беатриче.  Не отрицая того,
что следовало бы в настоящее время рассказать хотя бы немного о том, как она
покинула нас,  я  не собираюсь  говорить  об  этом  здесь  по трем причинам:
во-первых, потому, что это не входит в мои намерения, что станет ясным, если
мы  обратимся к  вступлению к этой малой  книге  во-вторых, если бы даже я и
решился сказать  о происшедшем, язык мой не был  бы в состоянии повествовать
так, как надлежит  в-третьих, если бы даже отпали первые две причины, мне не
приличествует говорить об этом, так как я стал  бы превозносить самого себя,
что особенно заслуживает порицания2  поэтому я предоставляю эту тему другому
комментатору. Так  как число  "девять" встречалось нередко  в словах  моих и
раньше, уместно будет, как мне кажется, отметить, что в ее отбытии это число
имело  большое  значение,  и  поэтому  надлежит  сказать  и  здесь  то,  что
соответствует моему  намерению.  Поэтому  прежде  всего я скажу,  какую роль
число "девять", столь ей дружественное, играло в ее успении.
  XXIX
  Я  говорю, что, если считать по  обычаю Аравии, ее благороднейшая  душа
вознеслась в первый час девятого дня месяца1  а по счету, принятому в Сирии,
она покинула нас в девятом месяце года, ибо первый месяц там Тизирин первый,
называемый  у нас  октябрем2  а по нашему  исчислению, она  ушла в  том году
нашего  индикта,  считая  от  Рождения  Господня,  когда  совершенное  число
завершилось девять раз3 в том столетии, в котором суждено ей  было пребывать
на  этом  свете,  она  же принадлежала  к  роду христиан  тринадцатого века.
Причина,  по которой число "девять" было  особенно  ей  любезно, быть может,
следующая: согласно  с  Птолемеем  и  христианской  истиной девять  -- число
движущихся небес4, а, согласно с общим мнением астрологов, упомянутые небеса
влияют на дольний  мир в  соответствии с их взаимной связью  отсюда следует,
что число это было столь ей свойственно, ибо при ее зачатии все девять небес
находились в совершеннейшей взаимной связи. Вот одна из причин  но, рассудив
утонченнее и не  отступив от непреложной истины,  число это было ею самой  я
говорю о сходстве  по  аналогии и так  понимаю.  Число "три" является корнем
девяти, так как без помощи иного числа оно  производит девять  ибо очевидно,
что трижды три -- девять. Таким образом, если три способно творить девять, а
Творец чудес в Самом Себе -- Троица, то есть Отец, Сын и Дух Святой -- три в
одном, то следует заключить, что эту даму сопровождало число  "девять", дабы
все уразумели, что она сама -- девять, то есть чудо, и что корень этого чуда
-- единственно  чудотворная Троица.  Быть  может, более  утонченные в мыслях
люди смогли бы прибегнуть к еще более сложным доводам, однако я привожу тот,
который пришел мне на ум и который наиболее мне нравится.
  XXX
  Когда она покинула этот век,  весь упомянутый город предстал глазам как
вдовица, лишенная  всякого достоинства.  Еще  исходя слезами в  опустошенном
городе, я написал к земным владыкам о его состоянии1,  взяв следующее начало
у  Иеремии:  "Quomodo   edet   ola  civita "*.  И  я говорю  это,  чтобы  не
удивлялись,  почему я привожу  эту  цитату в начале,  как  введение в  новое
содержание.  И  если  кто-либо счел нужным  укорять  меня  за  то,  что я не
записываю здесь  те слова, которые последовали за приведенными, в оправдание
свое скажу, что  с самого начала я  решился писать только на языке народном,
слова  же  письма, начало которого я  привел, все латинские, и, воспроизводя
их,  я нарушил бы то, что предполагал сделать.  Таково было мнение и первого
моего друга,  для которого  я пишу, то есть  чтобы я писал  для него лишь на
языке народном2.
  XXXI
  Глаза мои изо дня в день проливали слезы и так  утомились, что не могли
более облегчить мое  горе. Тогда я подумал о том,  что следовало бы ослабить
силу  моих  страданий  и сложить  слова,  исполненные печали.  И  я  решился
написать канцону,  в  которой, жалуясь, скажу  о  той,  оплакивая которую  я
истерзал  душу.  И я начал канцону: "Сердечной скорби..."1  И  чтобы канцона
эта,  когда она будет закончена, еще более  уподобилась неутешной вдовице, я
разделю ее прежде, чем запишу  так я буду поступать и впредь.
  Я говорю,  что несчастная эта канцона  имеет  три части:  первая служит
вступлением   во  второй  я  повествую о  моей  даме   в  третьей  я говорю,
преисполненный  сострадания,   обращаясь  к  самой  канцоне.  Вторая   часть
начинается  так:  "На  небе...", третья:  "Рыдая, скорбная,  иди,  канцона!"
Первая часть делится на три:  в первом разделе я объясняю, что побудило меня
высказаться  во втором я  говорю, к кому я обращаюсь  в третьем  открываю, о
ком  я хочу поведать.  Затем, когда я  произношу: "На небе..." -- я говорю о
ней в двух частях: сначала я показываю причину, по которой она была взята от
нас  затем --  как  люди  оплакивают  ее уход   эта  часть  начинается  так:
"Покинуло..."  Она делится  на три: в  первой  я говорю о  тех, кто о ней не
плачет   во второй -- о тех, кто плачет   в третьей открываю  мое внутреннее
состояние. Вторая начинается так: "Но тот изнемогает..."  третья: "Я изнемог
от тяжких воздыханий..." Затем, когда  я  произношу:  "Рыдая, скорбная, иди,
канцона!" -- я обращаюсь к самой канцоне,  указывая  ей тех дам, к которым я
хочу, чтобы она пошла, чтобы остаться вместе с ними.

  Сердечной скорби тайные рыданья
  Глаза омыли. Жизнь свою казня,
  Я слышу только горестные звуки.
  И чтоб освободиться от страданья,
  5 Что к смерти медленно влечет меня,
  Пусть прозвучит мой голос, полный муки.
  Лишь дамам благородным до разлуки
  Я рассказал, как даме я служил.
  О дамы благородные, я с вами
  10 Не говорил словами
  Иными, чем я в честь нее сложил.
  Еще промолвлю с влажными глазами:
  Рассталась дама с участью земною,
  И ныне Бог любви скорбит со мною.
  15 На небе слышны ликованья звуки3,
  Где ангелов невозмутим покой.
  И позабыли мы об утешенье.
  Не холод был причиною разлуки,
  Не пламя -- как случилось бы с другой,--
  20 Но таково ее благоволенье.
  Благовествуют кротость и смиренье
  Ее лучи, пронзив небес кристалл.
  И, с удивленьем на нее взирая,
  Ее в обитель рая
  25 Владыка вечности к Себе призвал,
  Любовью совершенною пылая,
  Затем, что жизнь так недостойна эта,
  Докучная, ее святого света.
  Покинуло прекрасное светило
  30 Наш мир, исчезла радость первых дней,
  В достойном месте пребывает ныне.
  В том сердце каменеет, в том застыло
  Все доброе, кто, говоря о ней,
  Не плачет в одиночества пустыне.
  35 Не может сердце, чуждое святыне,
  Хоть что-либо о ней вообразить,
  Умильным даром слез не обладает.
  Но тот изнемогает
  В рыданьях, утончая жизни нить,
  40 И утешенья в горести не знает,
  Кто видел, как земным она явилась
  И как на небесах пресуществилась.
  Я изнемог от тяжких воздыханий,
  И в отягченной памяти встает
  45 Та, что глубоко сердце поразила
  Мое. Я думаю о смерти ранней,
  Она одна надежду мне дает,
  Она мой бледный лик преобразила.
  Когда фантазии жестокой сила
  50 Меня охватывает, мук кольцо
  Сжимается, невольно я рыдаю,
  Мне близких покидаю,
  Стремясь сокрыть смущенное лицо.
  И к Беатриче, весь в слезах, взываю:
  55 "Ты умерла? Ты позабыла землю!"
  И благостному утешенью внемлю.
  И вновь один, оставив все земное,
  Источник жизни в сердце я пресек.
  Услышавший меня лишь муки множит.
  60 Забыл, мне кажется, я все иное
  С тех пор, как дама в обновленный век
  Вступила. И никто мне не поможет.
  Напрасно, дамы, голос ваш тревожит
  Меня. Как странный облик мой возник,
  65 Не ведаю. Живу наполовину
  И в лютой муке стыну.
  Увидя этот искаженный лик,
  Мне каждый скажет: "Я тебя покину!"
  И пусть отвержена моя унылость,
  70 Владычицы я ожидаю милость!
  Рыдая, скорбная, иди, канцона!
  Девиц и дам ты обретешь благих.
  Дары сестер твоих
  Гармонией в них радость возбуждали.
  75 А ты, дитя певучее печали,
  О неутешная, пребудь средь них.
  XXXII
  Когда была написана эта канцона,  пришел ко мне один человек,  который,
следуя степеням дружбы, являлся вторым другом  моим,  непосредственно  после
первого. Он приходился столь близким родственником по крови преславной даме,
что  не было родственника более близкого1. После того как он  в  продолжение
некоторого времени  беседовал  со  мною, он  попросил меня,  чтобы я сочинил
стихи  в честь одной умершей дамы  слова его были темны, так что  можно было
подумать, что он говорил  о другой, также покойной даме. Тогда я, убедившись
в том, что он думает лишь о благословенной, обещал ему написать  то,  что он
просил. Размышляя затем над этим, я решился написать  сонет, в котором я мог
бы до некоторой степени  выразить и свои жалобы  и пени, и  дать  его  другу
моему, так чтобы показалось, что он написан для него. Тогда я сложил  сонет,
начинающийся:  "Пусть  скорбь  моя..." Он  содержит  две  части. В первой  я
призываю верных  Амору,  меня  разумеющих  во  второй  повествую о состоянии
моем, вызывающем жалость. Вторая часть начинается так: "Мой каждый вздох..."

  Пусть скорбь моя звучит в моем привете,--
  Так благородным надлежит сердцам.
  Мой каждый вздох спешит навстречу к вам.
  4 Как жить, не воздыхая, мне на свете!
  Глаза мои передо мной в ответе --
  Я лил бы слезы чаще, знаю сам.
  Оплакиваю лучшую из дам,
  8 Чтоб душу в грустном облегчить сонете.
  И призывают часто воздыханья
  Ту, что в чертог небесный отошла,
  11 В высокие небесные селенья,
  Чтоб презрела мирские все дела
  Моя душа в объятиях страданья,
  14 Лишенная блаженства и спасенья.
  XXXIII
  Закончив сонет,  я стал размышлять  о том,  кому  он предназначен и под
чьим  именем должен появиться. Тогда я понял, что услуга моя была скаредна и
незначительна, ибо я писал для лица, связанного столь  тесными узами родства
с преславной дамой. Поэтому, прежде чем дать ему сонет, я написал две станцы
канцоны: одну действительно для него,  а  другую  для  себя, хоть и кажется,
если не вглядываться внимательнее, что обе сложены для одного  лица  но тот,
кто пристальнее проникнет в смысл, увидит, что там говорят разные лица: один
не называет эту даму своей дамой, другой же называет, как это всем ясно.
  Я дал ему и сонет и канцону, сказав, что написал их для него.
  Канцона начинается1:  "Который раз -- увы!.." -- и содержит  в себе две
части: в первой, то есть в первой станце, выражает скорбь этот дорогой моему
сердцу друг, ближайший родственник  моей дамы  во второй я сам ее оплакиваю
она начинается: "Незримо  порождают  воздыханья..." Итак,  ясно,  что в этой
канцоне горько скорбят два лица: один -- как брат, другой -- как слуга.

  Который раз -- увы! -- припоминаю,
  Что не смогу увидеть
  Прекрасную. В сердечной глубине
  Лишь злую скорбь и горечь ощущаю.
  5 Твержу наедине:
  "Ты эту жизнь должна возненавидеть,
  Душа, могла бы ты предвидеть
  Все треволненья и отсель уйти.
  К печальным дням не простирай объятья".
  10 И Смерть готов призвать я,
  Обитель тихую и цель пути.
  "Приди ко мне!" -- душа моя взывает,
  И тем завидую, кто умирает.
  Незримо порождают воздыханья
  15 Рыдающие звуки.
  Я Смерти власть, печальный, возлюбил.
  Лишь к ней одной летят мои желанья
  С тех пор, как поразил
  Мадонну гнев ее. Всю жизнь на муки
  20 Я осужден. И в горести разлуки
  Ее красу не видит смертный взор.
  Духовною она красою стала
  И в небе воссияла,
  И ангелов ее восславил хор.
  25 Там вышних духов разум утонченный
  Дивится, совершенством восхищенный.
  XXXIV
  В тот  день, когда исполнился год  с тех  пор, когда моя госпожа  стала
гражданкой вечной  жизни, я сидел,  вспоминая о  ней,  и  рисовал  ангела на
табличках1. Оторвавшись от рисунка, я  поднял  глаза  и увидел рядом с собою
людей, которым  надлежало воздать честь. Они  смотрели на мою  работу. И как
мне  было сказано потом, они пребывали там уже в течение некоторого времени,
прежде  чем я их заметил2. Когда я их увидел, я встал и, приветствуя, сказал
им: "Некое видение  пребывало со мной, и я весь был погружен в мысли". Когда
ушли эти люди, я вернулся к моему занятию и снова стал рисовать ангела. И за
работой мне пришло  в голову сочинить  стихи  как бы к годовщине, обратясь к
тем, кто посетил меня. Тогда я написал сонет, начинающийся: "Явилась мне..."
У него два начала, и я разделю его сообразно с одним и с другим.
  Следуя первому началу,  сонет имеет  три части: в  первой я говорю, что
дама пребывала  здесь, в моей памяти  во второй я открываю, как Амор отвечал
во  мне   в третьей части я показываю  воздействие владыки  на  меня. Вторая
начинается  так:  "Амора  слыша  в  сердце..."   третья  --  словами:   "Так
вздохи..." Эта часть имеет два подраздела: в первом сказано, что все вздохи,
исходившие от меня, разговаривали  во втором -- что некоторые из них несли с
собою слова, отличные от слов других. Второй начинается: "Твердили мне..." С
другим  началом  сонет делится  так  же,  за  исключением того,  что  там  я
обозначаю,  когда появилась эта  дама  в  моей памяти,  о чем  не сказано  в
первом.
  Первое начало:
  Явилась мне в часы уединенья
  Покинувшая скорбный мир земной.
  Она причастна участи иной
  4 Там, где Мария, в небесах смиренья.
  Второе начало:
  Явилась мне в часы уединенья --
  Ее Амор оплакивал со мной.
  Вы видели рисунок быстрый мой,
  4 Склонились у ее изображенья.
  Амора слыша в сердце проявленья,
  Она предстала в памяти живой.
  "Идите!" -- говорил Амор порой
  8 Печальным вздохам, полным нетерпенья.
  Так вздохи, оставляя скорбный свод
  Моей груди, вновь слезы порождали.
  11 И те, что, ей хваления слагая,
  Измученное сердце покидали,
  Твердили мне: "Сегодня минул год,
  14 Как ты на небе, о душа благая".
  XXXV
  По  прошествии  известного  времени  я  находился в  неком  месте,  где
предавался  воспоминаниям  о  прошлом.  Я был  весь погружен  в мысли  столь
скорбные,  что  друзьям  лицо  мое  должно  было   показаться  измученным  и
искаженным. Тогда, осознав  мое  мучительное состояние, я поднял глаза, чтоб
увидеть  --  видят ли меня1.  Тогда я заметил некую благородную даму, юную и
прекрасную собой2, которая смотрела на меня из окна с  таким сожалением, что
казалось, что  все сожаление  в мире нашло в ней свое  прибежище. И  так как
несчастные, видя сострадание других, почувствовавших их муки, легче уступают
приступам слез,  как  бы сожалея  самих себя, я ощутил в моих глазах желание
пролить слезы. Но, боясь  показать жалкое состояние  моей жизни3, я удалился
от очей этой благородной дамы,  говоря  самому себе: "Не может быть, чтобы с
этой сострадательной  дамой не  находился бы благороднейший Амор". Поэтому я
решился  написать сонет,  в котором я говорил бы о ней, заключив  в нем все,
что я изложил  в  этом комментарии.  Итак,  из  этого вступления вполне ясен
смысл сонета. Сонет начинается: "Я видел, как глубоко..."

  Я видел, как глубоко состраданье
  Запечатлел ваш милосердный лик,
  Когда, смущенный, долу я поник
  4 Во власти скорбного воспоминанья.
  И понял я, что грустное мечтанье
  Не чуждо вам, но был мой страх велик,
  Что выдадут глаза то, что привык
  8 Скрывать в моем печальном состоянье.
  Я вас бежал, о госпожа младая,
  И был слезами увлажнен мой взор.
  11 Глубины сердца образ ваш смутил.
  Тут голос внутренний проговорил:
  "Поистине с ней вместе был Амор.
  14 Он побудил тебя идти, рыдая".
  XXXVI
  Случилось  затем,  что, где бы меня ни увидела  эта дама,  бледный цвет
сострадания  запечатлевался на ее лице -- как  бы цвет любви  являлся  на ее
ланитах.  Она нередко  напоминала мне мою  благороднейшую  даму, которой был
свойствен этот цвет. Часто, не  в силах плакать  и рассеять свои  печали,  я
отправлялся,  чтобы  увидеть  сострадательную даму  она же, казалось,  видом
своим извлекала слезы из глаз моих. Поэтому я решился сложить стихи о ней  и
написал  следующий  сонет,  начинающийся:  "И  цвет  любви..."  Он  ясен  из
предыдущих слов и не требует разделений.

  И цвет любви, и благость сожаленья
  Ваш лик скорбящий мне не раз являл.
  Он милосердием таким сиял,
  4 Что на земле не нахожу сравненья.
  Я созерцал чудесные явленья.
  Ваш грустный взор мой скорбный взор встречал.
  И голос трепетный во мне звучал --
  8 Вот сердце разорвется от волненья.
  Ослабленным глазам я воспретить
  Не мог глядеть на вас. Мои печали,
  11 Как прежде, восстают из глубины.
  Не вы ль меня к рыданьям побуждали?
  Глаза мои стремятся слезы лить,
  14 Но перед вами плакать не вольны.
  XXXVII
  Облик  этой  дамы  произвел такое на  меня  впечатление,  что глаза мои
начали испытывать слишком сильное наслаждение, когда они ее видели. Это меня
огорчало, и я почитал себя низким. Не раз я упрекал в легкомыслии свои глаза
и говорил им мысленно: "Когда-то вы заставляли плакать видящих ваше скорбное
состояние, а теперь, кажется, вы стремитесь  забыть об этом из-за дамы,  вас
созерцающей  она же  глядит  на  вас лишь  потому,  что  глубоко сожалеет  о
преславной  даме,  которую  вы  обычно  оплакиваете    что  же,  продолжайте
поступать  так, как  желаете, я  сумею часто напоминать вам о ней, проклятые
глаза, и  помните, никогда до самой смерти ваши слезы не  должны иссякнуть".
Так про  себя я говорил моим глазам, и  глубокие  скорбные  вздохи  снова не
давали мне покоя.  И чтобы битва моя с самим  собой не была известна  только
несчастному, ее ощущающему, я  решился  поведать  в сонете об  ужасном  моем
состоянии.  Тогда я написал сонет, начинающийся: "Глаза  мои..." Он содержит
две части: в первой я говорю моим глазам то, что сердце мое говорит  во мне
во второй я предвосхищаю возможное сомнение, пояснив, кто так говорит. И эта
часть начинается:  "Так сердце..."  Сонет этот  можно  было  бы  подвергнуть
дальнейшему разделению, однако оно  было бы излишним, так как смысл его ясен
из предыдущего изложения.

  Глаза мои печальные, не вы ли
  Меня к скорбям столь длительно вели?
  Другие люди -- видеть вы могли,--
  4 Вам сострадая, часто слезы лили.
  Мне кажется, что вы ваш долг забыли,
  Я не предатель на путях земли,
  И я хочу, чтоб слезы унесли
  8 Беспамятство, чтоб вы одной служили.
  Но ваша суета меня смутила.
  Я взоров опасаюсь той жены
  11 Прекрасной, что порой на вас глядит.
  Глаза мои до смерти не должны
  Забыть о вашей даме, что почила!
  14 Так сердце, воздыхая, мне твердит.
  XXXVIII
  Я видел вновь и вновь лицо сострадательной дамы в столь необычном виде,
что часто думал о ней как об особе, слишком мне нравящейся. "Эта благородная
дама,--  размышлял я,-- прекрасная, юная  и  мудрая,  появлялась,  как можно
судить, по воле Амора, чтобы  в жизни моей я нашел отдохновение".  И часто я
думал еще более влюбленно, так что сердце мое все глубже воспринимало доводы
этой  мысли.  И когда  я уже был вполне готов с  ними  согласиться, я  снова
погружался в раздумье, как бы движимый самим разумом, и говорил самому себе:
"Боже, что это за мысль,  которая столь постыдно  хочет меня утешить и почти
не допускает иную мысль?" Затем восставала другая мысль и говорила: "В таком
мучительном  состоянии  ты  находишься,  почему  не  хочешь освободиться  от
скорбей?  Ты  видишь --  это  наваждение Амора,  приводящего к  нам любовные
желания. Амор исходит из  столь благородного места, каким являются очи дамы,
показавшей столь великое ко мне  сострадание". Так я, борясь с самим  собой,
хотел выразить мое душевное  состояние в  стихах. И  так как  в столкновении
моих мыслей побеждали те, которые говорили в ее  пользу, мне показалось, что
мне  следует к ней обратиться. Тогда  я написал  сонет, который  начинается:
"Благая  мысль..." И  я  говорю  "благая",  поскольку  мысль эта говорила  о
благородной даме, хотя в остальном была она весьма низкой.
  В этом сонете я делю самого себя  на два начала, следуя раздвоению моих
мыслей. Одну часть я называю сердцем, то есть желанием, другую --  душою, то
есть  разумом, и  передаю разговор одного с  другой. И  что уместно называть
желание -- сердцем,  а разум  -- душою, достаточно ясно тем,  которые -- как
мне угодно и приятно -- смогут проникнуть в смысл этих стихов1. Верно, что в
предыдущем сонете я защищал стремления сердца против стремления глаз, и это,
кажется,  противоречит  тому, о  чем  я  пишу в настоящее  время. Поэтому  я
уточняю  и  говорю, что в предыдущем  сонете я  равным  образом  понимал под
сердцем --  стремление,  ибо сильнее было тогда во  мне желание  предаваться
воспоминаниям о  благороднейшей даме, чем желание лицезреть другую, хотя уже
тогда я ощущал,  правда  в слабой степени, и это желание. Отсюда  видно, что
одно высказывание не противоречит другому2.
  Этот сонет имеет три части: в первой я говорю, обращаясь к этой даме, о
том, как все  мои желания устремлены к ней  во второй -- о том, как душа, то
есть разум, обращается к  сердцу, то есть к вожделению   в третьей я привожу
ответ сердца душе. Вторая начинается так: "Душа узнать стремится..."  третья
-- так: "Душа задумчивая..."

  Благая мысль мне говорит пристрастно
  О вас, пленившей дни мои и сны.
  Слова любви столь сладости полны,
  4 Что сердце, кажется, со всем согласно.
  Душа узнать стремится ежечасно
  У сердца: "Как с тобою пленены?
  Зачем лишь ей одной внимать должны?
  8 Слова иные изгоняешь властно!"
  "Душа задумчивая,-- говорит
  Ей сердце,-- это дух любви нам новый
  11 Он мне, таясь, открыл свое желанье.
  А добродетели его основы
  В очах прекрасных той, что нам сулит
  14 И утешение, и состраданье".
  XXXIX
  Наступил  день, когда против этого  неприятеля  разума поднялось во мне
почти  в час  ноны1  могущественное видение. Мне  казалось, что  предо  мной
преславная Беатриче,  в том же одеянии кроваво-красного цвета, в котором она
впервые  явилась моим  глазам2,  и  казалось мне  --  она  в  том отроческом
возрасте,  в котором я узрел ее впервые. Тогда я  погрузился в мысли о ней и
вспоминал ее, следуя  смене прошедших  времен. Сердце мое  начало мучительно
раскаиваться в желании, столь низменно мною завладевшем в течение нескольких
дней, несмотря на  постоянство моего разума3. Когда  же скверное желание это
было изгнано, все мысли мои обратились снова к благороднейшей Беатриче4. И я
говорю,  что  с тех  пор я  начал с  такой  силой думать  о  ней  всем  моим
устыженным  сердцем, что вздохи часто свидетельствовали об этом, ибо все они
повествовали о том, что говорило сердце, повторявшее имя Благороднейшей, и о
том,  как она  покинула нас.  Случалось, что  такую скорбь таила в себе иная
мысль, что я забывал и ее, и  место, где я находился. Этот новый  пожар моих
воздыханий воспламенил некогда утихшие рыдания, так что глаза мои, казалось,
желали  лишь  плакать.  И  часто  случалось, что  из-за длительной  привычки
проливать слезы  образовались  вокруг  моих  глаз пурпурные  венцы,  которые
обычно появляются  у тех, кто перенес мучения. Легкомыслие  моих глаз, таким
образом, было наказано,  как  они и заслуживали,  так что с  тех пор они  не
могли  глядеть  на даму, которая  снова могла  бы  ввергнуть  их  в подобное
состояние. Стремясь к тому, чтобы это дурное желание и это тщетное искушение
были  уничтожены так,  чтобы  ни малейшего  сомнения не вызывали до этих пор
написанные  мною стихи, я  решился написать сонет,  в  котором я  выразил бы
смысл этого  комментария.  И  тогда я написал сонет:  "Не одолеть  мне  силу
воздыханья"  и в нем  я сказал "увы", ибо мне  было стыдно  за то, что глаза
мои столь заблуждались.
  Этот сонет я не делю, поскольку, как очевидно, он в этом не нуждается.

  Не одолеть мне силу воздыханья --
  Мне каждое -- увы! -- не удержать,--
  Глаза побеждены и созерцать
  4 Не могут видящих их состоянье.
  В моих глазах теперь лишь два желанья:
  Лить слезы и страданье показать.
  Амор на них кладет свою печать --
  8 Вокруг венцы от горечи рыданья.
  Так помыслы, исполненные муки,
  Упорствуют и в сердце восстают.
  11 И Бог любви измучен их тоской.
  Но скорбные рыдают и поют:
  Мадонны имени в них слышны звуки
  14 И много слов о смерти всеблагой.
  XL
  После этих треволнений в тот период времени, когда многие  странствуют,
чтобы увидеть  благословенное изображение, оставленное нам  Иисусом Христом1
как свидетельство о  прекраснейшем Его лике, который ныне созерцает моя дама
в своей славе, случилось, что пилигримы проходили по одной из  улиц, которая
находится  почти  посредине  того  города,  где  родилась,  жила  и   умерла
благороднейшая  дама.  Пилигримы  шли,  как  мне   казалось,  погруженные  в
размышления.  Думая  о  них, я  сказал самому себе:  "Мнится  мне,  что  эти
пилигримы из дальних стран  и вряд ли они слышали даже рассказы об этой даме
и  ничего о  ней не знают.  Мысли  их  заняты другим,  а не  тем,  что здесь
происходит. Вероятно,  они думают о дальних  своих друзьях, нам  неведомых".
Затем я говорил самому себе: "Знаю, что, если бы они были из ближней страны,
в  их облике  так или  иначе отразилось бы их смущение, когда  они  проходят
посреди  скорбного  города".  Затем  я говорил самому себе: "Если бы  я  мог
задержать  их хотя  бы  на короткое  время, я  бы вызвал  слезы в их  глазах
прежде,  чем  они  покинут этот  город,  так  как сказал  бы слова,  которые
заставили  бы  плакать  всякого, их услышавшего". Затем, когда они исчезли с
глаз  моих,  я  решился сложить сонет, чтобы выразить то, что я  говорил про
себя. И,  желая с большей силой вызвать  сострадание, я задумал написать его
так, как будто  бы  я в  действительности  обращался к пилигримам.  Тогда  я
написал  сонет, начинающийся:  "Задумчиво  идете, пилигримы..."  И я  говорю
"пилигримы",  следуя  широкому  смыслу  этого  слова.  Известно,  что  слово
"пилигримы" может иметь  более  широкое и  более  узкое  значение. В широком
смысле "пилигримом"  называется всякий пребывающий вне своей родины  в узком
смысле "пилигримами" называются лишь те, кто идут к дому  Святого Иакова или
оттуда  возвращаются. Следует знать,  что существует три  названия  для  тех
людей,  которые   путешествуют  для   служения  Всевышнему:  они  называются
"пальмоносцами",  так  как  они отправляются  в  заморские пределы  и  часто
приносят оттуда пальмовые ветви  они называются "пилигримами", когда идут  в
Галисию2, так как гробница Святого Иакова находится дальше от его отечества,
чем  усыпальницы других  апостолов  они называются "ромеями",  направляясь в
Рим,-- туда и шли те, кого я называю "пилигримами".
  Этот  сонет  я  не делю, ибо он  достаточно  ясен из предпосланного ему
толкования.

  Задумчиво идете, пилигримы,
  И в ваших мыслях чуждые края.
  Вы миновали дальние моря,
  4 В скитаниях своих неутомимы.
  Не плачете, неведеньем хранимы,
  Проходите, все чувства затая,
  А всех людей пленила скорбь моя,
  8 Печали их -- увы! -- неутолимы.
  Но если б захотели вы внимать
  Тем вздохам сердца, что всечасно внемлю,
  11 Оставили б, рыдая, град скорбей.
  Покинуло блаженство эту землю,
  Но то, что можем мы о ней сказать,
  14 Источник слез исторгнет из очей.
  XLI
  Затем две  благородные дамы попросили меня послать им  мои стихи. Думая
об их достоинствах, я решился написать для них  нечто новое  и послать новые
мои  стихи вместе  с  другими произведениями   таким  образом я  надеялся  с
большими   почестями   удовлетворить  их  просьбу.  Тогда  я  сложил  сонет,
повествующий  о моем состоянии,  и послал им его с предыдущим сонетом и тем,
что начинается: "Пусть скорбь моя звучит в моем привете..."1
  Сонет, мною тогда сочиненный, я начал так: "За сферою..."  Он  содержит
пять частей.  В  первой  части  я открываю, куда  направляется мой  помысел,
именовав  его  одним  из  его  проявлений2.   Во  второй  я  говорю,  почему
поднимается  он столь  высоко, то  есть о том, кто его возносит. Из  третьей
явствует, что я  видел, так как я упомянул о некой  даме, которой  воздается
честь на небесах. И тогда  я  называю  мой помысел  "духом-пилигримом",  ибо
духовно восходит он  горй и, как пилигрим, покинув  свою родину, остается  в
горних  пределах.  В четвертой  части я  говорю, что он  видел  ее  в  таком
измененном облике, что я не смог уразуметь его  рассказа. Должно понять, что
помысел мой вознесся, дабы постичь достоинства благороднейшей дамы, на такую
высоту, что разум мой не дерзнул за  ним последовать3. Поистине наш разум  в
сравнении с присноблаженными  душами не более как слабое око  в сравнении  с
солнцем  об этом говорит Философ во второй книге своей "Метафизики". В пятой
части повествуется, что  я не  в  силах был уразуметь, куда  влечет меня мой
помысел, а также  проникнуть  в чудесные свойства моей дамы,-- я понял  лишь
одно: что этот  помысел заключил в себе образ  моей дамы, ибо я  непрестанно
слышу в сердце  своем ее  имя. В конце пятой части я говорю "дамы  дорогие",
чтобы понятно было, к кому я  обращаюсь.  Вторая часть  начинается так: "И в
сердце..."   третья:  "И, достигая  область  вожделенья..."   четвертая: "Не
понял  я..."  пятая: "В  моей душе  скорбящей..." Необходимо еще  тщательнее
подвергнуть делению этот  сонет и утонченнее объяснить его  все же, думается
мне, можно удовлетвориться этим истолкованием,  поэтому я не  буду утруждать
себя дальнейшими подразделениями.

  За сферою предельного движенья
  Мой вздох летит в сияющий чертог.
  И в сердце скорбь любви лелеет Бог
  4 Для нового Вселенной разуменья,
  И, достигая область вожделенья,
  Дух-пилигрим во славе видеть мог
  Покинувшую плен земных тревог,
  8 Достойную похвал и удивленья.
  Не понял я, что он тогда сказал,
  Столь утонченны, скрытны были речи
  11 В печальном сердце. Помыслы благие
  В моей душе скорбящей вызывал.
  Но Беатриче -- в небесах далече --
  14 Я слышал имя, дамы дорогие.
  XLII
  После этого сонета явилось мне чудесное видение, в  котором я узрел то,
что заставило меня принять решение не говорить больше о благословенной, пока
я  не  буду в  силах  повествовать  о  ней более достойно1. Чтобы достигнуть
этого,  я  прилагаю  все  усилия,  о  чем  она  поистине  знает.  Так,  если
соблаговолит  Тот, Кем все  живо, чтобы жизнь моя продлилась  еще  несколько
лет, я надеюсь сказать о ней то, что никогда еще не было сказано ни об одной
женщине2. И пусть  душа моя по  воле владыки  куртуазии вознесется3 и увидит
сияние моей дамы, присноблаженной  Беатриче, созерцающей  в славе  своей лик
Того, "qui e t  er om ia  aecula  e edictu "*.



    Данте Алигьери.
    Вопрос о воде и земле. Du ia


  Всех  и каждого, кто  увидит  это писание,  Данте Алигьери, флорентиец,
ничтожнейший  среди подлинно  философствующих, приветствует именем Того, кто
есть источник истины и свет.
  Да будет всем вам ведомо, что,  когда я находился в Мантуе, встал некий
вопрос,  по  поводу которого  многократно  возникал  шум,  касавшийся больше
внешней  видимости,  чем  существа  дела,  так  что  вопрос  этот  оставался
нерешенным. Вот почему, будучи  с детства  воспитываем в неуклонной любви  к
истине, я не мог потерпеть, чтобы помянутый вопрос  оставался необсужденным,
и мне приятно было  раскрыть в отношении него правду, а равно и опровергнуть
контраргументы,--  как из любви к истине, так и  из ненависти ко лжи. И дабы
недоброжелательство многих, привыкших сочинять неправду в отсутствие  людей,
которым  они завидуют,  не изменило  бы  как-нибудь за  моей  спиной  хорошо
сказанное,  мне  захотелось,  кроме  того,  на  этих  листах,  писанных моею
собственной рукой,  оставить  то решение,  которое было  мною предложено,  и
очертить пером форму всей диспутации.
  Итак, вопрос стоял о положении и фигуре (т.  е. о форме) двух стихий, а
именно  воды  и  земли  и здесь  под  словом "форма"  я понимаю ту,  которую
Философ в "Продикаментах" относит к четвертому виду качества.  Притом вопрос
был ограничен  следующей  проблемой  как  началом всей подлежащей  отысканию
истины: вода  в  своей  сфере,  то есть  в  своей  естественной  окружности,
оказывается  ли  где-нибудь  выше,  чем  выступающая  из  вод  суша,  обычно
называемая обитаемой  четвертью земли. И доказывалось, что да, на  основании
многих  доводов,  из  которых  я,  опустив  кое-какие  из-за  легковесности,
сохранил пять, имевших видимость известной убедительности.
  Первый   довод  был  таков:  невозможно,   чтобы  у  двух  окружностей,
неодинаково  отстоящих  друг от друга,  был один и  тот же центр  окружность
воды и окружность земли неодинаково отстоят друг от друга   следовательно...
и  т.  д.  Далее  аргументация  велась  так:  если  центр земли  есть  центр
вселенной, что подтверждается всеми, а все, что в мире имеет положение иное,
находится  выше,  то  делалось  заключение, что окружность  воды  выше,  чем
окружность земли,  ибо  окружность  охватывает со  всех  сторон этот  центр.
Бульшая  посылка  главного  силлогизма выводилась  как будто  из  того,  что
доказано в геометрии,  а меньшая  посылка -- из показаний чувств, так как мы
видим, что в одном месте окружность земли охватывается окружностью воды, а в
другом месте нет.
  Более благородному телу приличествует более благородное место   вода --
более благородное тело, чем  земля  следовательно,  воде приличествует более
благородное  место.  И  так как место тем благороднее,  чем оно  выше, из-за
большей близости к благороднейшему объемлющему телу, то есть к первому небу,
следовательно...  и т. д. Я не говорю,  что место воды  выше  места земли, а
следовательно, вода выше земли, коль скоро положение места и положение того,
что находится в этом месте, друг  от друга не отличаются.  Бульшая и меньшая
посылка главного силлогизма этого довода в качестве очевидных опускались.
  Третий  довод  был следующий:  всякое  мнение, противоречащее показанию
чувств,  есть  плохое мнение  полагать, что вода  не находится  выше  земли,
значит  противоречить  показанию  чувств   следовательно,  это  есть  плохое
мнение. О первой посылке утверждалось, что она явствует из слов Комментатора
в  толковании  третьей  книги  "О   душе"   вторая,  или  меньшая,   посылка
доказывалась  на  основании опыта  моряков,  которые, находясь в море, видят
горы ниже себя   и  они доказывают,  ссылаясь  на то, что  видят  эти  горы,
поднявшись  на мачту, с палубы же  корабля не видят, а  это,  надо полагать,
происходит оттого, что земля значительно ниже и не достигает хребта моря.
  В-четвертых,  аргументировалось так:  если бы земля не была  ниже воды,
она  была  бы совершенно  безводной, разумеется в  открытой  своей части,  о
которой вопрос ставится  и  тогда не было бы ни источников, ни рек, ни озер
противоположное  этому  мы наблюдаем   потому  истинным  является  суждение,
противоположное  тому, из  которого этот вывод следовал,  то есть вода  выше
земли.  Следствие  доказывалось  на основании  того,  что  вода  естественно
перемещается книзу,  и  так как  море есть начало всех  вод (что является из
слов Философа в его "Метеорах"), то, если бы море не было выше,  чем  земля,
вода  не  двигалась  бы  к этой  земле, коль скоро  при всяком  естественном
движении воды исходное начало движения должно находиться выше.
  Далее аргументировалось  в-пятых: вода явно  наиболее  следует движению
Луны, что  видно из прилива и отлива моря  поскольку, стало быть, круг  Луны
эксцентричен,  представляется разумным, чтобы вода в  своей сфере  подражала
эксцентричности круга Луны и, следовательно, сама была эксцентричной  и, так
как этого не может быть иначе как при условии, что она  выше земли (это было
показано в первом доводе), следует то же самое, что и раньше.
  Таким образом, основываясь на этих доводах и не помышляя о  других, они
пытаются доказать, что их мнение истинное, то есть мнение тех, кто полагает,
будто  воды  выше открытой, или  обитаемой, части земли,  хотя  о  противном
свидетельствуют  и чувства и разум. Ведь, основываясь на чувствах, мы видим,
что по  всей земле реки стекают  как в южное,  так и в северное  море, как в
море восточное, так и в море западное, чего не было бы, если бы начала рек и
протяжение их русл не находилось  выше поверхности  моря.  Что  же  касается
разума, это станет ясным  дальше   и будет доказано это многими доводами  --
при выяснении  или решении вопроса о положении  и форме двух стихий, как это
уже намечено было выше.
  Порядок  будет таков. Во-первых, будет доказана невозможность того, что
воды в какой-нибудь части своей  окружности выше, чем выступающая из нее или
открытая земля. Во-вторых, будет доказано, что эта выступающая земля повсюду
выше,  чем  вся  поверхность   моря  в  целом.  В-третьих,  будут  выдвинуты
возражения против  доказанного  и даны опровержения  их. В-четвертых,  будет
показана финальная и действующая причина этого более высокого положения, или
выступания  земли  из  воды.  В-пятых, будет  дано опровержение  аргументов,
приведенных нами выше.
  Я говорю, следовательно, в отношении первого пункта, что, если бы вода,
рассматриваемая  в  пределах своей  окружности,  была  где-нибудь выше,  чем
земля,  это по необходимости происходило бы одним  из двух указываемых далее
способов:  либо  вода  была  бы эксцентричной, как утверждали первый и пятый
доводы, либо вода, будучи концентричной, имела бы какой-нибудь бугор и здесь
выступала бы над  землею  иных способов  нет, что  достаточно ново для того,
кто  вдумается  в  это.  Но  ни  то  ни  другое  невозможно   следовательно,
невозможно и то, из чего или благодаря чему получалось либо то, либо другое.
Вывод явствует  на основании "места" тоники, называемого locu  a  ufficie ti
divi io e cau ae  невозможность консеквента станет явной из того, что  будет
доказано дальше.
  Таким  образом,   для   уяснения   последующего   нужно   сделать   два
предположения:  во-первых, что  вода естественно движется  книзу  во-вторых,
что  вода  есть  от природы  текучее  тело,  не  ограничиваемое  посредством
собственной границы. И если кто-нибудь станет отрицать  оба эти принципа или
один  из них, то к  нему предлагаемое  дальше решение не относится   ведь  с
отрицающим принципом какой-либо науки не следует вести спора в пределах этой
же самой  науки, как явствует  из первой книги "Физики"  притом эти принципы
найдены посредством чувств и индукции, каковым  свойственно  такие  принципы
отыскивать, что явствует из первой книги "Никомаховой этики".
  Итак,  до  опровержения  первого  члена   консеквента,  я  говорю,  что
невозможно воде быть эксцентричной.  Доказываю я это так. Если  бы вода была
эксцентричной, получались бы три невозможных следствия. Первое --  что  вода
была бы способна естественным образом  двигаться и кверху и книзу  второе --
что вода не двигалась бы книзу по той  же  линии, что и земля  третье -- что
тяжесть   предицировалась  бы  омонимически   о   той  и  другой.  Все   это
представляется не только ошибочным, но и невозможным.
  Заключение разъясняется  так.  Пусть небо будет  изображено посредством
окружности, на  которой обозначено три  креста, вода -- посредством той, где
обозначено два, а  земля  --  где  один  и пусть  центром неба и земли будет
точка, где стоит А,  а центр эксцентричной  воды -- точка, где стоит  В, как
это  видно на вычерченном  здесь  чертеже.  Я утверждаю, следовательно, что,
если  вода находится в А и имеет  открытый  для нее проход, она  естественно
будет двигаться к В, ибо всякое тяжелое тело  естественно  движется к центру
своей  окружности   и  так  как  движение  от  А к  В  есть  движение кверху
(поскольку  А  находится абсолютно  внизу  в  отношении всего прочего), вода
станет естественно двигаться вверх.  И  это была та первая невозможность,  о
которой говорилось выше. Кроме того, пусть в Z находится комок  земли и  там
же   --  некоторое  количество  воды  и  пусть  отсутствует  всякая  помеха
поскольку,  стало  быть,  по  сказанному,  все  тяжелое  движется  к  центру
собственной окружности,  земля станет двигаться по прямой  линии к А, а вода
--  по прямой  линии к В  но это должно будет происходить  по разным линиям,
как явствует  из чертежа  сказанное не только невозможно, но этому посмеялся
бы  Аристотель,  если  бы  услышал.  И  это  было  второе,  что  нужно  было
разъяснить. Третье  же я разъясняю так: тяжелое и  легкое суть страдательные
состояния простых тел, движущихся прямолинейно  притом  легкие тела движутся
кверху,  а тяжелые -- книзу. Ведь я подразумеваю под тяжелым и  легким нечто
способное  к движению,  как  полагает  это Философ  в  сочинении  "О небе  и
вселенной".  Если, таким образом,  вода  двигалась бы  к В,  а  земля  к  А,
поскольку обе они тяжелые тела, они двигались бы книзу в разные места, а для
этого не может быть одно и  то же основание, коль скоро  одно  положение  --
абсолютно низкое,  а  другое --  низкое  относительно. И так как  различие в
отношении  целей  свидетельствует  о различии в том,  что  ради  этих  целей
существует,  ясно,  что  у  воды  и   у   земли  будет  различное  основание
подвижности   а так  как различие  основания вместе с тождеством обозначения
создает  эквивокацию, что явствует из слов  Философа  в "Антепредикаментах",
то, следовательно,  тяжесть омонимически предицируется о воде и земле, и это
был  третий пункт  заключения, который надлежало разъяснить.  Таким образом,
это  становится  ясным  на основе  подлинного  доказательства из  рода  тех,
посредством которых  я доказал неверность того,  что вода не эксцентрична. И
это  был первый  член консеквента  главного  заключения,  который  надлежало
опровергнуть.
  Для  опровержения  второго  члена  консеквента  главного  заключения  я
говорю: равным образом невозможно,  чтобы вода была  бугристой. Доказываю  я
это так. Пусть  небо  --  там, где помечено четыре креста, вода  -- где три,
земля -- где два, а центр земли и  концентричной с  нею воды  пусть будет D.
Притом  нужно заранее заметить  себе, что вода не может быть концентричной с
землей иначе как при условии, если земля в какой-то своей части  будет иметь
бугор, поднимающийся над окружностью, описанной вокруг центра, что  ясно для
тех,  кто сведущ  в математике. Если окружность  воды  в какой-нибудь  части
выступает, пусть бугор воды будет Н, а бугор земли G  затем следует провести
линии, одну от D к Н и другую от D к F  тогда ясно, что линия, проходящая от
D к HB, длиннее, чем линия от D до F, а потому вершина ее  выше, чем вершина
другой  и, так как та и другая в вершине своей касаются поверхности воды, не
переходя  за  нее,   ясно,  что  вода   бугра  будет  выше  по  сравнению  с
поверхностью,  обозначенной F. Коль скоро,  стало  быть, там нет препятствия
(если  истинно предположенное  ранее),  вода бугра  будет опадать,  пока  не
сравняется в D с  центральной или правильной окружностью  и тогда невозможно
оставаться или существовать бугру,  что и требовалось доказать. Кроме  этого
сильнейшего доказательства, можно еще с известной вероятностью показать, что
у  воды  нет бугра,  выступающего за правильную  ее  окружность, ибо то, что
может совершаться  посредством одного, лучше,  если  совершается посредством
одного,  чем посредством многого  но выступание земли над поверхностью  воды
может  происходить  посредством  одного-единственного  земляного  бугра, как
станет ясным  дальше   следовательно, у  воды бугра  нет, если Бог и природа
всегда делают  и  хотят того,  что лучше,  что явствует  из слов Философа  в
книгах  "О небе  и  вселенной" и во второй книге "О возникновении животных".
Таким образом, достаточно уясняется  первый  пункт,  а именно что невозможно
воде  в какой-то  части своей окружности  быть более  высокой  (т.  е. более
удаленной от центра  мира, нежели поверхность нашей обитаемой земли), и  это
было первое по порядку, о чем надлежало сказать.
  Следовательно,  невозможно воде быть  эксцентричной, что  было доказано
посредством  первого чертежа, и иметь какой-либо  бугор,  что было  доказано
посредством второго  необходимо, стало быть, чтобы она была концентричной  и
всюду  ровной,  то  есть  в  любой  части  своей  окружности,  отстоящей  на
одинаковое расстояние от центра мира, как это уясняется само собою.
  Теперь я аргументирую так. Все,  что выступает над  какой-нибудь частью
окружности,  одинаково отстоящей  от  центра,  дальше  от  этого центра, чем
какая-либо часть этой окружности. Но все берега, как  самой Амфитриты, так и
средиземных  морей, выступают над поверхностью примыкающего к  ним моря, что
ясно  видно  всякому.  Следовательно,  все  берега  дальше  от центра  мира,
поскольку центр мира есть  и центр моря (как мы  уже видели)  и  поверхности
берегов  суть части  всей поверхности моря  в целом.  И  так  как все  более
удаленное от центра мира находится выше, следовательно, все берега выступают
над морем  в целом   а если берега,  то  тем более другие области земли, ибо
берега --  самые  низкие части  земли, что показывают стекающие  к ним реки.
Большая посылка этого доказательства доказывается в геометрических теоремах,
а меньшая  -- понятна, хотя имеет свою силу,  как, например, в том, что выше
было доказано от невозможного. И так становится ясным второй пункт.
  Но  против того,  что  было  установлено, аргументируется так. Наиболее
тяжелое тело  повсюду  одинаково и сильнее всего стремится  к  центру  земля
есть наиболее тяжелое тело   следовательно, она повсюду  одинакова и сильнее
всего  стремится к центру. И  из этого заключения вытекает, как я  разъясню,
то,  что земля  во  всех частях своей окружности одинаково отстоит от центра
(поскольку  выше  сказано:  одинаково)  и что  она находится  ниже  всех тел
(поскольку сказано:  сильнее  всего)   а  отсюда  следовало  бы  (если  вода
концентрична, как это утверждается), что земля повсюду была бы покрыта водою
и   невидима,  противоположное  чему  мы  наблюдаем.  Что  это  вытекает  из
заключения,   я   разъясняю  так.  Возьмем  суждение,   противоречащее   или
противоположное консеквенту, гласящему,  что земля во  всех частях одинаково
отстоит от центра, и скажем, что  она не отстоит одинаково  допустим, что  с
одной  стороны  поверхность земли отстоит от центра на двадцать стадиев, а с
другой  --  на  десять   таким  образом,  одно  ее полушарие  будет  большей
величины,  чем  другое   и  неважно,  мало  ли  или  много  они  разнятся по
расстоянию  от  центра,  лишь бы они разнились. Коль скоро,  стало  быть,  у
большего объема земли большая сила тяжести, то большее полушарие посредством
перевешивающей  силы  своей  тяжести будет  толкать полушарие  меньшее, пока
объемы  того  и другого  не  сравняются,  а  благодаря  такому  выравниванию
выравняется и тяжесть  таким образом, всюду получится расстояние  пятнадцать
стадиев, как  мы  это видим  и при подвешивании и выравнивании  тяжестей  на
весах. Отсюда  мы приходим  к заключению: невозможно, чтобы земля, одинаково
стремящаяся к  центру, отстояла  различно  или неодинаково  от него на своей
окружности. Следовательно,  необходимо  то, что противоположно неодинаковому
отстоянию, то есть необходимо отстоять одинаково, коль скоро  она отстоит на
какое-то расстояние. И так разъяснен вывод  в отношении  первой своей части,
то  есть  одинакового отстояния. Что же касается второй части вывода --  что
земля находится  ниже всех тел (а  это, как было сказано,  также вытекает из
заключения),--  ее я разъясняю так.  Наиболее мощная сила наиболее достигает
цели   ведь оттого она и наиболее мощная, что быстрее и легче всего способна
достичь цели  наиболее мощная сила тяжести -- в теле, наиболее стремящемся к
центру,  и  это есть земля  следовательно,  земля  наиболее  достигает  цели
тяжести, то есть центра мира  следовательно, она  будет находиться ниже всех
тел, если наиболее стремится к центру, что и надлежало разъяснить во-вторых.
Таким образом, разъясняется, что невозможно воде быть концентричной земле, а
это противоречит тому, что было установлено.
  Но  этот  довод,   видимо,  не   имеет  доказательной  силы,   так  как
предложение,  являющееся большей посылкой  главного  силлогизма, видимо,  не
является  необходимым. Ведь утверждалось,  что наиболее тяжелое тело повсюду
одинаково и  наиболее  стремится  к  центру   но  это, видимо,  не  является
необходимым, так как хотя  земля и есть наиболее тяжелое тело  в сравнении с
другими,  однако в сравнении с самою собой, то есть со  своими частями,  она
может  быть и наиболее  тяжелой и не  наиболее тяжелой,  поскольку она может
быть с  одной стороны  тяжелее,  чем  с  другой. Ведь поскольку  уравнивание
тяжелого  тела  происходит не  на  основании объема как такового, а тяжести,
могло бы происходить уравнивание тяжести и без уравнивания объемов  и, таким
образом, это доказательство -- мнимое и несуществующее.
  Подобное возражение, однако, не имеет никакой силы, ибо оно проистекает
из  незнания природы однородных и  простых тел  ведь  есть тела однородные и
простые   однородные,  как,  например,  очищенное  золото  и  простые,  как,
например,  огонь  и  земля,  во  всех  своих  частях  равномерно  наделяются
качествами всех своих естественных страдательных состояний. Вот почему, если
земля  есть  тело  простое,  она  в   своих  частях  равномерно   наделяется
качествами,-- естественно и,  так сказать, сама собою   оттого,  раз тяжесть
естественно присуща земле  и земля есть  тело простое, необходимо, чтобы она
во    всех   своих   частях   имела   равномерно   распределенную   тяжесть,
пропорциональную  величине   тела   и  так  уничтожается  главное  основание
возражения. Вот почему надлежит  отвечать,  что довод возражения софистичен,
так как он обманывает и относительно  и абсолютно.  Для понимания сказанного
нужно  знать,  что  универсальная  природа всегда достигает  своей  цели,  а
потому,  хотя  природа частная иногда  и не  достигает намеченной цели из-за
неподатливости материи,  тем не менее универсальная  природа отнюдь не может
отклониться от своего намерения, коль скоро универсальной  природе одинаково
подчинены  и  действие  и  потенция   вещей,  способных  существовать  и  не
существовать. Но намерение  универсальной природы заключается  в том,  чтобы
все   формы,   существующие   потенциально  в  первой  материи,  становились
действующими и существовали бы актуально в  своей специфичности, дабы первая
материя,  рассматриваемая  в своем  целом,  имела любую  материальную форму,
хотя, рассматриваемая в своей отдельной части, она была бы лишена всех форм,
кроме одной. Ведь раз все формы, существующие в материи идеально, существуют
актуально  в двигателе неба, как  говорит  о том Комментатор в сочинении  "О
субстанции  неба",  то,  если  бы  все  эти  формы  не  существовали  всегда
актуально, двигатель  неба  терпел бы умаление в  целостности разливаемой им
благости, чего утверждать нельзя. И если все материальные формы  возникающих
и  уничтожающихся вещей, исключая формы стихий,  нуждаются в  материи или  в
носителе сложном  и  составном,  в отношении которого как в отношении  своей
цели стихии,  взятые сами  по  себе,  упорядочиваются, и  если сложное  тело
[mixia]  невозможно  там,  где  компоненты  его  [mi ci ilia]   не  способны
существовать   вместе,  что  явствует  само  собой,  то   непременно  должна
существовать во  вселенной часть,  где все компоненты  сложных  тел, то есть
стихии,  могли бы  встречаться  а  этого не могло бы  быть, если бы  земля в
какой-то части не выступала из воды, что очевидно для всякого,  кто пожелает
вдуматься. Вот почему, если намерению  универсальной природы повинуется  вся
природа,  необходимо  было также,  чтобы у  земли,  помимо  простой природы,
заключающейся в том, чтобы  находиться внизу, была бы еще и  другая природа,
при посредстве которой земля повиновалась намерению универсальной природы, а
именно  чтобы  она могла  частично  подниматься под  влиянием  неба,  словно
повинуясь  предписанию   то же  самое  мы  видим  на  примере  страстного  и
раздражительного  начал в  человеке,-- хотя соответственно  их  собственному
устремлению они движутся под действием  чувственной аффектации, однако в той
мере, в какой они способны повиноваться  разуму, они иногда  отвлекаются  от
этого собственного их устремления, как явствует из первой книги "Этики".
  А потому, хотя земля в соответствии с  простой своей природой одинаково
стремится к  центру,  как  говорилось о  том в доводе  возражения, однако  в
соответствии  с некой  своей  природой  она  поддается частичному  поднятию,
повинуясь природе универсальной, чтобы возможно было образование сложных тел
[mixtio]. И в согласии с этим сохраняется концентричность земли и  воды и не
получается ничего невозможного у  правильно философствующих, как явствует из
чертежа.  Пусть  небо  будет  круг,  обозначенный буквой А,  вода  --  круг,
обозначенный буквой В, земля -- буквой С, и неважно для нашей цели, мало или
много отстоит поверхность воды  от земли.  Притом  надлежит знать,  что этот
чертеж правильный,  ибо  он соответствует  форме и положению  обеих  стихий,
тогда как  оба ранее помещенных -- неверны и помещены они не потому, что так
есть на самом деле, а потому, что так думает учащий, согласно слову Философа
в первой  книге "Первой аналитики". И что  земля поднимается  над  водою  не
посредством  бугра и не посредством  центральной дуги окружности, явствует с
несомненностью, если рассмотреть фигуру  поднимающейся над водою земли. Ведь
фигура поднимающейся над водою земли есть фигура полумесяца   и такая фигура
никак  не  могла  бы  получиться,  если  бы  земля  поднималась   над  водою
соответственно  дуге  правильной,  или  центральной, окружности.  Ведь,  как
доказано в математических  теоремах, необходимо, чтобы правильная окружность
сферы поднималась  над плоской или сферической поверхностью,  каковой должна
быть поверхность  воды,  образуя  горизонт в виде круга. А что поднимающаяся
над  водою земля должна иметь фигуру,  подобную  полумесяцу, явствует как из
суждений  природоведов,  трактующих  о  ней, так и из  суждений  астрологов,
описывающих  климаты, и из суждений  космографов, размещающих земли по  всем
странам света. Ведь земля, на которой мы обитаем, как это принимается обычно
всеми, простирается по линии длины от Гад, построенных Геркулесом у западных
пределов, до устьев реки Ганга, о чем пишет Орозий. Длина эта  такова,  что,
когда Солнце, находясь на экваторе, заходит  для тех, кто  живет у одного из
пределов,  оно  восходит для  тех,  кто  живет у другого  из  пределов,  что
установлено  астрологами   на  основании  лунного  затмения.  Итак,  пределы
указанной длины должны отстоять друг от друга на CLXXX градусов,  то есть на
половину  длины  всей  окружности.  По  линии же  широты,  как мы обычно это
утверждаем, следуя за теми же авторами, обитаемая земля простирается от тех,
у кого в зените экваториальный круг, до тех, у кого в зените круг, описанный
вокруг полюса мира полюсом Зодиака, отстоящим от полюса мира примерно  на 23
градуса   и, таким образом, протяжение в ширину составляет почти 47 градусов
и не  более, что ясно  тому, кто пожелает вдуматься. И, таким образом, ясно,
что земля,  выступающая над водою, должна иметь фигуру  полумесяца или почти
такую, ибо  подобная фигура получается, как очевидно, при указанной ширине и
длине. Если же она имела бы горизонт в  виде круга, то имела бы фигуру круга
cum co vexo  и тогда длина  и ширина не отличались бы по расстоянию между их
пределами, что  способны  понять даже женщины. И так  разъясняется  то,  что
надлежало сказать по порядку в третьем пункте.
  Тот же самый довод исключает из этого рода причинности и все  планетные
круги  и, так как сфера Перводвигателя, то есть девятая сфера,  единообразна
в  своем целом, а следовательно, единообразно одарена  в  целом своею силой,
нет основания,  почему бы она поднимала с одной стороны более, чем с другой.
Поскольку, стало быть,  нет других подвижных тел, кроме звездного  неба,  то
есть восьмой сферы, необходимо,  следовательно, это действие сводить к нему.
Для уяснения  сказанного надлежит знать,  что хотя  звездное  небо  по своей
субстанции едино, однако оно имеет множественность по своей силе  вот почему
ему надлежало иметь то различие  в отношении частей, которое мы видим, чтобы
посредством различных орудий источать различные влияния  и тот, кто этого не
замечает, пусть считает себя еще не переступившим порога философии. Мы видим
в этом небе различие величины звезд, света, фигур и образов созвездий  такие
различия  не   могут  существовать  напрасно,  что  должно  быть  совершенно
очевидным для всех философски обученных людей.  Вот почему  одна сила у этой
звезды и той и  другая  -- у  этого созвездия и того  и одна  сила  у звезд,
которые находятся по сю сторону экватора, иная -- у тех,  которые  находятся
по ту его сторону. Вот  почему, если лики внизу  подобны  ликам вверху,  как
говорит Птолемей, следует,  что это  действие нельзя свести ни к чему иному,
кроме звездного неба, как  мы  только что  видели  ибо подобие в действующей
силе агента имеется  в той части  неба, которая осеняет  нашу открытую часть
суши. И так как эта открытая земля простирается от линии экватора  до линии,
описываемой полюсом Зодиака вокруг полюса мира, что было сказано выше, ясно,
что подъемлющая  сила присуща звездам, находящимся в той части неба, которая
ограничена  этими двумя  кругами,--  безразлично,  подъемлет она посредством
притяжения,  как  магнит притягивает  железо,  или  посредством  толкования,
порождая   толкающие   пары,   например   в   отдельных    горных   впадинах
[mo tuo itati u ].  Но  теперь   спрашивается:  если  названная  часть  неба
движется  по кругу, почему  же  названное  поднятие земли  не  имело  равным
образом  форму  круга?  Отвечаю:  оно  не  имело  форму  круга  потому,  что
недоставало  материи  для  такого поднятия. Но тогда аргументируют  дальше и
спрашивают:  почему  же  поднятие  полусферы  было с  этой  стороны,  а не с
противоположной?  На  это  следует  сказать так же,  как  Философ говорит во
второй книге "О небе", спрашивая, почему небо движется с востока на запад, а
не наоборот  а именно он говорит там, что подобные  вопросы проистекают либо
от великой  глупости,  либо  от  великой  дерзости, ибо они превосходят  наш
интеллект.  Вот  почему  на  этот вопрос следует  ответить, что оный славный
промыслитель Бог, размышлявший о расположении народов, о расположении центра
мира, о расстоянии последней окружности вселенной от  ее центра  и  о прочем
подобном, сделал это лучшим образом, как и то. А потому, когда он сказал "да
соберутся  воды в одно место, и да явится  суша", он одновременно  наделил и
небо  способностью   действовать  и  землю  способностью   воспринимать  эти
воздействия.
  Пусть  же  перестанут,  пусть перестанут  люди доискиваться  того,  что
превыше них, и пусть ищут они до тех пределов, до каких могут, чтобы по мере
возможности своей увлекаться до бессмертного и божественного и оставлять то,
что больше них. Пусть прислушиваются они к другу Иову, говорящему: "Разве ты
постигнешь  следы  Божьи  и  обретешь Всемогущего во всем совершенстве его?"
Пусть  прислушаются они к Псалмопевцу, говорящему: "Дивен стал разум твой от
меня,  утвердился,  и не могу  достичь  его". Пусть  прислушаются  к  Исайе,
говорящему: "Насколько отстоят небеса от  земли, настолько отстоят пути  мои
от путей ваших" (говорил он от лица Бога к человеку). Пусть прислушаются они
к  голосу  апостола,  говорящего  римлянам: "О  глубина  богатств  разума  и
премудрости Божьей, как непостижимы суждения его и неисследимы пути его!"  И
наконец, пусть  услышат они голос  самого  Творца,  говорящего: "Куда я иду,
туда вы не можете  прийти". И пусть этого будет достаточно  для исследования
истины, которую мы намеревались раскрыть.
  Убедившись в сказанном,  легко опровергнуть аргументы, приведенные выше
против изложенного мнения. И  это была четвертая из намеченных задач.  Итак,
когда  говорилось: "У двух окружностей, неодинаково отстоящих друг от друга,
не может быть один общий центр", я говорю, что это истинно,  если окружности
правильные, без бугра  или бугров. И когда в  меньшей посылке говорится, что
окружность воды и окружность земли таковы, я  говорю, что  это неверно,  i i
 er  gi um, имеющемуся у  земли, а  потому довод  не имеет силы. На  второй
довод,   когда  утверждалось:   "Более  благородному  телу   подобает  более
благородное место", я говорю,  что  это верно, если иметь в виду собственную
природу  тела   и я принимаю меньшую посылку. Но  когда делается заключение,
что  вода именно поэтому должна находиться на более высоком месте, я говорю,
что это верно, если иметь в виду собственную природу того и другого тела  но
под действием вышестоящей причины, как уже было сказано раньше,  получается,
что  на  нашей стороне земля выше.  И, таким  образом, довод  имел  дефект в
первом своем предложении. На третий довод, когда говорится:  "Всякое мнение,
которое противоречит чувствам, есть плохое мнение", я говорю, что довод этот
проистекает  из ложного воображения.  Ибо моряки  воображают, будто не видят
землю, находясь  на корабле в  море, оттого что море выше, чем земля. Но это
не так, скорее, было бы наоборот:  если бы море было выше, они больше видели
бы.  А  бывает  это  оттого, что прямой луч видимого предмета, проходящий от
этого предмета  к глазу, отражается от выпуклой поверхности  воды  ведь, так
как вода должна иметь повсюду круглую форму вокруг центра, необходимо, чтобы
на известном расстоянии  она  образовала препятствие  в виде выпуклости.  На
четвертый довод, когда аргументировалось: "Если земля не находилась бы  ниже
и т. д.", я говорю, что этот довод зиждется на ложном основании, а потому не
имеет никакой силы. Ведь простаки и не знающие физических аргументов думают,
будто вода поднимается  в виде воды до вершины гор или до места  источников
но  это сущее  ребячество, ибо  воды зарождаются там  впервые, когда материя
поднимется  туда  в   виде  пара  (что  явствует  из  слов  Философа  в  его
"Метеорах").  На  пятый  довод,  когда   говорится,   что  вода  есть  тело,
подражающее кругу  Луны, и на  этом основании делается  заключение,  что она
должна была  бы  быть  эксцентричной,  коль скоро круг  Луны эксцентричен, я
говорю, что  этот вывод не является необходимым.  Ведь  хотя  бы что-либо  и
подражало  другому  в чем-либо,  это не  значит, что  оно  по  необходимости
подражает ему  во всем.  Мы видим, что огонь подражает круговращению неба, и
тем  не менее он не подражает  ему ни  в своем прямолинейном движении,  ни в
том, что имеет нечто  противоположное  своему качеству,  а потому  довод  не
имеет силы. И таков ответ на аргументы.
  Таким  образом,  стало  быть, определяется  решение  вопроса  о форме и
положении двух стихий, что было выше поставлено в качестве задачи.
  Изложена  была   эта  философия  при  правлении  непобедимого  владыки,
господина Кан Гранде  делла  Скала,  наместника Священной  Римской  империи,
мною, Данте Алигьери, ничтожнейшим из философов, в  знаменитом граде Вероне,
в  святилище преславной  Елены,  в  присутствии  всего  веронского клира, за
исключением некоторых, кто, пылая чрезмерной любовью к ближнему, не приемлют
чужие доводы  и,  будучи  нищи Духом Святым,  по своему смирению  не  желают
служить   доказательством    чужого   превосходства,   а   потому   избегают
присутствовать при  чужих речах. И  совершено  это  было  в год от  рождения
Господа нашего Иисуса Христа тысяча триста двадцатый, в день Солнца, каковой
день оный наш Спаситель повелел чтить нам ради преславного Своего  Рождества
и дивного Своего  Воскресения   день этот  был седьмой после январских ид  и
тринадцатый до февральских календ.



    И.Н.Голенищев-Кутузов.
    Жизнь Данте


  Данте  родился  во  второй  половине  мая  1265 г.  В это  время солнце
находилось  в  созвездии  Близнецов   это  сочетание,   как  свидетельствует
древнейший комментатор к "Божественной  Комедии"  ("Оттимо"),  по  поверьям,
считалось особенно благоприятным  для занятий науками и искусствами. В своей
поэме Данте обращается к светилам, предвозвестившим его рождение:

  О пламенные звезды, о родник
  Высоких сил, который возлелеял
  Мой гений, будь он мал или велик!
  Всходил меж вас, меж вас к закату реял
  Отец всего, в чем смертна жизнь, когда
  Тосканский воздух на меня повеял.
  ("Рай", XXII, 112--117)

  В  XIII  в.  еще  не велись записи  о  рождении флорентийских  граждан.
Поэтому  особенно важно  астрономическое свидетельство самого Данте.  Однако
стихи  "Рая"  не  указывают  точной  даты  можно лишь заключить,  что  автор
"Божественной Комедии" появился на свет между 14 мая и 14 июня. Нотариус сер
Пьеро  Джардини   из  равеннского  окружения   великого  флорентийца  сказал
Боккаччо,  что  Данте  родился  в  мае.  Слова его заслуживают  доверия. Год
рождения  подтвержден "Хроникой" Джованни Виллани. По флорентийскому  обычаю
Данте был крещен  в  первую страстную  субботу,  т.  е. 25 марта 1266  г., в
баптистерии Сан Джованни. Только  там, в сердце Флоренции, спустя много  лет
Данте желал, чтобы его увенчали поэтическими лаврами по античному обычаю:

  В ином руне, в ином величье звонком
  Вернусь, поэт, и осенюсь венком,
  Там, где крещенье принимал ребенком.
  ("Рай", XXV, 7--9)

  Он не возвратился на родину. Лавры возложил на его чело посмертно -- 14
сентября 1321 г.-- сеньор Равенны Гвидо Новелло.
  Данте с детства  запомнил предание о  том,  что семья его происходит от
римского  рода  Элизеев,  участвовавших в  основании  Флоренции.  Он  слышал
рассказ о прапрадеде Каччагвиде -- "сыне Адама", сопровождавшем в походах на
сарацин императора Конрада III (1138--1152). Император посвятил Каччагвиду в
рыцари. Доблестный паладин пал в бою с мусульманами. Данте в XVI песни "Рая"
называет  Каччагвиду  "отцом",  никогда  не  упомянув  имени  своего отца --
Алагьеро де'Алигьери.  Каччагвида был  женат на  некой  даме  из ломбардской
семьи  Альдигьери  да  Фонтана.   Во  Флоренции  Альдигьери  прозвучало  как
Аллигьери (с двумя "л"), а затем Алигьери  (по-латыни Алагьер). Этим именем,
ставшим фамильным, назван был один из сыновей Каччагвиды, потомками которого
были дед Данте, Беллинчоне,  и отец --  Алигьери (второй).  Воинственность и
непримиримость  в  борьбе  Данте   унаследовал   от   пращура,   Каччагвиды,
политическую  страстность -- от деда,  Беллинчоне, непримиримого гвельфа, не
раз изгонявшегося  из Флоренции.  Дед вернулся на  родину в  1266  г., после
поражения императорской  партии, когда в бою  под Беневентом пал 26  февраля
король  Сицилии Манфред,  сын Фридриха II, и в  Неаполе  при  поддержке папы
воцарился Карл Анжуйский. Беллинчоне изучил "трудное искусство  возвращаться
во  Флоренцию",  которое  его  великий  потомок  так  и  не  постиг.  Он   с
удовольствием  наблюдал,  как  его  сторонники  разрушают  дома  гибеллинов,
которые  были  осуждены  на  изгнание    с   тех  пор  власть  во  Флоренции
окончательно перешла в руки гвельфов. Алигьери  второй, отец Данте,  человек
ничем  не  примечательный,  по-видимому, оставался во Флоренции  и  в период
владычества гибеллинов  -- он, вероятно, не принимал  участия в политической
борьбе.  Поэтому  Данте  родился  во  Флоренции, а  не  в чужом  городе, как
впоследствии сын флорентийца-изгнанника Франческо Петрарка.
  В юные годы Данте слышал не только легенды о древней Флоренции, которая
еще  не  знала  раздоров и наслаждалась  патриархальными  нравами,  но также
предания о  Фьезоле  и  о троянских  деяниях. Он внимал  повестям о кровавых
преступлениях,  о страшной мести, изгнаниях, тиранах, клятвопреступниках.  В
"Божественной Комедии" запечатлелись образы ранних  лет: непохороненное тело
светловолосого  короля  Манфреда  посреди Беневентского поля   предательский
взмах  меча Бокка дельи  Абати, отрубившего руку флорентийскому знаменосцу в
роковой  для гвельфов битве  при Монтаперти (об этом событии  1260 г., может
быть,  рассказал  ему дед)   гибеллин  Фарината,  спасший  родной  город  от
разорения.  Во   Флоренции  каждый  младенец  рождением  своим  был  как  бы
предопределен стать членом одной из двух враждующих партий. Семья Алигьери в
XIII  в.  была  гвельфской.  Приверженность  гвельфам  наиболее  влиятельных
граждан Флоренции --  крупных купцов, промышленников, банкиров,  влиятельных
юристов -- объясняется прежде всего их стремлением отстоять свою финансовую,
а следовательно, и политическую  независимость от  притязаний  императорской
партии. Поэтому гвельфы Флоренции искали опоры в папском Риме, а с 1266 г. и
в   Неаполе,  где   воцарилась   Анжуйская   династия,  враждебная  империи
флорентийская купеческая  сеньория  стремилась также  сохранять самые лучшие
отношения  с  французскими  королями,  так как была  связана тысячами  уз  и
финансовыми  интересами  с  Францией,  на  территории  которой  скрещивались
торговые  пути  во Фландрию, Бургундию и Англию.  Там закупалась  шерсть для
флорентийских  мастерских, продавалось итальянское  цветное сукно. Внешней и
внутренней политикой флорентийских гвельфов руководили богатые старшие цехи,
которые  иногда  вступали в союз  с цехами  ремесленников и давали некоторые
привилегии своим  меньшим  братьям. Бесправный  плебс  (слуги,  подмастерья,
наемники,  мелкие  торговцы,  чернорабочие),  "тощий  народ",  призывался  к
политическим выступлениям лишь  иногда для борьбы с противником той или иной
группировки  "жирных",  стоявших  у власти.  В  городе издревле обосновались
феодалы,   выгнанные   из   своих   замков,   находившихся   на   территории
Флорентийского графства.  Они  выстроили  в  самой  Флоренции  башни, высота
которых  определялась  постановлениями  сеньории.  В   смутные  времена  они
запирались в своих твердынях,  которые становились опорными пунктами уличных
боев.  Магнаты, к которым  причислялись и наиболее древние семьи  патрициев,
получившие рыцарское достоинство,  постоянно были недовольны существовавшими
порядками. В зависимости от  семейных традиций и обстоятельств они примыкали
то к гвельфам, то к гибеллинам. В  постоянных распрях  с соседними  городами
магнаты и рыцари были полезны Флорентийской республике  как военная сила, но
в  дни мира права их урезывались расчетливыми купцами. Некоторые из магнатов
стремились стать сеньорами и  тиранами, как гордый  атеист гибеллин Фарината
дельи Уберти, с  презрением взиравший на Дантов "Ад" (песнь  Х), или один из
предводителей  гвельфов -- "большой барон" Форезе Донати. Однако магнатам не
удалось основать во Флоренции династию -- всю власть, как известно, в начале
XV в. захватил "князь купцов" Козимо Медичи.
  Политические  группировки на родине Данте в XIII  в. возникали обычно в
зависимости от  интересов  и домогательств влиятельных  лиц, стремившихся  к
гегемонии. По  словам  поэта,  все  было непостоянно  во  Флоренции   к  ней
обращаясь, он говорит:
  Тончайшие уставы мастеря,
  Ты в октябре примеришь их, бывало,
  И сносишь к середине ноября.
  За краткий срок ты столько раз меняла
  Законы, деньги, весь уклад и чин
  И собственное тело обновляла!..
  ("Чистилище", VI, 142--147)
  В непрестанной борьбе  групп,  движимых корыстными интересами, напрасно
было бы  искать  "прогрессивные"  течения.  Историки  XIX  и  ХХ вв. нередко
модернизировали  и  вульгаризировали события  XIII столетия. Так,  например,
некоторые   итальянские   довоенные   историки,  объявив   Черных   гвельфов
"предтечами   фашистов",  приписывали  им   важнейшую  историческую   миссию
(развитие   капитализма   и  отечественной   буржуазии).   В   романтической
историографии  XIX  в.  можно  встретить крайнюю идеализацию Белых гвельфов,
которым  приписывались самые демократические свойства, причем игнорировалось
то обстоятельство, что во  главе их  стояли банкиры  Черки и  что в их среде
было  не меньше магнатов, чем в рядах  Черных  известно также, что изгнанные
из Флоренции в 1302 г. Белые немедленно заключили союз с гибеллинами.
  Из  сохранившихся  в  архивах  скудных документов  о  семье  Данте  нам
известно,  что Алигьери владели домами и участками  земли во  Флоренции и ее
окрестностях  они были людьми среднего достатка. Отец Данте, вероятно юрист,
не брезговал ростовщичеством и по флорентийскому обычаю давал деньги в рост.
Он  был  женат дважды. Мать  Данте умерла, когда поэт еще  был ребенком.  Ее
звали  Белла (вероятно,  Изабелла):  в  нотариальном  акте  1332 г.  читаем:
"Domi e Belle,  olim ...  matri  Da ti " ("Госпоже Белле,  некогда... матери
Данте"). Отец  Данте  умер до  1283 г. Восемнадцати  лет от роду Данте  стал
старшим  в семье. него были две  сестры:  одну из них звали Тана  (Гаэтана)
другая,  чье имя  нам неизвестно, вышла  замуж за Леоне  ди Поджо,  герольда
флорентийской  коммуны. Племянник  Данте,  Андреа  ди Поджо,  очень  походил
внешним обликом  на своего знаменитого  дядю. С Андреа был  знаком Боккаччо,
получивший,  как  можно предполагать,  от него  некоторые  сведения  о семье
Алигьери. Молодая  дама, которая склонилась над ложем больного поэта ("Новая
Жизнь", XXIII), была одной из сестер Данте. Франческо, брат Данте, в декабре
1297  г. считался юридически совершеннолетним, т. е.  ему  было не  менее 18
лет  этим временем  датирован  документ,  из  которого  мы узнаем также, что
вместе со  старшим  братом  он  взял  взаймы  порядочную сумму денег  -- 480
золотых  флоринов. Изгнанный  в  1302 г.  из  Флоренции,  Франческо Алигьери
вернулся на родину  враждебная партия  Черных его не преследовала, и он смог
оказать  Данте  и его  семье  некоторую  помощь. В 1332  г. Франческо  купил
участок земли близ города, где и проживал под старость.
  Когда  снова  разгорелась война  между Флоренцией  и  ее  гибеллинскими
соседями, Данте принял участие в  военных  походах. В "Божественной Комедии"
несколько раз упоминается битва при Кампальдино (11 июня 1289 г.), в которой
войска   Ареццо  были  разбиты  наголову.   Данте  также   находился   среди
флорентийцев, осаждавших замок Капрону близ Пизы. Есть  достаточно оснований
утверждать,  что  Данте  учился  в   школе  правоведения  в  Болонье1,   где
познакомился с  поэтом и  впоследствии знаменитым  юристом Чино  да Пистойя.
Болонского поэта Гвидо Гвиницелли Данте назвал в "Божественной Комедии" (так
же  как  Каччагвиду  и  Брунетто  Латини)  своим  отцом.  Гвиницелли  явился
основоположником  того  "сладостного  нового стиля",  который  восприняла  и
развила флорентийская поэтическая школа во главе с Гвидо Кавальканти.
  Боккаччо пишет в своей лекции об "Аде", что дама, в которую был влюблен
Данте,  звалась  Беатриче,  что  она  была  дочерью  богатого  и  уважаемого
гражданина Фолько Портинари (умершего в 1289 г.) и женою Симоне де'Барди  из
влиятельной  семьи   флорентийских  банкиров.  На  свидетельствах   Боккаччо
основывается идентификация  благороднейшей  и  несравненной  госпожи  "Новой
Жизни"  с  Беатриче,   исторически  существовавшей   во  Флоренции.  Следует
заметить,  что мачеха Боккаччо, Маргарита  деи Мардоли,  дочь  монны  Лаппы,
рожденная Портинари, приходилась  троюродной сестрой Беатриче.  В конце 1339
г. Боккаччо мог еще застать в живых  госпожу Лаппу или  слышать  в семье  ее
рассказы о  прошлом.  Несмотря  на  то, что Боккаччо порой  и  присочинял  к
биографии   Данте  некоторые  подробности,   это  свидетельство  заслуживает
доверия.
  В своем юношеском произведении "Новая Жизнь" ("Vita Nuova"), написанном
в начале 90-х  гг. XIII в., вскоре после смерти Беатриче (1290), Данте почти
ничего не говорит о событиях своего  времени. Его "малая книга  памяти" (так
называет  Данте  "Новую  Жизнь")  написана в  стихах  и прозе.  Примечания к
сонетам и канцонам "Новой Жизни" напоминают провансальские razo  de tro ar2.
Но   молодой  флорентийский  поэт   оживил  систему  поздних  провансальских
комментаторов. "Новая Жизнь" --  первый психологический роман в Европе после
гибели античной цивилизации и вместе с тем  лучший сборник лирических стихов
Высокого Средневековья.
  В  начале повествования мы узнаем, что автор  видел  впервые  Беатриче,
когда ему было девять лет, а  ей почти исполнилось  девять. Числа "девять" и
"три" во всех произведениях  Данте многозначимы  и  неизменно  предвозвещают
Беатриче. Числом "девять" отмечено ее младенческое явление отроку Данте и ее
появление  на  флорентийском  празднестве в то  весеннее  время,  когда  она
предстала взору  юноши  в полном  расцвете своей  красоты. Беатриче  умерла,
когда совершенное число "десять" повторилось девять раз, т.  е. в 1290 г. На
страницах  "Новой Жизни" ничего не  сказано  определенно  о месте,  времени,
людях:  события происходят в "неком" городе  в одной из глав Данте скачет на
коне, удаляясь от этого города, по берегу быстрой и прозрачной реки, но поэт
не  называет ни  Флоренции,  ни  Арно.  Догадливые  комментаторы высказывают
предположение,  что Данте направлялся  на  Кампальдинское поле битвы  или  к
стенам осажденной флорентийцами Капроны. Иногда поэт, как бы нехотя разжимая
губы, упоминает имя благороднейшей госпожи -- Беатриче.
  В  "Новой   Жизни"  чередуются  сны.  Владыка  Амор,   являвшийся   уже
сицилийским поэтам в облике  молодого и гордого сеньора, говорит с поэтом то
по-латыни, то  на  народном языке о смысле  и природе  его чувств, дает  ему
наставления, укоряет, предвозвещает грядущие бедствия. Он  предстает также в
одеждах  пилигрима,  а  в  сновидении Данте  за  спиной Амора можно  угадать
крылья. Сам  автор  раскрывает  его  аллегорическую  сущность  в XXV  главе,
ссылаясь  на  риторику  древних,  прибегая  к  авторитету Вергилия,  Лукана,
Горация и Овидия (те же поэты, вместе с Гомером, принимают его в свой круг в
IV песни "Ада").
  Данте не  сразу преодолел уже  застывший тосканский литературный стиль,
наследие  сицилийцев  и Гвиттоне  д'Ареццо.  В  первых  главах "Новой Жизни"
встречаются  слишком осложненные "гвиттонеанские"  сонеты,  в которых звучат
ламентации, привычные для уха тех, кто знаком с поэзией XIII в. Эти жалобы и
сетования,  эти  укоры немилосердной  смерти, похитившей цвет юности,  порой
прерываются выразительными стихами, достойными будущего великого мастера.
  От провансальцев и их последователей  в Италии Данте  воспринял  обычай
таить имя своей дамы. Она  сокрыта условной  завесой. В честь "дамы защиты",
подменяющей настоящую владычицу сердца, он пишет стихи, не вошедшие в "Новую
Жизнь". Можно предположить, что к ним принадлежит  одно из лучших  юношеских
произведений  поэта   --  сонет,  посвященный  Гвидо  Кавальканти,   о  трех
прекрасных дамах,  которые вместе со своими возлюбленными плывут  по  морю в
ладье,  зачарованной  волшебником Мерлином.  Данте  столь  преуспел в  своей
выдумке,  что  в  городе стали  говорить, "нарушая границы куртуазии", о его
увлечении. Тогда  Беатриче "отказала ему в спасительном своем приветствии" и
повергла  его в  отчаяние.  В ее присутствии на свадебном пиру  поэт ощущает
непреодолимый  трепет.  Он  почти лишается  чувств,  возбуждает  сострадание
друзей:

  И в этот миг мне Бог любви вещает:
  "Беги отсель иль в пламени сгори!"
  Лицо мое цвет сердца отражает.
  Ищу опоры, потрясен внутри
  И опьяненье трепет порождает.
  Мне камни, кажется, кричат: "Умри!"
  (XV, 4--5)
  По  прошествии  некоторого времени,  в обществе  благожелательных  дам,
которые расспрашивали поэта о целях  столь необычной любви, Данте  отвечает,
что  все  его  стремление  заключается  лишь в спасительном  приветствии его
госпожи  и  повелительницы.  Дамы  весьма резонно  замечают,  что то, что он
пишет,  а  также его поведение не соответствуют этим  словам. Действительно,
стихи  Данте были  исполнены горечи и рокового ощущения обреченности  они не
успокаивали, а  тревожили  душу. Автор "Новой Жизни" в это время воспринимал
власть  любви трагически, как его первый друг, великолепный кавалер и еретик
Гвидо Кавальканти. Пристыженный укорами мудрых дам,  Данте решился  изменить
свой поэтический  стиль. Знаменитой  канцоной "Лишь с  дамами,  что  разумом
любви  владеют" ("Новая  Жизнь",  XIX)  он  начал цикл стихов, прославляющих
Беатриче.  Его  стихи  должны  возвестить недостойному миру чудесное явление
благороднейшей дамы:

  Ее узреть чертог небесный рад,
  Ее хвалой хочу я насладиться...
  (XIX, 9)

  Вторая часть "Новой  Жизни" свидетельствует о возврате автора к  лирике
старшего  Гвидо.  Все  же  поэзия  Данте  этого  периода полна страстностью,
которая прорывается, как пламя вулкана, над водами смиренномудрых  хвалений.
Беатриче проходит по улицам Флоренции еще  земная,  еще в обществе женщин, а
не ангелов, но в ореоле небесного совершенства:
  В ее очах Амора откровенье,
  Преображает всех ее привет.
  Там, где проходит, каждый смотрит вслед
  Ее поклон -- земным благословенье.
  (XXI, 2)

  Та же система образов выражена с еще большей силой в другом сонете:

  Приветствие владычицы благой
  Столь величаво, что никто не смеет
  Поднять очей. Язык людской немеет,
  Дрожа, и все покорно ей одной.
  Сопровождаемая похвалой,
  Она идет  смиренья ветер веет.
  Узрев небесное, благоговеет,
  Как перед чудом, этот мир земной.
  (XXVI, 5--6)

  В  стихах  "Новой Жизни"  усовершенствовался  "сладостный новый  стиль"
итальянской  поэзии середины  XIII  в. Одной  из главных  особенностей этого
стиля  была гармония  стиха,  органически  связанная  с  глубоко  пережитыми
чувствами.  Система   художественной  выразительности  сочеталась  у  поэтов
Флоренции  с  литературными  идеями,  возникшими  из  претворенных в  образы
философских умозаключений различных  мыслителей (Аристотель, Платон, Бернард
Клервосский,    Альберт    Великий,    Фома    Аквинский,   Аверроэс).    От
естествоиспытателей   Греции  (в   арабско-латинской  интерпретации)   поэты
"сладостного нового стиля" заимствовали учение о духах жизни, души и разума,
объяснявшие  психофизиологическую  систему наших  восприятий.  Данте  и  его
друзья  были  знакомы  с  правоведением  Болоньи,  с  латинской риторикой  и
поэтикой  Цицерона,  Квинтилиана  и  Горация.  Они  прекрасно  знали  поэзию
трубадуров и были начитаны  в  французской литературе  XII--XIII вв.  В XXIV
песни  "Чистилища"  Данте  говорит  представителю  старой  тосканской  школы
Бонаджунте из Лукки:
  ...Когда любовью я дышу,
  То я внимателен  ей только надо
  Мне подсказать слова, и я пишу.
  ("Чистилище" XXIV, 52--54)
  Но это утверждение  первичности вдохновения  и внутреннего голоса Амора
не  противоречило стилистическим поискам и  философским  чтениям. Данте лишь
утверждал, что  без вдохновения напрасны все ухищрения  риторов и все знания
мудрецов. В душе поэта должна царствовать любовь.
  Восхваляя  прекрасную  даму,  подательницу   милостей  и  чудес,  Данте
предчувствовал в сновидениях ее  смерть. Роковым предзнаменованиям посвящена
вторая  канцона  "Новой Жизни".  После  смерти  Беатриче Данте  оплакивал ее
успение в стихах, но не пожелал сообщить подробностей  о горестном событии в
прозе  своей  "книги  памяти".  В конце "Новой  Жизни" повествуется о  некой
"сострадательной даме", взгляды которой утешали Данте.
  Образ юной красавицы, полной любви  и сожаления к тоскующему Данте, все
более овладевал его сердцем. Далее мы узнаем о возврате поэта к былой любви,
о  его раскаянии, о чудесном видении, ему представшем. Беатриче  является  в
тех  кроваво-красных одеяниях,  в которых он увидел  ее  впервые в  детстве.
Данте  кажется, что весь город  охвачен великою скорбью,  которую ощущают  и
пилигримы из дальних  стран,  проходящие  по  улицам горестной Флоренции. Он
мысленно возносится в Эмпирей, и там -- "за сферою предельного движенья"  --
видит благороднейшую даму,
  Покинувшую плен земных тревог,
  Достойную похвал и удивленья.
  (XLI, 11)
  На  последней  странице  "Новой  Жизни"  Данте  обещает,  что  скажет о
Беатриче, если только продлится его жизнь,  то, что никогда не было  сказано
ни об одной женщине.  Этот заключительный аккорд "книги памяти" противостоит
всему  замыслу  следующего  произведения  Данте,  "Пира"   ("Il  Co vivio"),
написанного в изгнании, между  1304 и 1307 гг., и оставшегося незаконченным.
Следует  предположить,  что две  аллегорические  и  морализирующие  канцоны,
вошедшие  в  "Пир",  возникли  еще  во  Флоренции.   Данте  утверждает,  что
"сострадательная  дама" была  "достойнейшей  дочерью  Повелителя  вселенной,
которую  Пифагор  именовал  Философией"  (II,  XV,  12).  Нелегко  объяснить
совершенно  очевидное противоречие между  двумя произведениями. Трудно также
отрешиться от  мысли, что  "сострадательная дама", прежде чем превратиться в
образ аллегорический, не существовала в действительности  на "первом плане".
Можно предположить с достаточной вероятностью, что  "Новая Жизнь" имела  две
редакции и что до нас дошла вторая, в которой конец был переделан и дополнен
самим Данте  в  те времена,  когда  он оставил  "Пир"  и трактат "О народном
красноречии" и начал писать "Монархию" и "Божественную Комедию". Отказавшись
от интеллектуализма первых лет изгнания,  Данте стремился связать  с песнями
поэмы  свое  юношеское  произведение,  прославлявшее  ту, которая  стала его
водительницей в "Рае".
  На страницах "Пира"  сказано, что после смерти Беатриче Данте обратился
к  разысканию  истины,  которую "как бы в сновидении" он  прозревал в "Новой
Жизни". Вообразив  Мадонну  Философию  в  облике благородной дамы, поэт стал
ходить туда,  "где она истинно  проявляла себя,-- в монастырские  школы и на
диспуты  философствующих"  (II,  XII, 7). Народный язык, предназначенный для
поэзии любви, в  устах Данте стал  выражать сложную  систему  философских  и
моральных  взглядов  его  времени.  Данте  углублялся в  лес  абстракций  --
эксперимент чрезвычайно  опасный, который  был бы гибелен  для  тех,  кто не
обладал  его гением,  но  для него  открыл  новые пути.  Он  покорял  стихию
итальянского языка, расширял его  границы, предъявляя  к нему те требования,
удовлетворить  которые в  ту эпоху мог только  латинский. Сознавая все яснее
требования  подлинно  философского  языка,  Данте  утомился   аллегорической
системой выражения.  Он  расстался с  ней  в  сонете  "Звучат по свету  ваши
голоса". Необходимо  подчеркнуть, что  аллегорическая  манера  у  Данте была
соединена с иной, чем в "Новой Жизни", системой выражений. В третьей канцоне
"Пира"  (трактат  IV)  Данте  пишет,  что  Мадонна  Философия  "смутила  его
привычный язык" и  что  ему следует  оставить "сладостный стиль" тех времен,
когда он говорил о любви, и прибегнуть к  "острому  и суровому стиху" ("rima
a r'e   ottile").   Напомним,   что  в   "Чистилище"  Данте  возвратился  к
прославлению "сладостного нового стиля"  в разговоре с Бонаджунтой да Лукка.
Доктринальные канцоны  "Пира" (в которых встречаются,  чередуясь  со стихами
рассудительными,  стихи,  вдохновленные  музами)  следует  рассматривать как
подготовку к  "Божественной Комедии",  хотя сам автор в начале XIV в. считал
"Пир"  самым важным своим трудом. Заметим, что  вторую доктринальную канцону
"Пира"  --  "Амор   красноречиво  говорит"  --  исполняет  в  Антипургатории
("Чистилище", II, 112) друг Данте, композитор и певец Казелла. Звуки канцоны
названы там не "острыми и суровыми", а  "сладостными". По-видимому,  к этому
циклу принадлежат также несколько канцон, написанных в первые годы изгнания,
которые, вероятно, вошли бы в  последующие трактаты "Пира", если бы Данте не
прервал свой труд.
  На  интеллектуальное  развитие  Данте в юношеские его годы значительное
влияние  оказал  флорентийский  писатель,  переводчик  и  правовед  Брунетто
Латини, умерший в  1294 г. О воображаемой встрече с ним Данте рассказывает в
XV  песни "Ада".  В  уста своего  учителя  Данте вкладывает  предсказание  о
горестной своей судьбе и об изгнании.  В его памяти  запечатлелся "дорогой и
добрый  отеческий  лик"  Брунетто  Латини. Брунетто  просит  своего  ученика
позаботиться о "Сокровище", книге, в которой он продолжает жить среди живых.
Брунетто Латини  сам  о себе говорил, что он  человек, скорее, светский  (u
 oco mo da etto)  автор известной  флорентийской  хроники  Джованни  Виллани
прямо  называет его  "человеком вполне  мирским" ("mo da o  uomo"). Брунетто
Латини обладал  энциклопедическими  знаниями, приобретенными во Франции, где
он жил как изгнанник (изгнание было как бы обязательной главой  в биографиях
едва ли не  всех писателей  и  поэтов  Флоренции  того  времени). Среди наук
Латини  на  первое  место  ставил   политику  и  риторику.  Последние  книги
"Сокровища" посвящены  тем, кто должен  управлять  городом  и  государством.
Латини переводил Цицерона, цитировал Аристотеля,  Цезаря, Вергилия,  Овидия,
Ювенала, упомянул несколько раз  Платона и Демосфена. Вероятно, у него Данте
изучил  ar   dictami i, искусство сочинять письма и трактаты  как по-латыни,
так  и  на  volgare (народном  языке).  Читая  "Сокровище",  Данте  проникся
стоицизмом Катона, которого он хвалит в "Пире". Язычнику и самоубийце Катону
Данте  доверил высокую  должность  стража  чистилища.  Латини  был одним  из
зачинателей нового направления европейской культуры. Поэтому вполне понятно,
что его цитировали  гуманисты  XIV--XV  вв. и что в это  время вновь и вновь
переписывались  рукописи  флорентийского  мудреца.  Идеи  Данте  о  светском
государстве,  независимом  от  церкви,  о  справедливом  обществе  на  земле
обнаруживают  известное   влияние   сэра   Брунетто,   который,  по   словам
современника,  впервые  освободил  флорентийцев от неотесанности, обучив  их
красноречию и великому искусству руководить политикой сообразно с наукой.
  Моральные  и аллегорические канцоны в честь Мадонны Философии в гораздо
большей  степени  приличествовали  поэту, переступившему  грань юности,  чем
сладостно-печальные  и  экстатические  стихи  "Новой  Жизни". В  I  главе  I
трактата "Пира"  он пишет: "Если  в настоящем сочинении,  которое называется
"Пиром"... изложение окажется более зрелым, чем в "Новой Жизни", я этим ни в
коей мере не  собирался умалить первоначальное мое  творение,  но  лишь  как
можно  больше помочь  ему, видя,  насколько  разумно  то, что "Новой  Жизни"
подобает  быть пламенной  и исполненной  страстей, а "Пиру"  --  умеренным и
мужественным.  В самом  деле,  одно  надлежит  говорить  и  делать  в  одном
возрасте,  а  другое  --  в  другом.   В  прежнем  моем  произведении я
повествовал, будучи на рубеже молодости, а в этом -- уже миновав его".
  Боккаччо сообщает,  что вскоре после смерти  Беатриче  Данте женился на
Джемме из  влиятельной  семьи магнатов  Донати. Брак  был уговорен в 1277 г.
между родителями --  как  часто  случалось  в  те  времена,-- когда жених  и
невеста  были еще детьми. Джемма,  ни разу не упомянутая в сочинениях Данте,
была дочерью  Манетто Донати, двоюродного брата Корсо,-- "большого  барона",
злейшего врага Данте и партии Белых. От этого брака  нам известны  два сына,
Пьетро  и  Якопо  (имя третьего,  Иоанна,  встречается  всего  один  раз,  в
документе из Лукки 1308  г.), и дочь Антония, идентифицированная с Беатриче,
монахиней в равеннском  монастыре Сан  Стефано дельи Оливи. Из родственников
монны Джеммы упомянем также брата Корсо Донати -- Форезе  с ним Данте дружил
в юности и обменивался сатирическими  сонетами, в которых грубая насмешка  и
оскорбительные     намеки    на     семейные    обстоятельства    напоминают
"натуралистические" стихи Рустико Филиппи  и  Чекко Анжольери.  Переписка --
препирательство   с   Форезе   --  разительно  отличалась  от   произведений
"сладостного нового стиля". Данте как бы отдыхает от  изысканной фразеологии
своих возвышенно-утонченных стихов периода "Новой Жизни". Таким образом, уже
в раннем  периоде  творчество Данте  выходит за пределы одного литературного
направления, обнаруживая в  молодом поэте необыкновенную  широту  дарования.
Данте пробует силы в разных жанрах и стилях, используя опыт всех поэтических
школ своего времени.  Все  эти опыты  сослужат  ему службу,  когда через два
десятилетия  он  приступит  к  созданию   грандиозного  эпического   полотна
"Комедии". Задиру и  насмешника  Форезе Донати (умершего  в  1296 г.), друга
своей  молодости,  Данте поместит  не  в адские  рвы, а  в чистилище (XXIII,
37--57).
  В  1295  г. началась  политическая  деятельность  Данте  во  Флоренции,
продолжавшаяся семь лет. Шестого июля того года  пересмотрены так называемые
"Постановления  справедливости" ("Ordi ame ti di giu tizia", 1293), согласно
которым  пять  младших  цехов  были  уравнены  в правах с  семью старшими, а
магнатам  и  рыцарям  запрещалась  всякая  политическая  деятельность.  Была
образована  народная  милиция  во главе со  "знаменосцем справедливости". Во
главе движения  встал  аристократ из гибеллинской семьи  Джанно делла Белла,
ставший  гвельфом.  Он  соединил  в  себе  римского  трибуна с  ренессансным
кондотьером. Весьма показательно, что, несмотря  на колебания  флорентийской
политики,   "Постановления  справедливости"  оставались  основой  управления
республики, из  чего  следует  заключить,  что  этот  документ  был  выгоден
правящей верхушке "жирного народа", опасавшейся магнатов, хотя и входившей с
некоторыми из  них в соглашения.  Купцы  и банкиры вскоре испугались влияния
Джанно делла  Белла. Против него был  возбужден  тот  же мелкий люд  ( o olo
mi uto),  который помог ему прийти  к власти.  Джанно был свергнут и  умер в
изгнании.
  Не  следует ни  преувеличивать, ни  преуменьшать  политическое значение
Данте.  Боккаччо,  а за ним литературоведы-романтики проецировали на события
конца XIII в. будущую славу великого поэта и приписывали ему одну из главных
ролей в общественной жизни Флоренции. С 1 ноября 1295 г. до  30  апреля 1296
г. Данте  участвовал в Особом  народном  совещании при  капитане  народа. 14
декабря  1295 г. он был избран одним из старшин ( avi  --  "мудрые люди") из
"шестины"  ( e tiero)  Сан   Пьетро  (своей  части   города)  для  совещания
(Co iglio della Ca titudi o) по поводу  предстоящих выборов приоров. От мая
до сентября  1296  г.  он состоял  членом  Совета ста,  ведавшего  финансами
республики и другими важными делами. В городских совещаниях  он участвовал и
в 1297  г. Его политическая деятельность между 1298 и 1301  гг. недостаточно
нам ясна, так как документы этого периода не сохранились. Известно, впрочем,
о посольстве Данте в небольшой город Сан Джиминьяно по делам гвельфской лиги
Тосканы. В  течение двух месяцев (с 15 июня  до 15 августа 1300 г.)  он  был
одним  из  семи приоров  Флоренции.  Этот приорат стал, по  его  собственным
словам, "началом всех его бедствий".
  В конце XIII  в. флорентийские гвельфы разделились  окончательно на две
враждебные   партии:  Белых   и  Черных.   С   каждым  месяцем   усиливалось
соперничество между семьей  Донати,  возглавившей Черных, и банкирами Черки,
предводительствовавшими Белыми. По  существу, разница между  двумя фракциями
гвельфов была не столь велика. Однако среди Белых нашлись граждане, склонные
энергично поддерживать  ту часть  "Постановлений  справедливости", в которой
гарантировались  демократические права и привилегии младших  цехов. В то  же
время  к  Белым примыкали  богатые  патриции,  ставшие  аристократами,  как,
например, Кавальканти, сводившие личные  счеты с Донати. Во внешней политике
разницу между двумя группами можно установить  более  ясно:  Черные,  следуя
старой гвельфской традиции, искали поддержки у папы, неаполитанского короля,
французских принцев, рискуя  попасть  в прямую  от  них  зависимость.  Белые
относились  враждебно  к  Бонифацию  VIII, не без основания считая, что папа
стремится присоединить Тоскану к своим владениям. Они недоверчиво относились
к  неаполитанцам  и французам. Дино Компаньи утверждал, что  началом "упадка
города" (вернее,  партии  Белых)  было  майское празднество  1300 г.,  когда
народное веселье было прервано кровавой схваткой приспешников Корсо Донати и
сторонников   Черки.  Дальновидный   Бонифаций  VIII   послал  во  Флоренцию
"примирителя",  кардинала  Маттео  Акваспрата,  человека умного,  ловкого  и
корыстолюбивого. Кардинал сделал все возможное, чтобы возвысить партию Корсо
Донати  и  унизить  Белых.  В канун праздника  Святого  Иоанна,  покровителя
Флоренции  (23  июня), в  том  же году  произошло  новое столкновение  между
Черными  и Белыми. Группа магнатов из окружения  Донати  напала на процессию
цеховых   консулов,   направлявшихся  в   храм,  крича,  что  они  защитники
республики, что они одержали победу над гибеллинами при Кампальдино, а новые
законы  лишают  их общественных  должностей  и  почестей  в  родном  городе.
Сторонники Черки стали вооружаться, ожидая дальнейших мятежей. Приоры, среди
которых был Данте, приняли соломоново решение: они удалили из города вожаков
обеих  групп.  Среди  высланных был Гвидо  Кавальканти,  первый друг  Данте,
заклятый  враг  мессера Корсо Донати.  Возвратившись вскоре во Флоренцию  из
малярийной местности Тосканы, где он должен был проживать, Гвидо Кавальканти
умер 26 августа 1300 г.
  Приорат Данте  кончился  15 августа. От этой даты до февраля 1301 г. до
нас  не  дошли  документы  о его  политической  деятельности   15  марта  он
участвовал  в одном  из городских  советов  "мудрых  мужей", на котором было
решено не поддерживать  притязания  короля Карла Неаполитанского на Сицилию
14 апреля Данте был  на совещании по поводу подготовки  выборов приоров. С 1
апреля до 30  сентября он  состоял  членом Совета ста   19  июня  он  дважды
голосовал  против  предложения   оказать  помощь  "господину  папе"   в  его
междоусобной  войне  с  феодальными  соседями ("co uluit quod  de   ervitio
facie do domi o Pa e  ihil fiat"). Корсо Донати, интриговавший в Риме против
Белых,  был назначен папой подестб  Масса  Торбариа  в феврале 1300  г.  При
посредстве  папы  Черные  заручились  поддержкой  брата  короля  Филиппа  IV
Красивого  -- Карла Валуа. В начале  февраля  1301 г. Карл прибыл в  Италию.
Бонифаций VIII встретил его в своей резиденции в г.  Ананьи с распростертыми
объятиями.  Перед этим  принц Карл  прославился  кровавым усмирением городов
Фландрии  (Брюгге и Гента). В июне 1301 г. Черные собрались в церкви  Святой
Троицы,  чтобы  подготовить  переворот   они  почти  и  не  скрывали   своих
намерений.  Белая  сеньория  приняла  против  них некоторые  меры:  наложила
взыскания на графов Гвиди и банкиров Барди,  конфисковала  имущество Донати.
Если верить  позднему свидетельству  Леонардо  Бруни,  Данте  в  дни,  когда
подготовлялся    мятеж,   советовал   расширить   права   низших   цехов   и
демократизировать  республику.  Виери  Черки  и  его сторонники не  пошли на
дальнейшие  реформы.  Сеньория решила отправить  посольство  к  папе,  чтобы
предотвратить  вмешательство Карла Валуа в дела  Флоренции.  Боккаччо и Дино
Компаньи утверждают, что Данте участвовал в этом посольстве. Черные обвиняли
Белых в сношениях  с гибеллинами  и уверяли  принца и папу,  что только  они
являются настоящими гвельфами.  Белые мешкали  и всюду опоздали. Карл  Валуа
прибыл 1 ноября как "примиритель" и доверенное лицо  папы во  Флоренцию.  По
тайному договору  с Карлом Корсо Донати  утром 5  ноября 1301 г. с небольшим
отрядом   конников  проник  во  Флоренцию.   Белые  оказали  ему   слабое  и
неорганизованное сопротивление. Корсо Донати приказал взломать ворота тюрьмы
и  выпустил  своих сторонников. Шесть дней продолжались  грабежи и  насилия.
Белая сеньория пала, и 8 ноября были избраны новые  приоры из  числа богатых
купцов  и банкиров  (пополанов  по  происхождению), принадлежавших к  партии
Черных. В начале 1302 г.,  27 января, Данте в общем списке  с другими Белыми
был обвинен  в " aratteria", т. е. в том, что он  присваивал государственные
деньги, занимался вымогательством  и нечестно употреблял полученные средства
"против   верховного   первосвященника   и   против  господина  Карла,  дабы
воспрепятствовать его прибытию, а  также против мирного благоденствия города
Флоренции и партии гвельфов".
  По  всем  шести  частям  города  звучала  серебряная  труба  городского
герольда, призывавшая разрушить дома изгнанных  государственных преступников
и  врагов народа.  Где был в это время Данте? Остался ли он на обратном пути
из Рима в Сьене или заблаговременно бежал из родного города, скрываясь в его
окрестностях? Дом его был  разрушен. Жена  Данте, близкая родственница Корсо
Донати, не подверглась преследованиям. Ей удалось спасти часть имущества. 10
марта 1302 г. было вынесено новое решение  суда Черных:  если Данте Алигьери
вернется во Флоренцию,  то  пусть его "жгут  огнем,  пока  не умрет"  ("ig e
com uratur  ic quod moriatur").
  Следы  Данте в первые годы изгнания Белых находим в Ареццо и в Сьене, в
апеннинских замках  вождей гибеллинов, с которыми нужда заставила сблизиться
Белых. Одним  из  них  был  Угуччоне  делла  Фаджуола,  гибеллин  незнатного
происхождения, опытный военачальник, человек  хитрый и жестокий, захвативший
власть в Ареццо. Он сначала ласково принял флорентийских изгнанников. Вскоре
правитель Ареццо пошел на примирение с  папой Бонифацием,  обещавшим сделать
сына  тирана кардиналом. Обманутый папой,  Угуччоне утешился тем, что  выдал
одну из своих дочерей  за овдовевшего Корсо Донати.  Белые флорентийцы стали
не ко двору в Ареццо. Они устремились в горы, к замкам в истоках Арно. Данте
в это время находился, в окружении Черки, во владениях сеньоров Убальдини. 8
июня 1302 г.  Данте  присутствовал вместе с 18 предводителями флорентийцев в
церкви Сан  Годенцо при заключении  договора  между Белыми и  старшим в роде
Убальдини  --  Уголино. Особенно важна  для  феодальных союзников Белых была
подпись  Виера  Черки,  который  своими  богатствами  гарантировал  феодалам
возмещение военных  убытков. Подпись  Данте Алигьери, бывшего приора, имела,
конечно, только морально-политическое значение.
  Убальдини владели плоскогорьем Муджело северо-восточнее Флоренции.  Там
начались  стычки с Черными в июне 1302 г. Вторжения Танно дельи Убальдини во
владения Флорентийской  республики  сопровождались  насилиями  и  грабежами
рыцари и  наемники поджигали  дома, в  которых  заживо  сгорали  беззащитные
жители. Черные  перешли  в  контрнаступление, им удалось  за большие  деньги
подкупить  Карлино  де'Пацци,  который сдал им  15 июля  замок  Пьянтравинье
вместе со  всем гарнизоном,  среди  которого было немало Белых (за что Данте
осудил Карлино  --  еще  до смерти  --  на вечные муки во  льдах Коцита  как
предателя  своей партии   "Ад",  XXXII,  68--69).  Войска  Черных опустошили
владения Убальдини  и осадили крепость  Монтеччанико.  Однако  ополчение  из
Пистойи,  рыцари  Убальдини  и  многочисленные флорентийские  Белые  оказали
Черным жестокое сопротивление  им удалось удержать в своих руках этот важный
опорный пункт. В отместку Черные приступили во Флоренции к казням пленных  и
сторонников  Белых.  Изгнанники успешно  обороняли  также  замок  Филиччоне,
однако исход этой первой муджеланской войны 1302 г. был неясен. Успехи Белых
незначительны. Следовало готовиться к походу следующего года.
  Вероятно,  Данте был  одним из организаторов первой муджеланской войны.
Осенью 1302 г. он отправился в Форли (на границе Апеннин и  Романьи). В этом
городе  с  1296  г.  правил  гибеллин  Скарпетта  дельи  Орделаффи.  Он стал
предводителем  Белых  изгнанников  и  местных  гибеллинов  и  против  черной
Флоренции. Гуманист Флавио Биондо (1380--1463), родом  из  Форли,  сообщает,
что Данте был  секретарем нового вождя Белых. Вряд ли  это верно, вероятнее,
что  Данте помогал в канцелярии Орделаффи  подготовлять вторую  муджеланскую
войну.  Зимой 1302 г. он был послан Белыми в  Верону, чтобы испросить помощи
мощного правителя этого ломбардского города Бартоломео  делла  Скала (умер 7
марта 1304 г.). На небе Марса предок Данте Каччагвида пророчествует:

  Твой первый дом в скитальческой судьбе
  Тебе создаст ломбардец знаменитый,
  С орлом святым над лестницей в гербе.
  ("Рай", XVII, 70--73)

  Затем Каччагвида хвалит доблесть, великодушие  и щедрость  Кан  Гранде,
младшего брата Бартоломео делла Скала.
  По  всей вероятности,  Данте  покинул  Тоскану и вторично направился  в
Верону  к Великому Ломбардцу весною 1303 г.,  в  начале второй  муджеланской
войны. Отвергнув гражданские распри между  Белыми  и Черными, поэт стал "сам
для себя своей партией". Уже зимой  1302/03 г.  он советовал не  пускаться в
опасные   и  плохо  подготовленные  военные  действия   этими  советами,  по
свидетельству  Оттимо,  одного  из   старейших  комментаторов  "Божественной
Комедии", он вызвал раздражение вождей Белых. В терцинах Данте звучат жалобы
на   тягость   изгнания   и   горькие   обвинения   по   адресу  его  бывших
единомышленников:

  Ты будешь знать, как горестен устам
  Чужой ломоть, как трудно на чужбине
  Сходить и восходить по ступеням.
  Но худшим гнетом для тебя отныне
  Общенье будет глупых и дурных,
  Поверженных с тобою в той долине.
  Безумство, злость, неблагодарность их
  Ты сам познаешь  но виски при этом
  Не у тебя зардеют, а у них.
  ("Рай", XVII, 58--63)

  Весною  1303  г., когда виски  Белых обагрились  кровью, Данте  не было
среди них. Скарпетта  дельи Орделаффи  во главе гибеллинов и Белых проник на
территорию   Черных.  Они  заняли  выси  Пульчано  в  15  км  от  Флоренции.
Командование  силами  Черных  принял  новых  подеста  Флоренции Фульчери  да
Кальболи.  Фульчери с  небольшим отрядом  предпринял  быстрые  и решительные
действия против  вооруженных  сил своего заклятого врага Скарпетты. Союзники
Белых,  болонцы,   отступили  в  Романью.  Сам  Скарпетта  заперся  в  замке
Монтеччанико. Белые бежали. Крестьяне убивали и вязали беглецов, рассчитывая
на награду флорентийцев.  Пленников подвергали во Флоренции страшным пыткам,
а  потом  казнили. Среди  них был  мессер  Донато  Альберти,  судья, один из
авторов "Постановлений справедливости".  Его пытали и умертвили по правилам,
которые он сам предписал.
  В дальнейшем мы не находим следов Данте в Тоскане в течение многих лет.
Он не участвовал  в собрании  Белых  в  Болонье, и его имени  нет  среди 131
подписи флорентийских  изгнанников под декларацией о  союзе и военной помощи
18 июня 1303 г.
  В Вероне,  где Данте  жил и при  наследнике  Бартоломео делла  Скала --
Альбоине, он внимательно следил за событиями на родине. Он слышал рассказы о
зверской  расправе  Фульчери  да Кальболи над пленными Белыми.  Борьба между
гвельфами  казалась ему  бессмысленной.  Он  ждал  часа  примирения. На  это
указывает одна из лучших его канцон, написанная в это время,-- "Мое три дамы
сердце  окружили"  ("Tre   do e  i ttor o  al  cor  mi   o   ve ute").  Эти
аллегорические дамы  -- Справедливость, Щедрость и Умеренность -- облачены в
лохмотья  и всеми гонимы и напрасно ищут  пристанища  в раздираемой  смутами
Италии. Поэт говорит, что стремится к примирению. Он верит, что "прощенье --
наилучший лавр войны" (62 [CIV], 107).
  Казалось,  что после смерти униженного  французами  в Ананьи  Бонифация
VIII  (11  октября  1303  г.)  шансы на мир  возросли. Новый  папа,  Никколо
Боккасино,  принявший  имя  Бенедикта  XI,  происходил  из  незнатной  семьи
гибеллинов. В  марте следующего  года папа Бенедикт, стремившийся  примирить
гвельфов и гибеллинов, послал  в Тоскану кардинала Остии  Никколо да  Прато,
также из  плебейской гибеллинской  семьи. Кардинал  вступил  в сношение и  с
Белыми, чей центр был в это время снова в Ареццо, и с правителями Флоренции.
Однако главари  Черных не желали мира и переговоры с прибывшими во Флоренцию
делегатами изгнанников (среди которых был  отец Франческо  Петрарки) успехом
не  увенчались. Черные не остановились перед фабрикацией поддельных посланий
от  имени  кардинала  и обвинили  его в особом покровительстве  гибеллинам и
Белым. Наложив  интердикт на  город кровавой лилии и  отряхнув прах со своих
ног, кардинал Никколо да Прато оставил пределы Тосканы.
  Мы не считаем достоверными сведения Леонардо Бруни о том, что Данте был
в 1304 г. в Ареццо среди 12 советников партии Белых при генеральном капитане
графе Алессандро Гвиди да Ромена  (на самом  деле  капитаном  был  его  брат
Агинольфо). В это время  в Ареццо находился не  Данте, а его  брат Франческо
Алигьери, который  вскоре вернулся на родину. Известно весьма  отрицательное
отношение Данте  к  графам Гвиди да  Ромена, которые  пользовались  услугами
фальшивомонетчика  магистра  Адамо, сожженного во Флоренции на  костре  (см.
"Ад", ХХХ, 73--84). Также  мы сомневаемся в том, что Данте написал письмо от
имени партии  Белых кардиналу Никколо  да Прато и от  своего имени о  смерти
Алессандро да  Ромена его племянникам (письма No 1  и No 2).  Атрибуция этих
писем  относится  к концу  XIV в. Она была  без достаточной критики  принята
многими  дантологами.  Ошибочно  приписывать  Данте  (лишь  потому,  что  он
известнее  других  Белых  гвельфов) все, что  было  написано  флорентийскими
изгнанниками во время гражданской войны.
  Во Флоренции бывшие единомышленники поэта теряли свои позиции. Граждане
разного  имущественного  положения постепенно склонялись на  сторону Черных,
заставивших их подчиниться своей воле запугиваниями и репрессиями. Изгнанные
Белые  слишком тесно  связали себя с  феодальными  сеньорами.  Они выступали
единым  фронтом  с  гибеллинами против Флоренции, и  поэтому обвинение  их в
измене  родине  перестало  быть  демагогической  фразой. Черные правители из
числа "жирного народа" стали хранителями "Постановлений справедливости" и не
позволили ни одному из  магнатов  захватить власть в городе и стать тираном.
Корсо  Донати бесславно  погиб в 1308 г. от  кинжалов каталонских  наемников
Черной  сеньории,  которая в  значительной степени  была  ему обязана  своим
существованием.
  Между 1304 и  1306 гг. гражданская война не прекращалась на подступах к
Флоренции,  то  замирая, то вспыхивая с  новой силой. 19 июня 1304  г. Белые
вместе со своими союзниками  из Ареццо, Пистойи и апеннинских замков едва не
захватили Флоренцию. Им удалось проникнуть в  сам город, но из-за отсутствия
единого  руководства  и неорганизованности  союзникам пришлось отступить  со
значительными  потерями.  Двадцатого  июня, когда решались  судьбы  Белых, в
Ареццо, в  семье одного из флорентийских изгнанников родился  сын  Франческо
Петрарка,  ставший  вместе  с  Данте  и  Боккаччо  одним  из  трех  светочей
итальянской литературы.
  После смерти Бартоломео делла Скала (7 марта 1304 г.) Данте оставался в
Вероне еще некоторое время, вероятно до конца 1304-го или до  начала 1305 г.
Он  не очень поладил  с  братом Великого Ломбардца  Альбуином,  о котором он
довольно пренебрежительно  отозвался  в "Пире"  (IV, XVI, 6).  Данте был  во
враждебных  отношениях и с побочным  сыном Альберта делла Скала -- Джузеппе,
аббатом  монастыря   Сан  Дзено  --   "с  душой  еще  уродливей,  чем  тело"
("Чистилище",  XVIII, 125). Затем мы находим  следы Данте в разных городах и
областях Италии.
  Из упоминаний в "Божественной Комедии", а также в "Пире" и  в "Народном
красноречии" можно установить, что Данте был некоторое время гостем Гвидо да
Кастелло,  "простодушного  ломбардца",  отличавшегося  щедростью  он посетил
также  в городе  Брешии  Куррадо  да  Палаццо ("Чистилище", XVI,  124--125),
бывшего   подеста  Флоренции   и  Пьяченцы  и  капитана  гвельфской  партии.
По-видимому, дальше  он  пробыл в Тревизо  (около  Венеции) у правителя этой
области  Герардо  да  Каммино  (см.   "Пир",  IV,  XIV,   12)   можно  также
предположить,  что он некоторое время  жил в  Болонье и в Падуе,  где Джотто
создал свой знаменитый цикл фресок в капелле "Арена".
  Знакомство  Данте  со  всеми диалектами Италии наводит на мысль, что он
путешествовал и по Южной Италии, но об этом мы можем лишь догадываться.
  Верховный  капитан  гвельфской  лиги Тосканы  маркиз Мороелло Маласпина
после  капитуляции  Пистойи,  1  июня   1306   г.,  поступил  великодушно  с
побежденными Белыми,  что было редкостью в те времена. Маркиз  Мороелло стал
покровителем  Данте,  который  уже не различал  гвельфов и  гибеллинов,  ища
меценатов  среди  сеньоров  Италии,  которые  не   слишком  нарушали  законы
справедливости  и  прислушивались к голосу  совести. Кроме Кан Гранде  делла
Скала, ставшего после Альбуина  владыкою Вероны, ни одной семьи  итальянских
сеньоров Данте  не хвалил  так,  как  род  маркизов Маласпина  из  Луниджаны
("Чистилище", XIII).
  6 октября  1306 г. Данте заключил в городе  Сардзано от имени  маркизов
Маласпина  договор о мире с Антонио, графом-епископом Луни. Этот договор был
подтвержден  в  Кастельнуово  ди  Магре в  присутствии прокуратора маркизов,
Данте и  доверенных  лиц  епископа. В  замках семьи Маласпина Данте встретил
своего  старого друга  Чино  да Пистойя, поэта "сладостного нового стиля"  и
выдающегося юриста. Один сонет  Данте этого периода написан от имени маркиза
Мороелло  Маласпина. В  так называемой "Горной канцоне" ("La Mo ta i a") и в
письме маркизу  Данте говорит о новой  страсти  к прекрасной незнакомке. Эту
канцону и письмо следует  связать с циклом  стихов "О Каменной Даме" ("Do a
Pietro a"). Ее звали, вероятно, Пьетра. Из игры слов в канцоне "К  той  ныне
точке я пришел вращенья" ("Io   o  ve uto al  u to della rot"), а именно "I'
amoro a  i a" ("злой  терн любви" -- "mala i a") можно  заключить, что она
была  из  рода луниджанских  маркизов. Жестокую  чувственную  страсть Данте,
выраженную  в  секстинах и  канцонах, обращенных к  мадонне Пьетре,  досужие
филологи  наивно  принимали  за  аллегорию,  за  упражнения  в  версификации
итальянского  поэта,  стремившегося  превзойти  в  ухищрениях   провансальца
Арнальдо  Даниело  и   других   трубадуров.  Чувственный   Амор   на   время
восторжествовал  над  моралистом.  Данте  было  в чем  каяться  в III  песни
"Чистилища".  Приурочивать  стихи о Каменной  Даме к  флорентийскому периоду
жизни  Данте  не следует -- и по содержанию и по стилю они  могли возникнуть
лишь значительно позже.
  В связи  с  военной авантюрой  кардинала Наполеоне Орсини, выступившего
против Флоренции,  Данте  отправился  к истокам  Арно, где  расположены были
замки графов Гвиди и других  враждебных Черным гвельфам феодалов.  Некоторые
литературоведы  ищут  мадонну  Пьетру  среди  прекрасных  обитательниц  этих
твердынь. Предприятие  кардинала  Орсини  не  увенчалось  успехом  -- Черные
продолжали господствовать во Флоренции.
  Вероятно,  еще  в  Вероне Данте  начал  комментировать канцоны  "Пира",
написанные во Флоренции в 90-х гг.  XIII в.  Ему  необходимо было прославить
свое имя,  чтобы оно громко прозвучало  на всю Италию. Он уже  не хотел быть
поэтом любви, предоставляя любовную лирику своему другу Чино. Он  должен был
стать писателем, избравшим более возвышенные предметы -- мораль, гражданскую
доблесть, философию, науку.  Он стремился также исправить нравы  и показать,
что не аристократическое  происхождение и богатство, а духовное совершенство
и мудрость являются благородством.  Данте  предполагал  написать  пятнадцать
трактатов   и  в  них   комментировать   четырнадцать   канцон  философского
содержания.  Он  написал  только  четыре трактата, в  которых  толкуются три
доктринальные  канцоны. Духовное пиршество Данте было предназначено для всех
стремящихся к знанию и совершенству. Он  обращался  не к ученым  латинистам,
докторам   и  магистрам,  а  к  более  широким  кругам  читателей,  жаждущих
просвещения.  Поэтому  трактаты  "Пира"  были написаны  не  по-латыни,  а на
итальянском, volgare. Итальянский народный язык должен был стать,  утверждал
Данте, солнцем, которое осветит новые  времена.  Параллельно с "Пиром" Данте
писал  по-латыни трактат "О народном красноречии" ("De volgari eloque tia").
Он  разработал  в  нем  поэтику  и  риторику романских языков (прежде  всего
итальянского   и   провансальского).   Это   произведение   также   осталось
незавершенным.
  В  "Пире" и  в  "Народном красноречии" Данте защищал право итальянского
поэта писать не  только о любви, но также о  войне и морали и других великих
предметах на родном языке. Тем самым  он теоретически  оправдал будущую свою
поэму  о судьбах человечества и строении космоса, написанную на  итальянском
языке.  "Пир" и трактат "О  народном красноречии"  подготовили "Божественную
Комедию"  и  предвозвестили "Монархию".  Горизонты  Данте все расширялись. В
"Пире" он охватил современные ему проблемы этики, физики, астрономии. В нем,
за триста  лет до Галилея, мы находим первые  страницы  итальянской  научной
прозы.  Данте   изучил  Аристотеля  и  его   арабских  и  западноевропейских
комментаторов.  Рационализм   Аристотеля  он   сочетал   со   свободомыслием
Аверроэса. Объективный идеализм "Пира" восходит к арабской философии. В этом
произведении  встречаем   отблеск  идей   неоплатоников   и  многосмысленные
толкования текстов средневековой философии. Впрочем, систему  объяснения  по
четырем смыслам (буквальному,  или реальному, моральному,  аллегорическому и
анагогическому, или символическому) он применял не к богословским текстам, а
к  светской поэзии. В  этике  Данте был в  это время последователем стоиков.
Стоическая философия  утешала флорентийского  изгнанника,  давала  ему  силы
переносить  тяготы  изгнания:   бедность,   унижения,   вечные   странствия.
Центральным  в  его  творчестве   этого   периода  становился  образ  Катона
Утического, защитника добродетели и свободы.
  Так же  как Чино  да  Пистойя, Данте полагал,  что  следует  преодолеть
феодальную  раздробленность,  ниспровергнуть захватчиков власти,  называющих
себя князьями, герцогами и королями, во  имя  единого государства, в котором
навсегда будет  побеждено  стремление  к  наживе, частной  собственности  на
землю,  восторжествует законность и наступит вечный  мир  на земле.  Рядом с
государем  мировой  империи  станет   философ,  необходимый  для  доброго  и
совершенного правления. Он обращается в "Пире"  к  феодальным правителям: "О
вы,  несчастные,  ныне  правящие! И о вы, несчастнейшие, которыми управляют!
Ибо нет  философского авторитета,  который сочетался бы с вашим правлением".
(IV, VI, 19).
  Боккаччо  утверждает,  что  Данте  до   похода  Генриха  VII  в  Италию
направился в Париж (по-видимому, в 1307 или 1308 г.)  для усовершенствования
своих  знаний и выступал  на  диспутах,  удивляя  аудиторию  начитанностью и
находчивостью. В  "Божественной Комедии" мы  находим данные,  подтверждающие
истинность этого  свидетельства Боккаччо.  Там встречаются  весьма подробные
упоминания городов на побережье Средиземного моря, на морском  пути от Генуи
к  Марселю. Данте были известны  некоторые подробности  из жизни  Латинского
квартала в Париже  он  был основательно знаком с философской и теологической
мыслью, центром которой  был в это  время  Париж.  Можно предположить, что в
Сен-Дени Данте  изучал космогонию Псевдо-Дионисия  Ареопагита, повлиявшую на
последнюю часть "Божественной Комедии", и его комментатора Скотта  Эриугену.
Следует  отметить  также,  что  Данте   прекрасно  знал  латинскую  поэму  о
совершенном  человеке французского автора Аллена де  Лилля. В Париже Филиппа
Красивого флорентийский поэт  мог лучше чем  где-либо  узнать подробности  о
процессе  тамплиеров,  начатом  в  1307  г.  Известно,  что  Данте  в  поэме
("Чистилище",  ХХ, 91--96)  осудил корыстолюбивого  Филиппа IV, захватившего
сокровища  тамплиерского  ордена при  поддержке  папы-гасконца Климента V. В
Париже  Данте имел  возможность познакомиться с учением Сигерия из Брабанта,
последователя  Аверроэса,   осужденного  теологами  Сорбонны.  (Данте  отвел
Сигерию место в  раю --  Х, 136.)  По-видимому, в  Париже познания  Данте  в
области науки, богословия и философии стали энциклопедическими.
  27  ноября   1308   г.  был   избран   "королем  римлян"  Генрих,  граф
Люксембургский.  Папа Климент V вначале  всячески  поддерживал  Генриха VII.
Новый  император  был  германским  князем  по  происхождению,  французом  по
воспитанию  и  образованию.  Он  свято верил в  свою миссию примирителя всех
враждующих и восстановителя римской монархии.
  24 октября  1310 г. Генрих VII  перешел Западные Альпы и вошел  в город
Сузу  (близ  Турина), направляясь через земли савойского графа в Ломбардию и
Милан. Тысячи  итальянских  изгнанников, потерявших семью и родину, чьи дома
были  разрушены, имущество конфисковано, устремились  навстречу  императору,
который объявил, что не отличает гвельфов от гибеллинов и всем равно обещает
свое  покровительство.  Данте обратился с торжественным латинским письмом ко
всем правителям Италии, призывая их подчиниться императору -- "солнцу мира и
справедливости". В это время мы снова находим поэта у истоков Арно, в замках
графов  Гвиди да Ромена и Батифолле (графиня Батифолле  была  внучкой  героя
дантовского "Ада" Уголино). В Ломбардии Генрих  короновался железной короной
Италии. Многие города -- Милан, Генуя, Пиза  -- открыли ему свои  ворота, но
гвельфская лига в центральной Италии не пожелала признать  императора.  Папа
втайне поддерживал Роберта Анжуйского против Генриха.
  Данте видел  императора в  Милане.  Он склонился  перед  ним  как перед
символом всемирного  государства, в  котором воцарится мир и будет побеждено
стяжательство.  В  Милане в это  время  были и  покровители поэта -- маркизы
Маласпина.
  На  севере  Италии некоторые города оказали  вооруженное  сопротивление
Генриху  VII, особенно Брешиа, которую пришлось брать приступом. Вооруженные
силы  императора  были незначительны: он  опирался на  помощь  преданных ему
сеньоров  из гибеллинских  городов. Флорентийские банкиры и  купцы встали во
главе  антиимператорской  лиги, в  которую  вошли,  кроме Флоренции,  Лукка,
Сьена, Перуджа, Болонья.  Флорентийцы заявили послам императора, что они "ни
пред  одним  государем  еще  не  склоняли рогов". Полный  негодования, Данте
отправил  письмо  "злодеям флорентийцам",  датированное  1 марта 1311 г.  Он
обозвал  Флоренцию  змеей,   блудницей,  проклял  злобу  и   жадность  своих
сограждан,  грозил  им страшными казнями,  исключая их из всеобщей амнистии,
объявленной императором.  Усмирив Брешию,  Генрих отправился в Геную и Пизу,
чтобы оттуда достичь Рима и вступить в борьбу за  Италию с Неаполем. В Пизе,
в доме  своего отца, Франческо Петрарка, которому  в это время  было  7 лет,
увидел Данте. Данте был в Пизе между 6 марта и 7 апреля 1312 г.
  Напрасно  Данте в  другом  своем послании  призывал императора оставить
Северную Италию  и покорить  Флоренцию, чтобы  разбить своих врагов в  самом
центре  антиимператорского  сговора. Только 29 июня 1312 г. кардинал Никколо
да Прато короновал в Риме Генриха VII  императорской короной, но в Латеране,
а  не в Ватикане,  занятом сторонниками  мощных римских  феодалов  Орсини  и
неаполитанцами.  Примирение  между  гибеллинами  и гвельфами не  состоялось.
Император чувствовал  себя  в Риме как  в осажденной крепости. Осенью Генрих
VII приступил к осаде Флоренции, которую он принужден  был снять 31 октября.
Вскоре он  вернулся в  Пизу, где стал готовиться  к борьбе  с неаполитанским
королем  Робертом. Несчастия преследовали императора:  в Италии  умерла  его
жена и был убит его брат. По дороге в Рим, в Буонконвенто (12  км от Сьены),
24 августа 1313 г. Генрих VII внезапно скончался. В Райской Розе Данте видит
престол, уготованный императору:

  Воссядет дух державного средь вас
  Арриго, что, Италию спасая,
  Придет на помощь в слишком ранний час.
  ("Рай", ХХХ, 136--138)

  Смерть императора вызвала радость во  Флоренции и глубокую скорбь Данте
и  других  изгнанников.   Для  Данте  Генрих  был  носителем   высшей   идеи
справедливости  он  должен  был основать  мировую  монархию, не  подчиненную
власти церкви.  Хотя Данте  не участвовал в походе  императора на Флоренцию,
его  резкие  обличения столь возмутили Черных, что в так называемых реформах
Бальдо д'Агильоне (2 сентября 1311 г.) Данте был исключен из амнистии, ему и
его  сыновьям  подтверждались все прежние  наказания. Спустя  восемь месяцев
после  смерти  Генриха  VII  скончался папа Климент  V (20 апреля  1314 г.),
переселившийся в  Авиньон, где он был в  зависимости от французского короля.
Данте обратился к итальянским кардиналам,  которые были тогда в меньшинстве,
призывая  их  выбрать папой  итальянца.  Он  считал  необходимым  возвратить
папский престол из Авиньона в Рим.
  Затем следы Данте снова теряются. Известно все же, что он был в Ассизи
из Умбрии  он  направился в  монастырь Санта  Кроче  ди  Фонте Авеллано.  На
склонах Монте  Катриа, около Губбио, где некогда был приором Пьетро Дамьяни,
обличавший дурные нравы и стяжательство монахов, в гордом одиночестве, среди
скал   и  лесов,   Данте,   по  преданию,   писал  "Божественную   Комедию".
Предполагают, что письмо к кардиналам было также написано  в монастыре Санта
Кроче. Между 14 июля  1314 г. и 10 апреля 1316 г.  великий изгнанник  жил --
как долго,  мы  не знаем -- в Лукке,  где  правил Угуччоне  делла  Фаджоула,
бывший владыка Ареццо. В известной  сцене с  поэтом  Бонаджунтой  да Лукка в
XXIV песни "Чистилища"  Данте глухо упомянул некую даму из  Лукки,  по имени
Джентукка, которая должна оказать ему помощь.
  Поэт  мог бы вернуться во Флоренцию  после декрета об амнистии, если бы
согласился подвергнуться  унизительному обряду покаяния, но он не согласился
предстать перед насмешливыми согражданами у врат церкви  Святого Иоанна, где
он был крещен, в покаянной  рубахе, со  свечой  в руках. Гордый  ответ Данте
неизвестному  флорентийскому   другу  свидетельствует  о  том,  что  никакие
испытания не сломили поэта. 15 октября 1315 г. он вместе со своими сыновьями
снова был осужден на смерть флорентийской сеньорией.
  Латинский трактат Данте "Монархия" был написан между 1312 и 1313 гг., в
разгар  политических событий,  вызванных походом в Италию Генриха VII. Данте
настаивает в трактате  на разделении церкви и  государства. Он  отрицает так
называемый дар  Константина, т.  е. власть  римского папы  над  значительной
частью  Центральной  Италии, будто  бы  дарованную ему  первым  христианским
императором.  Константин, по  словам Данте, не имел  права раздроблять  свои
владения, а римский первосвященник не должен был принимать земные богатства,
если они не  предназначались  для помощи нищим и убогим. Данте настаивал  на
том,  что  светская  власть не  должна зависеть  от духовной. Единая империя
необходима  для  того,  чтобы  на земле наступил  вечный мир и  прекратились
раздоры   князей  и   королей.  Император,  являясь  единственным   законным
собственником всей земли, не будет  стремиться приобрести чужое. Величайшими
бедствиями  человечества  являются  стяжание  и  алчность  (волчица  "Ада").
Объединение всего человечества не влечет за собой обезличивающей  унификации
-- должны быть  сохранены местные свободы и самоуправление.  Тогда в мировом
государстве   настанет  полнота  времен  ( le itudo  tem ori )  --  всеобщее
благополучие  и  благоденствие,  ибо  только  законность,  справедливость  и
материальная  обеспеченность   (а   не  алчность  и   стяжательство)   могут
способствовать  высшей цели каждого человека: спасению  души.  Италии и Риму
принадлежит историческое право возглавить все страны мира, но  Данте никогда
не утверждал, что высшая власть должна принадлежать  итальянцам. Итальянские
романтики  совершенно  превратно  истолковывали  учение  Данте  о  всемирном
государстве  как  программу  объединения Италии  в ее  этнических  границах.
Националистическое  толкование  Данте проходит красной  нитью в  итальянской
историографии XIX в. как в эпоху  Рисорджименто,  так и в период буржуазного
позитивизма.  В  ХХ в. историки литературы довольно  непоследовательно стали
обвинять Данте  то в "отживших  средневековых идеях",  то -- на Западе  -- в
"коммунистическом утопизме". Почему бы  не решиться сказать,  что гениальный
поэт   предвидел   новые   пути   человечества,   преодолевшего   феодальную
раздробленность   и  систему  вечно  враждующих  между  собой   национальных
государств.  В  XIV  в.  сторонники  светской  власти  церкви  обнаружили  в
произведении  Данте  опасную  ересь.  По  свидетельству  Боккаччо,  кардинал
Бельтрандо дель  Поджетто приказал сжечь  попавшие  ему  под  руку  рукописи
"Монархии" и хотел в 1329 г. подвергнуть сожжению кости поэта.
  Между 1327  и  1331 гг. доминиканским  монахом из  Римини Гвидо Вернани
было  написано  сочинение  против "Монархии" Данте. Гвидо считал, что только
авторитет духовенства  священ и  что  светский государь  не может обеспечить
миру  мир. Среди  государей  больше тиранов и  грешников,  чем  праведников.
Римская  империя,  утверждает доминиканец  вслед за Августином,  была не чем
иным, как  царством дьявола. Данте, верящий в рациональное надиндивидуальное
единство  человечества,   высказывает   еретическую  мысль,  почерпнутую  из
нечестивого  Аверроэса.  Спор  этот  был  продолжением  великого  диспута  о
справедливом  устройстве  человеческого  общества,  который  вели  миряне  и
клирики  в  XIII--XIV   вв.   Его  подхватили,  развивая  новые   аргументы,
доказывающие независимость светской власти от духовной, Чино да Пистойя, его
прославленные ученики Бартоло да Сассоферрато и Марсилий Падуанский.
  После   смерти   императора   Генриха  VII  распри  между  гвельфами  и
гибеллинами вступили  в новую фазу. Вождем североитальянских гибеллинов стал
правитель Вероны, младший брат Великого Ломбардца Кан Гранде делла Скала. Он
проявил себя  как блестящий  военачальник, победив падуанцев в сентябре 1314
г. и подчинив своему господству Виченцу. В битве при Монтекатини он наголову
разбил  гвельфов (15  августа 1315  г.), придя  на  помощь к Угуччоне  делла
Фаджуола. После  этого  сражения гвельфские  города  --  Флоренция, Болонья,
Сьена, Перуджа,-- а также Неаполитанское королевство облачились в траур.
  Боккаччо  сообщает, что  после смерти  Генриха VII  Данте перешел через
Альпы и направился в Романью, где и окончил свои дни. По-видимому, некоторое
время он жил в Вероне, однако трудно сказать, как долго. Несомненно одно  --
что  Кан Гранде, чьи  достоинства  Данте прославил в "Божественной  Комедии"
("Рай",  XVII, 76--92), до самой смерти оставался его покровителем и другом.
Боккаччо писал о том,  что, как только  Данте заканчивал несколько песен, он
отсылал их Кан Гранде делла Скала и не давал их никому списывать, прежде чем
не выслушивал его мнение. Эти  сведения косвенно  подтверждает  ученик Данте
Джованни Квирини, пославший после смерти своего учителя  сеньору Вероны, при
дворе которого он жил, сонет, прося  у Кан Гранде разрешения  ознакомиться с
еще неизвестными песнями  "Рая". Отсюда можно  заключить, что дружба Данте с
вождем североитальянских гибеллинов не прерывалась до самой смерти поэта.
  О  втором  пребывании  Данте  в Вероне  мы знаем очень мало. Сочинители
романизированных биографий Данте  еще с середины прошлого века стремились из
не   всегда   достоверных  анекдотов  восстановить  жизнь  Данте  в  столице
итальянских гибеллинов. Одним из главных источников этих  анекдотов является
забавная итальянская песенка, сочиненная  в конце 10-х гг. XIV в. Эммануилом
Сифрони из Рима  (или Губбио), находившимся некоторое время  в окружении Кан
Гранде. В песенке рассказывается о дворе веронского  владыки, куда стекаются
рыцари, трубадуры, астрономы, богословы и музыканты  разных наций  там можно
встретить пленных  сарацин, там показывают редкостных  зверей,  вечно длятся
празднества  и  пиры  сменяются охотами.  Можно  предположить,  что Эммануил
Сифрони познакомился с Данте в Вероне, но трудно установить, когда именно. О
нравах  Вероны  этого  времени, о сеньоре города упомянул историк Феррето из
Виченцы.  Однако  полное  отсутствие  документов  о  Данте,  а  также прямых
указаний  на  его знакомства и связи  между 1315 и 1320 гг. заставляет нас с
чрезвычайной осторожностью относиться  к сопоставлениям и догадкам биографов
и  романистов  прошлого  века.  Важно  отметить,  что  еще при  жизни  Данте
зарождались  легенды   о  нем,  свидетельствующие  о  его  все  возрастающей
известности.  Списки  "Ада" и "Чистилища" ходили  в  это  время уже  по всей
Италии. Напомним знаменитый анекдот  о простодушных веронских женщинах: они,
показывая  на проходящего по улицам Данте,  говорили, что лицо его потемнело
от жара преисподней, борода опалена адским пламенем. В 1320 г. в  канцелярии
папы Иоанна XXII начался процесс  против Маттео  Висконти, который  будто бы
хотел  извести  черной магией  папу и,  не  достигнув желаемых  результатов,
позвал к себе в  Пьяченцу на помощь  "величайшего  мага  Италии" -- магистра
Данте  Алигьери   из  Флоренции.  Однако  нет  никаких  достоверных  данных,
подтверждающих, что Данте действительно был в Пьяченце.
  Среди эпистолярного наследия Данте наиболее пространным является письмо
к  Кан Гранде делла Скала. Подлинность  его долгое  время оспаривалась, и  в
настоящее время авторство Данте признается не всеми.  В письме к Кан  Гранде
Данте  подробно развивает свои излюбленные идеи о многосмысленном толковании
поэзии, высказанные им еще в "Пире". В  письме к Кан Гранде Данте настаивает
на  важности  первого,  буквального,  или  исторического  значения,  которое
необходимо  для  обоснования  морального, аллегорического  и  анагогического
смысла.  Таким образом, многосмысленное толкование  ведет от  реальности  на
первом плане к реальностям "высшего порядка".
  Данте приписывается латинский трактат "Вопрос о земле и воде" ("Que tio
de aqua et terra"), который прочитан в воскресенье 2 января 1320 г. в церкви
Святой Елены  в Вероне. Из этого трактата  следовало бы заключить, что Данте
побывал в Мантуе. Рассуждения автора трактата противоречат космографии Данте
в  "Божественной  Комедии",  как справедливо заметил  известный  итальянский
историк философии Бруно Нарди. Трактат дошел до нас только в одной рукописи,
и атрибуция его Данте не может не вызвать серьезных возражений. Тем не менее
трактат печатается во всех главных изданиях сочинений Данте, в том числе и в
издании "Societб da te ca italia a".
  О  причинах, побудивших Данте покинуть двор Кан Гранде и переселиться в
Равенну, можно лишь догадываться. Менее всего вероятно, что Данте  уехал  из
Вероны, поссорившись со  своим меценатом. На склоне лет  Данте  искал  тихой
пристани, где  вдалеке от  звона  мечей  и кубков  он мог  бы окончить  свое
великое  творение. Заметим,  что сын Данте, Пьетро  Алигьери, юрист и судья,
неизменно  пользовался  и после отъезда Данте в Равенну покровительством Кан
Гранде и его наследников. Пьетро обосновался в Вероне, где  до сих пор живут
его потомки по женской  линии. Другой  сын Данте, Якопо, в 20-х  гг.  XIV в.
вернулся  во   Флоренцию.   Оба  сына  оставили  латинские   комментарии   к
"Божественной Комедии".
  Пьетро Алигьери в 1319--1320  гг. пользовался церковными  бенефициями в
Равенне. По-видимому,  некоторое время сыновья жили в доме,  предоставленном
их  отцу  правителем  Равенны Гвидо  да  Полента, племянником  Франчески  да
Римини, чей образ Данте обессмертил в V песни "Ада". Стараясь не вмешиваться
в  политические распри Италии, мудрый равеннский сеньор был любителем поэзии
и  даже  сам  писал стихи. В Равенне, незадолго  до  смерти, Данте  закончил
третью  часть  "Божественной  Комедии". Существует  предание,  что последние
песни "Рая"  были утеряны,  но тень Данте,  явившись  его  сыну Якопо ночью,
указала тайник в стене, где была спрятана рукопись.
  Данте  любил гулять со  своими равеннскими  учениками в  леске из пиний
между Равенной и Адриатикой.  Этот лесок,  впоследствии  воспетый  Байроном,
напоминал и сад земного рая, и пастушескую Сицилию из эклог Вергилия.
  В  это время Джованни  дель  Вирджилио, профессор риторики и  латинский
поэт из Болоньи, послал Данте в  Равенну эклогу. Болонский магистр полагает,
что невежды не  могут постигнуть  глубин тартара (ада), а тем более звездные
сферы, едва доступные и  самому Платону.  Данте, принятый в обществе великих
поэтов древности в Лимбе ("Ад", IV, 102), не должен писать площадной речью:

  Не расточай, не мечи ты в пыль перед свиньями жемчуг,
  Да и кастальских сестер не стесняй непристойной одеждой.
  ("Эклоги", I, 21--22)

  В намеках и  перифразах  он  предлагал Данте  воспеть на языке  древних
подвиги  императора  Генриха  VII  или  Роберта Анжуйского,  короля  Неаполя
(проявив  в  подборе  кандидатов  в  эпические  герои  большую  терпимость).
Закончив  торжественную латинскую поэму, Данте станет первым  поэтом  своего
времени.
  В первом своем ответе,  также в форме эклоги, Титир (Данте) удивляется,
что Мопсу (Джованни  дель  Вирджилио) "любо под Этною жить на скудных скалах
циклопов" (т. е.  в Болонье, где  распространилось влияние анжуйских королей
Неаполя  и  папской  курии).  Эклоги  Данте и его корреспондента  не  только
подражание   буколическому   жанру  древних,--   они  содержат  политические
высказывания о современности. Реалистическая  живопись сочетается  в  них  с
виртуозной стилизацией, за первым смыслом часто скрывается многосмыслие (что
не было свойственно античным поэтам). В этом -- своеобразие латинской поэзии
предгуманизма, достигшей,  особенно в  эклогах  Данте,  мастерства, которому
могли бы позавидовать поэты эпохи Возрождения.
  Летом 1321  г. Данте как посол правителя  Равенны отправился  в Венецию
для заключения  мира с республикой Святого  Марка. Возвращаясь назад дорогой
между берегами Адрии и болотами По,  Данте заболел, вероятно малярией, как в
1300 г.  его первый  друг  Гвидо  Кавальканти.  Он  умер в  ночь  с 13 на 14
сентября 1321 г. По обычаю города Гвидо да Полента  произнес речь, восхваляя
заслуги  великого  поэта  и гуманиста. Он  приказал  положить  тело поэта  в
греческий мраморный саркофаг  романо-византийской эпохи  (каменная  арка,  о
которой  говорит  Боккаччо).  Чело  поэта  было  увенчано  лавровым  венком,
которого он не получил при жизни. Саркофаг был прислонен к стене церкви  Сан
Пьер Маджоре,  названной впоследствии церковью Святого Франциска. В 90-х гг.
XV в. венецианский правитель Равенны  Бернардо  Бембо  пригласил знаменитого
архитектора  Пьетро  Ломбардо,  который построил  ренессансный мавзолей  над
саркофагом  Данте. Он  возвышается  и поныне.  Эпитафия  на гробнице  Данте,
приписываемая Бернардо Каначчи,  а иногда  без достаточного основания самому
Данте,  написана латынью средневековой, а не предвозрожденческой, на которой
писали  великий  флорентийский  поэт Джованни  дель  Вирджилио  и Альбертино
Муссато. Среди  первых гуманистов Италии распространена была эпитафия Данте,
сочиненная  Джованни  дель Вирджилио, в которой  прославлялся великий  поэт,
искушенный  во всех доктринах, познавший  земную мудрость и  благосклонность
муз.  Равенна даже после объединения Италии в  XIX в. не согласилась вернуть
прах великого поэта его родному городу.
  Покинув  не  по  своей воле Флоренцию,  Данте  из  тосканского  поэта и
муниципального  политика  стал   политическим  деятелем  Италии,  отцом   ее
литературного языка, поэтом не  только итальянским, но и европейским,  одним
из гениев, принадлежащих  всему  человечеству. Флорентийские  Черные, изгнав
Данте  с позором из родного  города, как  бы  предопределили его тяжкий путь
восхождения  к  мировой  славе.  Кровавые  мелочные  распри  Черных и  Белых
гвельфов  заставили Данте  отвернуться с  гордым презрением и от друзей и от
врагов, чтобы с высоты духовной независимости, приобретенной ценой изгнания,
бедности, унижений, переступить зыбкие границы городских коммун и феодальных
королевств, осудить власть тиранов и  олигархий, проклясть в век  зарождения
капитализма  стяжательство  и  земельную  собственность,  утвердить  царство
справедливости  среди  беззакония,  предвозвещая  единое  светское   мировое
государство, которое обеспечит вечный мир на земле.



    Данте Алигьери.
    Стихотворения флорентийского периода


  СОНЕТЫ
  1 (XXXIX)
  ДАНТЕ ДА МАЙЯНО -- К СТИХОТВОРЦАМ
  Не откажи, премудрый, сделай милость,
  На этот сон вниманье обрати.
  Узнай, что мне красавица приснилась --
  4 Та, что у сердца в пребольшой чести.
  С густым венком в руках она явилась,
  Желая в дар венок преподнести,
  И вдруг на мне рубашка очутилась --
  8 С ее плеча, я убежден почти.
  Тут я пришел в такое состоянье,
  Что начал даму страстно обнимать,
  11 Ей в удовольствие -- по всем приметам.
  Я целовал ее  храню молчанье
  О прочем, как поклялся ей. И мать
  14 Покойная моя была при этом.
  2 (XL)
  ДАНТЕ АЛИГЬЕРИ -- К ДАНТЕ ДА МАЙЯНО
  Передо мной достойный ум явив,
  Способны вы постичь виденье сами,
  Но, как могу, откликнусь на призыв,
  4 Изложенный изящными словами.
  В подарке знак любви предположив
  К прекраснейшей и благородной даме,
  Любви, чей не всегда исход счастлив,
  8 Надеюсь я -- сойдусь во мненье с вами.
  Рубашка дамы означать должна,
  Как я считаю, как считаем оба,
  11 Что вас в ответ возлюбит и она.
  А то, что эта странная особа
  С покойницей была, а не одна,
  14 Должно бы означать любовь до гроба.
  3(XLI)
  ДАНТЕ ДА МАЙЯНО -- К ДАНТЕ АЛИГЬЕРИ
  Проверка золота на чистоту --
  Для ювелира незамысловата:
  Огонь подскажет мастеру, что злато
  4 Имеет эту цену или ту.
  И я желаю, чтоб начистоту
  Сказали все про эту песнь собрата
  Вы, кто премудр и судит непредвзято
  8 И в ком достоинств славят высоту.
  Какую муку самою большою
  Из мук любовных можете назвать?
  11 (Мудрей не создал песни я, чем эта.)
  Не любопытства ради жду ответа:
  Себе хотел бы цену я узнать,
  14 Уверенный в одном -- что вас не стою.
  4(XLII)
  ДАНТЕ АЛИГЬЕРИ -- К ДАНТЕ ДА МАЙЯНО
  На вас познаний мантия -- своя,
  Мне кажется, и, разобравшись строго,
  Вам, друг мой, не нужна моя подмога:
  4 Я славлю вас, но я вам не судья.
  В сравненье с вашим знаньем бытия,
  Поверьте мне, мое -- весьма убого,
  Дорога знаний -- не моя дорога,
  8 И вы всеведущи, не то что я.
  Отвечу, положа на сердце руку
  И ложь прогнав любую от себя,
  11 Как надлежит в беседе с мудрым мужем.
  Не посчитайте домыслом досужим
  Такой ответ: кто не любим, любя,
  14 Страшнейшую испытывает муку.
  5 (XLIII)

  Изысканным своим ответом вы,
  К тому же, друг мой, веским, подтвердили
  Всю справедливость доброй той молвы,
  4 Которой люди всюду вас почтили.
  Но мне сдается -- ваши таковы
  Достоинства, что человек не в силе
  Их перечислить до конца, увы,
  8 И почестей вы больших заслужили.
  Страшней любви неразделенной нет,
  По-вашему, но есть другое мненье
  11 На этот счет. Поверить мне кому ж?
  Коль скоро вас не затруднит ответ,
  На ваше уповаю разъясненье,
  14 Чтобы узнать, кто прав, о мудрый муж.
  6 (XLIV)
  ДАНТЕ АЛИГЬЕРИ -- К ДАНТЕ ДА МАЙЯНО
  С кем говорю -- ума не приложу,
  И все же я, не мудрствуя лукаво,
  Столь редкой мудрость вашу нахожу,
  4 Что обойти ее не может слава.
  О вас по мыслям вашим я сужу
  И потому хвалить имею право,
  Но, если б мог я вас назвать, скажу:
  8 Хвалить бы вас мне было легче, право.
  Узнайте, друг (конечно, вы мне друг),
  Тому больнее всех, того жалею,
  11 Кто, будучи влюбленным, не любим.
  Любовь неразделенная -- недуг,
  Грозящий всем дубинкою своею.
  14 Ну как, согласны с мнением моим?
  7 (XLVI)
  ДАНТЕ ДА МАЙЯНО -- К ДАНТЕ АЛИГЬЕРИ
  Амор велит, чтоб верно я любил,
  И обречен я этой страшной доле,
  И часа нет, когда бы поневоле
  4 К нему я сердце сам не обратил.
  Овидиево средство я решил
  Испробовать, но лгал Овидий, что ли,
  Я, не избавясь от любовной боли,
  8 Прошу пощады из последних сил.
  Впустую все -- искусство, заклинанья,
  Отвага, мудрость: от любви вовек
  11 Спасения не будет никакого.
  Служа Амору, зная лишь страданья,
  Ему же угождает человек.
  14 О мудрый друг мой, за тобою слово.
  8 (XLVII)
  ДАНТЕ АЛИГЬЕРИ -- К ДАНТЕ ДА МАЙЯНО
  Ум, знанье, вежество, широкий взгляд,
  Искусство, слава, равнодушье к лести,
  Отвага, красота и верность чести
  4 И деньги -- далеко не полный ряд
  Достоинств, что Амора победят
  Отрадностью -- в отдельности и вместе:
  Одни из них достойны большей чести,
  8 Но каждое в победу вносит вклад.
  При этом, друг мой, если ты намерен
  От добродетелей увидеть прок,
  11 Природных иль благоприобретенных,
  Не действуй против божества влюбленных:
  Какое бы ты средство ни привлек,
  14 Ты проиграешь битву, будь уверен.
  9 (XLVIII)
  К ЛИППО (ПАСКИ ДЕ'БАРДИ)
  Надеюсь, Липпо, ты меня прочтешь,
  Но, прежде чем начнешь
  В меня вникать, узнай -- моим поэтом
  Я послан, чтоб тебя почтить приветом
  5 И пожелать при этом
  Тебе всего, что нужным ты найдешь.
  Надеюсь, ты меня не отметешь
  И душу призовешь
  И разум, чтоб решить, как быть с ответом:
  10 Я, что смиреннейшим зовусь сонетом,
  Явился за советом
  И жду, что ты на помощь мне придешь.
  Я эту девушку привел с собою,
  Однако, наготы стыдясь своей,
  15 Она среди людей
  Не хочет, гордая, ходить нагою.
  Прошу -- безвестной деве платье сшей,
  Не обойди подругу добротою,
  Чтобы с любой другою
  20 Соперничать возможно было ей.
  10 (LI)
  Вовек не искупить своей вины
  Моим глазам: они столь низко пали,
  Что, Гаризендою увлечены,
  4 Откуда взор охватывает дали,
  Красавицу, которую должны
  Они заметить были бы, проспали.
  Я ими оскорблен до глубины,
  8 И у меня они теперь в опале.
  А подвело мои глаза чутье,
  Которое настолько притупилось,
  11 Что не сказало им, куда глядеть.
  И принято решение мое:
  Коль скоро не сменю я гнев на милость.
  14 Я их убью, чтоб не глупили впредь.
  11 (II)
  ГВИДО КАВАЛЬКАНТИ -- К ДАНТЕ
  Вы видели пределы упованья,
  Вам были добродетели ясны,
  В Амора тайны вы посвящены,
  4 Преодолев владыки испытанья.
  Докучные он гонит прочь желанья
  И судит нас -- и мы служить должны.
  Он, радостно тревожа наши сны,
  8 Пленит сердца, не знавшие страданья.
  Во сне он ваше сердце уносил:
  Казалось, вашу даму смерть призвала,
  11 И этим сердцем он ее кормил.
  Когда, скорбя, владыка уходил,
  Вся сладость снов под утро убывала,
  14 Чтоб день виденье ваше победил.
  12 (LII)
  ДАНТЕ -- К ГВИДО КАВАЛЬКАНТИ
  О если б, Гвидо, Лапо, ты и я,
  Подвластны скрытому очарованью,
  Уплыли в море так, чтоб по желанью
  4 Наперекор ветрам неслась ладья,
  Чтобы фортуна, ревность затая,
  Не помешала светлому свиданью
  И, легкому покорные дыханью
  8 Любви, узнали б радость бытия.
  И монну Ладжу вместе с монной Ванной
  И той, чье "тридцать" тайное число,
  11 Любезный маг, склоняясь над волной,
  Заставил говорить лишь об одной
  Любви, чтоб нас теченье унесло
  14 В сиянье дня к земле обетованной.
  13 (LIII)
  ГВИДО КАВАЛЬКАНТИ -- К ДАНТЕ
  О если б я любви достоин был --
  Во мне лишь память о любви всевластна --
  И дама не была б столь безучастна,
  4 Такой корабль мне стал бы, Данте, мил,
  А ты, из тех, которых посвятил
  Амор, смотри -- жду милость ежечасно,
  Но дама в сердце целится бесстрастно,
  8 Как ловкий лучник: жду, чтоб он сразил
  Меня. Амор натягивает лук
  И, торжествуя, радостью сияет:
  11 Он сладостную мне готовит месть.
  Но слушай удивительную весть --
  Стрелой пронзенный дух ему прощает
  14 Упадок сил и силу новых мук.
  14 (LIX)
  Как не почтить виновника разлуки?
  Меня от вас, друзья, уводит тот,
  Кто в благородный плен людей берет,
  4 Из-за красавиц обрекая муке.
  Он при своем разящем насмерть луке,--
  Взмолитесь, пусть ко мне он снизойдет,
  Но только те найдут к нему подход,
  8 Кто, воздыхая, простирают руки.
  Он в сердце вторгся, где запечатлеть
  Намерен благородные черты,
  11 И все во мне уже не мне подвластно.
  Я слышу голос вкрадчивый: "И ты
  У взгляда своего хотел бы впредь
  14 Отнять спокойно ту, что столь прекрасна?"
  15 (LX)
  Прошу тебя, Амор, поговорим,
  Дай над печалью одержать победу,
  О нашей даме поведем беседу,
  4 Довольные вполне один другим.
  Увидишь, мы дорогу сократим,
  Направя мысль по сладостному следу,
  Я мысленно уже обратно еду --
  8 К той, чей высокий образ нами чтим.
  Так начинай, Амор, нарушь молчанье,
  Хотелось бы узнать, чему в пути
  11 Я нынче обществом твоим обязан.
  Ты пожалел меня? А может, связан
  Желаньем тон хороший соблюсти?
  14 Я слушаю тебя, я весь вниманье.
  16 (LXI)
  Задорный лай, охотничье "Ату!",
  Бег зайцев, и кричащие зеваки,
  И быстрые легавые собаки,
  4 И ширь, являя взору красоту,
  В сердцах заполнить могут пустоту
  Подобьем краткого луча во мраке,
  Но мысли о любви, благие знаки,
  8 Любую отвергают суету.
  Одна, глумясь, корит меня уликой:
  "Вот рыцарство поистине в крови!
  11 Еще бы -- для такой забавы дикой
  С красою расставаться светлоликой!"
  И в страхе, что услышит бог любви,
  14 Себя досадой мучаю великой.
  17 (LXIII)
  К МЕУЧЧО ДА СЬЕНА
  Смотри, сонет, приветственное слово
  К Меуччо обрати, не осрамись,
  Придя к нему, и в ноги поклонись,
  4 Чтоб не судил он о тебе сурово.
  Потом немного отдохни и снова
  Приветствовать его не поленись
  И -- к делу, но вначале убедись,
  8 Что по соседству -- никого другого.
  Скажи: "Тебе свидетельствует тот,
  Кому ты мил, свое расположенье --
  11 Твоей сердечной доброте под стать".
  И этих братьев он твоих принять
  Изволит пусть в свое распоряженье
  14 И держит при себе -- назад не шлет.
  18 (LXV)
  Любимой очи излучают свет
  Живого благородства, и повсюду
  Что ни возьми -- при них подобно чуду,
  4 Которому других названий нет.
  Увижу их -- и трепещу в ответ,
  И зарекаюсь: "Больше я не буду
  Смотреть на них", но вскоре позабуду
  8 И свой сердечный страх, и тот обет.
  И вот опять пеняю виноватым
  Моим глазам и тороплюсь туда,
  11 Где, ослепленный, снова их закрою,
  Где боязливо тает без следа
  Желание, что служит им вожатым.
  14 Амору ли не ведать, что со мною?
  19 (LXVI)
  На вас, мою благую госпожу,
  Ищу усталым духом опереться:
  Ему досталось столько натерпеться,
  4 Что и в Аморе жалость пробужу.
  С тех пор как не себе принадлежу,
  Что может духу пленному хотеться?
  Знай повторяет он: "Куда мне деться?
  8 Амору слова против не скажу".
  Я знаю, вам неправота досадна,
  Но разве я заслуживаю смерти?
  11 Нисколько -- сколько сердце ни вини.
  Недолго мне осталось жить, поверьте
  И не бегите глаз моих нещадно --
  14 Иначе безутешным кончу дни.
  20 (LXIX)
  На Всех Святых, недавно это было,
  Я женщин встретил, и из их числа
  Как бы других одна опередила --
  4 Та, что с Амором рядом гордо шла.
  Казалось, сверхъестественная сила
  В ее глазах пресветлый дух зажгла,
  И взор мой дерзновенный поразила
  8 Небесная печать ее чела.
  Она достойных трогала приветом
  И добродетель мягкостью своей
  11 В сердцах будила,-- как забыть об этом?
  Наверно, утешеньем наших дней
  С небес она сошла целебным светом.
  14 Блаженна та, что ближе прочих к ней!
  21 (LXX)
  Откуда это вы в такой печали?
  Пожалуйста, откройте не тая,--
  Боюсь, причиной госпожа моя:
  4 Вас огорчила, дамы, не она ли?
  Жестоко, чтобы вы не отвечали,
  Мольбе страдальца противостоя,
  Хоть что-нибудь хочу услышать я,
  8 Вы лучше бы так дружно не молчали,--
  Тем паче для меня любая весть
  Мучительна о беспощадной даме,
  11 Что не дала любви ко мне расцвесть.
  И силы на исходе, вы и сами
  Могли понять, что так оно и есть.
  14 Ужель не буду я утешен вами?
  22 (LXXI)
  Что омрачило, дамы, ваши лица?
  Кто эта дама, что без чувств лежит?
  Быть может, та, кем сердце дорожит?
  4 Прошу, не нужно от меня таиться.
  Что с ней случилось? Так преобразиться!
  Бела как мел, изнеможденный вид,--
  Такая все вокруг не оживит,
  8 В других блаженством вряд ли отразится.
  "Ты нашу даму не узнал, ну что ж,
  И мы ее с трудом узнать сумели.
  11 Вглядись в ее глаза и все поймешь.
  Они красноречивы -- неужели
  Ты выраженья их не узнаешь?
  14 Брось плакать! Сколько можно, в самом деле!"
  23 (LXXII)
  Однажды появляется Тоска:
  "Побыть с тобой намеренье имею".
  Казалось, Боль и Гнев явились с нею,
  4 Что выступала в роли вожака.
  "Уйди!" -- прошу, но смотрит свысока
  Она гречанкой -- как я, дескать, смею --
  И говорит свое, и я немею,
  8 Немудрено, и вдруг издалека
  Амора в неожиданном уборе
  Я вижу -- в черном с головы до пят --
  11 И со слезами в непритворном взоре.
  Я удивляюсь: "Что за маскарад?"
  И он в ответ: "У нас большое горе.
  14 Плачь, наша дама умирает, брат".
  24 (ХСII)

  О Данте, ты с другими не сравним,
  Премудростями всеми наделенный,
  И ты узнай, что некий друг влюбленный
  4 Воспользовался именем твоим,
  Той жалуясь, которой не любим,
  Клинками беспощадными пронзенный
  И в сердце раненный и убежденный,
  8 Что с этой раной он неисцелим.
  И я надеюсь, отомстишь ты грозно
  За сердце ей, куда для прочих вход
  11 Заказан, как бы ни молили слезно.
  Узнай, кого твое возмездье ждет:
  Красавица младая грациозна
  14 И божество любви в глазах несет.
  25 (ХСIII)
  ДАНТЕ -- К НЕИЗВЕСТНОМУ ДРУГУ
  Я -- Дант -- тебе, кто на меня сослался,
  Отвечу кратко, времени уму
  Не дав на размышленья -- потому,
  4 Что не хочу, чтоб ты письма заждался.
  Но я желал бы, чтобы ты признался,
  Где жаловался ты, верней -- кому.
  Возможно, исцеленью твоему
  8 Поможет то, что за перо я взялся.
  Но коль возлюбленная не должна
  Носить вуаль, то, жалобам внимая,
  11 Не смилуется над тобой она.
  Отметил я, твое письмо читая,
  Что, всех грехов на свете лишена,
  14 Она чиста, как ангел, житель рая.
  26 (LXXIII)
  ДАНТЕ -- К ФОРЕЗЕ ДОНАТИ
  Страдает кашлем бедная жена
  Форезе Биччи, и подумать можно,
  Что там, где столько хрусталя, она
  4 Всю зиму провела неосторожно.
  В разгаре август, а она больна,
  Простужена и кашляет безбожно...
  Укрыться куцым одеялом сложно,
  8 И спать в чулках несчастная должна.
  Течет из носа, прочие напасти...
  И не старуха ведь, но, что ни ночь,
  11 В постели мужнее пустует место.
  Рыдает мать: "Моя вина отчасти,--
  Могла за графа Гвидо выдать дочь,
  14 Хоть небогатая была невеста".
  27 (LXXIV)
  ФОРЕЗЕ -- К ДАНТЕ
  Средь ночи кашель на меня нашел,
  Укрыться было нечем -- вот причина,
  И я не выспался, но все едино
  4 Чуть свет уже на промысел пошел.
  Понять нетрудно, до чего я зол:
  Ведь вместо клада -- что за чертовщина! --
  Или хотя бы одного флорина
  8 Я Алагьеро средь могил нашел.
  Он связан был, и узел был мудреный,
  Не знаю -- Соломонов иль другой,
  11 И тут я на восток перекрестился.
  "Из дружбы к Данте,-- старикан взмолился,--
  Освободи от пут!" Но узел оный
  14 Не одолел я и побрел домой.
  28 (LXXV)
  ДАНТЕ -- К ФОРЕЗЕ
  Вервь Соломона и тебе грозит --
  Ты слишком любишь куропатки грудку
  И вырезку баранью, и отмcтит
  4 Тебе за мясо шкура не на шутку:
  Тебя темница вскоре приютит,
  И ты не забывай ни на минутку --
  Чем дальше, тем сильнее аппетит
  8 И тем трудней отказывать желудку.
  В искусстве некоем большой мастак,
  Ты можешь, говорят, всегда поправить
  11 Благодаря ему свои дела
  И не бояться долговых бумаг.
  Но дети Станьо, должен я прибавить,
  14 Из-за него хлебнули много зла.
  29 (LXXVI)
  ФОРЕЗЕ -- К ДАНТЕ
  В Сан-Галло лучше все верни, что взял,
  Чем над чужою бедностью глумиться:
  За счет других любитель поживиться,
  4 Ты гнев благотворителей снискал.
  Последний из последних обирал,
  У нас ты деньги клянчишь? Ну и птица!
  Без замка Альтрафонте прокормиться
  8 Не можешь, а еще других ругал.
  Надеешься -- прибавь здоровья, Боже,
  И денег им! -- что скоро заберут
  11 У дядюшки тебя Франческо с Таной.
  Я вижу в Пинти Божий дом. И что же?
  Там трое из одной тарелки жрут,
  14 И третий -- Данте в одежонке драной.
  30 (LXXVII)
  ДАНТЕ -- К ФОРЕЗЕ
  О Биччи новый, сын -- не знаю чей
  (Все ждем, чтоб монна Тесса нам сказала!),
  Ты, отправляя в глотку что попало,
  4 Небось ограбил множество людей.
  За кошельки хватается скорей
  Народ, завидев издали нахала,
  И говорит: "Теперь пиши пропало!
  8 Уродец этот -- жуткий лиходей!"
  И тот, который для злодея -- то же,
  Что для Христа Иосиф, сна лишен,
  11 Боясь, что влипнет сын его пригожий.
  Порочны братья, Биччи развращен:
  Разбойничая, лезут вон из кожи
  14 И жен законных держат не за жен.
  31 (LXXVIII)
  ФОРЕЗЕ -- К ДАНТЕ
  Известно мне, ты -- Алагьеро сын:
  Ведь за него ты отомстил исправно,
  Когда в беду он угодил недавно,
  4 Меняя злополучный аквилин.
  Мне кажется, другой бы ни один,
  Врага четвертовав, не стал бесславно
  С его родней заигрывать, но явно
  8 И в этом сам себе ты господин.
  Твою мошну и двум ослам, бесспорно,
  Не сдвинуть с места, друг тебе лишь тот,
  11 Чьи палки пляшут по тебе проворно.
  От скольких лиц молва о том идет,
  Скажу, но прежде просяные зерна
  14 Пришли -- и точный сделаю подсчет.
  32 (XXIX)
  ГВИДО КАВАЛЬКАНТИ -- К ДАНТЕ
  Тебя не раз я в мыслях посещал,
  И низость чувств я видел, удивленный.
  Мне больно -- где твой разум просвещенный?
  4 Иль добродетели ты утерял?
  Докучных лиц ты ранее встречал
  Презреньем. Обо мне, к Амору склонный,
  Сердечно говорил. Твой стих влюбленный
  8 Не я ли, принимая, привечал.
  Смотрю на жизнь твою -- и вот не смею
  Сказать, что речь твоя ласкает слух.
  11 Мой взор тебя уже не потревожит.
  Прочти сонет, и он тебе поможет,
  И пусть расстанется докучный дух
  14 С униженной тобой душой твоею.
  33 (CXVII)
  Путем, которым в сердце красота
  Любовью входит -- сладким чувством плена,
  Летит Лизетта, возомнив надменно,
  4 Что сдался я -- сбылась ее мечта.
  И вот уж перед нею башня та,
  Где на часах душа стоит бессменно,
  И строгий голос слышится мгновенно:
  8 "Красавица, а крепость занята.
  Ты опоздала, в ней царит другая,
  Она пришла без скипетра сюда,
  11 Но щедр Амор, влюбленным помогая".
  И бедная Лизетта, убегая,
  Пылает от досады и стыда,
  14 Амора и себя в сердцах ругая.
  34 (CXVIII)
  АЛЬДОБРАНДИНО МЕДЗАБАТИ ИЗ ПАДУИ --
  К ДАНТЕ ПО ПОВОДУ ПРЕДЫДУЩЕГО СОНЕТА
  Лизетту от позора уберечь
  Намерен я и, выхода другого
  Не видя, прочь ее от люда злого,
  4 На помощь ей придя, спешу увлечь.
  Глумленье над красой хочу пресечь,
  В котором подвига нет никакого,
  И все, что я скажу, звучит не ново --
  8 Ведь бог любви внушил мне эту речь.
  Владыка -- верный страж сего чертога --
  Словам пришельца верить не спешит:
  11 Открыта в порт прощения дорога
  Не всем, и некий голос молвит строго:
  "Покуда властелин не разрешит,
  14 Не переступишь крепости порога".

  КАНЦОНЫ
  35 (L)
  Безжалостная память вновь и вновь,
  Истерзанное сердце растравляя,
  Назад, в былое, обращает взгляд,
  И к милой стороне моей любовь
  5 И зов покинутого мною края
  Могущество Амора подтвердят.
  Нет мочи боле,-- я не виноват,
  Что продержаться долго не сумею,
  Коль помощи от вас не получу,
  10 И посему хочу
  Я видеть вас защитницей моею,
  Пришлите мне привет, который сил
  Прибавил бы и сердце укрепил.
  Не откажите сердцу, госпожа,
  15 Что любит вас и о поддержке просит
  В надежде на спасительный привет:
  Так, собственною честью дорожа,
  Достойный муж слугу в беде не бросит --
  Обидчиком слуги и он задет.
  20 От жара сердцу избавленья нет,
  Тем более что образ ваш, мадонна,
  В нем утвердил Амор, и потому
  Вы к сердцу моему,
  Быть может, отнесетесь благосклонно,
  25 Оно заслуживает доброты:
  В нем ваши запечатлены черты.
  Когда, надежда светлая моя,
  Подумать пожелаете вы прежде,
  Поторопитесь -- мой недолог век,
  30 Собраться с силами не в силах я,
  Судите сами, если я к надежде
  Последней и единственной прибег.
  Все тяготы земные человек
  Несет, средь них -- убийственное бремя,
  35 И вот на помощь друга он зовет,
  И если скажет тот,
  Что ни при чем он, значит, дружбы время
  Прошло, и жизни нечего жалеть,
  Хотя без дружбы горько умереть.
  40 Но я люблю вас, мне без вас не жить,
  На высший дар надеюсь неизменно,
  Который вы могли бы мне принесть:
  Ведь жить желаю -- чтобы вам служить,
  И лишь о тех вещах прошу смиренно,
  45 Что делают прекрасной даме честь.
  Пока живу, пока надежда есть,
  Горжусь, что вас Амор великой властью
  Казнить меня и миловать облек,
  И я -- у ваших ног,
  50 В надежде верной приобщиться счастью:
  Снаружи видно -- только посмотри,--
  Как вы доброжелательны внутри.
  Итак, от вас привета сердце ждет,
  И верит искренно, что он возможен,
  55 Что сердце вы мое не прочь спасти.
  Но знайте, госпожа моя, что вход
  В него стрелою меткой загорожен
  И лишь посланники любви войти
  Туда способны, нет другим пути,
  60 Нет и не может быть, согласно воле
  Амора, кем направлена стрела,
  И не убавит зла
  Своим приходом, не спасет от боли
  Привет, когда один придет -- без тех
  65 Посланцев, что сулят успех.
  Канцона, ты добьешься своего,
  Скорее в путь, осталось ждать не много:
  Ничуть не больше, чем займет дорога.
  36 (LXVII)
  Печалит все меня в моей судьбе,--
  Настолько велики
  Мучения мои, что мной владеет,
  Несчастным, жалость к самому себе.
  5 Затем что вопреки
  Желанию дыхание слабеет
  В груди моей, где рана пламенеет,
  Увы, по милости прекрасных глаз,
  Отмеченных Амором, дабы мой
  10 Приблизить смертный час.
  О, сколь они приветливо светились,
  Когда остановились
  На мне, чтоб стать погибели виной,
  И молвили: "Наш свет несет покой!
  15 Несет покой душе, усладу -- вам",--
  Прекрасной дамы взор
  Моим глазам не раз внушал, доколе
  Не убедился по моим глазам,
  Что разум с неких пор
  20 Моей не хочет подчиняться воле.
  И удалился этот взор, и боле
  Его -- всепобеждающего -- я
  Не видел. Утешенья лишена,
  Скорбит душа моя,
  25 Взирать на то не в силах терпеливо,
  Что сердце еле живо,
  Которому она была верна,
  И в дальний путь сбирается она.
  Она покинуть эту жизнь спешит
  30 И плачет под конец,
  Амором, безутешная, гонима.
  И до того влюбленная скорбит,
  Что сам ее творец
  Внимать не может ей невозмутимо.
  35 И в сердце, там, где еле уловимо
  Жизнь теплится, пока душа при нем,--
  Ее последний на земле приют,
  Где ропщет поделом
  На божество любви она, рыдая
  40 И духов покидая,
  Что с ней разлуки не перенесут
  И потому все время слезы льют.
  Владычицею памяти моей,
  Куда ее возвел
  45 Амор, доныне дама остается.
  Мои страданья безразличны ей,
  И ярче ореол
  Красы ее, и, кажется, смеется
  Она над той, что с сердцем расстается,
  50 И, взор подняв убийственный, велит:
  "Ступай, несчастная, ступай, не жди!"
  Так дама говорит,--
  Как раньше, преграждая путь надежде,
  Но меньше боль, чем прежде:
  55 И чувства притупилися в груди,
  Да и конец мученьям -- впереди.
  В тот день, как дама сердца моего
  В земную жизнь вошла
  (Так памяти поблекшие скрижали
  60 Гласят), мое младенца существо
  Такая потрясла
  Страсть новая, что страхи обуяли
  Меня, и силы тотчас отказали,
  И я упал, затем что некий свет
  65 Ворвался в сердце и остался в нем.
  И если в книге нет
  Ошибки, вышний дух пришел в смущенье,
  И смерти ощущенье
  Возникло в нем, чтоб сожалел потом
  70 Об этом тот, кто виноват во всем.
  Затем она предстала предо мной
  Во всей красе своей,
  О дамы, благородные созданья,
  К которым обращаюсь: разум мой,
  75 Залюбовавшись ей,
  Предвидел -- родились его страданья --
  И понял сразу пагубность желанья,
  Затем что знал прекрасной дамы цель,
  И молвил духам: "Здесь сейчас должна
  80 Не та, кого досель
  Я видел, а другая появиться,
  Которая стремится
  Над всеми нами властвовать одна,
  И грозной будет госпожой она.
  85 Вам посвятил я исповедь мою,
  Младые дамы, чьи глаза прекрасны.
  Вам, для кого любовь -- блаженный свет.
  Надеюсь, вы согласны
  Принять слова, что вам препоручаю.
  90 Я смерть мою прощаю
  Той, что любима мною столько лет,
  В ком состраданья не было и нет.
  37(LXVIII)
  Любовь ведет к погибели меня,
  Отраде сердца моего в угоду,
  С тех пор как свет желанный отняла.
  И ждать последнего недолго дня,
  5 Почти звезды не видя, чью природу
  Не мог помыслить я причиной зла.
  Что делать! Рана знать себя дала,
  И я уже таить ее не в силах,
  Она все больше жжет,
  10 И прошлое не в счет --
  Былая беззаботность не вернется,
  Вздыхаю горько, жизнь к концу идет,
  Смерть не упустит лакомой добычи:
  Я умираю из-за Беатриче.
  15 То сладостное имя -- боль моя:
  Едва его начертанным представлю,
  Во мне печаль, ожив, заговорит
  С такой неотвратимостью, что я
  Любого ужас испытать заставлю,
  20 Глазам являя изможденный вид.
  И, с ног малейшим дуновеньем сбит,
  Бесчувственным паду на землю трупом,
  И отлетит тоска,
  Живущая, пока
  25 Душа полет на небо не направит,
  Где боль, душе по-прежнему близка,
  Пребудет вместе с нею, вспоминая
  Прекрасный лик, который краше рая.
  Душа не просит ничего взамен,
  30 Иного наслажденья не приемлет
  И не страшится мук, себе верна.
  Она, когда меня коснется тлен,
  Предстанет перед Тем, Кто все объемлет,
  И если Им не будет прощена
  35 За прегрешенья, прочь уйдет она,
  Терпя по праву,-- даром ли что страха
  Поистине чужда?
  И вновь она тогда
  Виновницу воспомнит смертной муки,--
  40 И боль пройдет, исчезнет без следа:
  Амор сумеет возместить потерю,
  Мне легче оттого, что в это верю.
  О Смерть, наперсница прекрасной дамы,
  Хочу, чтоб госпожу мою в упор
  45 Ты под конец спросила,
  Спеша ко мне, зачем желанный взор
  Скрывает от меня, зачем сурова,
  И, если он сияет для другого,
  Открыто дай понять, что я обманут:
  50 Мои страданья большими не станут.
  38 (XC)
  О бог любви, в тебе -- небесный свет
  Сродни лучам светила,
  И благодать твою душа вместила
  Лишь та, где благородство -- чувств оплот.
  5 Взойдет светило -- тьмы простыл и след
  Так сердце, что уныло,
  Твоя, сеньор, преображает сила,
  И гнев недолго на тебя живет,
  Ведь на земле благое все берет,
  10 О божество любви, в тебе начало.
  Когда б тебя не стало,
  Благих бы помыслов не знали мы:
  Нельзя, картину разлучив со светом,
  Среди кромешной тьмы
  15 Искусством восхищаться или цветом.
  Тобою сердце ранено мое,
  Как звезды -- солнцем ясным
  Еще ты не был божеством всевластным,
  Когда уже была твоей рабой
  20 Душа моя: ты истомил ее
  Одним желаньем страстным --
  Желаньем любоваться всем прекрасным
  И восторгаться высшей красотой.
  И я, любуясь дамою одной,
  25 Невиданною красотой пленился,
  И пламень отразился,
  Как в зеркале воды, в душе моей:
  Она пришла в твоих лучах небесных,
  И свет твоих лучей
  30 Увидел я в ее очах прелестных.
  Она прекрасна так, и так мила,
  И столь любима мною,
  Что и не мыслю я ее иною,
  И в памяти -- такой живет она
  35 Но вряд ли сила разума могла
  Ее сама собою
  Создать, да и запечатлеть такою
  Без твоего участия, одна.
  Ее краса тобою рождена,
  40 Чему само достойное творенье --
  Живое подтвержденье
  Вот так же пламени небесный знак --
  Светило сил огню не прибавляет,
  Но светит ярко так,
  45 Что мнится -- ярче и огонь пылает.
  Прошу, о благородный властелин,
  Творец всего благого
  На свете, чье величие -- основа
  Всех добродетелей, о, погляди,
  50 Как истомился я, и, господин,
  В мою защиту слово
  Возвысь пред той, что пламень твой сурово
  Зажгла в моей страдальческой груди
  В моей любви ее ты убеди,
  55 Скажи -- почаще пусть меня тревожит,
  Не мучайся, что может
  Стать роковою чувства новизна,
  Не беспокойся: просто не успела
  Еще понять она,
  60 Что мой покой -- в ее очах всецело.
  Поможешь мне -- хвала тебе и честь,
  А мне -- благодеянье,
  Ведь не под силу это испытанье --
  Бороться одному за жизнь свою
  65 К тому же понимаю, кто я есть,
  И тщетны все старанья
  Избегнуть ждущего меня закланья --
  И первенство достойной отдаю.
  И так устрой ты, чтобы власть твою
  70 Достойная всех благ одновременно
  Сумела непременно
  Прекраснейшая дама ощутить,
  Которая на свет явилась в пору,
  Затем чтобы царить
  75 В сознанье тех, чьему предстанет взору.
  39 (XCI)
  Могущество Амора таково,
  Что с мукою моею
  Недолго выдержу я, убежден
  К тому же сил все больше у него,
  5 Тогда как я слабею
  И стойкости былой, увы, лишен.
  Не требую, чтоб сделал больше он,
  Чем просит у него мое желанье:
  Ведь не было бы этого признанья,
  10 Когда бы я хотя бы прежним был.
  Одним я спасеньем огорчен --
  Что сила боль оставит без вниманья
  Но если порождают состраданье
  Благие просьбы, жажду, чтобы сил
  15 Придало мне сияние очей
  Прекрасное возлюбленной моей.
  Влюбленному лучи любимых глаз
  Даруют сладость взгляду
  И горестям моим предел кладут:
  20 Дорогой этою не в первый раз
  Несут они усладу
  И знают, где Амор обрел приют,--
  Меня глаза мои же выдают.
  Бываю счастлив, взор ее встречая,
  25 Но нет, любви моей не замечая,
  Его скрывает от меня она,
  Тогда как в мыслях, что в любви берут
  Начало, ей одной служу всегда я,
  Иного блага для себя не зная,--
  30 Настолько преданность моя сильна,
  Бежать ее? Но в том-то и беда,
  Что сразу же я умер бы тогда.
  Воистину владеющая мной
  Любовь невероятно
  35 Сильна и чувствам не чета иным,
  Нет в мире ничего любви такой
  Сильней, когда приятно
  И жить и умереть, служа другим.
  И я служить стремленьем одержим
  40 Давным-давно, с тех пор как ощущенье
  Великой жажды знаю -- порожденья
  Красот, соединившихся в одну.
  Да, я слуга, и пусть я нелюбим,
  Я счастлив: людям свойственно уменье
  45 Служить, не спрашивая дозволенья.
  Не ставя строгость младости в вину,
  Надеюсь, доживу -- настанет срок,
  И сделается суд ее не строг.
  Когда, великой жаждой побежден,
  50 Желаю я на славу
  Служить любимой и к тому стремлюсь,
  Сдается мне, что я вознагражден,
  И, значит, не по праву
  Обыкновенным я слугой зовусь.
  55 Себе на благо красоте дивлюсь,
  Служа красе -- моих очей отраде,
  Но все ж при более глубоком взгляде
  Слуга -- названье мне, ведь я служу
  И потому слугою остаюсь,
  60 Пускай не собственной корысти ради:
  Служу, не помышляя о награде,--
  Ведь я самою службой дорожу,
  Любимой весь принадлежа как есть:
  Амор мне оказал такую честь.
  65 Когда б не бог любви, не мог бы стать
  Я вещью, посвященной
  Той, кто ко мне упорно холодна,
  Подобно даме, что не хочет знать
  Души, в нее влюбленной,
  70 Души, которой так она нужна.
  Я нахожу, что каждый раз она
  Прекраснее, чем прежде, несравненно,
  И власть Амора крепнет неизменно
  С открытием достоинств новых в ней.
  75 И вечно доля у меня одна,
  И мучаюсь и нощно я и денно,
  И полон сладких дум одновременно,
  Когда нельзя мне любоваться ей --
  С тех пор, как видел я мою любовь,
  80 И до поры, когда увижу вновь.
  Коль скоро ты, канцона, мне сродни,
  Я, за тебя спокойный,
  Прошу тебя, уверен наперед,
  Что не рассердишься,-- не премини
  85 Ступить на путь достойный,
  Что, сладостную столь, тебя зовет.
  Когда же рыцарь некий привлечет
  Внимание твое, имей терпенье
  О тех, с кем дружит он, составить мненье,--
  90 И ты тогда, каков он сам, поймешь.
  Плохих в друзья хороший не берет,
  Но кто попал в дурное окруженье,
  Не изменить не может поведенье,
  Насколько б ни был прежде он хорош.
  95 С людьми дурными дела не имей:
  Разумней избегать таких людей.
  Трех -- злобных наименее -- сначала,
  Канцона, флорентийцев навести:
  Двоих приветствуй, третьего спасти,
  100 Избавить поспеши от злобной секты.
  Скажи ему о том, что не пристало
  Спор добрым людям меж собой вести,
  И что добру со злом не по пути,
  И что, коль скоро добрый человек ты,--
  105 Со злом боясь вступить в борьбу, стыдись:
  Чтоб обрести одно, с другим борись.

  БАЛЛАТЫ И СТАНЦЫ

  40 (LVI)
  Как вспомню тот веночек,
  Вздыхаю без конца --
  И все цветы по нраву.
  Я видел тот венок на вас
  5 И прелести цветов дивился,
  Я видел, помню, как сейчас,--
  Над ним любовный ангел вился,
  И пел он, что явился
  Склонять к любви сердца
  10 И звать в ее державу.
  Когда Флоретты рядом нет,
  Я верю -- лучше всех признаний
  Напомнить ей надеть предмет
  Моих сердечных воздыханий,
  15 Притом что нет желанней
  Любовного венца,
  Сплетенного на славу.
  В баллате я почтил цветы,
  Сплетая с юным словом слово,
  20 И, если я для красоты
  Ей платье дал с плеча чужого,
  Не вижу в том худого --
  И для ее певца
  Привета жду по праву.
  41 (LVIII)
  О Виолетта, ты моим глазам
  Предстала, осененная Амором!
  Прошу, над сердцем смилуйся, в котором --
  Боль жгучая с надеждой пополам.
  5 Ты, Виолетта, статью неземною
  Вселила пламя в раненую грудь,
  Все обожгла внутри,
  Чтобы надежду в будущем вдохнуть,
  Согреть улыбкой,-- сжалься надо мною,
  10 Мне легче, посмотри.
  Хоть изредка улыбку мне дари,
  Не забывай, сколь многие страдали,
  Что на любовь ответить опоздали,--
  И сами обрекли себя слезам.
  42 (LXXXVII)
  "Красавица младая, появилась
  Здесь для того я, чтобы мог любой
  Нездешней насладиться красотой.
  Я -- дочь небес, и я оттуда вновь
  5 Пролью на мир блаженное сиянье.
  Кому при встрече не внушу любовь,
  Тому не суждено любви познанье.
  На то Природы было пожеланье,
  Чтобы меня Амор, вожатый мой,
  10 Привел во всей красе в предел земной.
  Играет звездный благодатный свет
  В моих очах  моя краса -- чудесна,
  И чуда в этом никакого нет,
  Затем что красота моя небесна.
  15 И только тот найдет, что я прелестна,
  Чьей овладеет бог любви душой,
  Пленив ее красавицей другой".
  Такие в ангельских чертах слова
  Начертаны решительно и ясно.
  20 Я любовался девой, жив едва,
  И убоялся смерти не напрасно,
  Владыкой ранен, что единовластно
  Царит в очах красавицы младой.
  С тех пор и плачу, потеряв покой.
  43 (LXXX)
  Познавшие Амора, к вам одним
  С баллатой обращаюсь безотрадной,
  Где речь идет о даме беспощадной,
  Сумевшей сердцем завладеть моим.
  5 Внушая страх, она глядит надменно,
  Собою любоваться не дает:
  Жестокие обводы неизменно
  У глаз лежат, зато в глазах несет
  Красавица желанный образ тот,
  10 Что из души высокой исторгает
  О милости призыв и заставляет
  Сердца вздыхать при каждой встрече с ним.
  Она безмолвствует, но слышу: "Горе
  Взглянувшему в глаза мои хоть раз!
  15 Амора образ я несу во взоре,
  И стрел его -- неистощим запас".
  И прячет взор она от наших глаз,
  Уподобляясь некой мудрой даме,
  Что на себя влюбленными очами
  20 Глядит, довольна обликом своим.
  Не думаю, что состраданья ради
  От правила отступит своего
  Красавица надменная, во взгляде
  Несущая любови божество.
  25 Но ей не спрятать от меня его,--
  Блаженное познаю состоянье:
  Столь сильно любоваться ей желанье,
  Что страшный гнев ее преодолим.
  44 (LXXXVIII)
  Ты, зная, что прекрасна и юна
  И что орудием Амора стала,
  В гордыню и жестокосердье впала.
  Со мной жестока и высокомерна,
  5 Ты вынуждаешь все на свете клясть:
  Решила испытать, насколько верно,
  Что власть любви -- убийственная власть.
  Как это просто -- в плен к тебе попасть!
  О если бы ты на себе сначала
  10 Могущество Амора испытала!
  45 (XLIX)
  Амор замолвить слово
  За сердце может, что у вас в плену,
  И чуткую струну
  В душе далекой тронет Состраданье.
  5 Отрадно ждать, что снова
  Увижу вас -- и радостно вдохну,
  Чуть прах дорожный с платья отряхну:
  Разлуку сокращает ожиданье.
  Надеюсь, кратким будет испытанье,
  10 Желанный близок час,
  Недаром вижу вас
  В мечтах, и не помеха расстоянье:
  Будь я на месте или на ходу,
  Мольбою госпожу мою найду.
  46 (LVII)
  Владыка, что из самой глубины
  Прекрасных ваших глаз на мир взирает,
  Надежду мне внушает,
  Что с милосердьем будете дружны.
  5 Места, где он, всесильный, пребывает,
  Прекрасными местами быть должны,
  И к ним устремлены
  Все добродетели, как подобает.
  Вот почему меня не покидает
  10 Надежда, что не умерла едва
  И все-таки жива:
  Придав надежде сил,
  Чтоб ей никто пути не заступил,
  Ей о себе Амор напоминает
  15 И о цветке, что душу поразил
  И красотой пленил,
  Когда ко мне, мадонна,
  Вы обратили очи благосклонно.

  Стихотворения, написанные в изгнании
  СОНЕТЫ
  47 (LXXXIV)
  Звучат по свету ваши голоса,
  Стихи мои, с тех пор как я о даме
  Стал, заблуждаясь, петь, начав словами:
  4 "Вы, движущие третьи небеса".
  Преодолев пустыни и леса,
  Идите к ней, скажите со слезами
  Известной вам: "Мы ваши, мы лишь с вами,
  8 Иных не узрит госпожи краса".
  С ней не останьтесь, там Амора нет.
  Идите дальше в скорбном одеянье,
  11 Как ваши сестры -- после стольких лет.
  Достойной дамы вы найдите след.
  Скажите ей в смущенном покаянье:
  14 "Мы служим вам, у сих склоняясь мет".

  48 (LXXXV)
  О сладостный сонет, ты речь ведешь
  О той, с которой честь для каждой знаться,
  Ты встретил или встретишь, может статься,
  4 Того, кого ты братом назовешь.
  В его сужденьях -- правды ни на грош
  О божестве, зовущем жен влюбляться,
  И мой тебе совет: не слушай братца,
  8 Все сказки, все заведомая ложь.
  Однако при условии, что словом
  Он к госпоже твоей тебя направит,
  11 Ты ей скажи как можно горячей:
  "Пусть мой приход сомнений не оставит
  О человеке, повторять готовом
  14 Все время: "Где, где свет моих очей?"
  49 (LXXXVI)
  Две госпожи, в душе моей представ,
  Беседу о любви ведут согласно:
  Одна -- мудра, отважна, беспристрастна
  4 И обходительный имеет нрав
  Другая, мягкой красотою взяв,--
  Изысканна и тем вдвойне прекрасна.
  И надо мною та и эта властна,
  8 Ведь бог любви -- ревнитель равных прав.
  И Красота полна недоуменья,
  И Добродетель, что не изберу
  11 Одну из двух предметом поклоненья.
  Но для Амора обе ко двору:
  Как не любить красу -- для наслажденья
  14 И добродетель -- чтоб служить добру?
  50 (LXXXIX)
  Кому еще в ее глаза смотреть
  Достанет после этого отваги?
  По их вине о смерти как о благе
  4 Мечтаю: невозможно боль терпеть.
  Пусть для других примером стану впредь,
  Предупрежденьем о безумном шаге,
  Чтоб новому не вздумалось бедняге
  8 Черты прекрасной девы лицезреть.
  До срока умереть судьба судила
  Мне для того, чтобы любой извлек
  11 Из ранней гибели моей урок.
  Я поспешил, увы,-- я жить бы мог,
  И мне бы мысль о гибели не льстила,
  14 Как жемчугу -- желанный луч светила.
  51 (ХСIХ)

  Мессер Брунетто, отнеситесь чутко
  К малютке сей, в ее устроив честь
  Не пир, но праздник,-- ведь не просит есть,
  4 А требует прочтения малютка.
  Запомните: ее понять -- не шутка,
  Не вдруг найдете вы -- в ней что-то есть:
  Спокойно надобно ее прочесть,
  8 Да и не раз, чтоб смысл достиг рассудка.
  А не достигнет -- там у вас полно
  Таких, как брат Альберто: разберется
  11 Любой во всем, что в руки ни возьмет.
  Когда же вы и с ними заодно
  Не преуспеете, позвать придется
  14 Мессера Джано -- он не подведет.
  52 (LXII)

  Все больше донимает батогами
  Вас бог любви? За непокорность месть!
  Еще послушней будьте, чем вы есть,--
  4 Вот мой совет, а там решайте сами.
  Придет пора -- он вспомнит о бальзаме,
  Не даст мученьям душу вам разъесть:
  Весомее раз в пять, когда не в шесть,
  8 Добро любви, чем зло. И к вашей даме
  Направьте ваше сердце напрямик
  Через его владенья, если верно
  11 Я в смысл посланья вашего проник.
  Держитесь этого пути примерно,
  Ведь бог любви вознаграждать привык
  14 Лишь тех, кто служит преданно и верно.
  53 (XCIV)
  ЧИНО ДА ПИСТОЙЯ -- К ДАНТЕ
  О новой даме речь ведет опять
  Амор и на посулы не скупится,
  Клянясь, что стоит ею мне плениться --
  4 И сердце переполнит благодать.
  Но слова не умеет он держать,
  Когда стрела его к мишени мчится,
  И я, увы, не сказочная птица
  8 И знаю, мне из пепла не восстать.
  Едва поднять решаюсь очи эти --
  И ранит сердце новая стрела,
  11 В котором старым ранам нет числа.
  Что делать, Дант? Не откажи в совете.
  Амор зовет, но я боюсь, что зла
  14 Не в темном больше, а в зеленом цвете.
  54 (XCV)
  ДАНТЕ -- К ЧИНО ДА ПИСТОЙЯ
  Я видел срубленный под корень ствол,--
  Его пригрел родитель Фаэтона,
  Свалившегося в реку с небосклона
  4 Ломбардскую, и ствол листву обрел,
  Но все-таки плодов не произвел,
  Отторгнут от живительного лона.
  И не могло иначе быть: исконно
  8 Природе чужд подобный произвол.
  Обманчив дерева наряд зеленый,--
  О девушке суди не по глазам,
  11 А в сердце глянь поглубже -- пусто там.
  Нет, лучше юных опасаться дам,
  За нею не гонись, неугомонный,
  14 Зеленым цветом юности прельщенный.
  55 (XCVI)

  Затем что здесь никто достойных слов
  О нашем не оценит господине,
  Увы, благие мысли на чужбине
  4 Кому поверю, кроме этих строф?
  И я молчанье долгое готов
  Единственно по той прервать причине,
  Что в злой глуши, где пребываю ныне,
  8 Добру никто не предоставит кров.
  Ни дамы здесь, отмеченной Амором,
  Ни мужа, что из-за него хоть раз
  11 Вздыхал бы: здесь любовь считают вздором.
  О Чино, посмотри, с каким укором
  Взирает время новое на нас
  14 И на добро глядит недобрым взором.
  56 (CXI)

  Амор давно со мною пребывает,
  От девяти он лет во мне царит,
  И знаю, как, пришпорив, вновь смирит,
  4 Как плакать и смеяться заставляет.
  Напрасно разум пленник призывает,--
  Так простодушный в колокол звонит,
  Когда трепещут молнии, и мнит,
  8 Что облаков раздор он усмиряет.
  Очерчен круг любви, недвижна мета,
  Там воли ограничен кругозор,
  11 Туда не долетит стрела совета.
  И шпору новую вонзит Амор,
  Коль прежнею красою не согрета
  14 Твоя душа. Таков твой приговор.
  57 (CXII)

  Я минерал мечтал найти златой,
  Ценимый добродетелью высоко,
  Но умираю, мучаясь жестоко,
  4 Затем что в сердце шип вонзился злой.
  От поисков напрасных сам не свой,
  Я, осужденный умереть до срока,
  Там пребываю, где по воле рока
  8 Останется победа не за мной.
  Я многое бы к этому прибавил,
  Но я боюсь, маркиз, что вам смешон
  11 Моих докучных жалоб будет стон.
  К владыке я взываю, чтобы он,
  Который мрамор слезы лить заставил,
  14 Жестокий камень в злато переплавил.
  58 (CXIII)

  Достойны вы сокровища любого --
  Столь чисто голос ваш всегда звучал,
  Но кто в проводники неверность взял,
  4 Сокровища не сыщет никакого.
  Не зная средства от шипов иного,
  Израненный, и я, как все, вздыхал,
  И все же есть на свете минерал
  8 И чувство давнее, как прежде, ново.
  Не ведает слепой, когда закат,
  Когда восход: несчастие закрыло
  11 Ему глаза, и ни при чем светило.
  Меня бы мост сомнений убедило
  Одно покинуть -- слез правдивых град:
  14 Без них меня слова не убедят.
  59 (CXIV)

  Я полагал, что мы вполне отдали
  Любовной теме дань,-- всему свой срок,--
  И новый путь необоримо влек
  4 Мою ладью, влекли морские дали.
  Но, Чино, мне не раз передавали,
  Что ловитесь вы на любой крючок,--
  Иначе бы перо для этих строк
  8 Усталая рука взяла едва ли.
  Когда влюбляются, подобно вам,
  Направо и налево то и дело,
  11 То бог любви несильно стрелы мечет.
  Чтоб ваше сердце вами не вертело,
  Займитесь им,-- ведь сладостным стихам
  14 Такой пример, как ваш, противоречит.
  60 (CXV)

  С тех пор, о Данте, как меня изгнали
  Из мест родных и, от красы далек,
  Какой ни прежде, ни позднее Бог
  4 Не создавал, бреду в слезах печали,
  Когда, тоскуя, что умру в опале,
  Встречал красавиц я, которых мог
  Сравнить с любимой, сердце не берег,
  8 И всякий раз они его пронзали.
  И все равно к безжалостным рукам
  Отчаянье, что мною завладело,
  11 Меня влечет в объятья, нет сомненья.
  Одной, любимой, предан я всецело,
  Но в красоте других -- и многих -- дам
  14 Приходится искать мне утешенья.
  61(CV)
  Недолго мне слезами разразиться
  Теперь, когда на сердце новый гнет,
  Но Ты, Который -- совести оплот,
  4 Всевышний, не позволь слезам пролиться:
  Пускай Твоя суровая десница
  Убийцу справедливости найдет,
  Пригретого тираном, что дает
  8 Отраве по земле распространиться.
  И в леденящем страхе новых бед
  Роптать и то не смеет люд смиренный,
  11 Но Ты, любви огонь, небесный свет,
  Вели восстать безвинно убиенной,
  Подъемли Правду, без которой нет
  14 И быть не может мира во Вселенной.

  КАНЦОНЫ
  62 (CIV)
  Три дамы к сердцу подступили вместе,
  Расположась кругом,
  Затем что в нем самом
  Любви угодно было воцариться.
  5 В них столько красоты и столько чести,
  Что бог любви при всем
  Могуществе своем
  Не сразу к ним решает обратиться.
  Усталые, страдальческие лица
  10 Изгнанниц трех несчастных выдают,
  Которых там и тут
  Отвергли, а послушать их,-- давно ли,
  Достойны лучшей доли,
  Красавицы повсюду были чтимы,
  15 Не то что ныне. И, не пряча боли,
  Теперь людьми гонимы,
  Как будто к другу в дом они пришли:
  Кого искали -- наконец нашли.
  К руке склонилась с видом чахлой розы
  20 Та, что любовь корит
  За тысячи обид,
  И обнаженная рука -- колонна
  Страданья, по которой льются слезы,
  Другою -- лик сокрыт,
  25 Что слез дождем омыт.
  Боса, но сколько гордости врожденной!
  И сквозь худой покров Амор смущенно
  Увидел то, о чем не говорят,
  И, жалостью объят,
  30 Спросил с участьем, кто она такая.
  "Почти во всем чужая,--
  Она Амору молвила в унынье.--
  На родственную чуткость уповая,
  Сюда пришли мы ныне,
  35 Ведь мне сестрою -- матушка твоя.
  Я Справедливость. Справедливость я".
  Печалью красноречия живого
  Бесхитростный рассказ
  Внимавшего потряс,
  40 И он спросил о тех, что были с нею.
  У бедной слезы покатились снова
  Из воспаленных глаз.
  "Ты хочешь лишний раз
  Увидеть, что сдержаться не умею? --
  45 И скорбно продолжала эпопею: --
  Тебе известно, что сначала Нил
  Ключом прозрачным был,
  И там, где зелень уступила зною,
  Над девственной волною
  50 Я родила ту, что со мною рядом
  Пшеничной утирается косою.
  И дочь припала взглядом
  К воде и -- красоте своей в ответ --
  Ту, что поодаль, родила на свет".
  55 Амор дослушал не теряя нити,
  Рассказом потрясен,
  И вот сквозь слезы он
  Любезно дам приветствовал впервые,
  И стрел своих коснулся: "Посмотрите,
  60 Бездействием урон
  Оружью нанесен,
  Сверкавшему во времена былые.
  Умеренность, и Щедрость, и другие
  Родные наши нищими бредут,--
  65 Как не заплакать тут?
  Пусть правды от себя никто не прячет,
  И если смертный плачет,
  Так повернулись для него светила.
  А нам дано бессмертие, и, значит,
  70 Как жизнь бы нас ни била,
  Мы выстоим, и вновь родится тот,
  Кто этим стрелам блеск былой вернет".
  И я, внимая слову утешенья,
  Хоть не ко мне оно,
  75 А к трем обращено
  Изгнанницам, горжусь моим изгнаньем.
  Пусть белыми по воле Провиденья
  Цветам не суждено
  Пребыть, но все равно,
  80 Кто пал с достойными, того признаньем
  Не обойдут. И если б расстояньем
  Я не был от красавицы моей
  Отторгнут и о ней
  Не тосковал, душе бы легче было.
  85 Но огненная сила
  Сломила плоть -- недаром Смерть на страже
  Была, недаром к сердцу подступила.
  Будь я виновен даже,
  Недолго прожила моя вина,
  90 Раскаяньем давно погребена.
  Да не притронется ничья рука,
  Моя канцона, к твоему наряду:
  Пускай доступным взгляду
  Любуются и в сладостную суть
  95 Не тщатся заглянуть.
  Но если на пути твоем случится
  Друг добродетели, любезна будь
  И, прежде чем открыться,
  Вся просветлей,-- цветка цветущий вид
  100 Желанье в пылком сердце породит.
  Канцона, птицей белой мчись на лов,
  Канцона, черными лети борзыми,
  Что путь под отчий кров
  Отрезали, лишив меня покоя.
  105 Ни от кого скрывать не вздумай, кто я
  Разумные уметь прощать должны:
  Прощенье -- наилучший лавр войны.
  63 (LXXXIII)
  Когда меня Амор обрек печали,
  Придав опале,
  Едва ли был я в этом виноват:
  Нет,-- жалостью объят,
  5 Моленьям сердца страстным
  Он моего внимать не мог, и вот,
  Забытый им, пою, как в грех мы впали,
  Не устояли,
  И стали все дурное невпопад
  10 Обозначать подряд
  Мы именем прекрасным.
  О грациозность! В ком она живет,
  Заслуживает тот
  Порфиры: свойство это
  15 Есть верная примета
  Того, что добродетель в нем царит,
  И защищать ее, любви лишенный,
  Решил я, убежденный --
  Ко мне владыка возблаговолит.
  20 Одни спустить готовы все именье:
  Причина рвенья --
  Стремленье, умерев, найти приют
  Там, где лишь добрых чтут,
  Которых невозможно
  25 Из мудрой памяти людей изгнать.
  Но показную щедрость ждет забвенье,
  Ведь береженье --
  Уменье мудрых  им же воздадут
  За их превратный суд
  30 И суд людей, что ложно
  Их, мотов, щедрыми хотят считать.
  В распутстве пребывать --
  Ужели этим кто-нибудь прославится?
  Или стремленьем нравиться
  35 Глупцу, пуская пыль в глаза ему?
  Судить по платью мудрый муж не будет,
  Ведь он о людях судит
  По благородству сердца и уму.
  Другим -- при их желанье отличиться --
  40 Иное мнится:
  Добиться славы остряка не грех
  У тех, кто, слыша смех,
  Догадки втуне строит,
  Над чем смеются,-- слеп умом не зря.
  45 И речь замысловато их струится,
  И взор искрится,
  И лица радостны -- у них успех.
  И влюблены не в тех,
  В кого влюбиться стоит,
  50 Они, фривольно каждый раз остря
  И жаждой не горя
  Служить, как рыцарю пристало, даме,
  Но алчными ворами
  Утехи грубые стремясь урвать
  55 Не то чтоб дам померкло благородство,
  Нет, это все от скотства:
  Мужланов только со скотом равнять.
  Влиянье горних сфер на нас, бесспорно,
  Неблаготворно:
  60 Упорно грациозность от людей
  Таит, но, предан ей,
  Я, даму всей душою
  Чтя грациозную, не отступлюсь.
  Молчать о грациозности позорно,
  65 Да и зазорно
  Покорно в стан идти ее врагов,
  И с помощью стихов
  Я истину открою
  О ней, не зная -- многого ль добьюсь.
  70 Я Богом поклянусь
  Любви могущественным, утверждая,
  Что, дел не совершая
  Благих, добиться славы мудрено.
  И если всяк со мною согласится --
  75 Одно добро свершится,
  А вслед за ним, глядишь, еще одно.
  Не все заменит грациозность, ясно,
  Ведь не напрасно --
  Не властна там и там отчуждена,
  80 Где не она нужна,--
  В тех, кто, души радетель,
  И мудр, и благонравие блюдет.
  Нет, грациозность в рыцаре прекрасна,
  Где сопричастна,
  85 Согласна прочим свойствам. Не должна
  Быть всем к лицу она,
  Не то что добродетель,
  Которая всех красит, всем идет.
  Веселый мысли ход
  90 И с ним любовь и славные деянья --
  Вот это сочетанье
  И делает изящными людей
  Тепло и свет вот так соединило
  В себе светило
  95 И совершенство красоты своей.
  С великою планетой сходна тою,
  Что над землею
  Дневною путь от сна до сна вершит,
  Материю живит,
  100 Что счастлива, вбирая
  В себя посильно жизнь и благодать,
  Изящество презрительно порою --
  Перед толпою
  С людскою внешностью: ведь внешний вид --
  105 Листва, где плод сокрыт,
  Листве не отвечая.
  Нет, грациозность, небесам под стать,
  Стремится даровать
  Сердцам достойным жизнь, ее дарует
  110 И в людях торжествует,
  Отмеченная вечной новизной.
  Лжерыцари, что злобны и спесивы,
  До одного враги вы
  Той, кто сравнится с главною звездой!
  115 Кто сам берет и о других радеет,
  Не оскудеет:
  Светлеет солнце, свет звезде даря
  И у нее беря,
  И -- о другом в заботе --
  120 Доволен всяк. Вот рыцаря закон:
  Словам внимая, он собой владеет,
  Но, как умеет,
  Просеет их, свои слова творя,
  Изящные, не зря
  125 У мудрых он в почете,
  За легкость милую вознагражден,
  И равнодушен он
  К невеждам и невежам, и гордыне
  Ни по какой причине
  130 Не предается, но случись ему
  Решимость проявить -- ее проявит,
  И всяк его прославит.
  Среди живых примеров нет тому!
  64(CVI)
  Стремление к тому, что с правдой дружит,
  Внушает мука сердцу моему,
  И, дамы, потому,
  Бичуя всех почти без исключенья,
  5 Скажу -- и вы грешны:
  Высокой цели красота не служит,--
  Ничто для вас Амора повеленья,
  И ваши побужденья
  Суть низменны наперекор ему.
  10 Запомнить вы должны,
  Особенно когда вы влюблены,
  Что в мире силу нашу
  Дано и прелесть вашу
  Единственно любви соединить,
  15 И, чем в пороке жить,
  Уж лучше красоту скрывать умело,
  Что назначенью своему чужда.
  Но стоит ли труда
  Судить о том, когда
  20 Нет женщины, чтоб, рассуждая зрело,
  От красоты отречься захотела.
  Счел добродетель для себя излишней
  Однажды человек и стал скотом.
  Как странно, чтоб рабом
  25 Владыка стал по собственной охоте
  Иль был бы смертный рад
  Почить! О Добродетели Всевышний
  Радеет, и благодаря заботе
  Его в таком почете
  30 У божества любви она, при ком
  Извечно состоят
  Лишь избранные. Из прекрасных врат
  Блаженная выходит,
  И даму вновь находит
  35 Свою, и служит ей, и в ней живет,
  И все, что обретет
  В пути, украсит бережной рукою,
  Умножит, смерти не боясь, она.
  Ты небом рождена,
  40 И смертному одна
  Ты власть даруешь над самим собою,
  И счастлив обладающий тобою.
  Ничтожный раб -- не господина только,
  Но раб раба,-- кто ею пренебрег,
  45 И никому не впрок
  Последствия, которыми опасно
  Пренебреженье к ней.
  Такой владыка раб убог настолько,
  Что светоч разума искать напрасно
  50 В его глазах, и ясно --
  С безумцем бы любым сравниться мог
  Он в слепоте своей.
  Но чтобы поняли меня скорей,
  Я должен первым делом,
  55 И в частностях, и в целом,
  Доступнее представить мысль свою --
  Ведь слово, сознаю,
  Неясное до умственного взора
  Доходит редко, и, желая вам
  60 Помочь, своим словам
  Открытый смысл придам:
  В порок впадает человек, коль скоро
  Порок не встретил у него отпора.
  Дорогою страданий раб-бедняга
  65 Покорно за хозяином бредет,
  Куда прикажет тот.
  За обещающею власть наживой
  Так гонится скупец:
  Бежит, не находя покоя, скряга,
  70 Объятый жадностью нетерпеливой,
  Безумец нечестивый,
  Кого одно волнует -- цифры, счет.
  О жалкий ум -- слепец!
  Приходит смерть, и с ней -- всему конец:
  75 Какой, мертвец, победой
  Похвастаешь, поведай.
  "Да никакой",-- ответишь, знаю я.
  И колыбель твоя
  Будь проклята -- все началось оттуда!
  80 Хлеб, съеденный тобою, зря пропал:
  Его б я псу отдал!
  Одно ты в жизни знал:
  В руках и днем и ночью денег груда
  Но и сие недолговечно чудо.
  85 К богатству неумеренность приводит
  И к разорению ведет равно,
  И ей превращено
  В рабов немало смертных: этой доли
  Непросто избежать.
  90 Фортуна, Смерть, что с вами происходит?
  Деньгам нетрачеными быть доколе?
  Их уничтожьте, что ли,
  Но есть ли смысл? Ведь свыше нам дано
  Пристрастье. Разум, знать,
  95 Во всем повинен, коль себя признать
  Он смеет побежденным.
  Каким порабощенным
  Стал господин, кого рабом раба
  Вдруг сделала судьба!
  100 Со мною вместе обратите око
  Туда, скоты и всякий прочий сброд:
  Нагой, среди болот
  И по холмам бредет
  Народ, что добродетель чтит высоко,
  105 А вы спешите влезть в наряд порока.
  Пусть добродетель пред скупцом предстанет,
  Что мир способна предлагать врагам,
  И пусть к своим делам
  Она склонит того, кто сторонится
  110 Ее и прочь бежит.
  Пусть позовет его, потом приманит,--
  Ведь он приманкой может соблазниться.
  Но тот не шевелится
  Приманку он берет, оставшись сам,
  115 И пожалеть спешит
  Дарящую, чья доброта сулит
  Доходы ей едва ли.
  Хочу, чтоб все узнали:
  Преображают люди, кто -- кичась,
  120 Кто -- скромником держась,
  Кто -- по-другому, дар в предмет продажи
  И вводят покупателя в расход
  Огромный. Что же тот?
  Он так скупцов клянет,
  125 Что о потере не жалеет даже.
  Другого бьет скупец, но и себя же.
  Частично, дамы, я раскрыл пороки
  Людей пред вами,-- презирайте их
  Немало и других,
  130 Упоминать о коих не пристало --
  Удерживает стыд.
  В одних пороках -- всех других истоки.
  Понятье дружбы в мире смутным стало,
  А ведь добро одних
  135 В добре других людей берет начало,
  Добро с добром роднит.
  Смотрите, как закончу: та, что мнит
  Себя неотразимой,
  Пусть не спешит любимой
  140 Себя, что б ни внушали ей, считать.
  Вот если б злом признать
  Красу и счесть любовь неблагородной,
  Животной страстью,-- разговор иной.
  О, глупость дамы той,
  145 Что связи меж красой
  Не чувствует и добротой природной
  И мнит любовь от разума свободной!
  Канцона, невдали отсюда дама
  Из наших мест живет,
  150 И всяк ее зовет
  Прекрасной, мудрой, вежливой,-- не странно:
  Бьянка она, Джованна,
  Контесса,-- имя, в коем та же суть.
  К ней поспеши, другим не доверяя,
  155 Скажи, кто ты такая
  И для чего тебя я
  Направил к ней, и прежде с ней побудь,
  А там она тебе укажет путь.
  65 (CXVI)
  Амор, таить не стану от людей
  Моей печальной доли,
  Пускай услышат горестную речь.
  Исторгни слезы из моих очей
  5 Для изъявленья боли,
  Внуши слова, какими скорбь облечь.
  Меня ты хочешь гибели обречь --
  И я об этом вовсе не жалею,
  Лишь молвить не умею,
  10 Сколь глубоко твой жар в меня проник.
  Но если перед тем, как в землю лечь,
  Весомые слова найти успею,
  Услышан да не буду я моею
  Злодейкою, чтобы прекрасный лик
  15 Не омрачила жалость ни на миг.
  Не допустить ее бессилен я
  В мое воображенье,
  Куда о милой думам путь открыт.
  В терзаньях бедная душа моя
  20 Находит вдохновенье,
  И образ злой красавицы творит,
  И на причину мук своих глядит,
  Кляня себя в пылу негодованья
  За то, что огнь желанья
  25 Зажгла в себе: не мог он вспыхнуть сам.
  Какой разумный довод усмирит
  Кипенье чувств, какие заклинанья?
  Страданья превращаются в стенанья,
  И подступают к сомкнутым устам,
  30 И по заслугам воздают глазам.
  Невольник, образу ни в чем тому
  Я не противоречу,
  И он, жестокий победитель мой,
  Прообразу живому своему
  35 Влечет меня навстречу,
  Как все, влекомый к схожему с собой.
  На солнце снег становится водой,
  Я знаю, только я -- как тот несчастный,
  Что, не себе подвластный,
  40 Идет на смерть, не повернет назад.
  И там, на грани бездны гробовой,
  Я словно слышу приговор ужасный
  И взор вокруг ищу небезучастный,
  Но всюду, хоть ни в чем не виноват,
  45 Убийственный все тот же вижу взгляд.
  Амор, о том, как я, сраженный им,
  В бесчувствие впадаю,
  Единственный ты можешь рассказать:
  Ведь я, что делалось со мной самим,
  50 Не помню и не знаю,
  Не в силах прерванную нить связать.
  Едва в себя я прихожу опять,
  Смотрю на рану, что меня сгубила
  И ужас мне внушила,--
  55 В себе я разуверился давно.
  По бледности моей легко понять,
  Какая молния меня сразила
  И пусть с улыбкой -- так оно и было! --
  Ее в меня метнули, все равно
  60 Мне утешение не суждено.
  Вот что, Амор, ты натворил в горах,
  Над речкой, над которой
  Всегда со мной выигрывал ты спор.
  Живой и мертвый, я -- в твоих руках,
  65 И, вестник смерти скорой,
  Сверкает предо мной жестокий взор.
  Не вижу никого средь этих гор,
  Кого бы участь горькая задела,
  И нет любимой дела
  70 До мук моих. Добра не будет мне.
  А та, которой твой наскучил двор,
  Гордыни латы на себя надела
  И может грудь стреле подставить смело:
  Ведь безопасен сердцу ты вполне,
  75 Надежно скрытому от стрел в броне.
  Прощаюсь, песня горная, с тобой.
  Ты город мой увидишь, может статься,
  Где мог бы я остаться,
  Не будь Флоренция любви чужда.
  80 Войдешь в нее -- скажи: "Создатель мой
  Не станет с вами более сражаться.
  В цепях не может он до вас добраться.
  Уймись жестокость ваша -- и тогда,
  Невольник, не вернется он сюда".

  СТИХИ О КАМЕННОЙ ДАМЕ
  66 (C)
  К той ныне точке я пришел вращенья,
  Когда, склоняясь, солнце опочило,
  Где горизонт рождает Близнецов.
  Звезда любви свой свет из отдаленья
  5 Не шлет нам  воспаленное светило
  Над ней сплетает огненный покров.
  Там, где Великой Арки мощной кров,
  Где скудную бросают тень планеты,
  Луна лучами стужу возбуждает.
  10 Любви не покидает
  Все ж мысль моя у этой льдистой меты.
  И в памяти моей, что тверже камня,
  Храню упорно образ Пьетры-камня.
  Смешавшись с эфиопскими песками,
  15 К нам мчится ветер, воздух омрачая,
  Летит над морем, солнцем воспален,
  И предводительствует облаками.
  Наполнит он, препятствий не встречая,
  Все полушарье северных племен
  20 И белизною снеговых пелен
  Падет на землю, иль дождем досадным
  Восплачет воздух в ослабевшем свете.
  Оттягивает сети
  Наверх Амор  он дышит ветром хладным,
  25 Но он со мною -- столь прекрасна дама,
  Жестокая владычица и дама.
  Полуденные птицы улетели
  Из стран Европы, где всегда сияют
  Семь льдистых звезд среди ночных небес.
  30 И птиц оставшихся не слышны трели,
  Лишь крики скорбные не умолкают
  До вешних дней и опечален лес.
  Природный пыл зверей давно исчез,
  И более любви не предаются.
  35 От холода оледенели страсти,
  А я в Амора власти,
  И сладостные мысли остаются
  Во мне  пусть времена меняют годы,
  Дарует мысли та, чьи юны годы.
  40 Побегов свежих миновало время,
  Что Овна силою зазеленели.
  Поблекли травы и не тешат взор.
  Деревья листьев отрясают бремя,
  И только лавры, сосны, пихты, ели
  45 Привычный сохранили свой убор.
  Цветы под инеем на склонах гор
  В долинах никнут, холод их терзает.
  Окованы бессильные потоки.
  Но этот терн жестокий
  50 Амор извлечь из сердца не дерзает,
  Пока я жив,-- и если б жил я вечно,
  В моем останется он сердце вечно.
  Ключи дымятся, воду изливая,
  Рождает зыбкий пар земли утроба,
  55 От бездны пар стремится к вышине.
  Река, где плавал я под солнцем мая,
  Тверда, как берег, и, доколе злоба
  Зимы не минет, будет стыть на дне.
  Земля окаменела в долгом сне.
  60 Кристаллом стали влажные глубины,
  И холод оковал волны движенье,
  Но я в моем сраженье
  Не отступаю ни на шаг единый
  И чувствую в моем мученье сладость,
  65 Предпочитая только смерти сладость.
  Что ждет меня, канцона, мне поведай,
  Когда со всех небес падет весной
  Дождем Амор, ведь и теперь средь стужи
  Сжимает сердце туже
  70 И он во мне -- лишь он владеет мной.
  Я должен превратиться в жесткий мрамор,
  Коль сердце юной холодно, как мрамор.
  67 (CI)
  На склоне дня в великом круге тени
  Я очутился  побелели холмы,
  Поникли и поблекли всюду травы.
  Мое желанье не вернуло зелень,
  5 Застыло в Пьетре, хладной, словно камень,
  Что говорит и чувствует, как дама.
  Мне явленная леденеет дама,
  Как снег, лежащий под покровом тени.
  Весна не приведет в движенье камень,
  10 И разве что согреет солнце холмы,
  Чтоб белизна преобразилась в зелень
  И снова ожили цветы и травы,
  В ее венке блестят цветы и травы,
  И ни одна с ней не сравнится дама.
  15 Вот с золотом кудрей смешалась зелень.
  Сам бог любви ее коснулся тени.
  Меня пленили небольшие холмы,
  Меж них я сжат, как известковый камень.
  Пред нею меркнет драгоценный камень,
  20 И если ранит -- не излечат травы.
  Да, я бежал, минуя долы, холмы,
  Чтоб мною не владела эта дама.
  От света Пьетры не сокроют тени
  Ни гор, ни стен и ни деревьев зелень.
  25 Ее одежды -- ярких листьев зелень.
  И мог почувствовать бы даже камень
  Любовь, что я к ее лелею тени.
  О, если б на лугу, где мягки травы,
  Предстала мне влюбленной эта дама,
  30 О, если б нас, замкнув, сокрыли холмы!
  Скорее реки потекут на холмы,
  Чем загорится, вспыхнет свежесть, зелень
  Ее древес: любви не знает дама.
  Мне будет вечно ложем жесткий камень,
  35 Мне будут вечно пищей злые травы,
  Ее одежд я не покину тени.
  Когда сгущают холмы мрак и тени,
  Одежды зелень простирая, дама
  Сокроет их,-- так камень скроют травы.
  68 (CII)
  О бог любви, ты видишь, эта дама
  Твою отвергла силу в злое время,
  А каждая тебе покорна дама.
  Но власть свою моя познала дама,
  5 В моем лице увидя отблеск света
  Твоих глубин  жестокой стала дама.
  Людское сердце утеряла дама.
  В ней сердце хищника, дыханье хлада.
  Средь зимнего мне показалось хлада
  10 И в летний жар, что предо мною -- дама.
  Не женщина она -- прекрасный камень,
  Изваянный рукой умелой камень.
  Я верен, постоянен, словно камень.
  Прекрасная меня пленила дама.
  15 Ты ударял о камень жесткий камень
  Удары я сокрыл,-- безмолвен камень.
  Я досаждал тебе давно, но время
  На сердце давит тяжелей, чем камень.
  И в этом мире неизвестен камень,
  20 Пленяющий таким обильем света,
  Великой славой солнечного света,
  Который победил бы Пьетру-камень,
  Чтоб не притягивала в царство хлада,
  Туда, где гибну я в объятьях хлада.
  25 Владыка, знаешь ли, что силой хлада
  Вода в кристальный превратилась камень
  Под ветром северным в сиянье хлада,
  Где самый воздух в элементы хлада
  Преображен, водою стала дама
  30 Кристальною по изволенью хлада.
  И от лица ее во власти хлада
  Застынет кровь моя в любое время.
  Я чувствую, как убывает время
  И жизнь стесняется в пределах хлада.
  35 От гибельного, рокового света
  Померк мой взор, почти лишенный света.
  В ней торжество ликующего света,
  Но сердце дамы под покровом хлада.
  В ее очах безлюбых сила света,
  40 Вся прелесть и краса земного света.
  Я вижу Пьетру в драгоценном камне,
  Я вижу только Пьетру в славе света.
  Никто очей пресладостного света
  Не затемнит, столь несравненна дама.
  45 О, если б снизошла к страданьям дама
  Средь темной ночи иль дневного света!
  О, пусть укажет для служенья время,--
  Лишь для любви пусть длится жизни время.
  И пусть Любовь, что предварила время,
  50 И чувственное ощущенье света,
  И звезд движенье, сократит мне время
  Страдания. Проникнуть в сердце время
  Настало, чтоб изгнать дыханье хлада.
  Покой неведом мне, пусть длится время,
  55 Меня уничтожающее время.
  Коль будет так, увидит Пьетра-камень,
  Как скроет жизнь мою надгробный камень,
  Но Страшного суда настанет время,
  Восстав, увижу -- есть ли в мире дама
  60 Столь беспощадная, как эта дама.
  В моем, канцона, скрыта сердце дама.
  Пусть для меня она -- застывший камень,
  Я пламенем предел наполнил хлада,
  Где каждый подчинен законам хлада,
  65 И новый облик создаю для света,
  Быстротекущее отвергну время.
  69 (CIII)
  Пусть так моя сурова будет речь,
  Как той поступки, что в броню одета.
  Не жду ее привета,
  Окаменит она, оледенит.
  5 Как мантия, спадает яшма с плеч
  Мадонны Каменной в сиянье света.
  Стрела из арбалета
  Нагую грудь ее не поразит.
  Ее удары сокрушают щит,
  10 И ломки беглецов смятенных латы.
  Ее мечи -- крылаты
  Нас настигая, рушат все препоны --
  Я от нее не знаю обороны.
  Найду ли щит -- расщепит щит она.
  15 Повсюду взор ее мой взор встречает
  И как цветок венчает
  Свой стебель, так венчает мысль мою.
  Как в штиль ладью не возмутит волна,
  Так скорбь моя ее не огорчает.
  20 Пусть тяжесть удручает
  Мне сердце, но слова в себе таю.
  Напильнику скорбей я предаю
  Всю жизнь, которую незримо точит.
  Она мне смерть пророчит.
  25 Жестокая, не ведает боязни,
  Не назван все же исполнитель казни.
  Трепещет сердце -- думаю о ней,
  От чуждых взоров скорбь мою скрывая,
  Но, в муках пребывая,
  30 Не выдам мыслей, что я затаил.
  Пусть срок приблизится последних дней,
  Пусть бог любви их губит, поражая,
  Пусть, раны обнажая,
  У чувств он отнял преизбыток сил.
  35 Амор заносит меч, им поразил
  Он некогда несчастную Дидону,
  Ступил, не внемля стону,
  На грудь мою  напрасно я взываю
  О милости, я милости не чаю.
  40 Занес десницу надо мной злодей
  И, ослабевшему от пораженья,
  На землю без движенья
  Поверженному, дерзостно грозит.
  Напрасен крик, неслышный для людей.
  45 Вот кровь моя, отхлынув от волненья,
  Амора вняв веленья,
  Стремится к сердцу, и лицо горит,
  И вновь бледнеет. Под руку разит,
  И слева чувствую живую муку.
  50 Коль вновь подымет руку,
  Меня постигнет тягостная кара,
  И встречу смерть до смертного удара.
  Зачем Амор ей сердце не рассек,
  Пусть раскроит его и пусть раскроет,
  55 Пусть скорбь мою утроит --
  Со смертью был бы я тогда в ладу.
  И в жар и в хлад мой сокращает век
  Убийца и мою могилу роет.
  Зачем она не воет,
  60 Как я из-за нее в моем аду!
  Воскликнул бы тогда: "Я к вам приду,
  Чтоб вам помочь!" На кудри золотые,
  Амором завитые,
  Мне на погибель, наложил бы руку
  65 И стал бы мил, мою смиряя муку.
  О, если б косы пышные схватив,
  Те, что меня измучили, бичуя,
  Услышать, скорбь врачуя,
  И утренней, и поздней мессы звон!
  70 Нет, я не милосерден, не учтив,--
  Играть я буду, как медведь, ликуя.
  Стократно отомщу я
  Амору за бессильный муки стон.
  Пусть взор мой будет долго погружен
  75 В ее глаза, где искры возникают,
  Что сердце мне сжигают.
  Тогда, за равнодушие отмщенный,
  Я все прощу, любовью примиренный.
  Прямым путем иди, канцона, к даме.
  80 Таит она, не зная, как я стражду,
  Все, что так страстно жажду.
  Пронзи ей грудь певучею стрелою --
  Всегда прославлен мститель похвалою.

  Латинские стихотворения
  ЭКЛОГИ
  I
  [ДЖОВАННИ ДЕЛЬ ВИРДЖИЛИО -- К ДАНТЕ]
  Благостный глас Пиэрид, услаждающий пением новым
  Тленный мир, вознести его жизненной ветвью стараясь,
  Взору людскому открыть троякой участи грани,
  Что суждена их душе по заслугам: Орк -- нечестивым,
  5 Лета -- парящим к звездам, надфебово царство -- блаженным,
  Что ж ты бросаешь, увы, неизменно столь важное черни,
  Бледным же нам ты своих совсем не даешь прорицаний?
  Право, кифарой скорей расшевелит кривого дельфина
  Дав и быстрей разрешит загадки мудреного Сфинкса,
  10 Чем невежды постичь глубины Тартара смогут,
  Да и Платону едва постижимы вышние сферы,
  Хоть обо всем этом здесь безо всякого квакает толку
  На перекрестках болтун, что и Флакка со свету сжил бы.
  Скажешь: "Не им говорю, а тем, кто искусен в науке!"
  15 Да, но ведь светским стихом! Ученым народное чуждо:
  Пусть это общий язык, но с тысячью всяких различий.
  Кроме того, ни один (а ты ведь шестой в этом строе),
  Да и твой вождь в небесах, площадной никогда не писали
  Речью  а потому, о поэтов судья беспристрастный,
  20 Вот что скажу я тебе, коль меня обуздать не захочешь:
  Не расточай, не мечи ты в пыль перед свиньями жемчуг,
  Да и Кастальских сестер не стесняй непристойной одеждой,
  Но возглашай, я молю, то, что славу твою преумножит,
  Во вдохновенных стихах, и тем и другим одаренный.
  25 Ведь уже многое ждет в рассказах твоих освещенья:
  К звездам каким полетел Юпитеров оруженосец,
  Пахарь какие, скажи, цветы и лилии вырвал,
  Ланей фригийских воспой, собачьим растерзанных зубом,
  Горы Лигурии, флот опиши ты партенопейский.
  30 В этих стихах ты бы мог до Гадеса Алкидова выплыть,
  Истра вспять потекут струи для знакомства с тобою,
  Царству Элиссы былой и Фаросу станешь ты ведом.
  Коль тебе слава мила, то ни область в тесных пределах
  Не успокоит тебя, ни сужденье льстивое черни.
  35 Первым я наслажусь, коль меня сочтешь ты достойным,--
  Жрец Аонид и родной, соименный поклонник Марона,--
  Пред школярами предстать при всеобщем их ликованье
  Вместе с тобой на челе в пенейском венке благовонном,
  Точно глашатай верхом, с восторгом славящий громко
  40 Въезд триумфальный вождя восхищенным толпам народа.
  Вот уже чуткий мой слух потрясают военные клики:
  Жаждет чего отец Апеннин? Что Тирренского моря
  Волны вздымает Нерей? Что Марс повсюду скрежещет?
  Аиру бери, укроти людские безумные страсти!
  45 Этого коль не поешь, предоставив другим песнопенья,
  Знай, что останется все никем без тебя не воспетым.
  Если же подал ты мне надежду со струй Эридана
  К нам снизойти и почтить меня письмом дружелюбным,
  Коль без досады прочтешь ты сначала бессильные вирши
  50 Гуся, какие болтать он певучему лебедю смеет,
  Или ответь, иль мои исполни заветы, учитель.
  II
  [ДАНТЕ -- К ДЖОВАННИ ДЕЛЬ ВИРДЖИЛИО]
  В черных на белом листе получили мы буквах посланье,
  Из пиэрийской груди обращенное к нам благосклонно.
  Мы в этот час пасущихся коз, как бывало, считали,
  Сидя под дубом в тени вдвоем с моим Мелибеем.
  5 Он в нетерпенье, скорей твое пенье услышать желая:
  "Титир, что Мопс? -- спросил.-- Чего он там хочет? Скажи мне!"
  Смех одолел меня, Мопс  но он приставал неотступно.
  Ради него наконец перестал я смеяться и другу:
  "Ты не с ума ли сошел? -- говорю.-- Тебя требуют козы,
  10 Ими займись, хоть тебе был обедишко наш не по вкусу.
  Пастбищ ведь ты не знаток, которые всеми пестреют
  Красками трав и цветов и какие высокой вершиной
  Нам затеняет Менал, укрыватель закатного солнца.
  Вьется ничтожный кругом, прикрытый ракиты листвою,
  15 По берегам ручеек, орошающий их непрерывно
  Вечной струею воды, истекающей с горной вершины,
  Самостоятельно путь отыскав по спокойному руслу.
  Здесь-то, пока в мураве резвятся нежной коровы,
  Мопс все деянья людей и богов созерцает с восторгом
  20 И на свирели игрой сокровенные он открывает
  Радости, так что стада за сладкою следуют песней
  И укрощенные львы сбегают с горы на долины,
  Воды струятся вспять и волнуется лес на Меналах".
  "Титир,-- сказал Мелибей,-- если Мопс в неведомых травах
  25 Пеньем чарует, так я с твоей помощью мог бы бродячих
  Собственных коз научить его неведомым песням".
  Что мне тут было сказать, если он так настаивал страстно?
  "Из года в год, Мелибей, к Аонийским вершинам в то время,
  Как изучению прав отдаются другие для тяжеб,
  30 Мопс уходит, в тени священной рощи бледнея.
  Там, вдохновенья водой омытый, насытившись вволю
  Звучной струей молока и по самое горло им полный,
  Он призывает меня к обращенной в лавр Пенеиде".
  "Что же тут делать? -- спросил Мелибей.--
  Никогда не украсишь
  35 Ты себе лавром чело, пастухом оставаясь навеки?"
  "О Мелибей, и почет, да и самое имя поэтов
  Ветер унес, и без сна только Мопса оставила Муза".
  Так возразил я, но тут досада возвысила голос:
  "Блеяньем жалостным все огласятся холмы и поляны,
  40 Если в зеленом венке я на лире пеан заиграю!
  Да убоюсь я лесов и полей, не знакомых с богами.
  Не расчесать ли мне лучше волос в триумфальном уборе
  И, коль когда-нибудь я вернусь к родимому Сарну,
  Русые некогда скрыть зеленой листвою седины?"
  45 Он: "Без сомненья,-- в ответ,-- потому что ты видишь, как быстро,
  Титир, время бежит: ведь уже состарились козы,
  Маткам которых козлов мы давали с тобой для зачатья".
  Я же: "Когда обитателей звезд и круговороты
  Тел мировых воспою, как воспел я и дольние царства,
  50 Голову пусть мне тогда и плющ и лавр увенчают,
  Только бы Мопс допустил!" "Да при чем же тут Мопс?" -- возразил он.
  "Разве не видишь, что он возмущен Комедии речью,
  Иль потому, что ее опошлили женские губки,
  Иль потому, что принять ее совестно сестрам Кастальским?" --
  55 Так я ответил ему  и сызнова, Мопс, перечел я
  Стихотворенье твое. Плечами пожал он и снова:
  "Что же тут делать? -- спросил.-- Убедить постараться нам Мопса?"
  "Есть у меня,-- говорю,-- овечка любимая, знаешь,
  Вымя ее так полно молока, что едва ей под силу.
  60 Все под утесом она: ушла пережевывать жвачку.
  В стаде она никаком не ходит, законов не знает,
  Хочет -- приходит сама, насильно ее не подоишь.
  Вот поджидаю ее, и уж тянутся к вымени руки:
  Десять крынок с нее надоить собираюсь я Мопсу.
  65 Ну а тем временем ты о козлах позаботься бодливых
  И научись разгрызать зубами ты черствые корки".
  Так с Мелибеем моим вдвоем мы пели под дубом,
  А в шалаше между тем варилась нам скромная полба.
  III
  [ДЖОВАННИ ДЕЛЬ ВИРДЖИЛИО -- К ДАНТЕ]
  Там, где под влажным холмом встречается Сарпина с Реном --
  Резвая нимфа, своих волос белоснежные пряди
  Зеленью переплетя,-- в родимой я скрылся пещере.
  Вольно телята паслись на лугах прибережных, и овцы --
  5 Нежных листья кустов, а тернистых -- козы щипали.
  Что было делать юнцу, одинокому жителю леса?
  Бросились все защищать дела судебные в город!
  Ниса моя, Алексий мой молчали. Ножом искривленным
  Дудочки из тростника водяного себе вырезал я
  10 На утешенье  но вот с тенистого тут побережья
  Адриатических волн, где густые сосновые рощи
  Тянутся вверх к небесам и где волею гения места
  Длинным строем своим они пастбищ хранят луговины
  В благоухании мирт и травы, покрытой цветами,
  15 Где воды Овна-реки, руно омывающей в море,
  Не позволяют пескам никогда оставаться сухими,--
  Титира голос ко мне донесло дуновение Евра
  И в дуновении том ароматы с высоких Меналов
  Слух услаждают, в уста молока мне влага струится.
  20 Этакой сладкой сыты никогда не пришлось и отведать
  Пастырям стад, хоть они поголовно аркадяне родом.
  Нимфы Аркадии всей ликуют, слушая песню,
  И пастухи, и быки, и лохматые козы, и овцы
  Уши подняв, устремляются с гор даже сами онагры,
  25 Даже и фавны, смотри, с холма Ликейского скачут.
  Думаю: "Если овец воспевает Титир и козлищ
  Или же стадо пасет, зачем ты гражданскую оду,
  В городе сидя, запел, коли дудки Бенакской свирели
  Звучным натерли тебе пастушеским губы напевом?
  30 И от тебя, пастуха, пусть услышит он песню лесную".
  Толстые тут же стволы отложив, я, нимало не медля,
  Тонкие дудки беру и, губы надув, начинаю:
  "О богоравный старик, ты вторым будешь после Марана,
  Да и теперь ты второй или сам он, коль можно поверить,
  35 Как Мелибей или Мопс пророку Самосскому верит.
  Но хоть -- о горе! -- живешь ты под пыльным и грязным навесом
  И, справедливо гневясь, ты рыдаешь о пастбищах Сарна
  Отнятых -- стыд и позор тебе, город неблагодарный! --
  Мопса, прошу, своего пощади, не давай ему слезы
  40 Горькие лить, и себя и его ты не мучай, жестокий.
  Он ведь с любовью такой к тебе льнет, с такой, повторяю,
  Ласковый старец, с какой прижимается к стройному вязу
  Сотней извивов лоза, неотступно его обнимая.
  О, коли русыми вновь ты свои бы увидел седины
  45 В зеркале вод и тебе их сама расчесала б Филлида,
  Как восхитился бы ты виноградом у хижины отчей!
  Но, чтоб тебя не изъела тоска в ожидании светлой
  Радости, можешь мои посетить ты укромные гроты
  И погостить у меня. Споем с тобою мы оба --
  50 С легкой тростинкою я, а ты, как мастер почтенный,
  Строгую песню зачнешь, чтобы каждый года свои помнил.
  Место тебя привлечет: журчит там родник полноводный,
  Грот орошая, скала затеняет, кусты овевают
  Благоуханный цветет ориган, есть и сон наводящий
  55 Мак, о котором идет молва, будто он одаряет
  Сладким забвеньем  тебе Алексид тимьяна подстелет --
  Я Коридона пошлю за ним,-- Ниса охотно помоет
  Ноги, подол подоткнув, и сама нам состряпает ужин
  А Тестиллида меж тем грибы хорошенько поперчит
  60 И, накрошив чесноку побольше, их сдобрит, коль наспех
  Их по садам Мелибей соберет без всякого толку.
  Чтобы ты меда поел, напомнят жужжанием пчелы
  Яблок себе ты нарвешь, румяных, что щечки у Нисы,
  А еще больше висеть оставишь, красой их плененный.
  65 Вьется уж плющ от корней из пещеры, сверху свисая,
  Чтобы тебя увенчать: ни одной не забудем утехи.
  Здесь тебя ждут, и сюда соберутся толпой паррасийцы --
  Юноши все, старики и всякий, кто страстно желает
  Новым стихам подивиться твоим и древним учиться.
  70 Диких коз из лесов и шкуры рысей пятнистых
  В дар тебе принесут. Ведь твой Мелибей это любит.
  Здесь тебя ждут: не страшись ты нагорных лесов наших, Титир,
  Ибо поруку дают, качая вершинами, сосны,
  Желудоносные также дубы и кустарники с ними:
  75 Ни притеснений здесь нет, ни козней злых, о которых
  Думаешь ты, может быть  иль моей любви ты не веришь?
  Или, пожалуй, мою презираешь ты область? Но сами
  Боги, поверь, обитать не гнушались в пещерах: свидетель
  Нам Ахиллесов Хирон с Аполлоном, стада сторожившим".
  80 Мопс, обезумел ты, что ль? Иолай, и любезный, и светский,
  Ведь не потерпит никак твоих даров деревенских,
  Да и пещера твоя ничуть шалашей не надежней:
  Пусть себе тешится в них. Но что же твой ум обуяло?
  Что запыхался? Чего не стоят твои ноги на месте?
  85 Девушке мальчик и мил и желанен, мальчику -- птица,
  Птице -- леса, и лесам -- дуновенье весеннего ветра.
  Титир, ты Мопсу желанен, желанья любовь порождают.
  Презришь меня -- утолю я жажду фригийским Мусоном,
  То есть -- тебе невдомек -- рекой удовольствуюсь отчей.
  90 Но почему же мычит моя молодая корова?
  О четырех сосках тяжело ей набухшее вымя?
  Думаю, да. Побегу наполнить емкие ведра
  Свежим ее молоком: размягчит оно черствые корки.
  Ну, подходи, подою! Не послать ли нам Титиру столько
  95 Крынок, сколько и нам он сам надоить обещался?
  Да молоко посылать пастуху неуместно, пожалуй.
  Вот и друзья! Говорю, а солнце уже за горою.
  IV
  [ДАНТЕ -- К ДЖОВАННИ ДЕЛЬ ВИРДЖИЛИО]
  Сбросив Колхиды руно, быстролетный Эой и другие
  Кони крылатые вскачь возносили в сиянье Титана.
  По колеям, от вершины небес спускавшихся долу,
  Мерно катилися все, с пути не сбиваясь, колеса.
  5 Мир засиял, и всю тень. какою себя сокрывает,
  Сбросил он прочь, и поля смогли раскалиться под солнцем.
  Титир и Алфесибей устремились поэтому в рощу,
  Сами себя и стада уберечь стараясь от зноя,--
  В рощу, где ясень, платан и липы растут в изобилье.
  10 Тут, пока на траве ложатся овцы и козы
  В чаще лесной и пока свободно дышать начинают,
  Титир по старости лет прилег, осененный листвою
  Клена, и задремал, вдыхая запах снотворный
  Рядом стоял, опершись на корявую палку из груши,
  15 Алфесибей и к нему обратился с такими словами:
  "То, что мысли людей,-- сказал он,-- возносятся к звездам,
  Где зародились они перед тем, как войти в наше тело
  То, что Каистр оглашать лебедям белоснежным отрадно,
  Радуясь ласке небес благодатных и долам болотным
  20 То, что рыбы морей, сочетаясь, моря покидают,
  К устьям сбираяся рек, где проходят границы Нерея,
  Что обагряют Кавказ тигрицы гирканские кровью
  То, что ливийский песок чешуей своей змеи взметают,--
  Этому я не дивлюсь: свое ведь каждому любо,
  25 Титир  но я удивлен и диву даются со мною
  Все пастухи на полях земли сицилийской, что Мопсу
  Любо под Этною жить на скудных скалах Циклопов".
  Только он кончил, как вдруг перед нами, совсем запыхавшись,
  Стал Мелибей, и едва он способен сказать был: "О Титир!" --
  30 Смех одолел стариков, что юноша так запыхался,
  Точно сиканов, когда Сергест сорвался с утеса.
  Старший седую тогда с зеленого голову дерна
  Поднял и так обратился к нему, раздувавшему ноздри:
  "О неуемный юнец, по какой ты внезапной причине
  35 Опрометью прибежал, своих легких в груди не жалея?"
  Тот в ответ ничего, но лишь только тронуть собрался
  Он тростниковой своей свирелью дрожащие губы,
  Вовсе оттуда не свист до жадного слуха донесся,
  Но, когда юноша звук постарался извлечь из тростинок --
  40 Чудо, но я говорю по правде,-- тростинки запели:
  "Там, где под влажным холмом встречается Сбрпина с Реном"
  Если же три бы еще они лишних выдули вздоха,
  Сотней тогда бы стихов усладили селян онемелых.
  Титир и Алфесибей внимательно слушали оба,
  45 Алфесибей же с такой обратился к Титиру речью:
  "Что же, почтенный старик, ты росистые земли Пелора
  Бросить решишься, пойти собираясь в пещеру Циклопа?"
  Он: "Не боишься ли ты? Что меня, дорогой мой, пытаешь?"
  Алфесибей же: "Боюсь? Пытаю?" -- на это ответил.
  50 "Иль непонятно тебе, что дудка божественной силой
  Пела? Подобно тому тростнику, что от шепота вырос --
  Шепота, что возвестил о висках безобразных владыки,
  Бромия волей Пактола песок озлатившего ярко?
  Но коль зовет к берегам она Этны, покрытою пемзой,
  55 Старец почтенный, не верь облыжному благоволенью,
  Местных дриад пожалей и овец своих не бросай ты
  Горы наши, леса, родники по тебе будут плакать,
  Нимфы со мной тосковать, опасаясь несчастий грядущих,
  Да и Пахин изойдет от собственной зависти давней.
  60 Будет досадно и нам, пастухам, что тебя мы знавали.
  Не покидай, умоляю тебя, о старец почтенный,
  Ты ни ручьев, ни полей, твоим именем славных навеки!"
  "Больше, по правде скажу, половины этого сердца,--
  Тронув рукою его, престарелый Титир воскликнул,--
  65 Мопс, съединенный со мной ради тех взаимной любовью,
  Что убежали, боясь злокозненного Пиренея!
  Думал он, что на брегах от Пада справа и слева
  От Рубикона живу я в Эмилии, к Адрии близко
  Он предлагает сменить на этнейские пастбища наши,
  70 Не сознавая, что мы вдвоем обитаем на нежной
  Гор Тринакрийских траве, которой в горах сицилийских
  Лучше нет никакой для пищи коровам и овцам.
  Но, хоть и надо считать, что хуже лугов на Пелоре
  Скалы этнейские, все ж навестил бы охотно я Мопса,
  75 Бросив стада мои здесь, не страшись я тебя, Полифема".
  Алфесибей возразил: "Полифема-то кто ж не боится,
  Раз он привык обагрять свою пасть человеческой кровью
  С самых тех пор, что увидеть пришлось в старину Галатее.
  Как разрывал он, увы, несчастного Ацида чрево!
  80 Чуть не погибла сама! Могла ли любовь пересилить
  Бешенство гнева его и огонь его ярости дикой?
  Ну а легко ль удержал свою душу в трепетном теле
  Ахеменид, как циклоп упивался друзей его кровью?
  Жизнью своей умоляю тебя, не поддайся влеченью
  85 Страшному, чтобы ни Рен, ни Наяда не отняли этой
  Славной у нас головы, которую зеленью вечной
  Девы высокой венчать стремится скорее садовник".
  Титир, с улыбкой и всей душою его одобряя,
  Выслушал молча слова великого стада питомца.
  90 Но так как кони, эфир рассекая, неслися к закату,
  Быстро тень наводя на все бросавшее тени,
  Посохоносцы, покинув леса и прохладные долы,
  Снова погнали овец домой, а лохматые козы
  К мягкой траве луговин повели за собою все стадо.
  95 Неподалеку меж тем Иолай хитроумный скрывался,
  Слышал он все, а потом и нам обо всем рассказал он.
  Мы же, о Мопс, и тебе поведали всю эту повесть.

  I
  КАРДИНАЛУ НИККОЛО ДА ПРАТО
  Преподобнейшему  отцу  во  Христе,  возлюбленнейшему владыке  Николаю1,
небесной  милостью  епископу  Остии   и   Веллетри,  легату  Апостолического
престола, отряженному также Святою церковью миротворцем  в Тоскану, Романью,
Тревиджанскую  марку2  и  места  близлежащие,--  преданнейшие  чада  капитан
Александр3,  Совет Белой  партии Флоренции  и все  члены его  ревностно и  с
величайшей преданностью поручают себя.

  Руководствуясь  Вашими спасительными наставлениями и желанием  снискать
Вашу апостолическую милость, после ценного для нас обмена  мнениями отвечаем
на  святые предписания,  каковые Вы нам направили.  И если бы за  чрезмерное
промедление нас признали бы повинными  в  небрежении или нерадивости,  да не
падет на нас осуждение,  но да будет  во благо нам Ваше святое смирение.  И,
учитывая, какого рода и сколько совещаний необходимо нашему братству, дабы и
впредь  действовать  как  должно, с тем чтобы существование содружества было
принято во  внимание, рассмотрите  то, чего мы  здесь касаемся,  и,  если бы
случилось,  что отсутствием должной  поспешности мы  навлекли на  себя  Ваши
упреки,  мы  просим   о   снисхождении,  и  да  поможет  Вам   Ваше  великое
добросердечие применить его к нам.
  Как  чуждые неблагодарности дети,  прочли мы,  благочестивый отец, Ваше
письмо,  которое,  полностью  совпадая со всеми нашими чаяниями,  тотчас  же
наполнило души  наши  такою радостью, какую никто  не смог  бы  измерить  ни
словами,  ни  мыслями.  Ибо  смысл послания  Вашего,  составленного в  форме
отеческого увещевания,  лишний раз сулит  нам благополучие родины,  коего мы
как бы  в сновидений4 желали и страстно жаждали. Ради чего же еще мы ввергли
себя в гражданскую войну? И какое иное назначение было у наших белых знамен?
И  ради чего иного  мечи наши и копья окрасились  кровью, если не ради того,
чтобы те,  кто дерзко и самочинно урезал гражданские права,  склонили  главу
под властью благотворного закона и вынуждены были соблюдать мир в отечестве?
Несомненно,  что  у  справедливой  стрелы нашего стремления,  приведенной  в
движение  тетивой,   что   служила   нам,   была,  есть   и   будет   впредь
одна-единственная цель  -- спокойная жизнь и  свобода флорентийского народа.
Так что, если Ваши  усердные  бдения  направлены на то, чтобы добиться столь
желанного для нас блага, и коль скоро Вы  намереваетесь вернуть  противников
наших, к чему как  будто и устремлены  Ваши  святые усилия,  на  путь добрых
гражданских традиций, кто сумеет воздать Вам соразмерную благодарность?  Это
не под силу нам, отче, так же как и всем живущим  на  земле флорентийцам. Но
коль  скоро на небе есть Доброта, которая вознаграждает подобные  деяния, да
вознаградит она  Вас  по  заслугам -- Вас, кто проникся состраданием к столь
великому городу и спешит положить конец распрям его граждан.
  После  того как через представителя святой религии брата Л.5, советчика
в  делах общественного спокойствия и мира, нас  предупредили и  настоятельно
попросили,  как  это было сделано и  в самом Вашем  письме, о  том, чтобы мы
прекратили все военные действия и всецело отдали себя в Ваши отеческие руки,
мы, преданнейшие Ваши дети, любящие справедливость и мир, отложив  в сторону
мечи, искренне и по доброй воле вверили себя Вашей власти,  о чем Вам станет
известно  из  доклада  Вашего  посланца,  упомянутого  брата  Л.,  и  о  чем
посредством  публичных  документов,  в надлежащей форме  составленных, будет
торжественно объявлено.
  И посему с сыновним почтением и с большой любовью мы просим, чтобы Ваша
Милость соблаговолили  оросить безмятежным  спокойствием6  и  миром  уже так
давно измученную Флоренцию  и одобрить  нас, всегда защищавших  ее народ,  и
вместе с нами  наших единомышленников  так же как мы никогда не  переставали
любить отечество, мы намерены никогда  не выходить за пределы Ваших велений,
но  всегда повиноваться, из чувства долга и из преданности, Вашим указаниям,
каковы бы они ни были.
  II
  ГРАФАМ ДА РОМЕНА
  [Это письмо написал  Данте Алигьери графам  Оберто  и Гвидо  да  Ромена
после смерти их дяди графа Александра, дабы выразить  им свои соболезнования
по поводу его кончины.]

  Дядя ваш Александр, славный  граф,  который в  эти  дни  возвратился на
небеса,  где родилась  и  откуда пришла его душа,  был моим  господином1   и
память о нем, до тех пор пока я живу на земле, всегда будет властвовать надо
мной, ибо исключительное  благородство его, которое ныне по ту сторону звезд
заслуженно и щедро вознаграждено, сделало меня с давних пор его добровольным
слугой. И действительно, эта  его добродетель,  сопровождавшаяся в нем всеми
остальными, возвышала его славное имя  над именами других италийских героев.
И о чем еще говорил его героический герб, как не о том,  что  "мы являем бич
--  изгонитель пороков"?2 Ибо с наружной  стороны он носил серебряные бичи в
пурпурном поле, а с внутренней -- душу, которая, любя добродетели, отвергала
пороки. Да скорбит посему, да  скорбит величайший тосканский дом, блиставший
благодаря  такому  человеку  и пусть  скорбят  все  друзья  и подданные его,
надежды  которых жестоко сразила смерть.  И в  числе  последних по  праву да
скорблю я,  несчастный  изгнанник, незаслуженно  выдворенный  из отечества3,
который, вновь и вновь думая  о своих несчастьях и не теряя дорогой надежды,
все время находил в нем утешение.
  Утрата  телесных  благ заставляет  нас  горько  скорбеть,  но  надлежит
подумать о благах духовных, которые не умирают, и пред очами души непременно
возникает свет сладостного утешения.  Ибо  тот,  кто почитал  добродетели на
земле,  ныне почитаем  добродетелями на  небе   и тот,  кто был  палатинским
графом  римского  двора в  Тоскане,  ныне,  избраннейший  придворный Вечного
Царства,   пользуется  славой  в  небесном  Иерусалиме  вместе  с   князьями
блаженных. Вот почему, дражайшие мои синьоры, я убедительно прошу и молю вас
о том, чтобы вы соблаговолили умерить свою скорбь и думать о вещах осязаемых
лишь  постольку,   поскольку  они   могут  служить   вам   примером.  И  как
справедливейше  назначил  он вас  наследниками своего  состояния, так и  вы,
ближайшие его родственники, да пожелаете продолжать его славные заветы.
  Кроме  того,  я,  преданный  вам,  прошу  вас  милостиво  извинить  мое
отсутствие на печальной церемонии, ибо не пренебрежение и не неблагодарность
задержали меня вдали, а нежданная бедность, вызванная моим изгнанием. И она,
как жестокий преследователь, лишив меня даже лошадей4 и оружия, окончательно
взяла меня в плен и ввергла в свою пещеру  и как ни стараюсь я изо всех  сил
выбраться оттуда,  она  до  сих пор,  сохраняя перевес надо мной,  пытается,
злодейка, удержать меня в заточении.
  III
  К ЧИНО ДА ПИСТОЙЯ
  Изгнаннику  из Пистойи безвинный изгнанник  из  Флоренции желает долгих
лет жизни и неизменной горячей любви.

  Пожар твоей любви излил в  меня  слово великой веры, и ты, о  дражайший
друг, спрашиваешь меня, способна ли душа меняться от страсти  к  страсти:  я
говорю "от страсти к страсти",  разумея, что сила ее каждый раз одинакова  и
что предметы ее различны по  количеству, но  не по качеству. И  хотя было бы
справедливей, чтобы ты сам ответил на поставленный тобой вопрос, ты пожелал,
чтобы это  сделал я, дабы ответ на  труднейший вопрос прибавил  славы  моему
имени.  И несмотря на то,  что мне это приятно  и  я не  имею  ничего против
этого,  ответ  мой  едва  ли может  быть  исчерпывающим. Посему,  приняв  во
внимание причину моей сдержанности, додумай сам то, чего я недоговариваю.
  Ниже я обращаюсь к тебе  с каллиопейскою речью1, в которой высказываю в
форме утверждения  (ибо  вопрос разбирается  в  поэтической форме,  образно)
мнение о  том, что сильная любовь к некому  предмету может ослабеть и  вовсе
погаснуть и что конец одной любви освобождает в душе место для возникновения
другой.
  Истинность  этого,  уже подтвержденную  опытом, можно  подкрепить также
разумом и ссылкой на авторитеты. В самом деле,  сила, которая с прекращением
какого-то  явления  не  пропадает,  естественно   сохраняется   для  другого
явления,-- следовательно, чувства,  в том случае, если  органы  их  остаются
невредимыми,  с  прекращением   одного  явления  не  умирают  и  естественно
сохраняются для другого. И так как сила влечения,  непосредственно связанная
с любовью, принадлежит к области чувств,  очевидно, что  она сохраняется для
новой страсти, после  того  как предыдущая страсть, вызывающая  ее к  жизни,
исчерпывает себя. Как легко  убедиться, меньшая и большая посылки силлогизма
не представляют  затруднений,  окончательное  же суждение  по  этому  поводу
постарайся вывести сам2.
  Тебе  остается  опереться  на   авторитет   Овидия   Назона,  IV  книга
"Метаморфоз"3  которого  непосредственно  затрагивает  рассматриваемый  нами
вопрос  в том месте,  где (а  именно  в поэтической  повести о трех сестрах,
пренебрегших мистериями сына Семелы4), обращаясь к  Солнцу (которое, покинув
и забыв других нимф, некогда им любимых, возлюбило Левкотою), автор говорит:
"К чему, о Гиперионом рожденный..." -- и так далее.
  После   чего,  драгоценнейший  мой  брат,  я  призываю  тебя  соблюдать
осторожность и  советую не  забывать о  стрелах  Рамнунтской девы5.  Прочти,
прошу тебя,  "Об  излечении  прихотей  Фортуны", которое,  как  отец  детям,
оставил нам  славнейший из философов  -- Сенека6.  И  да сохранится затем  в
памяти твоей следующее изречение: "Если бы вы были от мира, то мир любил  бы
свое".
  IV
  МАРКИЗУ МОРОЕЛЛО МАЛАСПИНА
  [Пишет Данте господину Мороелло маркизу Маласпина.]

  Дабы для моего господина1 не остались  неизвестными узы, обретенные его
слугою,  и полная неожиданность  овладевшего им чувства, а также дабы другие
вещи   в   искаженном   виде   (что   нередко  является   источником  ложных
представлений) не заставили его подумать,  будто слуга его попал в плен чуть
ли не  по беспечности,-- мне показалось, что следует представить взору Вашей
Светлости текст настоящего письма. Итак, после того, как я покинул Ваш дом2,
по которому так тоскую и где  (как Вы  неоднократно с радостью говорили) мне
было позволено делать  что я хотел, едва  я ступил совершенно  уверенно и не
соблюдая  осторожности на берег Арно,  тотчас же, увы, словно упавшая с неба
молния, предо мною возникла, не ведаю каким образом,  некая  дама3, и  своим
обхождением  и внешностью близкая моим  чаяниям. О,  как  поразило  меня  ее
появление!  Но  грянул  страшный гром -- и  изумление кончилось. Ибо подобно
тому, как блеск  молнии среди ясного неба  непременно сопровождается громом,
страшная  и  властная  сила  Амора  овладела мною, едва  я  увидел блеск  ее
красоты.  И  этот  жестокосердный4, словно изгнанный  из отечества господин,
который  после долгого изгнания возвращается в свои  владения,  все то,  что
было во мне  противно ему, обрек либо смерти, либо изгнанию,  либо цепям. Он
положил конец похвальным  моим намерениям, ради  которых я чуждался и дам, и
песен о  них  он  безжалостно лишил  меня, как чуждых  ему,  тех  постоянных
раздумий, которые помогали мне исследовать и небесные, и земные предметы5  и
наконец, дабы душа моя не восстала против него, сковал мою волю и принуждает
меня делать не  то, что  угодно мне, а  то,  что  ему угодно. И во мне царит
Амор,  и,  никакие силы не осмеливаются  противиться ему   и о  том, как  он
правит мною, Вы сможете найти ниже, за пределами данного письма.
  V
  ПРАВИТЕЛЯМ И НАРОДАМ ИТАЛИИ
  Всех  и  каждого в отдельности  королей  Италии1 и  сенаторов  славного
Города2, а также и герцогов, маркизов и графов и народы -- смиренный италиец
Данте Алигьери, флорентиец и безвинный изгнанник, молит о мире.

  Вот  теперь   время  благоприятное3,  несущее  многообещающие  признаки
утешения и мира, ибо занимается  новый день, являя над кручами востока зарю,
которая рассеивает мрак столь долгих злосчастий, и вот  уже веяния с востока
доносятся  непрерывно:  алеет  небо  по краям  и  сладостной  безоблачностью
укрепляет  человеческие   надежды.   Следовательно,   и  мы  узрим  желанное
счастье,--  мы,  проведшие  долгое  время  в  ночной  пустыне,  ибо  взойдет
титан-миротворец и  с  первыми  его  лучами  воспрянет  справедливость, что,
подобно  подсолнуху, чахла  без солнца.  Все страждущие от  голода  и  жажды
насытятся в свете его лучей  а  те,  кому люба  несправедливость,  придут  в
замешательство  перед его сияющим ликом. Ибо  навострил  сострадательные уши
сильный  лев  племени Иуды4,  и сжалился, услышав  вой всеобщего  рабства, и
создал нового  Моисея,  который  вырвет свой народ  из-под  гнета египтян  и
поведет его в землю, где течет молоко и мед.
  Возрадуйся  отныне,  о  Италия,  ты, которая даже  у  сарацин  способна
вызывать сострадание  скоро ты станешь  предметом  зависти  всех  стран, ибо
жених твой, утешение Вселенной и слава твоего  народа  милостивейший Генрих,
божественный и  августейший кесарь, спешит на бракосочетание с тобой.  Осуши
слезы и уничтожь  все  следы скорби,  о прекраснейшая  ибо  близок тот,  кто
освободит  тебя  из  узилища нечестивцев, тот, кто,  мечом рассекая злодеев,
сокрушит  их и  вверит свой виноградник другим земледельцам, с тем чтобы  ко
времени они взрастили плоды справедливости.
  Но, может быть,  он ни к кому не применит  милосердия? Нет, он  простит
всех тех, кто обратится к нему с мольбой о помиловании, ибо он есть кесарь и
величие  его  происходит  из  источника  сострадания.  Ему  противна мысль о
жестокости, и всегда, карая, он придерживается справедливых мер  зато, когда
он  награждает, для  него не  существует меры. Или,  может быть, поэтому  он
станет   рукоплескать   беспутствам   нечестивцев   и  поднимать   кубок  за
безрассудства наглецов? Этого  не случится никогда, ибо он  есть  кесарь.  И
коль  скоро  он  есть кесарь, разве  не покарает он преднамеренные злодеяния
закоренелых преступников и не будет преследовать их  вплоть до Фессалии?5  Я
имею в виду Фессалию окончательного истребления.
  Освободись, кровь лангобардов6, от всего варварского и,  если  живо еще
что-то от семени троянцев и римлян, уступи  ему место, дабы высочайший орел,
когда он придет, сверкая,  не увидел  птенцов  своих изгнанными из гнезда  и
обитель  своего потомства занятой  вороньим  выводком.  Скорей  же,  потомки
скандинавов7, возжаждайте (как подобает  вам) прихода того, чьего  появления
ныне вы справедливо  боитесь. И да не обманет вас  мрачным миражом алчность,
подобно   сиренам   завораживающая  неведомой  негой   неусыпный   рассудок.
Предстаньте лицу его и возликуйте, играя  на  псалтыри раскаяния8, памятуя о
том, что "противящийся установленной власти  противится Божью установлению",
и что восставший против Закона  Божьего идет против воли Всемогущего, и  что
"трудно идти против рожна"9.
  И  вы,  что плачете,  угнетенные, воспряньте  тем  временем  духом, ибо
близко  спасение ваше! Возьмите  грабли  смирения и,  разбив  комья  гордыни
обиды, разровняйте поле вашей души, чтобы небесный дождь, предшествуя вашему
севу, не выпал втуне и милость  Божья не была отвергнута вами, как  утренняя
роса -- камнем  но  заставьте семена раскрыться и взрастите, как плодородная
долина, пышную зелень  я говорю  о зелени, дающей плоды истинного мира.  Ибо
когда земля ваша оденется этой зеленью, Новый Земледелец  римлян10 с большей
любовью и доверием впряжет в плуг быков  своего совета. Просите, просите уже
теперь,   о   возлюбленнейшие,   что   наравне   со   мной   пострадали   от
несправедливости,  дабы  гектороподобный пастырь11  признал  вас  овцами  из
своего стада. Хотя Богом ему дано право  карать на  земле, он  тем не менее,
являя доброту  того, от кого, как от одной точки, раздваивается власть Петра
и кесаря12, охотно наказывает свою семью, но  еще более  охотно проявляет по
отношению к ней сострадание.
  И  посему, если тому не  препятствует закоренелая вина,  которая  часто
извивается, как змея, и оборачивается против себя самой, отныне вы можете --
и те и другие -- признать, что каждому из вас уготавливается мир, и вам дано
уже предвкушать первые признаки нежданного счастья. Так  пробудитесь же все,
о граждане Италии13, и поднимитесь навстречу своему  королю, предназначенные
ему  не  только  как  подданные  империи, но  как  свободные  люди  под  его
управлением.
  Я  призываю  вас  не  только  подняться  ему  навстречу, но и  выказать
восхищение  перед его лицом. О вы, что  пьете  из  его рек и плаваете по его
морям  вы, что  ступаете по песку побережий и  вершинам Альп,  принадлежащих
ему  вы,  что пользуетесь всеобщими благами, каковы бы они ни были, и имеете
ваше собственное достояние лишь благодаря его  закону  не пытайтесь,  словно
невежды,  обманывать  самих себя, теша  свое  сердце  словами: "Над нами нет
хозяина!" Ибо все  окруженное небом есть  сад Его и море Его  действительно,
"Богу  принадлежит  море, и Он  создал его,  и сушу  образовали  руки  Его".
Сотворенные чудеса показывают, что римский правитель назначается Богом, и он
же, как свидетельствует церковь, подтверждает это Словом Сына Божья.
  Действительно,  если незримые деяния Божьи  имеют  ясные  отличия, дабы
быть  понятыми при помощи  того, что  уже создано, и если  вещи  неизвестные
открываются нам благодаря известным, несомненно, что  умственные способности
человека  в  состоянии по  движению неба распознать Движителя и Его волю   и
такой   предопределенный  порядок   не  укроется  даже  от  тех,  кто  судит
поверхностно.  В самом деле, если  мы вспомним прошедшие  времена от  первой
искры  этого   огня,  то  есть  с  тех   пор,  когда  фригийцы   отказали  в
гостеприимстве  аргонавтам14, и захотим проследить деяния  из  истории  мира
вплоть до побед Октавиана15, мы  увидим, что  в  иных случаях действовали не
люди,  но Бог,  так  же  как  при  сотворении  нового  неба. Нет,  не всегда
действуем мы сами  напротив,  подчас  мы являемся  орудиями в руках Бога   и
человеческая  воля,  которой   от  природы  свойственна  свобода,  иной  раз
поступает  вне  зависимости от  земных  чувств и,  повинуясь Верховной Воле,
часто служит ей, сама о том не подозревая.
  И  если даже  приведенные  доводы, лежащие в основе  поисков  искомого,
покажутся недостаточными, кто не согласится со мной  под влиянием сделанного
ранее заключения и будучи свидетелем мира, который на двенадцать  лет собрал
под своими крылами всю  землю16 и  явил как бы в завершение труда лицо Того,
Кто его задумал,-- Сына Господнего? И Он, создав человека, дабы придать духу
зримые  черты,  и  проповедуя  Евангелие  на земле,  как  бы разграничил два
царства, разделив все сущее между Собой и кесарем и рассудив, что каждому из
них должно принадлежать то, что ему же принадлежит.
  Поэтому, если душа упорствует и,  все еще не признавая  истины, требует
новых подтверждений, пусть  обратится она к словам  связанного Христа. Когда
Пилат противопоставил  Ему свою власть, Свет наш заявил, что власть, которой
похвалялся тот, облеченный ею как наместник кесаря, была дана ему свыше. "Не
поступайте как поступают язычники по суетности ума своего"17, погруженные во
мрак   но откройте глаза  рассудка вашего и  признайте, что  Владыка  неба и
земли  предназначил  нам  монарха.  Это  тот,  кого  Петр,  наместник  Бога,
повелевает  нам почитать и кого  Климент,  нынешний преемник Петра,  озаряет
светом  своего  апостолического  благословения18   и  там,  где недостаточно
духовных лучей, пусть воссияет менее яркий светоч19.
  VI
  ФЛОРЕНТИЙЦАМ
  Данте  Алигьери,  флорентиец  и   безвинный   изгнанник,--  негоднейшим
флорентийцам, находящимся в городе.

  Милосердное   провидение  Царя  Небесного,  которое  в   доброте  своей
непрерывно  управляет небесами,  в  то  же время  за  нашими  земными делами
наблюдая и о  них не забывая, определило,  чтобы  то, что связано с  людьми,
находилось  в ведении Священной  Римской империи, дабы смертные пребывали  в
покое  под   столь   высокой  властью  и  всюду,  как  того  хочет  природа,
пользовались  гражданскими правами. Хотя об этом свидетельствует Слово Божье
и  хотя это  подтверждается,  если  основываться  единственно  на  поддержке
разума,  древними писаниями, тем не  менее истина сия никак не  проявляется,
ибо, если  пустует  императорский престол, весь мир выходит  из  равновесия,
дремлют в  ладье  Петра  кормчий  и  гребцы и  жалкую Италию,  брошенную  на
произвол судьбы, подвластную самозванным  властителям,  лишенную какой бы то
ни было единой власти, сотрясают столь  буйные и яростные ветры и волны, что
ее  состояние не  передать  словами, и  несчастные итальянцы могут  с трудом
соразмерить его со своими слезами. Поэтому, если с неба не обрушился еще меч
Говорящего:  "Мне  отмщение!"  --  пусть  лица  всех,  кто  с   безрассудной
самонадеянностью противится  очевиднейшей воле  Господней, отныне  покроются
бледностью, ибо близок приговор этого сурового Судии.
  Неужели  же  вы,  нарушители   Божьих  и  человеческих   законов,  кого
ненасытная  жадность сделала  готовыми на любое преступление,  не дрожите от
ужаса   перед  второю  смертью,  уготованной  вам  за  то,  что,   первые  и
единственные,  вы,  ненавидя  свободу,  поднялись  против  власти  правителя
римского, короля всего мира и избранника Господнего, и вопреки предписанному
вам  отказались  от проявления  должной  любви и предпочли  покорности  путь
безумного восстания? Может быть, о безрассудные злодеи,  вам неизвестно, что
общественные   законы   перестают  действовать  лишь  в   том  случае,  если
останавливается  время,  и что подобные  меры бессильны  против них?  А ведь
священными  законами   и  пытливым  человеческим  разумом  установлено,  что
всеобщая власть,  пусть  даже  ею  долго пренебрегали,  никогда  не  умрет и
никогда, как бы она  ни  была слаба, не будет побеждена.  Ибо невозможно, не
причинив никому ущерба, погубить  или хотя  бы умалить  то, что способствует
всеобщему благу. И этого не хотят ни Бог, ни природа, и смертные полностью с
ними   согласны.  Для  чего   же  тогда,   побуждаемые  тщеславием,   словно
новоявленные вавилоняне,  вы  пренебрегаете  установленной Богом  империей и
пытаетесь создать новое царство, как будто флорентийцы -- одно, а римляне --
совсем другое? И почему с таким же увлечением вы  не покушаетесь на монархию
апостолическую, с тем чтобы, подобно двум  лунам, на небе не появились  бы и
два  солнца?1 Но если в  вас не вселяет ужаса мысль о ваших коварных планах,
да  внушит ужас  вашему закоснелому  сердцу хотя бы то, что  вы лишились  не
только мудрости, но даже начала мудрости. В самом деле, нет  ничего страшнее
положения того преступника, который бесстыдно и не страшась Бога делает все,
что  ему заблагорассудится.  И часто  злодей  наказуется тем,  что,  умерев,
забывает себя самого, как при жизни он забывал Бога.
  Но  если  ваша упрямая дерзость  привела  к тому,  что,  подобно  горам
Гелвуйским2,  вы  не   знаете   небесной   росы,   и  если  вы  не  убоялись
воспротивиться решениям Вечного Сената и не боитесь того, что не убоялись,--
может быть, вас не коснется и страх -- страх человеческий и мирской -- перед
неизбежно приближающейся гибелью вашего  надменного  племени и вместе с  ним
вашего постыдного упрямства? О  единодушные в злых начинаниях! О ослепленные
диковинной жадностью!  Вам  не  поможет  вал, которым  вы  себя окружили, не
помогут стены и башни, когда обрушится на вас страшный орел в золотом поле3.
Разве он, паря то над Пиренеями, то над Кавказом, то над Атласами, усиленный
воинством небесным,  однажды  в полете  не  увидел под собой широкий простор
океана? Что поможет вам, о ничтожнейшие из людей, когда вас повергнет в ужас
появление того, кто усмирит буйную Гесперию?4 Нет, никогда безумная надежда,
которую вы тщетно питаете,  не поможет вам, с вашим непослушанием  но  когда
придет законный государь, он еще больше распалится, увидев воздвигнутые вами
преграды   и,  охваченное  гневом,  устремится   прочь  милосердие,  которое
неизменно сопутствует  воинству его   и  там, где  вы собираетесь отстаивать
приют ложной свободы, вы угодите в  узилище подлинного рабства. Ибо надлежит
помнить, что,  согласно  удивительному  закону Господнему,  именно  там, где
злодей  надеется избежать  заслуженной  кары,  она  обрушивается  на  него с
большей  силой  и  тот, кто  сознательно противится воле Божьей, сам того не
ведая, волей-неволей становится ее орудием.
  Охваченные  горем, вы увидите разрушенными  тараном  и испепеленными  в
огне  постройки  ваши,  не  защищенные   стенами   возрожденного   Пергама5,
сооруженные для ваших нужд и  неразумно  превращенные в места  преступлений.
Повсюду вокруг  вы увидите  смятенный люд, то разделенный мнениями -- "за" и
"против", то единый в едином желании и устрашающе ропщущий на вас, ибо он не
умеет  одновременно  голодать и  бояться.  И  вам  будет  больно  взирать на
разграбленные храмы, в которые каждый день ходят толпы  жен, и на изумленных
и неразумных детей, вынужденных искупать грехи отцов. И если не обманывается
мой вещий  ум, который,  опираясь на  правдивые знамения и на неопровержимые
доводы,  предсказывает  будущее, вы увидите город, поверженный  нескончаемой
скорбью, отданный  в руки иноземцев,  и  часть  из вас  погубит  смерть  или
темница,  а немногие оставшиеся  в живых будут рыдать и томиться в изгнании.
Добавлю вкратце, что за свою приверженность рабству вам не избежать позора и
тех же  самых несчастий, которые за его верность свободе  довелось  испытать
славному городу Сагунту6.
  И   не  храбритесь,  вспоминая  случайное  счастье  пармцев7,  которые,
побуждаемые голодом, плохим советчиком и поначалу подбадривавшие друг друга:
"Умрем  от оружия!"  -- вторглись  в отсутствие императора  в  императорский
лагерь.  Ибо,  хотя они  одержали победу  над Победой8,  они  тем  не  менее
извлекли из  боли  незабываемую  боль. Вспомните лучше  молнии  Фридриха  I,
подумайте также  о Милане и  о  Сполето9,  и ваше чересчур  надменное нутро,
подавленное этими восставшими и тут же разрушенными городами, похолодеет,  и
сожмутся ваши распалившиеся сердца. О тщеславнейшие из тосканцев, безумцы от
природы и  от  дурных привычек! В отличие от  людей  зрелых  вы  не  видите,
глупцы, как  неверны  во мраке ночи  шаги  вашего больного сознания.  И люди
зрелые и незапятнанные, следуя  своим путем, взирают на вас, что стоите чуть
ли  не  на  пороге  темницы  и  все-таки отталкиваете  того,  кому случается
пожалеть  вас, чтобы  он  ненароком не избавил  вас от тюрьмы и  от  тяжести
наручников  и  колодок. И,  будучи  слепыми,  вы  не  замечаете, что  именно
владеющая вами жадность  обольщает вас ядовитыми речами, и помыкает вами при
помощи  безумных  угроз,  и  насильно  втягивает вас в  грех,  и мешает  вам
руководствоваться  священными,   основанными   на  природной  справедливости
законами,  соблюдение которых, когда  оно в  радость  и  по доброй  воле, не
только  не  имеет  ничего общего  с рабством, но, по  здравому  рассуждению,
является проявлением самой совершенной свободы. А что такое свобода, если не
свободный  переход  (который  законы облегчают каждому, кто  их  уважает) от
желания к  действию?  Следовательно,  если свободны только  те,  кто  охотно
подчиняется законам, то какими считаете себя вы, которые, притворясь,  будто
любите  свободу,  противитесь  всем законам  и  составляете  заговор  против
главного законодателя?
  О   злосчастнейшее  племя  фьезоланцев!10   О   варварство,  наказанное
вторично! Неужели вас недостаточно страшат вкушенные однажды несчастья? Нет,
я  думаю,  что,  изображая надежду на  лице и в лживых  словах,  вы  заранее
трясетесь и почти все время вздрагиваете во сне, устрашенные предчувствиями,
которыми полны ваши души, и возвращаетесь к своим дневным решениям.  Но коль
скоро, справедливо пребывая  в  тревожном ожидании,  вы  сожалеете  о  своем
безумии,  нисколько  в нем  не  раскаиваясь,  остается  запечатлеть в  вашем
сознании еще кое-что, дабы  нотки  страха  и боли слились с горечью  единого
раскаяния  а  именно  то,  что  защитник  Римской  империи,  божественный  и
победоносный Генрих, жаждущий не собственной, но всеобщей  выгоды,  ради нас
поставил  перед  собой  трудную  задачу,  добровольно разделив с  нами  наши
горести, как будто  это к нему после Христа обратил пророческий перст пророк
Исайя,  когда он,  говоря о Духе Господнем, предсказал: "Воистину Он взял на
Себя наши немощи  и понес наши  болезни"11.  Итак, если вы не желаете больше
притворяться, вы увидите,  что  для вас наступил час горчайшего раскаяния за
ваши дерзкие поступки.  Но, однако, раскаянием, теперь  уже слишком поздним,
вы   не  добьетесь  прощения   зато   раскаяние   явится  для  вас   началом
своевременного наказания. Ибо, как гласит Писание, если грешник повержен, да
умрет он непременно.
  Писано  31 марта  на земле Тосканы,  близ  истоков  Арно,  в первый год
счастливейшего похода императора Генриха в Италию.
  V
  ГЕНРИХУ VII, ИМПЕРАТОРУ
  Славнейшему  и   счастливейшему  победителю  и  единственному  владыке,
августейшему Генриху, Божьей милостью  королю римлян1,-- преданнейшие  Данте
Алигьери, флорентиец и безвинный  изгнанник, и  все тосканцы, желающие мира,
целуют землю у его ног.

  Как свидетельствует о том необъятная любовь Господа, нам оставлено было
наследие мира, дабы его  удивительная сладостность смягчала  суровость нашей
жизни и с тем чтобы,  постоянно  обращаясь  к нему, мы достигали бы райского
блаженства.  Но  зависть  старого  и  непримиримого  врага, который вечно  и
исподтишка   посягает  на  благополучие  смертных,  лишив  некоторых   людей
наследства -- данной им свободы воли, жестоко  и не по нашей  вине  ограбила
нас в отсутствие нашего заступника2. Вот почему мы долго плакали над  реками
смятения3  и  непрерывно  призывали  на  помощь  законного  короля,  который
покончил бы с телохранителями жестокого тирана4 и восстановил бы нас в наших
законных  правах. И  когда ты, преемник  Цезаря и Августа, перешагнув  через
горные  хребты, принес  сюда доблестные капитолийские  знамена, мы перестали
вздыхать,  поток наших слез остановился, и над Италией,  словно  желаннейшее
солнце,  воссияла новая надежда на лучшее  будущее. Многие вместе с Мароном,
ликуя, воспевали тогда и царство Сатурна и возвращение Девы5.
  Но  коль  скоро некоторым  уже  кажется, или  это  подсказывает нам пыл
желания  либо  видимость правды,  будто  солнце  наше  остановилось  и  даже
собирается вернуться  назад,  как бы  повинуясь велению новоявленного Иисуса
Навина6  или  Амосова  сына7,  мы,  пребывая  в неопределенности,  вынуждены
сомневаться и  говорить словами Предтечи: "Ты ли Тот, Который должен прийти,
или ожидать нам другого?"8 И хотя подолгу вынашиваемое желание, как правило,
в  своем  неистовстве  ставит  под  сомнение  вещи,  которые,  будучи  столь
близкими, являются  несомненными,  мы  все-таки верим в тебя и  надеемся  на
тебя, в ком узнаем посланника Божьего,  и  сына церкви,  и поборника римской
славы.  И  недаром  я,  пишущий  от  имени  своего  и  других,  видел  тебя,
благосклоннейшего9,  и  слышал   тебя,  милосерднейшего,   который   облечен
императорской властью, и руки мои коснулись твоих ног, и мои уста воздали им
по заслугам. И душа моя возликовала, когда  я  произнес про себя: "Вот Агнец
Божий10, вот тот, который берет на себя грех мира".
  Однако нас удивляет твоя столь неожиданная медлительность и то, что ты,
давно  уже победоносно вступивший  в Эриданскую  долину11,  не  думаешь,  не
помышляешь о Тоскане и пренебрегаешь ею12, как  будто  полагаешь, что законы
империи,  вверенные  твоей  защите,  распространяются  лишь  на  Лигурию,  и
забываешь,  как  мы  подозреваем,  о  том,  что  славная  власть  римлян  не
ограничена ни пределами Италии, ни  берегами трирогой Европы13. Ибо, хотя ей
пришлось   в    результате   перенесенных   насилий   ограничиться   меньшим
пространством,  она,  по   неприкосновенному  праву  достигая  повсюду  волн
Амфитриты14, достойна того, чтобы окружить  себя неприступным валом  Океана.
Во благо нам писано:

  Чудный возникнет из рода Троянского Кесарь, который
  Власть Океаном свою ограничит, звездами славу15.

  И  когда  Август  повелел  переписать  население  всего  мира  (о  чем,
благовествуя,  свидетельствует   наш  крылатый  бык,  воспламененный  вечным
огнем16), если бы указ этот не исходил от законнейшего владыки, единственный
Сын  Божий и  Сын Пречистой Девы,  рожденный  в  образе  человека, дабы указ
распространился  и на Него,  не пожелал бы явиться на  свет. Ибо  Тот,  Кому
надлежало здесь во всем поступать справедливо, никогда не допустил бы ничего
несправедливого.
  Итак,  да  постыдится  тот, кого ждет  целый  мир,  что  он  так  долго
находится в сетях столь ограниченной части мира17  и  да не минует  внимания
августейшего владыки то,  что, пока он  медлит, тосканская тирания крепнет и
набирается  сил,  изо дня в день  подстрекаемая наглыми преступниками, творя
безрассудство  за  безрассудством. Пусть  еще раз  прозвучит глас Куриона18,
обращенный к Цезарю:

  Ты, пока недруг дрожит, никакой не поддержанный силой,
  Прочь замедленье отринь: созревшее губят отсрочки!
  Больше получишь теперь ты за труд и опасность, чем раньше19.

  Пусть еще раз прозвучит глас Анубиса, обрушившийся на Энея20:

  Если нисколько таким ты не тронут величьем деяний,
  Если и собственной ты не подвигнут славой на подвиг,
  То об Аскании21 юном, надеждах наследника Юла
  Вспомни, о том, кому царство Италии, римские земли
  Принадлежать должны!22

  Ибо  Иоанн23,  твой царственный  первенец и  король, которого --  после
захода  ныне  восходящего  солнца24 --  ждет следующее  поколение  смертных,
является  для  нас вторым Асканием  и он,  ступая по следам  своего великого
родителя, станет, как лев  против Турна25, свирепствовать повсеместно, тогда
как с латинянами будет вести себя спокойно, как агнец. Пусть помогут высокие
советы  священнейшего  короля,  чтобы  вновь  не   прозвучал  суд  небесный,
изреченный некогда в словах Самуила26: "Не малым ли ты был27 в глазах твоих,
когда  сделался  главою колен Израилевых и Господь  помазал  тебя царем  над
Израилем? И послал тебя Господь  в путь, сказав: "Иди и уничтожай нечестивых
Амаликитян"..." Ибо  ты  тоже был помазан  царем,  с тем чтобы  ты  истребил
Амалика, и не пощадил  Агага, и исполнил месть пославшего  тебя на  жестокий
народ и на преждевременное его торжество (так именно и  толкуются именования
Амалик и Агаг).
  И весной, и зимой ты сидишь в Милане28, и ты думаешь так умертвить злую
гидру, отрубив ей головы? Но если  бы  ты призвал  на память высокие подвиги
славного Алкида, ты  понял бы  ныне, что обманываешься, подобно этому герою
ведь  страшное чудовище,  роняя одну  за  другой свои многочисленные головы,
черпало  силы  в  собственных потерях,  пока  наконец  благородный герой  не
поразил его в самые корни жизни. Ибо,  чтобы уничтожить дерево, недостаточно
обрубить одни  только ветви, на месте  которых будут появляться новые, более
густые и прочные, до тех пор пока остаются здоровыми и  нетронутыми питающие
дерево  корни.  Как  ты  думаешь,  о  единственный  владыка  мира,  чего  ты
добьешься, заставив мятежную  Кремону29 склонить перед  тобой  голову? Может
быть, вслед за этим не вздуется нарыв  безрассудства в Брешии или в Павии? И
хотя твоя победа сгладила его, новый нарыв появится тотчас в Верчелли, или в
Бергамо, или в  другом месте, пока не уничтожена коренная  причина болезни и
пока не вырван корень зла и не зачахли вместе со стволом колючие ветки.
  Неужели ты не знаешь, о превосходнейший из владык, и не видишь с высоты
своего величия,  где нора,  в  которой  живет, не боясь  охотников,  грязная
лисица? Конечно, не в бурном По  и не в твоем Тибре злодейка утоляет  жажду,
но  ее морда  без  конца отравляет воды Арно, и Флоренцией (может быть, тебе
неизвестно  о том?)  зовется  пагубная  эта  чума. Вот  змея, бросающаяся на
материнское лоно  вот паршивая овца, которая  заражает стадо своего хозяина
вот  свирепая и  злобная Мирра30, что  вся пылает, стремясь  в объятия  отца
своего Кинира  вот разъяренная Амата31, которая, воспрепятствовав заключению
угодного судьбе брака, не убоялась призвать в зятья того, кто не  был угоден
судьбе   объятая безумием, она подстрекала  его  к  битве  и в конце концов,
искупая  свою  вину,  повесилась.  И действительно, со  змеиной  жестокостью
пытается она растерзать мать, точа мятежные рога на Рим,  который  создал ее
по своему собственному образу и подобию. И  действительно, гния, разлагаясь,
она испускает  ядовитые  испарения, от которых тяжело  заболевают  ничего не
подозревающие  соседние  овцы.   И  действительно,  она,  обольщая   соседей
неискренней лестью и ложью, привлекает их на свою сторону и затем толкает на
безумия. И действительно, она  страстно жаждет отцовских объятий  и в  то же
время  при помощи  гнусных  соблазнов  силится  лишить  тебя благосклонности
понтифика,  являющегося  отцом  отцов32.  И  действительно,  она  противится
велениям Господа, боготворя идола собственной прихоти  и, презирая законного
короля своего, она  не стыдится, безумная,  обсуждать  с чужим королем чужие
законы,  дабы быть свободной в дурных  деяниях. Да сунет злодейка  голову  в
петлю, в которой ей суждено задохнуться! Ибо преступные замыслы вынашиваются
до той поры, пока охваченный ими  не совершит  противозаконных поступков. И,
несмотря   на   незаконность  этих   поступков,  наказание,   которое   ждет
совершившего их, нельзя не признать законным.
  Итак,  откажись от какого бы то ни было промедления, о новый сын Исайи,
и  почерпни  веру в себя в  очах Господа Саваофа,  перед  лицом  Которого ты
действуешь, и срази этого Голиафа пращой мудрости твоей и камнем силы твоей,
и после его падения ночь  и мрак  ужаса  повиснут над лагерем филистимлян, и
обратятся  в  бегство  филистимляне, и  Израиль  будет освобожден.  И  тогда
наследие наше, потерю которого мы не переставая  оплакиваем, будет полностью
нам возвращено. И, как ныне,  вспоминая о священном  Иерусалиме, мы стенаем,
изгнанные  в  Вавилон33, так  тогда,  обретя гражданские  права,  отдыхая  в
состоянии полного мира, счастливые, мы вспомним испытания смутной поры.
  Писано в Тоскане, близ  истоков Арно34, апреля семнадцатого  дня в  год
первый35 счастливейшего прихода божественного Генриха в Италию.
  VIII
  ИМПЕРАТРИЦЕ МАРГАРИТЕ
  Славнейшей  и милосерднейшей владычице, госпоже Маргарите Б aбaнmcкoй1,
волею  провидения  Господнего августейшей  королеве  римлян,-- Герардеска ди
Батифолле2, милостью  Божьей  и  императора  палатинская графиня в  Тоскане,
свидетельствует  нижайшее  почтение и столь же  должную,  сколь преданнейшую
покорность.

  Любезнейшее   послание,   которым   благосклонно  удостоила  меня  Ваша
Светлость,  порадовало  мои  глаза,  и  руки  мои  приняли его с  подобающим
почтением. И  в  то  время как  содержание  письма,  проникая  в  мой разум,
наполняло  его  сладостью,  душу читающей  охватило такое пламя преданности,
какое  никогда  не  сможет  погасить  забвение   и  какое  невозможно  будет
вспоминать  без  радости. Ибо  кто я,  кто я  такая, чтобы могущественнейшая
супруга кесаря3 снисходила до разговора со мной о супруге своем и о себе (да
будет их  благополучие вечным!)?  В самом  деле,  ни заслуги, ни достоинства
пишущей не давали оснований для оказания ей столь великой чести.  Но верно и
то, что именно так следовало поступить той, кто  стоит  на  верхней  ступени
человеческой иерархии4  и  должна  служить  для  нижестоящих  живым примером
святой человечности.
  Не в силах человеческих воздать Богу достойную хвалу, но, несовершенный
по природе,  он может иногда молить всемогущего Господа  о  помощи. И  пусть
двор  звездного  царства  будет  потревожен справедливыми и  чистосердечными
молениями,  и пусть усердие  молящей  заслужит благоволения  Вечного Владыки
Вселенной,  и да вознаградит Он столь великую снисходительность. Да прострет
Он десницу Своей милости для  исполнения надежд цезаря  и Вашей  августейшей
особы, и да поможет Бог,  для блага человечества подчинивший власти римского
императора все народы,  и  варварские,  и  цивилизованные,  прославленному и
победоносному  Генриху возродить  род человеческий  к  лучшей жизни  в нашем
безумном веке.
  IX
  ИМПЕРАТРИЦЕ МАРГАРИТЕ
  Светлейшей и благочестивейшей владычице госпоже Маргарите, волею Божьей
августейшей королеве  римлян,--  преданнейшая ей  Герардеска  ди  Батифолле,
милостью Божией и императорским соизволением  палатинская графиня в Тоскане,
смиренно преклонив колена, свидетельствует должное почтение.

  С  наивысшим благоговением,  на  какое  я только  способна,  я получила
дарованное мне Ваше царственное послание  и  почтительно с ним ознакомилась.
Но я  предпочитаю,  как  лучшему из посланий, доверить  молчанию  то,  какая
радость озарила мне душу, когда я дошла до слов, из которых узнала о славных
успехах, счастливо  сопутствующих Вам в Италии1   ибо не хватает слов, чтобы
выразить это, когда разум  и  тот  подавлен и  как  бы охвачен  восторженным
опьянением.  Да восполнит  воображение  Вашего  Высочества2  то,  чего  не в
состоянии выразить смирение пишущей.
  Но хотя полученные известия были восприняты мною с несказанной радостью
и благодарностью,  тем не менее  надежда,  разрастающаяся все шире, несет  в
себе основания для будущей радости и упований на торжество справедливости. И
действительно,  я надеюсь,  веруя в Небесное провидение,  которое,  по моему
твердому  убеждению, никогда  нельзя  обмануть  или остановить и которым для
рода  человеческого  предусмотрен  единый  Владыка,  Что  счастливое  начало
царствования  Вашего  перейдет   в  неизменное  и   еще   более   счастливое
процветание. Так что, молясь о делах нынешних, равно как и о грядущих, я без
колебаний  обращаюсь к  милосерднейшей и августейшей императрице,  если  это
уместно, с  мольбою о том,  чтобы она  соблаговолила принять меня  под  свое
надежнейшее высокое  покровительство, дабы я всегда была защищена  (и верила
всегда, что защищена) от любого злого несчастья.
  Х
  ИМПЕРАТРИЦЕ МАРГАРИТЕ
  Достославнейшей   и   милосерднейшей   владычице   госпоже   Маргарите,
Божественным  провидением августейшей королеве римлян,-- преданнейшая  ей Г.
ди Батифолле, милостью Божьей и милостью  императора  графиня палатинская  в
Тоскане,  с  величайшей  готовностью  приносит  в  дань  себя  саму  и  свою
добровольную покорность.

  Когда послание Вашей Светлости появилось перед очами той, что пишет Вам
и  счастлива  за Вас,  моя  искренняя  радость подтвердила,  насколько  души
верноподданных радуются великим успехам  своих владык  ибо из содержащихся в
нем  известий я с полной отрадою сердца узнала, как десница Всевышнего  Царя
помогает    сбыться    чаяниям    кесаря    и    августейшей    императрицы.
Засвидетельствовав свою верность, я дерзаю выступить в роли просительницы.
  И  посему,  уповая  на  благосклонное  внимание  Вашего  Высочества,  я
смиренно  молю  и  покорно прошу Вас соблаговолить  вновь взглянуть  глазами
разума  на искренность моей  преданности, уже не раз подтвержденную. Но коль
скоро в некоторых местах королевское послание, если я не ошибаюсь, содержало
отвечающую  моим  желаниям просьбу сообщить Вашему  Королевскому Высочеству,
если  представится  случай  направить  посланника,  что-нибудь  о  себе,  я,
несмотря  на  то   что  это   представляется  мне  в   определенной  степени
самонадеянным, покорюсь исключительно ради самой покорности Вам. Узнайте же,
милосердная  и светлейшая  владычица  римлян, ибо Вы  повелели так, что  при
посылке  настоящего письма  любимейший  мой  супруг  и  я пребывали милостью
Божьей  в  отменном  здоровье, радуясь  цветущему  здоровью  наших  детей  и
счастливые  более  обычного  настолько,  насколько  признаки  возрождающейся
империи предвещали приближение лучших времен.
  Отправлено из замка Поппи1 18 мая в  год первый  счастливейшего прихода
императора Генриха в Италию.
  XI
  ИТАЛЬЯНСКИМ КАРДИНАЛАМ
  [Итальянским кардиналам -- Данте Алигьери из Флоренции1.]

  "Как одиноко  сидит  город, некогда  многолюдный!  Он стал  как вдова2
великий между народами...". Жадность владык фарисейских3, которая одно время
покрыла  позором  старое  священство, не только отняла у потомков  Левия  их
назначение, передав  его другим, но и навлекла  на избранный  город  Давидов
осаду  и  разорение.  Глядя  на  это  с  высоты  своего  величия,  Тот,  Кто
единственно  вечен  через  посредство Святого  Духа  просветил  в  меру  его
восприимчивости достойный Господа ум пророчествующего человека4  и последний
вышеупомянутыми и, увы, слишком часто повторяемыми словами оплакал развалины
священного Иерусалима.
  Мы  же, исповедующие5  Отца и Сына, Бога и Человека, Мать  и  Пречистую
Деву,  мы,  для кого  и  ради спасения которых Христос сказал тому, кого  Он
трижды вопрошал о любви: "Петр, паси овец Моих"  (то есть священную паству),
принуждены  ныне скорбеть6, не оплакивая вместе с Иеремией будущие  беды,  а
взирая на  существующие,  над Римом овдовевшим  и  покинутым, над тем Римом,
который  после стольких победных торжеств Христос и словом и делом  утвердил
владыкой мира, а Петр и  апостол  язычников Павел кровью своей освятили  как
апостолический престол7.
  Не  меньше,  увы, чем зрелище ужасной  язвы ереси, нас огорчает то, что
распространители  безбожия  -- иудеи, сарацины  и  язычники --  глумятся над
нашими субботами и, как известно,  вопрошают хором: "Где Бог их?" -- и  что,
быть может, они приписывают это своим  козням8 и власти владыки отверженных,
действующим наперекор ангелам-защитникам  и, что еще ужаснее, иные астрологи
и  невежественные  пророки утверждают, будто  необходимость  указала  вам на
того, кого, злоупотребляя свободой воли, вы хотели бы избрать.
  В  самом деле, вы, находящиеся в первых рядах  центурионы  воинствующей
церкви,   не  считая  нужным  направлять  колесницу  Невесты   Распятого  по
начертанному пути, сбились, подобно  неумелому вознице Фаэтону, с  дороги. И
вы9,  которые  должны  были  через непроходимую  чащу  земного паломничества
осторожно провести  идущее  за  вами стадо,  привели  его  вместе с  собой к
пропасти.  Разумеется, я  не  предлагаю примеры,  которым надлежит следовать
вам, чьи спины, а  не лица обращены  к колеснице Невесты и кого, несомненно,
можно сравнить с теми, на  кого было указано Пророку и кто дерзко отвернулся
от  храма   вам,  которые презираете  огонь,  посланный небом туда, где ныне
пылают ваши жертвенники, возжженные от чужих искр  вам, продающим голубей  в
храме,  где  вещи,  которые  не  подобает  измерять ценою  денег,  сделались
продажными во вред тем, кто его посещает. Но подумайте  о биче, подумайте об
огне!  Не искушайте терпения Того, Кто ждет  вас с покаянием. Если пропасть,
на самом краю  которой вы находитесь ныне, породит в вас сомнение, что скажу
я на это, кроме того, что вы решили избрать Алкима, следуя воле Димитрия?10
  Возможно, вы  воскликнете с  гневным упреком: "А  кто он такой, что, не
боясь кары,  неожиданно  постигшей  Озу, дерзает придерживать  наклонившийся
ковчег?"11 Я всего-навсего одна  из ничтожнейших овец  на  пастбищах  Иисуса
Христа   и  я не  имею  в стаде  никакой  власти, ибо  у  меня нет богатств.
Следовательно, не благодаря  достоянию, а милостью Божьей являюсь я тем, кто
я есть. И  "ревность по доме Твоем снедает меня"12. Ибо даже из уст  грудных
детей  и  младенцев  прозвучала  угодная  Богу  истина   и  рожденный слепым
разгласил  истину эту, которую фарисеи не только  замалчивали, но  по своему
коварству  силились исказить. Вот в чем  оправдание  моей  смелости. И кроме
того, со мною  заодно  Учитель  знающих, который, излагая  моральные  науки,
провозгласил,  что истина  превыше  всех друзей13.  Не самонадеянность  Озы,
совершившего грех, в котором кое-кто мог бы упрекнуть и меня, как если бы  я
из  дерзости взялся не  за  свое дело,  руководит  мною  ибо он  придерживал
ковчег,  тогда  как мое  внимание сосредоточено на брыкающихся  и увлекающих
колесницу в непроходимые дебри быках14. А о колеблющемся ковчеге позаботится
Тот, Кто открыл  некогда всевидящие очи  для спасения корабля, колеблющегося
на волнах.
  Мне не кажется поэтому, будто я обидел кого-то настолько, чтобы он стал
браниться   скорее,  я  заставил  вас  и  других,  лишь по званию  пастырей,
покрыться краскою смущения  (если,  конечно, в мире еще остался стыд), ибо в
предсмертный час Матери-Церкви среди множества берущих на себя  роль пастыря
стольких  овец,  неухоженных  и  плохо охраняемых  на  пастбищах,  раздается
одинокий голос, одинокий жалобный голос, да и тот светский.
  И  что  тут  удивительного? Каждый избрал себе в жены  алчность15,  как
поступили и  вы сами,-- алчность, которая никогда, в отличие от бескорыстия,
не  порождает  милосердия  и  справедливости,  но  всегда  порождает  зло  и
несправедливость. О нежнейшая Мать, Невеста Христова, которая от воды и Духа
рождаешь сыновей, тебя  же  позорящих! Не  милосердие,  не Астрея16 а дочери
Вампира стали твоими невестками.  А примером тому, что за  детей они рожают,
служат  сами  же дети,  за  исключением епископа  из Луни17.  Григорий  твой
покоится  в  паутине18,  Амвросий19  лежит  забытый  в  шкафах  клириков,  и
Августин20  вместе  с ним,  рядом  пылятся  Дионисий21, Иоанн  Дамаскин22  и
Беда23   а  вместо  них  вы  обращаетесь  к некому  "Зерцалу", Иннокентию  и
епископу  Остии24. А почему бы не так? Одни искали Бога как  конечную цель и
как высшее добро, другие гонятся за пребендой25 и за выгодой.
  Но не  думайте,  о  Отцы,  будто я  единственная  на  всей земле  птица
Феникс26.  Ибо  о том, о чем я  кричу во весь  голос, остальные либо шепчут,
либо бормочут, либо думают,  либо мечтают. Чего  же они скрываются? Одни  --
это верно  -- растеряны от удивления  неужели  же они вечно будут  молчать и
ничего не скажут своему Создателю? Жив Господь: ибо Тот, Кто расшевелил язык
Валаамовой ослицы27, и для нынешнего скота является Господом.
  Вот  я  и  заговорил  -- вы  меня вынудили. Стыдитесь  же, что  укор  и
увещевания обращены  к вам снизу, а не с неба,  дабы, раскаявшихся,  оно вас
простило.  С  нами  поступают справедливо,  стремясь поразить нас  там,  где
возможно пробудить  наш  слух  и другие чувства, чтобы стыд  породил  в  нас
раскаяние -- своего первенца, а оно в свою очередь -- желание исправиться.
  И дабы достойное славы  благородство сопутствовало  этому  стремлению и
поддерживало его, нужно,  чтобы  вы увидели глазами  разума, каков он, город
Рим, лишенный  ныне и того и другого светоча28,  пребывающий в одиночестве и
вдовстве,  способный  вызвать  сострадание у самого Ганнибала.  И слова  мои
обращены  главным образом к вам, которые детьми  узнали священный Тибр.  Ибо
если столицу Лациума подобает любить и  почитать всем итальянцам как  родину
собственных гражданских установлений, тем более справедливо вам почитать ее,
коль скоро она еще  и  ваша родина29. И если перед лицом нынешних  несчастий
итальянцев сразила скорбь и смутило чувство стыда, как не краснеть вам и  не
предаваться  скорби,  раз  вы являетесь причиной  ее неожиданного  затмения,
подобного затмению солнца? И  прежде всего  ты, Орсини30,  ты виноват в том,
что твои лишенные сана коллегии31  остались обесславленными и только властью
апостолического  Иерарха им  были возвращены  почетные  эмблемы воинствующей
церкви,  которые их, быть может  преждевременно  и  несправедливо, заставили
снять.  И  ты  тоже,  последователь  высокой  затибрской  партии32,  который
поступил точно так же, дабы гнев усопшего понтифика  пустил в тебе ростки  и
они стали бы твоей неотъемлемой частью, как привитая к чуждому стволу ветка.
И  ты  мог,  как  если  бы  тебе  недостаточно  было  трофеев,  собранных  в
завоеванном  Карфагене, обратить  против  родины славных  Сципионов эту свою
ненависть и твой здравый смысл не воспротивился ей?
  Но  положение,  несомненно, может  быть  исправлено (лишь  бы  шрам  от
позорного  клейма  не обесславил  священный престол  настолько,  что  явится
огонь, щадящий  нынешние небеса и землю), коль скоро все вы, виновники столь
глубокого беспутства,  единодушно и  мужественно будете бороться за  Невесту
Христову,  за  престол  Невесты, которым  является Рим, за  Италию  нашу  и,
наконец, за всех  смертных -- ныне  паломников  на земле  дабы  на  поле уже
начавшегося  сражения, к которому  со  всех сторон, даже  с  берегов Океана,
обращаются озабоченные взоры,  вы  сами,  предлагая  себя  в  жертву,  могли
услышать:  "Слава в вышних!"  -- и дабы позор, ожидающий гасконцев, которые,
пылая столь коварною жаждой, стремятся обратить в свою пользу славу латинян,
служил примером потомкам во все будущие века.
  XII
  [ФЛОРЕНТИЙСКОМУ ДРУГУ]
  Внимательно  изучив  Ваши  письма,  встреченные  мною  и  с  подобающим
почтением,  и с чувством признательности, я с благодарностью душевной понял,
как заботитесь Вы и печетесь о моем возвращении на  родину. И я почувствовал
себя обязанным Вам  настолько, насколько редко  случается  изгнанникам найти
друзей. Однако, если  ответ мой на Ваши письма окажется не таким, каким  его
желало бы видеть малодушие  некоторых людей, любезно прошу Вас тщательно его
обдумать и внимательно  изучить, прежде чем составить  о  нем  окончательное
суждение.
  Благодаря  письмам Вашего и моего племянника и  многих друзей  вот  что
дошло до  меня в связи с  недавно вышедшим во Флоренции декретом о  прощении
изгнанников: я мог бы быть прощен и хоть сейчас вернуться на родину, если бы
пожелал уплатить  некоторую сумму денег и согласился  подвергнуться позорной
церемонии. По правде говоря, отче, и то  и другое смехотворно и недостаточно
продумано  я хочу сказать, недостаточно продумано теми, кто  сообщил  мне об
этом, тогда как Ваши письма, составленные  более  осторожно и осмотрительно,
не содержали ничего подобного.
  Таковы,   выходит,   милостивые  условия,  на  которых  Данте  Алигьери
приглашают  вернуться  на  родину,  после  того  как  он  почти  добрых  три
пятилетия1  промаялся   в   изгнании?  Выходит,   этого  заслужил  тот,  чья
невиновность очевидна всему  миру? Это  ли награда за усердие  и непрерывные
усилия,  приложенные  им   к  наукам?  Да   не   испытает  сердце  человека,
породнившегося  с  философией, столь  противного  разуму унижения, чтобы  по
примеру Чоло2 и  других  гнусных  злодеев  пойти  на искупление позором, как
будто он какой-нибудь преступник! Да не  будет того, чтобы человек, ратующий
за справедливость, испытав на себе зло, платил дань как людям достойным тем,
кто свершил над ним беззаконие!
  Нет, отче, это  не путь к  возвращению на родину. Но если сначала Вы, а
потом  другие  найдете  иной  путь,  приемлемый для славы  и чести  Данте, я
поспешу  ступить  на  него.  И  если  не  один из  таких путей не  ведет  во
Флоренцию,  значит, во Флоренцию  я  не войду никогда! Что  делать? Разве не
смогу я в  любом другом месте наслаждаться созерцанием солнца и звезд? Разве
я не смогу под любым небом размышлять над сладчайшими истинами, если сначала
не  вернусь  во Флоренцию, униженный, более того, обесчещенный в глазах моих
сограждан? И конечно, я не останусь без куска хлеба!3
  XIII
  К КАНГРАНДЕ ДЕЛЛА СКАЛА
  Благородному  и  победоносному  господину,  господину  Кангранде  делла
Скала,  наместнику  священнейшей  власти кесаря в  граде  Вероне и  в городе
Виченца1,--  преданнейший  ему  Данте  Алигьери,  флорентиец  родом,  но  не
нравами,  желает  долгих  лет счастливой жизни,  а имени его  -- постоянного
преумножения славы.

  Воздаваемая Вашему великолепию  хвала, которую неустанно распространяет
летучая молва, порождает в людях настолько различные мнения, что в одних она
вселяет  надежду  на лучшее  будущее,  других  повергает  в ужас,  заставляя
думать,  что   им  грозит  уничтожение.  Естественно,  подобную  хвалу,  что
превышает любую иную, венчающую какое бы то ни было деяние  современников, я
находил  подчас преувеличенной  и  не  соответствующей  истинному  положению
вещей. Но  дабы излишне  длительные сомнения не удерживали меня в неведении,
я, подобно тому как царица Савская2 искала Иерусалим, а Паллада -- Геликон3,
я  искал и обрел Верону,  желая собственными глазами  взглянуть на то, что я
знал понаслышке.  И там  я стал свидетелем Вашего великолепия   я стал также
свидетелем  благодеяний  и  испытал их  на себе  и как  дотоле  я подозревал
преувеличенность в  разговорах,  так узнал  я впоследствии, что  деяния Ваши
заслуживают более высокой  оценки, чем дастся  им в этих разговорах. Поэтому
если в  результате  единственно  слышанного  мною я  был,  испытывая в  душе
некоторую робость, расположен к Вам прежде, то, едва увидев Вас, я  сделался
преданнейшим Вашим другом.
  Я не считаю, что, назвавшись Вашим другом, рискую  навлечь на себя, как
решили бы некоторые, обвинения в  самонадеянности, ибо священные  узы дружбы
связывают не столько  людей равных,  сколько неравных4. Достаточно взглянуть
на дружбы приятные и полезные, и внимательный взор увидит, что  большие люди
чаще  всего дружат с  теми,  кто  меньше  их.  И если обратиться к  примерам
истинной и верной дружбы, разве не  станет очевидным, что  многие  славные и
великие князья дружили с людьми незавидной  судьбы, но завидной честности? А
почему  бы  и  нет? Ведь  не  мешает  же огромное  расстояние  дружбе  между
человеком и  Богом! И коль скоро кто-нибудь усмотрит в сказанном здесь нечто
недостойное, пусть внимает он Святому  Духу,  указующему,  что  Он привлек к
своему содружеству некоторых людей. Так, в  Книге Премудрости  сказано,  что
премудрость "есть неистощимое  сокровище для людей  пользуясь ею, они входят
в  содружество  с  Богом..."5.  Но  невежественный  люд  неразумен  в  своих
суждениях, и подобно тому, как он считает диаметр Солнца равным одному футу,
так  и  относительно  той  или  иной вещи он по собственной  наивности судит
неверно. Те же, кому дано знать наилучшее в нас, не должны плестись в хвосте
у  стада,  но, напротив, призваны  противостоять  его  ошибкам, ибо  сильные
разумом и одаренные определенной божественной свободой не знают власти каких
бы то ни было привычек6. Это не удивительно, ибо не они исходят из  законов,
а законы исходят от них. Следовательно, как я говорил выше, моя преданнейшая
дружба не имеет ничего общего с самонадеянностью.
  Противопоставляя Вашу  дружбу всему иному как драгоценнейшее сокровище,
я  желаю сохранить ее  исключительно бережным и заботливым к ней отношением.
Однако, коль скоро в правилах о морали философия учит7, что для  того, чтобы
не отстать от друга  и сохранить дружбу, необходимо некоторое соответствие в
поступках, мой священный долг -- дабы отплатить за оказанные мне благодеяния
--  поступить  соответственно:  для  этого  я  внимательно  и  не  один  раз
пересмотрел  безделицы,  которые  мог бы Вам  подарить,  и все, что отобрал,
подверг новому рассмотрению, выбирая для  Вас  наиболее достойный и приятный
подарок. И  я  не нашел  для  столь  большого человека, как  Вы, вещи  более
подходящей, нежели возвышенная часть "Комедии", украшенная заглавием "Рай"8
и ее вместе  с этим письмом, как с обращенным к Вам эпиграфом, Вам посвящаю,
Вам преподношу. Вам, наконец, вверяю.
  Горячее чувство  к  Вам  все  же  не  позволяет  мне  обойти  молчанием
следующее: может показаться, что подобный подарок способствует скорее  славе
и чести господина, чем дара  более того, многие из тех, кто обратил внимание
на  это  заглавие, сочли,  будто посредством его  я  предсказал возрастающую
славу Вашего имени.  Таково и было  мое  намерение.  Но стремление  добиться
Вашей  милости, которой я так жажду,  невзирая  на зависть,  побуждает  меня
скорее  устремиться к тому, что и  было моей  целью9  с самого начала. Итак,
заканчивая то,  что надлежало сказать в эпистолярной  форме,  я  в  качестве
комментатора  собираюсь предварить  свой труд немногими словами,  которые  и
предлагаю вашему вниманию.
  Вот что  говорит Философ10 во второй книге "Метафизики": "Точно так же,
как вещь связана с существованием, она связана с истиной"  это происходит по
той  причине,  что  истина  некой  вещи,  заключенной  в истине как  в своем
субъекте, есть совершенное подобие самой  вещи. Действительно, некоторые  из
существующих вещей таковы, что несут абсолютную жизнь в самих себе, а другие
таковы, что их существование находится в зависимости от чего-то иного, с чем
они  определенным образом связаны, подобно тому как  можно  существовать  во
времени и быть связанным  с другим, как связаны отец и сын, господин и  раб,
двойное количество и половина, целое и часть и прочее в этом роде. И так как
существование их зависит от чего-то иного, следовательно,  их истина зависит
от чего-то иного. В самом деле, не зная половины, никогда не узнать двойного
количества  то же можно сказать обо всем остальном.
  Следовательно, те,  кто  желает  сделать  введение  к части какого-либо
произведения, должны сообщить какие-то сведения и о  целом, в которое входит
часть. Поэтому я, также желая изложить в виде введения кое-что об упомянутой
выше "Комедии",  счел  своим долгом  предпослать некоторые объяснения  всему
произведению,  дабы  можно было легче и  полностью войти в его часть. Всякий
ученый труд начинается с изыскания шести вещей, а именно: предмета, лица, от
которого  ведется  повествование,   формы,   цели,  заглавия  книги  и  рода
философии11.  Среди этих вещей  имеются три, коими  часть, которую  я  решил
посвятить  Вам,  отличается  от  им подобных:  предмет,  форма  и  заглавие
достаточно взглянуть  на другие три -- и  станет  ясно, что они лишены таких
отличий. Посему в рамках целого следует отдельно найти  эти три вещи,  что и
даст  достаточный материал для введения в  часть. Затем мы займемся поисками
трех других не только по отношению к целому, но и по отношению к той  части,
которую я дарю Вам.
  Чтобы  понять  излагаемое  ниже,  необходимо  знать,  что  смысл  этого
произведения непрост  более того, оно может быть названо  многосмысленным12,
то  есть имеющим несколько смыслов,  ибо одно  дело -- смысл,  который несет
буква, другое  --  смысл,  который несут вещи,  обозначенные буквой.  Первый
называется  буквальным,  второй --  аллегорическим  или моральным.  Подобный
способ выражения, дабы он  стал  ясен, можно  проследить в следующих словах:
"Когда  вышел Израиль из  Египта,  дом Иакова из народа  иноплеменного. Иуда
сделался  святынею Его, Израиль -- владением Его"13. Таким образом,  если мы
посмотрим лишь в букву, мы увидим, что речь идет  об исходе сынов Израилевых
из Египта  во времена Моисея   в аллегорическом смысле  здесь  речь  идет  о
спасении,  дарованном нам Христом  моральный смысл открывает переход души от
плача  и от тягости греха к блаженному состоянию   анагогический --  переход
святой души от рабства нынешнего разврата к свободе вечной славы. И хотя эти
таинственные  смыслы называются по-разному, обо  всех  в  целом о них  можно
говорить как об аллегорических, ибо они отличаются от смысла буквального или
исторического. Действительно, слово  "аллегория"  происходит  от  греческого
alleo  и по-латыни означает "другой" или "отличный"14.
  Если  понять  это  правильно,  становится  ясным,  что  предмет,  смысл
которого может меняться, должен быть двояким. И  потому надлежит рассмотреть
отдельно буквальное значение данного произведения, а потом, тоже отдельно,--
его значение аллегорическое. Итак, сюжет всего произведения,  если  исходить
единственно  из  буквального значения,--  состояние  душ  после  смерти  как
таковое15,  ибо на основе его  и  вокруг  него  развивается  действие  всего
произведения.   Если   же  рассматривать   произведение   с   точки   зрения
аллегорического  смысла   --  предметом  его  является  человек,   то  --  в
зависимости   от  себя  самого  и   своих  поступков  --   он  удостаивается
справедливой награды или подвергается заслуженной каре.
  Форм --  две: форма  трактуемого и форма трактовки.  Форма  трактуемого
делится  на  три  части  согласно   трем  видам  деления.  Первый  вид:  все
произведение  задумано в  трех кантиках  второй вид: каждая часть делится на
песни  третий  вид: каждая песнь делится на терцины, форма (вид) трактовки16
-- поэтическая, вымышленная, описательная,  с отступлениями  и, кроме  того,
определительная, разделительная, убеждающая,  укоризненная и  с точки зрения
примеров -- положительная.
  Заглавие книги  нижеследующее:  "Начинается  "Комедия" Данте  Алигьери,
флорентийца родом, но не  нравами".  По этому  поводу необходимо  знать, что
слово "комедия"  происходит от выражений  "como " -- "сельская местность"  и
также "oda" -- "песнь"17, следовательно, комедия приблизительно то же самое,
что  деревенская  песня.  В  самом  деле,  комедия  есть   вид  поэтического
повествования, отличный  от всех прочих  своею сущностью  она  отличается от
трагедии  тем, что трагедия в начале  своем восхитительна и спокойна,  тогда
как  в конце смрадна  и  ужасна.  Потому  и  называется она трагедией  -- от
"trago " ["козел"] и "oda" ["песнь"],  означая примерно "козлиная песня", то
есть  смердящая  будто козел,  как  явствует из трагедий Сенеки. Комедия  же
начинается  печально,  а конец  имеет  счастливый,  как  явствует из комедий
Теренция.  Вот   почему  некоторые  авторы  приветственных  посланий  обычно
придавали посланию "трагическое начало и комичный конец". Трагедия и комедия
отличаются друг от друга и стилем: в одном случае он приподнят и возвышен, в
другом --  сдержан и низок,  как это угодно Горацию,  когда он  утверждает в
своей "Поэтике", что авторы комедий иной раз говорят как авторы  трагедий  и
наоборот:

  Но иногда и комедия голос свой возвышает.
  Так раздраженный Хремет порицает безумного сына
  Речью, исполненной силы: нередко и трагик печальный
  Жалобы стон издает языком и простым и смиренным18.

  Этим объясняется, почему  данное произведение  названо "Комедией"  если
мы обратимся  к содержанию,  то в начале оно ужасно и смрадно, ибо речь идет
об аде, а в  конце -- счастливо, желанно  и благодатно, ибо речь идет о рае.
Если  мы  рассмотрим  язык, он -- сдержан  и  смиренен,  ибо это  вульгарное
наречие,  на  котором  говорят  простолюдинки19.  Существуют и  другие формы
поэтического  повествования,  а именно буколическая песня,  элегия, сатира и
посвящение20, о чем также свидетельствует "Поэтика" Горация, но они не имеют
никакого отношения к данному произведению.
  Теперь может стать ясным,  как  определить предмет даруемой части. Ибо,
если предметом всего произведения с  точки зрения  буквы является "состояние
душ после смерти, не определенное, а общее", делается очевидным, что предмет
этой части  есть  некое состояние, но  уже определенное,  то есть "состояние
блаженных  душ после  смерти".  И коль  скоро предметом всего произведения с
точки  зрения  аллегорического  смысла  является  человек,  то,  как   --  в
зависимости   от  себя  самого  и  своих   поступков  --   он  удостаивается
справедливой   награды   или  подвергается  заслуженной   каре,   становится
очевидным, что предмет этой части -- определенный,  а  именно  человек и то,
как он заслуженно удостаивается справедливой награды.
  То же  самое следует сказать о форме части по отношению к форме целого.
Таким  образом, если все произведение делится на три части,  в  данной части
имеются два  вида деления  -- деление самой  части и деление песней.  Причем
собственная ее форма  делает невозможным для нее  деление  на три части, ибо
эта часть сама является частью такого деления.
  То  же  относится  и  к  заглавию  книги:  коль  скоро  заглавие  всего
произведения -- "Начинается  "Комедия"..." и так далее,  согласно сказанному
выше,  заглавие  этой  части  будет  следующим:  "Начинается  часть   третья
"Комедии" Данте..." -- и так далее, название которой "Рай".
  Установив  эти три вещи, коими часть  отличается от  целого, рассмотрим
остальные три, которыми она нисколько не отличается от целого. Лицо, ведущее
повествование  и там и  тут,--  одно,  мною уже  упомянутое, что  совершенно
очевидно.
  Цель целого и части может  быть многообразна, то есть быть  близкой или
далекой. Но,  оставив всякие тонкости изысканий,  нужно кратко  сказать, что
цель целого и части -- вырвать живущих в этой жизни  из состояния бедствия и
привести к состоянию счастья21.
  Род философии, являющийся исходным для целого и для части,-- моральное,
или же этическое, действие22, ибо  целое задумано не ради созерцания, а ради
действия.  И  хотя  в  некоторых местах  или  отрывках  повествование  носит
характер созерцательный, это происходит благодаря действию, а не созерцанию,
ибо, как говорит  Философ во  второй  книге "Метафизики", "практики иной раз
одновременно созерцают вещи в их различных отношениях".
  Рассмотрев предварительно  эти вопросы, следует перейти, после того как
мы  уже частично  затронули  его,  к  вопросу о буквальности   но необходимо
отметить сначала, что вопрос о буквальности есть не что иное, как проявление
формы  произведения.  Данная  часть,  или  часть  третья,  названная "Раем",
делится главным образом  на две части, а именно на пролог и на осуществление
замысла. Вторая часть начинается  со  следующих  слов: "Встает для  смертных
разными вратами..."23
  О первой части  нужно  знать, что,  хотя по общепринятому  суждению она
может называться вступлением, тем не  менее  ее должно называть не иначе как
прологом в собственном  смысле слова,  о  чем как  будто говорит  философ  в
третьей книге "Риторики", в том месте, где он утверждает, что "введение есть
начало в риторической речи, как  пролог -- в поэзии и прелюдия -- в музыке".
Следует   также  отметить,  что  пролог,  который  вообще  может  называться
вступлением, строится поэтами иначе, нежели  риторами. В самом  деле, риторы
обычно начинали с  того, что помогало  бы им овладеть душой слушателя. Поэты
поступают так же,  но прибавляют к введению еще какой-либо призыв. Это нужно
им, ибо, прибегнув к великой мольбе, они должны вдобавок к общечеловеческому
призыву испросить у высших субстанций почти Божественный дар. Таким образом,
данный пролог распадается  на две части: первая предуведомляет, о чем пойдет
речь,  вторая содержит призыв к  Аполлону и начинается словами:  "О Аполлон,
последний труд свершая..."24
  Относительно первой части  надлежит  отметить, что,  дабы  как  следует
начать,  нужны три вещи, о  которых  говорит  Туллий в "Новой риторике"25, а
именно:  необходимо  заручиться  благосклонностью,  вниманием и  послушанием
читателя  это особенно важно, по мнению того же Туллия, для сюжета, носящего
удивительный  характер.  И  коль скоро материал, лежащий  в  основе  данного
сочинения,  удивителен  по   своему  характеру,  чтобы  добиться  этих  трех
моментов, следует  стараться с самого начала вступления или пролога поразить
читателя. Автор  говорит, что речь пойдет о том, что он  сумел запомнить  из
виденного им на первом небе. Эти слова несут в себе все  три названные вещи,
ибо полезность  того, о  чем  будет  говориться, порождает  благосклонность,
удивительный  характер повествования -- внимание,  его  вероятность -- жажду
знать. Полезность  явствует из слов автора о  том, что он желает говорить  о
вещах, которые приятностью своей пробуждают в  людях сильную жажду, а именно
о радостях рая. Пролог становится удивительным там, где он обещает, что речь
пойдет о  вещах столь высоких и возвышенных, как описание Небесного царства.
Вероятность  становится очевидной,  когда автор говорит, что он расскажет  о
том,  что сумел запечатлеть  в своем сознании, ибо, если сумел  он, смогут и
другие.  Все эти вещи сочетаются в словах о  том, что он  побывал  на первом
небе и хочет рассказать о Небесном царстве  все, что  смог о нем  запомнить.
Рассмотрев достоинства первой части пролога, перейдем к буквальному смыслу.
  Он  гласит, что "Лучи Того,  Кто движет мирозданьем"26, то  есть  Бога,
"Все проницают славой и струят / Где -- большее, где -- меньшее сиянье". То,
что они струят свое сиянье повсеместно, подтверждается доводом и ссылками на
авторитеты.  Довод таков: все сущее обязано  существованием самому себе  или
другому сущему. Но очевидно, что  быть обязанным  существованием себе самому
пристало  лишь одному,  а  именно  первому, или началу, то есть Богу. И коль
скоро  существовать  не  значит обязательно существовать самому  по себе,  а
существовать  обязательно самому  по себе  надлежит  лишь  одному,  а именно
первому, или началу, являющемуся причиной  всего, все существующие вещи,  за
исключением его одного, обязаны своим существованием другому. Следовательно,
если  взять какое угодно существо  во  Вселенной, очевидно, что  оно обязано
своим  существованием  кому-то  другому и  что то,  кому оно  обязано  своим
существованием, существует само по себе либо благодаря другому. Если само по
себе, тогда оно  --  первое  если же благодаря другому, то это  другое точно
так  же существует  само  по себе или благодаря другому.  И  можно  было  бы
продолжать в том же роде до бесконечности, рассуждая о действенных причинах,
как явствует  из второй книги "Метафизики". Но  коль скоро  это  невозможно,
вернемся  к  первому, то  есть к Богу. Итак, все сущее  обязано  прямо  либо
косвенно своим существованием Ему  следовательно,  вторая причина, исходя из
первой, создает в том,  кто является ее следствием, как  бы зеркало, которое
принимает свет и отражает  его, так что первая причина есть причина главная.
Об этом говорится в  книге "О причинах"27: "Всякая первопричина оказывает на
свое следствие большее влияние, нежели  вторая общая причина". Но это о том,
что касается существования.
  Что же касается сущности, то  я  рассуждаю  так:  всякая  сущность,  за
исключением первой,  является следствием  в противном  случае было бы немало
таких,  которые  обязательно  имели бы  место сами  по себе, что невозможно.
Следствие порождается либо  природой, либо  разумом  и  порожденное природой
порождается разумом, ибо природа есть творение разума.
  Все являющееся следствием является, таким образом, прямым или косвенным
порождением  разума. Таким  образом, добродетель следует за субстанцией,  ей
соответствующей  если же субстанция интеллектуальна, следствие ее может быть
только интеллектуальным. Поэтому и мы обязаны восходить к первой причине  во
всем, что касается существующего. Подобным же образом должны мы  поступить и
с  добродетелью,  поскольку   очевидно,  что  каждая   субстанция  и  каждая
добродетель  происходит от первопричины  и  что низшие умы воспринимают свет
как бы  от солнца и,  подобно зеркалу, отражают свыше лучи на тех, что  ниже
их. Об этом,  сдается, ясно говорит  Дионисий28, когда рассуждает о небесной
иерархии. То же самое сказано в  книге "О причинах": "Всякий интеллект полон
форм". Следовательно, видно,  каким образом Божественный свет, то есть Божья
доброта, мудрость и сила, повсеместно отражается.
  Так  же  как  наукой,  это  подтверждается  авторитетными  источниками.
Например,  Святой Дух говорит, по  словам Иеремии: "Не наполняю ли  Я небо и
землю?"29 --  и далее в Псалме: "Куда пойду от Духа Твоего  и от лица Твоего
куда убегу? Взойду ли  на небо,  Ты там  сойду ли в преисподнюю,  и там  Ты.
Возьму ли крылья"30 -- и так далее. И в Книге Премудрости написано, что "Дух
Господа  наполняет  Вселенную"31. И  в  сорок  втором  стихе  "Екклезиаста":
"Славой Господа полны творения Его". То же подтверждается книгами язычников,
ибо  Лукан32 в  девятой книге говорит:  "Куда ни обратишься  взором, куда ни
ступишь ногой -- повсюду Юпитер".
  Следовательно,  верно  сказано,  что  Божий  луч или  Божья  слава  все
проницает  и  во  всем  отражается.  Проницает   --  относится  к  сущности
отражается -- к существованию.  То большее или меньшее, что возникает затем,
несет в себе очевидную истину, ибо мы видим, что одно стоит на более высокой
ступени, другое -- на более низкой, как небо и элементы: первое -- нетленно,
тогда как вторые -- тленны.
  Предпослав  своему  повествованию эту  истину, автор  переходит к  раю,
сообщая, что он "в  тверди был,  где свет  их восприят / Всего полней"33, то
есть в том  месте, которое  больше получает Божьей  славы. Необходимо знать,
что эта твердь есть высшее небо, объемлющее все тела, тогда как его никто не
объемлет  на  нем все тела находятся в  движении, в то  время  как  оно само
остается в состоянии  вечного  покоя  и  сила  его не зависит  ни  от  одной
телесной  субстанции. И оно называется Эмпиреем34,  и это  то же самое,  что
небо, охваченное огнем или  пламенем,  но не материальным, а духовным, каким
является святая любовь или милосердие.
  В  подтверждение  того,  что  оно получает  больше всего  Божественного
света, можно привести два аргумента. Первый -- в подтверждение того, что оно
объемлет  все и  ничем не  объемлемо  второй -- в подтверждение  его вечного
покоя или  мира. Аргумент первый: объемлющее является таковым по отношению к
объемлемому,  как   формирующее  по  отношению   к   формируемому,   о   чем
свидетельствует четвертая книга "Физики".  Во Вселенной первое небо есть то,
что объемлет все,  следовательно, оно по отношению ко всему является тем же,
чем  является  формирующее   по  отношению  к  формируемому,  иначе  говоря,
выступает в роли причины. И коль скоро всякая причинная сила есть некий луч,
исходящий  от  первопричины,  каковая  --  Бог,  очевидно,  что это  небо, у
которого больше причинных свойств, получает больше Божественного света.
  Что  касается второго  аргумента,  то  он заключается в следующем:  все
движущееся приводится в движение чем-то, чего само оно лишено и что является
целью  его движения  так, например,  небо Луны, поскольку некая его часть не
достигла цели, к которой оно стремится, и поскольку ни одна из его частей не
достигла  какого-нибудь предела (достичь которого она, в сущности, никогда и
не  может),--  оно  движется,  стремясь к  иному  положению,  которое  также
находится в вечном  движении, что и  соответствует желанию этого неба. И то,
что я говорю о небе  Луны,  относится и ко всем остальным, исключая  первое.
Таким образом, все движущееся имеет  какой-то изъян,  и  не вся его сущность
сосредоточена в нем самом. Небо  же, которое никем не приводится в движение,
заключает в себе самом и в любой своей части все то, что может находиться  в
степени  совершенства,  так  что  при  своем  совершенстве  не  нуждается  в
двигателе.  И  коль  скоро  всякое  совершенство   есть  луч   первопричины,
обладающей  высшей степенью совершенства, очевидно, что  первое  небо больше
получает  света от первопричины, каковой является Бог. Однако  этот аргумент
выглядит  отрицающим предыдущее,  ибо  он не  является простым и  отвечающим
форме антецедента (предшествующего) подтверждением  но если иметь в виду его
материю,  она  является  хорошим  доводом,  ибо  речь  идет  о таком  вечном
предмете, который мог бы увековечить в себе недостаток. И если Бог не придал
ему  движения,  становится очевидным,  что Он  не дал ему  и  сколько-нибудь
несовершенной материи.  И, согласно данному предположению, аргумент остается
в силе с точки зрения материи  подобным способом аргументации были бы слова:
если  он человек35, он способен  смеяться  ибо во  всех  обратимых суждениях
такого рода довод имеет силу благодаря содержанию. Следовательно, ясно, что,
когда автор говорит: "В тверди... где свет их восприят / Всего полней"36, он
имеет в виду рай, или же Эмпирей.
  Приведенным  выше  доводам созвучны слова Философа  в  первой  книге "О
небе", где он  говорит,  что небо "обладает  материей  настолько отличной от
материи  всего,  что  стоит ниже  его, насколько оно далеко  от вещей, здесь
находящихся". К этому  можно было бы присовокупить слова Апостола  о Христе,
обращенные к  ефесянам: "Он же  есть и восшедший  превыше всех  небес,  дабы
наполнить все"37  и это -- небо Божественных прелестей, о  которых Иезекииль
сказал Люциферу: "Ты знак  подобья, печать совершенства, полнота  мудрости и
венец красоты. Ты находился в Эдеме, среди прелестей сада Божьего"38.
  Поведав  о  том, что  он побывал  в  этом  месте  рая, автор продолжает
рассказ,  утверждая, что "вел  бы  речь  напрасно  /  О виденном вернувшийся
назад". И объясняет  причину:  "...близясь  к  чаемому  страстно", то есть к
Богу, "наш ум к такой нисходит глубине, / Что память вслед за  ним  идти  не
властна"39. Чтобы понять это, нужно  знать,  что в данной жизни человеческий
ум   по   причине  единой  природы  и  общности  с  умственной  субстанцией,
находящейся отдельно от него,  когда он поднимается, поднимается  настолько,
что память после его  возвращения  слабеет,  ибо  он  превысил  человеческие
возможности.  Это подсказано  мне словами обращения Апостола  к  коринфянам:
"Знаю о таком человеке --  только не знаю, в теле или вне тела: Бог знает,--
что  он  был  восхищен в рай и слышал  неизреченные  слова, которых человеку
нельзя пересказать"40. Вот почему, превзойдя возвышением разума человеческие
возможности,  автор  не  помнил  того,  что  происходило  вне  его.  Это  же
подсказано Матфеем, когда он повествует о  том, как  три ученика пали ниц на
землю, не умея потом ничего  рассказать,  ибо обо всем забыли. И у Иезекииля
написано: "Увидев это, я пал на лицо свое".
  И если  завистникам  недостаточно  приведенных примеров,  пусть прочтут
"Созерцание" Рикарда  Викторинца41, пусть прочтут "Суждение" Бернарда, пусть
прочтут "О качествах души" Августина -- и они перестанут завидовать. Если же
они  взвоют, упрекая  автора  и  возражая  против  способности столь  высоко
возноситься,  пусть  прочтут  Даниила42,  из   которого  узнают,   что  даже
Навуходоносор  по  воле  Божьей  видел   некоторые  вещи,  говорящие  против
грешников,  но  потом  забыл их.  Ибо  Тот, Кто  "повелевает  солнцу  своему
восходить над злыми и добрыми и посылает  дождь на праведных и неправедных",
порой милостиво обращающий,  порой строго  наказующий в зависимости от того,
как Ему угодно, являет славу Свою даже тем, кто пребывает во зле.
  Итак,  по утверждению  повествующего, он  наблюдал  некоторые  явления,
которые  не  умеет  и не может пересказать "вернувшийся назад"43. Совершенно
естественно лишний раз обратить внимание на  слова "не умеет и не может". Не
умеет потому, что забыл  не может  по  той причине, что,  если он и помнит и
хранит в памяти главное, ему не хватает слов. В самом деле,  разум наш видит
многое, для чего у нас не хватает словесных обозначений, о чем в достаточной
степени   свидетельствует   Платон,   который  в  своих   книгах  пользуется
переносными формами   так  что благодаря  свету разума  автор  познал многие
явления, которые не смог выразить своими словами.
  Выше  автор  говорит,  что  поведает  о  тех  явлениях Святого царства,
которые "мог скопить, в душе оберегая"44, и что это -- содержание его песни.
Все это станет очевидным из основной части повествования.
  Далее, когда он говорит:  "О  Аполлон, последний труд свершая..." -- он
переходит к призыву. И эта часть делится на две: в первой он просит, взывая,
во  второй --  убеждает  Аполлона  не  оставить  без внимания  его  просьбу,
предвкушая некую награду  эта часть  начинается со слов: "О вышний дух..."45
Первая часть делится  на две: в первой он испрашивает  Господней помощи,  во
второй -- останавливается на том,  что  его просьба вызвана  необходимостью,
чем оправдывает ее  эта  часть начинается  словами:  "Мне из зубцов  Парнаса
нужен был..."
  Такова вкратце вторая  часть  пролога  здесь я не останавливаюсь на ней
подробно, ибо меня стесняет  ограниченность моих возможностей,  так что  мне
следует отказаться от этих и других вещей, немаловажных для всеобщего блага.
Но я надеюсь, Ваше Великолепие разрешит мне продолжить полезные объяснения в
другой раз.
  Не  вдаваясь  в  подробности  об  основной  части,  начинающейся  после
пролога, и никак ее не деля, скажу о ней лишь следующее:  переходя от неба к
небу46, автор  поведет в ней речь о блаженных душах, встреченных в каждой из
сфер,  и  объяснит, что подлинное блаженство заключается  в познании  основы
истины, как явствует из слов Иоанна, когда он утверждает: "Сие есть истинное
блаженство, да  знают Тебя,  единого истинного  Бога..."47 --  и из  третьей
книги  "Утешения" Боэция, где сказано: "Лицезреть Тебя  есть  наша  цель"48.
Следовательно,  для того чтобы показать свет блаженства, озаряющий эти души,
у  них, как у свидетелей истины,  будет испрошено  многое весьма  полезное и
приятное. И  коль скоро, установив  основу или первопричину, то  есть  Бога,
искать больше нечего, ибо Он есть альфа и омега, то  есть начало и  конечная
цель, как говорится  в Откровении Иоанна Богослова,--  сочинение завершается
словами о Боге, Который да будет благословен во веки веков.



    И.Н.Голенищев-Кутузов.
    Новая Жизнь. Комментарии

СОДЕРЖАНИЕ
  И. Н. Голенищев-Кутузов. ЖИЗНЬ ДАНТЕ И ЕГО МАЛЫЕ ПРОИЗВЕДЕНИЯ 5
  НОВАЯ ЖИЗНЬ
  Перевод И. Н. Голенищева-Кутузова 29
  ПИР
  Перевод прозы А. Г. Габричевского, канцон -- И. Н. Голенищева-Кутузова
  Трактат первый 73
  Трактат второй 90
  Трактат третий 113
  Трактат четвертый 141
  О НАРОДНОМ КРАСНОРЕЧИИ
  Перевод А. Ф. Петровского
  Книга первая 197
  Книга вторая 211
  МОНАРХИЯ
  Перевод В. П. Зубова
  Книга первая 227
  Книга вторая 240
  Книга третья 256
  СТИХОТВОРЕНИЯ
  Стихотворения флорентийского периода
  СОНЕТЫ
  1 (XXXIX). Данте да Майяно --  к стихотворцам. Перевод Е. М. Солоновича
275
  2 (XL). Данте  Алигьери -- к Данте да Майяно. Перевод Е.  М. Солоновича
276
  3 (XLI). Данте да Майяно -- к  Данте Алигьери. Перевод Е. М. Солоновича
276
  4 (XLII). Данте Алигьери -- к Данте да Майяно. Перевод Е. М. Солоновича
276
  5  (XLIII).  Данте  да  Майяно  --  к Данте  Алигьери.  Перевод  Е.  М.
Солоновича 277
  6 (XLIV). Данте Алигьери -- к Данте да Майяно. Перевод Е. М. Солоновича
277
  7 (XLVI). Данте да Майяно -- к Данте Алигьери. Перевод Е. М. Солоновича
278
  8  (XLVII).  Данте  Алигьери --  к  Данте  да  Майяно.  Перевод  Е.  М.
Солоновича 278
  9 (XLVIII). К Липпо (Паски де'Барди). Перевод Е. М. Солоновича 278
  10 (LI). Перевод Е. М. Солоновича 279
  11   (II).   Гвидо   Кавальканти   --   к   Данте.   Перевод   И.    Н.
Голенищева-Кутузова 279
  12   (LII).   Данте   --   к   Гвидо   Кавальканти.   Перевод   И.   Н.
Голенищева-Кутузова 280
  13   (LIII).   Гвидо   Кавальканти  --   к   Данте.   Перевод   И.   Н.
Голенищева-Кутузова 280
  14 (LIX). Перевод Е. М. Солоновича 280
  15 (LX). Перевод Е. М. Солоновича 281
  16 (LXI). Перевод Е. М. Солоновича 281
  17 (LXIII). К Меуччо да Сьена. Перевод Е. М. Солоновича 281
  18 (LXV). Перевод Е. М. Солоновича 282
  19 (LXVI). Перевод Е. М. Солоновича 282
  20 (LXIX). Перевод Е. М. Солоновича 283
  21 (LXX). Перевод Е. М. Солоновича 283
  22 (LXXI). Перевод Е. М. Солоновича 283
  23 (LXXII). Перевод Е. М. Солоновича 284
  24 (ХСII). Неизвестный друг -- к Данте. Перевод Е. М. Солоновича 284
  25 (ХСIII). Данте -- к Неизвестному другу. Перевод Е. М. Солоновича 284
  26 (LXXIII). Данте -- к Форезе Донати. Перевод Е. М. Солоновича 285
  27 (LXXIV). Форезе -- к Данте. Перевод Е. М. Солоновича 285
  28 (LXXV). Данте -- к Форезе. Перевод Е. М. Солоновича 286
  29 (LXXVI). Форезе -- к Данте. Перевод Е. М. Солоновича 286
  30 (LXXVII). Данте -- к Форезе. Перевод Е. М. Солоновича 286
  31 (LXXVIII). Форезе -- к Данте. Перевод Е. М. Солоновича 287
  32 (XXIX). Гвидо Кавальканти -- к Данте.
  Перевод И. Н. Голенищева-Кутузова 287
  33 (CXVII). Перевод Е. М. Солоновича 288
  34 (CXVIII). Альдобрандино Медзабати из Падуи -- к Данте
  по поводу предыдущего сонета. Перевод Е. М. Солоновича 288

  КАНЦОНЫ
  35 (L). Перевод Е. М. Солоновича 289
  36 (LXVII). Перевод Е. М. Солоновича 291
  37 (LXVIII). Перевод Е. М. Солоновича 293
  38 (ХС). Перевод Е. М. Солоновича 294
  39 (ХС1). Перевод Е. М. Солоновича 295

  БАЛЛАТЫ И СТАНЦЫ
  40 (LVI). Перевод Е. М. Солоновича 298
  41 (LVIII). Перевод Е. М. Солоновича 299
  42 (LXXXVII). Перевод Е. М. Солоновича 299
  43 (LXXX). Перевод Е. М. Солоновича 300
  44 (LXXXVIII). Перевод Е. М. Солоновича 300
  45 (XLIX). Перевод Е. М. Солоновича 301
  46 (LVII). Перевод Е. М. Солоновича 301

  Стихотворения, написанные в изгнании

  СОНЕТЫ
  47 (LXXXIV). Перевод И. Н. Голенищева-Кутузова 302
  48 (LXXXV). Перевод Е. М. Солоновича 303
  49 (LXXXVI). Перевод Е. М. Солоновича 303
  50 (LXXXIX). Перевод Е. М. Солоновича 303
  51 (ХСIХ). Данте -- к мессеру Брунетто Брунеллески.
  Перевод Е. М. Солоновича 304
  52 (LXII). Данте -- к Неизвестному. Перевод Е. М. Солоновича 304
  53 (XCIV). Чино да Пистойя -- к Данте. Перевод Е. М. Солоновича 304
  54 (ХСV). Данте -- к Чино да Пистойя. Перевод Е. М. Солоновича 305
  55 (XCVI). Данте -- к Чино да Пистойя. Перевод Е. М. Солоновича 305
  56 (СХI). Данте -- к Чино да Пистойя. Перевод И. Н. Голенищева-Кутузова
306
  57 (СХII). Чино да Пистойя -- к маркизу Мороелло Маласпина.
  Перевод Е. М. Солоновича 306
  58 (СХIII). Данте от имени маркиза Мороелло Маласпина --
  к Чино да Пистойя. Перевод Е. М. Солоновича 306
  59 (CXIV). Данте -- к Чино да Пистойя. Перевод Е. М. Солоновича 307
  60 (CXV). Чино да Пистойя -- к Данте. Перевод Е. М. Солоновича 307
  61 (CV). Перевод Е. М. Солоновича 308

  КАНЦОНЫ
  62 (CIV). Перевод Е. М. Солоновича 309
  63 (LXXXIII). Перевод Е. М. Солоновича 311
  64 (CVI). Перевод Е. М. Солоновича 314
  65 (CXVI). Перевод Е. М. Солоновича 318

  СТИХИ О КАМЕННОЙ ДАМЕ
  66 (С). Перевод И. Н. Голенищева-Кутузова 320
  67 (СI). Перевод И. Н. Голенищева-Кутузова 322
  68 (СII). Перевод И. Н. Голенищева-Кутузова 323
  69 (СIII). Перевод И. Н. Голенищева-Кутузова 324

  Латинские стихотворения

  ЭКЛОГИ
  I. [Джованни дель Вирджилио -- к Данте]. Перевод Ф. А. Петровского 327
  II. [Данте -- к Джованни дель Вирджилио]. Перевод Ф. А. Петровского 328
  III. [Джованни дель Вирджилио --  к  Данте].  Перевод Ф. А. Петровского
330
  IV. [Данте -- к Джованни дель Вирджилио]. Перевод Ф. А. Петровского 332
  ПИСЬМА
  Перевод И. Н. Голенищева-Кутузова и Е. М. Солоновича
  I. Кардиналу Никколо да Прато 337
  II. Графам да Ромена 338
  III. К Чино да Пистойя 339
  IV. Маркизу Мороелло Маласпина 340
  V. Правителям и народам Италии 340
  VI. Флорентийцам 343
  VII. Генриху VII, императору 345
  VIII. Императрице Маргарите 348
  IX. Императрице Маргарите 349
  X. Императрице Маргарите 349
  XI. Итальянским кардиналам 350
  XII. [Флорентийскому другу] 352
  XIII. К Кангранде делла Скала 353
  ВОПРОС О ВОДЕ И ЗЕМЛЕ
  Перевод В. П. Зубова 361
  КОММЕНТАРИИ
  Составил И. Н. Голенищев-Кутузов 373

И.Н.Голенищев-Кутузов. Новая Жизнь. Комментарии

  Для комментария "Новой  Жизни"  использованы в первую очередь следующие
издания и  исследования:  Le ореrе di  Da te: Te to  critico  della  Societа
da te ca  italia a /  A cura di  M.  Bar i, E. G. Parodi, F.  Pellegri i, E.
Pi telli, P. Raj a, E. Ro tag o, G. Va delli. 2-е ed. Fire ze, 1960  La Vita
Nuova / Co  i trod.,  comme to  e glo ario di G. Melodia. Mila o,  1905  La
Vita Nuova / Per cura di M. Bar i. Fire ze  Societa da te ca Italia a, 1907
La Vita Nuova e  il  Ca zo iere / Per cura di M. Scherillo. Mila o, 1921  La
Vita Nuova / Co  i trod. e comme to di F. Bio dolillo. Roma, 1944  Vita Nova
/ Traductio   ouvelle   ar A. Pйzard avec i troductio ,  ote  et a e dice .
Pari , 1953  Rime della "Vita Nuova" e della giovi ezza / A cura di M. Bar i
e F. Maggi i. Fire ze, 1956  Scherillo M. Alcu i ca itoli della  iografia di
Da te. Tori o, 1896  Nardi B. Della  rima alla  eco da "Vita Nuova" // Nardi
B.  Nel  Mo do  di   Da te.   Roma,  1944:  Sta ge  C.  Beatrice  i   Da te
Juge ddichtu g. Stuttgart, 1963  Si gleto  Ch. S. A  E ay o  the Vita Nova.
Cam ridge, 1958  De  Ro erti  D. Il li ro della "Vita Nova".  Fire ze, 1961.
He  упомянутые  здесь работы  приводятся  полностью  в  тексте,  при  первом
упоминании.
  I
  1  В  этом  разделе   книги  моей  памяти...--  Метафора  "книга"  была
чрезвычайно  распространена  у  писателей  поздней  Античности   и  Высокого
Средневековья:  книга  сердца,  книга  разума, книга  памяти,  книга  опыта.
Сравнения   памяти  с  книгой  или  с  тетрадью  записей  рассеяны  по  всей
"Божественной Комедии" (см. "Рай" XII, 121  XVII, 37).
  2 "I ci it vita  ova".-- Эту надпись Данте сравнивает с заглавием алого
цвета  (рубрикой)  в  античных  и   средневековых  рукописях.  Поэт  поздней
Античности  Пруденций (ок.  400  г. н. э.) в поэме "Перистефанон"  сравнивал
раны  на теле  Святого Евлампия с  пурпурными  надписями в  рукописи. Эпитет
"новый"  Данте мог  найти в Библии, например в Книге пророка Исайи:  "Вот, Я
делаю новое" (43, 19)  в  Откровении Иоанна: "И увидел я  новое небо и новую
землю"  (21, 1)   в Послании к римлянам: "И нам ходить  в обновленной жизни"
(6, 4).  В  литературном смысле  слова "новый", "новшества" употреблялись  у
трубадуров Прованса:  "A  пои cor et  a   пои tale , A  пои  a er  et a  пои
 e , Et a   пои  elh ca te eme  Vuelh u   o  пои ver   come ar" -- "С новым
сердцем, силою нового дара, с  новым знанием и с  новою мудростью,  с новым,
прекрасным  заглавием я хочу начать новые,  хорошо сделанные стихи" (Мahl С.
A. F. Die Werke der Trou adour . Berli , 1846. Bd  1. S. 67). "A   oel  digz
de   ova  mae tria"  --  "Новые  сказки  нового  мастерства  (Соulet  J.  Le
Trou adour Guilhem Mo ta hago. Toulou e, 1898. P. 111). У Данте этот  эпитет
имеет больше  значений и оттенков  смысла, чем  у трубадуров.  "Новый" -- не
только  юный,  обновленный,  но  также  небывалый,  чудесный, преображенный,
обновляющий.  Ср.  в "Пире"  (III,  8): "...красота  эта  способна обновлять
природу тех, кто ею любуется, ибо она чудодейственна".
  II
  1  Девятый  раз  после  того, как  я родился, небо света приближалось к
исходной  точке  в  собственном  своем  круговращении...-- О значении  числа
"девять"  для Данте см.  главу XXIX.  Небо  Солнца  для  древних  имело  два
движения: одно --  собственное, присущее этому небу, другое же -- сообщенное
ему  девятой  сферой, т. е.  Перводвигателем, называемым  также  Кристальным
небом.  Кристальное  небо  имело   свое  собственное  единственное  круговое
движение -- от востока к западу вокруг  небесных  полюсов,-- совершающееся в
течение одного звездного дня, т. е. приблизительно в 23 часа и 56 минут, или
23 и  14/15 часа, сообразно со словами самого Данте  ("Пир"  II, 3). Но небо
Солнца, кроме  этого  движения, ему сообщенного,  имеет  и свое  собственное
движение, а именно круговое --  от запада к востоку, вокруг двух неподвижных
полюсов Перводвигателя...  Собственное движение  неба  Солнца противоположно
Перводвигателю:  "...небо  Солнца  вращается  с запада  на восток, не  прямо
ночи,  но  наклонно  (tortame te.--  И.  Г.-К.)..."  ("Пир"  III, 5).  Данте
говорит,  что  первая его встреча с Беатриче произошла в апреле или мае 1274
г. (Данте родился во второй половине мая 1265 г.).
  2 ...Не зная, как  ее  зовут,-- именовали Беатриче.-- Беатриче означает
"дарующая  блаженство". Смысл: "Люди, еще до того, как узнавали  ее имя, при
первом  же  взгляде на нее говорили:  "Это  Беатриче",  т. е.: "Вот дарующая
блаженство".
  3  ...На двенадцатую часть одного градуса.--  В "Пире" (II,  5) читаем:
"...третье  [движение],  соответствующее  движению   данного  неба,  которое
следует за движением звездной сферы с запада на восток на один градус за сто
лет".  Следовательно,  Беатриче  было в это время восемь лет и четыре месяца
(1/12 градуса).
  4  Дух  жизни...--  По  учению   средневековой  философии,  в  человеке
находятся три  "духа",  или три  силы ( iriti, vire ), а именно:  природный
дух, дух жизни и дух  душевный ( aturali , vitali ,  a imali ).  Сила жизни,
дух жизни (vi   vitali )  обретается в сердце  -- "S iritu   vitali  a corde
oritur" (дух жизни движется от сердца),-- писал Альберт Великий.
  5 ...Дух  моей души...-- Высший дух средневековой психологии. Сила души
находится в мозгу, писал  Викторинец (XII в.), и  оттуда приводит в движение
пять чувств  этот дух повелевает голосу звучать, членам тела -- двигаться.
  6  ..."A aruit  iam   eatitudo  ve tra".--  В  средневековой  эстетике
начиная  с Августина  главная  роль  в  эстетическом  восприятии  отводилась
глазам.
  7 ...Природный дух...-- Низшая жизненная сила  в средневековой медицине
его местопребыванием  считалась печень, где  образуются кровь  и питательные
соки.
  8 ..."Heu mi er, quia freque ter im editu  ero dei ce ".-- Возвышенная
любовь  поэта  станет препятствием для развития физических жизненных  сил  и
угрожает его здоровью.
  9  Амор.--  Переводчики и комментатор  предпочли эту  форму имени  Бога
любви, восходящую к итальянской Amore, а не французскую, связанную с образом
мальчика Амура с луком. В  представлении итальянских поэтов XIII в.  Амор --
молодой сеньор, владыка царства куртуазии, с прекрасными светскими манерами.
  10 ...О ней можно  было бы сказать  словами поэта Гомера: "Она казалась
дочерью  не  смертного,  но  Бога".-- Эту цитату Данте  взял  из  латинского
перевода "Никомаховой этики" Аристотеля (VII).
  III
  1   ...Исполнилось   ровно   десять   лет  после  упомянутого   явления
благороднейшей...-- Благородство в понятии  Данте (см. IV трактат "Пира") --
свойство возвышенного духа. Оно не зависит от древности рода и богатства.
  2  ...Облаченная  в  одежды  ослепительно  белого  цвета...--  Беатриче
является  впервые  на девятом году своей  жизни, в  платье  кроваво-красного
цвета, цвета Амора. Восемнадцати лет она облачена в белые одежды, означающие
непорочность. В "Чистилище" (XXX, 31--35) Беатриче предстает снова в одеждах
цвета пламени.
  3 ...Ныне  награждена  в великом  веке...--  Т. е.  в вечной  жизни  на
небесах.
  4 ...Чудесное  видение.-- Начинаются необычные  явления прекрасной дамы
поэту -- наяву и во сне.
  5 ...Облако цвета огня...-- Цвет Амора.
  6  ...Стал   возноситься   на  небо.--  Уже   в   первом  сонете  Данте
предчувствует скорую смерть Беатриче.
  7 ...Он был первым из последних девяти  ночных часов.-- Данте прибегает
к натяжкам для того, чтобы получить  желанное, многозначащее число "девять",
сопровождающее   несравненную.  Эти   натяжки   показывают,   что   Беатриче
существовала  в действительности,  а  не была  только  символом  (ср.  XXIX,
примеч. 1).
  8  ...Из числа  тех,  кто  были  в  это  время  известными  слагателями
стихов.-- В оригинале  famo i trovatori.-- Данте еще не называет итальянских
сочинителей стихов "поэтами" (только латинских и греческих), но "слагателями
рифм" (rimatori, dicitori  er rima). Ср.: XXV.
  9 ..."Влюбленным душам..." --  Так начинается 1-й  сонет "Новой Жизни",
написанный по  схеме рифм: a a  -- a a cdc  -- cdc. Система  четверостишия
a a , свойственная  сицилийцам,  у  Данте и  Гвидо  Кавальканти  встречается
редко.
  10 Этот  сонет делится на  две  части...-- Данте обычно объясняет  свои
стихи  в  "Новой Жизни"  по  системе делений,  воспринятой  им  от  школьной
риторики   его   времени.   Весьма   вероятно,   что   ему   были   известны
распространенные  в   провансальской  литературе   краткие   заметки   razo
(объяснения, комментарии). Razo   толковали смысл поэтического произведения,
иногда  давали также  сведения  о лицах, упомянутых в  песнях трубадуров.  В
самых  старых  рукописях  провансальской  поэзии  биографические  заметки об
авторах   находятся   перед   стихотворениями,   а    razo    перед   каждым
стихотворением. (I :  Je roy  A.  La  oe ie  lyrique de   tro adour . Pari ,
1934:  Cre ci i  V.  Le   razo   rove zali e la   ro a  della Vita  Nuova //
Gior ale  torico della letteratura  italia a. 1898.  Vol.  32. P. 463--464.)
Ученые комментаторы (Райна, Крешини, Тоблер) преувеличивали влияние razo  на
структуру   "Новой   Жизни".   Провансальские   влияния    были   преодолены
флорентийским поэтом,  создавшим произведение вполне оригинальное не  только
по содержанию, но  и  по  форме. В  большей  степени на архитектонику "Новой
Жизни" могла повлиять книга Боэция "Об утешении Философией".
  11  Он  написал  сонет, начинающийся:  "Вы  видели пределы упованьях.--
Первого друга  Данте  звали Гвидо  Кавальканти (ок. 1250--1300).  Он был уже
известным во Флоренции поэтом, последователем  Аверроэса. Стихи Кавальканти,
исполненные  меланхолии, говорили о роковой, губительной страсти,  навеянной
жестоким  владыкой  Амором. Настроения, близкие к поэзии  Гвидо,  находим  в
стихах Данте в первой части "Новой Жизни". Гвидо Кавальканти упомянут  также
в главах XXIV, XXV, XXX, XXXII.
  V
  1 ...Эта дама  будет моей завесой,  скрывающей истину...--  Итальянское
слово  " chermo"  происходит  от  древневерхненемецкого   слова  " kirm"  --
("щит"). Данте следует куртуазному обычаю провансальских трубадуров, которые
считали  допустимым делать вид,  что служитель Амора влюблен не  в  истинный
предмет своих воздыханий, а в другую даму, которая служила как бы щитом  или
завесой, скрывающей истинные чувства. Чтобы не выдавать тайну своего сердца,
трубадуры прибегали в своих стихах к условному имени дамы --  e hal.
  Истинное же имя возлюбленной было известно лишь ближайшим друзьям.  При
жизни  Беатриче имя ее  названо  в стихах  "Новой  Жизни" лишь  один  раз? в
сокращенной форме -- Биче (в сонете гл. XXIV).
  2  ...Я написал для нее несколько  малых стихотворений...-- Вероятно, к
этим стихам относятся сонеты глав VII и IX, а также некоторые, не вошедшие в
"книгу  памяти", как, например,  "Я вас, мою благую госпожу...", "Откуда это
вы в такой печали?.." и др.
  VI
  1 И я избрал имена шестидесяти самых красивых дам того города,  где моя
дама родилась...--  Этой  перифразой  обозначена  Флоренция.  Данте избегает
упоминания географических названий.
  2  ...Я сочинил послание  в форме  сирвентезы...  (прованс.   irve te ,
итал.   irve teza, франц.   erve toi ).-- Сирвентеза  -- особая  поэтическая
форма,  отличающаяся  от  канцоны   писалась  в Италии  для  прославления  и
возвеличивания  дамы  в Провансе --  чаще как произведение  полемическое или
сатирическое, а также для возбуждения воинственного духа (так у  Бертрана де
Борна).   Итальянская  сирвентеза   отличается   от   провансальской   менее
возвышенным тоном  ("средний  стиль").  Обычно делится на  небольшие  станцы
(строфы) в три одиннадцатисложных стиха с  одной рифмой, иногда на  станцы в
пять или шесть стихов  возможна и такая форма: AAA , ВВВс, CCCd и т. д. (так
называемая простая  "хвостатая"  сирвентеза).  Вероятнее  всего,  что  Данте
обратился к этой последней разновидности, удобной для перечисления городских
красавиц.  Имя "дамы  защиты"  оказалось  на  тринадцатом,  "почетном" месте
посредине сирвентезы. См. не вошедший в "Новую Жизнь" сонет Данте "О если б,
Гвидо..." и  ответный  сонет Гвидо  Кавальканти  "О  если б я  любви достоин
был...".
  VII
  1 ...Упомянутый  город...-- т. е. Флоренция (название которой упомянуто
не было!).
  2  "Жалобу..."  --  Жалоба  -- заплачка,  плач (прованс.   la g , итал.
lame ta za,  ia to)  здесь не является формой, но только  содержанием. Сонет
этот  --  так  называемый   утроенный   (итал.  ri terzato).  Шесть  кратких
семисложных  стихов  включены  после  длинных  одиннадцатисложных  строк  по
системе: AаВАаВ  --  АаВАаВ --  В  --  CDdC  --  DCcD (малые  буквы означают
семисложные  стихи).  Эта  форма уже  выходила  из  употребления   она  была
свойственна  старой  тосканской школе Гвиттоне  д'Ареццо.  У Данте  она  еще
встречается  в главе VIII "Новой  Жизни"  и в не вошедшем  в "книгу  памяти"
сонете "Надеюсь, Липпо, ты меня прочтешь...", написанном приблизительно в то
же время.
  3 ...Словами пророка  Иеремии...-- В первых  трех  стихах сонета  Данте
передает  слова  библейского  пророка, прибавив  к  ним "любви  путями".  [В
русском "синодальном"  переводе: "Да не будет  этого с  вами, все проходящие
путем!  взгляните  и посмотрите,  есть  ли  болезнь  как моя  болезнь, какая
постигла меня..." (Плач пророка Иеремии 1, 12).-- Ред.].
  VIII
  1  Амор рыдает...-- Здесь Амор является условным именем ( e hal)  самой
Беатриче. (ср. последнюю строку сонета в главе XXIV).
  2 Сонет разделен...-- Второй сонет этой главы также  "утроенный" (шесть
семисложных стихов, перемежающихся с четырнадцатью одиннадцатисложными).
  IX
  1 Это путешествие...-- Куда  направлялся Данте --  неизвестно, несмотря
на все догадки комментаторов.
  2 ...Взоры его обращались к реке, прекрасной,  быстрой, прозрачной...--
Может быть, Арно.
  3 ...Амор проник в меня с такой силой, что слил свою сущность с моею.--
Происходит  слияние  души  поэта  с  образом,  созданным  его  воображением,
получившим как бы самостоятельное бытие ("пилигрим"). Ср. рационалистическое
объяснение аллегорических образов Амора в главе XXV "Новой Жизни".
  XI
  1 ...А сам занимал их место.-- О страхе "ослабевших духов зрения" писал
в своих сонетах и канцонах Гвидо Кавальканти.
  2  ...Спасла  меня  своим  спасительным приветствием...  (итал.   alute
 alutava).-- Ср. в трактате  "Монархия" (1,  4): "Salu  homi em   aluta at".
Такая  игра  словами  весьма   свойственна  позднеантичной  и  средневековой
риторике.  Это "спасительное  приветствие",  возвышая  душу,  поражало  тело
поэта, которое  "двигалось  порою  как  нечто  тяжелое и  неодушевленное". О
любовной  страсти  как болезни  говорят  книги  арабских и  западных  врачей
Средневековья.
  XII
  1 ...Дамы Куртуазии...--  Т.  е.  Беатриче,  это  одно  из условных  ее
обозначений ( e hal).
  2 ...Облаченный в белоснежные одежды.-- Амор появляется  на  этот раз в
сновидении в образе юного сеньора в одеждах цвета непорочности.
  3  ..."Fili  mi, tem u   e t ut   raetermitta tur  imulacra   o tra".--
Смысл:  "Следует отказаться от  "дамы  защиты"  и больше не оказывать другой
даме притворных знаков любви".
  4   ..."Ego  tamquam  ce trum  circuli,  cui   imili   modo   e  ha e t
circumfere tiae   arte   tu autem  поп  ic".-- Смысл: "Я, Амор, нахожусь  в
центре  совершенной формы круга,  ты  же  еще  далек от  истинного  познания
любви".  В "Пире"  (IV,  16) Данте  цитирует  Аристотеля  ("Физика"  VII)  в
латинском  истолковании:  "Каждая  вещь  более  всего совершенна,  когда  ее
свойства становятся явно  выраженными,  и она в  таком  случае  больше всего
отвечает своей природе  поэтому круг можно назвать совершенным тогда,  когда
он  действительно  круг...  А  это  бывает  тогда,  когда в нем  есть точка,
равноотстоящая  от окружности..." Якопоне да Тоди писал:  "Amor, amor tu  e'
cerchio roto do. / Co  tutto'1 соr chi c'e tra  em re t'ama" -- "Амор, Амор,
ты -- совершенный круг, / Тот, кто в него вошел, всем сердцем любит".
  5 ...Но укрась  их сладостной гармонией...--  Баллаты  и канцоны  часто
сопровождались музыкой,  сочиненной композиторами (см. эпизод  Каселлы во II
песни "Чистилища"), но  в XIII в.  уже  отрывались  от музыки и  становились
литературной поэзией, предназначенной для чтения.
  6 ...В девятый час дня.-- На  этот раз Амор появился именно в  тот час,
когда ему и надлежало появиться!
  7 ...Баллату...-- Баллата писалась в разных формах, предназначаясь  для
танцев с пением и музыкальным  аккомпанементом. Запев  и строфа этой баллаты
Данте связаны  конечной  рифмой (дорога, порога,  тревога,  чертога, слога),
необходимой    для   повтора    музыкальной    фразы.    Баллата    написана
одиннадцатисложным стихом. В четырех строфах встречаются по два  семисложных
стиха в  каждой.  Запев  состоит  из  четырех стихов  со  схемой АВВА  схема
строфы: CdECdEEFFA. Начальная рифма запева (А) повторяется в конце строфы. В
трактате  "О  народном  красноречии" (II, 3)  читаем: "...канцоны сами собой
создают  все, что нужно (т. е. не требуют ни музыки, ни танца.-- И.  Г.-К.),
чего не делают баллаты,  они  ведь нуждаются в  плясунах, для которых они  и
создаются    поэтому   канцоны   следует  считать   благороднее  баллат   и,
следовательно,  их размер  благороднейшим  из  всех  других, хотя  никто  не
сомневается, что по благородству баллаты стоят выше  сонетов". В этой цитате
под "благородством" следует понимать совершенство формы.
  8 ...В другом, еще более вызывающем споры месте.-- См. главу XXV "Новой
Жизни".
  XIII
  1 ...Многие, и  различные, помыслы...--  В душе  Данте начинается битва
мыслей (старофранц. de cort), которые вскрывают психологические противоречия
поэта. Эти столкновения приводят поэта  в состояние  неуверенности  в себе и
душевного смятения.
  2 ...Чем  с  большей  верностью верный ей  подчиняется...-- Игра схожих
корней слов -- наследие школьной поэтики.
  3 ..."Nomi a   u t  co eque tia  rerum".-- Эта  сентенция  восходит  к
"I titutio e " Юстиниана (II, 7,  3),  на  которые  ссылаются  комментаторы
"Кодекса гражданского права"  ("Cor u  iuri  civili "). Она стала пословицей
в среде итальянских  юристов XII--XIII  вв.  Смысл сентенции прост:  адвокат
должен защищать, студент учиться, купец торговать и т. д.
  4 ...Желает отправиться в путь и не  знает,  куда он стремится.--  Ср.:
Овидий, "Фасты" (V, 3--4): "Как путешественник,  который видит открывающиеся
перед ним  во все стороны дороги, останавливается и не  ведает, по  какой он
должен идти".
  5  ...Ибо  должен  был  бы призвать Госпожу  Милосердия  и  пасть в  ее
объятия.-- Образ "Госпожи Милосердия" напоминает аллегории старофранцузского
"Романа  о  Розе". Госпожа  Милосердия  ("врагиня" в  сонете) названа  так с
оттенком неприязни и даже иронии.
  XIV
  1 После  битвы  противоречивых  помыслов...-- Метафора "любовная битва"
встречается нередко  у трубадуров. Ср. также  у Гвидо Гвиницелли: "Любовью к
ней я ныне  осажден. / И в страшный бой со вздохами вступаю" (Et eо da lo  o
amor  o  a olito. / Co   i fera  attaglia di  o iri...).
  2 ...Я стал другим, чем  был ранее...-- Т.  е.  лицо Данте от мук любви
так  изменилось,  что он стал  неузнаваемым (ср.  во 2-й терцине сонета:  "И
необычный облик принимаю...").
  3  ...Малые  духи,  горько  стенающие...-- Появление  "духов" в  поэзии
"сладостного нового стиля", особенно  в стихах Данте и Гвидо Кавальканти, не
следует  понимать  как   абстрактный   аллегоризм.   Речь   идет  о  сложных
психологических  процессах,   выраженных  непривычными  для   нас  терминами
арабско-латинской философии  Средневековья.  При появлении благородной  дамы
все силы души как бы замирают и "в живых"  остаются лишь духи зрения, органы
высшего духовного и эстетического восприятия, но и они подчинены Амору.
  4 ...Кто не являются в той  же степени, в какой  и  я, верными Амору...
(fedele d'Amore) -- Т. е. влюбленными. "Верные  Любви"  -- так называли себя
поэты "сладостного нового стиля".
  XV
  1 Лицо мое цвет сердца отражает -- Т. е. бледность.
  2 ...И  этот взор, что к  гибели стремится.-- В  этом сонете,  наиболее
художественно выразительном  в первой части "Новой Жизни",  Данте говорит  о
любовной страсти, роковой  и беспощадной силе,  влекущей  к  гибели. Следует
переход  ко   второй   части,  в   которой  Данте  отходит   от  трагической
обреченности,  свойственной стихам  его  первого  друга,  и  приближается  к
идеализации любви, характерной для Гвидо Гвиницелли. Именно эта вторая часть
и создала славу юношеской книге Данте.
  3  ...Видя скорбный  взор моих очей...-- Данте непрестанно  анализирует
свои переживания. Ему  кажется, что все окружающие  следят за  его душевными
состояниями, сочувствуют ему или осуждают его. Самоанализ свойствен и другим
поэтам "сладостного нового  стиля", но,  за исключением,  может  быть, Гвидо
Кавальканти,  не в такой степени. Герои, склонившиеся  в горестном  раздумье
над  собственной участью, от Гамлета до  Вертера,-- наследники автора "Новой
Жизни".
  XVII
  1 Мне  надлежит овладеть новым  повествованием,  более благородным, чем
предыдущее.--  Данте  более не намерен подробно анализировать свои  душевные
переживания, а хочет  воздать хвалу благословенной даме. Глава XVII является
предисловием к новой теме (XVIII--XVII).
  XVIII
  1 "...Стихи, которые ты посвящал ей... были бы сложены иначе и выражали
бы  иное".--  Намерение Данте восхвалить  даму  сердца  было несовместимо  с
постоянными жалобами на жестокость его госпожи.
  XIX
  1 ...Быстрая и светлая река...-- См. IX, примеч. 2.
  2  ..."Лишь  с дамами,  что  разумом  любви владеют".-- Так  начинается
первая канцона "Новой  Жизни". Поэт обращается  не ко всем прекрасным дамам,
но  лишь  к  тем,  кто  одарен  высшим, "интеллектуальным" познанием  Амора.
Следует  напомнить  знаменитый  эпизод  "Чистилища"  (XXIV,  34--63):  Данте
объясняет  незадачливому стихослагателю Бонаджунта  да  Лукка, представителю
старой  тосканской школы, который упомянул его канцону  "Лишь  с дамами, что
разумом  любви...",  на  чем основано вдохновение поэтов "сладостного нового
стиля": "...когда любовью я дышу, / То я внимателен   ей  только надо /  Мне
подсказать  слова, и я  пишу".  Эта поэтическая декларация  Данте напоминает
слова Рикарда  Викторинца (XII в.) о любви: "Она вся во внутреннем или же --
нигде" (Aut tota i tu  e t, aut  u quam e t).
  3 ...А затем приступил к  сочинению канцоны...-- В трактате "О народном
красноречии"  (II,  3)  сказано:  "Все  истекающее  с  высоты  блистательных
поэтических умов... находится  только в канцонах" (см. о природе канцоны там
же, 10--12).  Канцона  пишется высоким  слогом,  тогда как  в  сонете  могут
встречаться выражения  не  только среднего, но  и  низкого  стиля.  Канцоны,
утверждает    Данте,    должны    быть   писаны    преимущественно   длинным
одиннадцатисложным  стихом  (e deca illa o),  лишь  изредка  чередующимся  с
семисложными   стихами.   В   первой   канцоне   "Новой  Жизни"  встречаются
исключительно  одиннадцатисложные стихи. Структура  станцы --  АВВС, АВВС  :
CDD, СЕЕ. Станца  заключает  в  себе  два  раздела.  Первый раздел имеет две
"стопы"  (" iedi"  -- в итальянском значении, части строфы, а не в латинском
значении, части стиха), второй  -- два  "поворота"  (volte). В  схеме первая
часть ("стопы") отделена от второй  части ("поворотов") двоеточием.  Связная
рифма (co cate atio)  между  частями, здесь С.  Конечное звучание  двух рифм
(com i ado)  -- DD,  характерное для канцон Данте,--  создает заключительный
аккорд. В канцоне пять станц  последняя вместе с тем "посылка", обращенная к
персонифицированной канцоне.
  4 ...Вот чудо на земле явилось бренной...-- Явление благороднейшей дамы
напоминает легендарные явления Франциска Ассизского.
  5 ..."Да узрят  взор  блаженной".-- Данте предчувствует -- Беатриче  не
останется долго  на земле среди живых. У Бернарда Клервосского и Бонавентуры
Данте  вычитал  легенду о том,  что  места в  раю,  оставшиеся пустыми после
низвержения в преисподнюю Люцифера и его приспешников, пополняются святыми и
праведниками:  "...восстающий  человек  исправляет  падение  ангелов"  (homo
re urge  re arat rui am a gelicam).  Данте  и его друзья решили, что именно
их  дамы сердца, добродетельные, совершенные  и прекрасные, призваны  занять
пустующие  в  небесах места! "Канонизация"  прекрасных  дам была произведена
светскими людьми без благословения церкви.
  6  "В аду  он  скажет, в  царстве  злорожденных,-- /  Я  видел упование
блаженных".-- Эти  два стиха первой канцоны вызывали споры среди дантологов.
Что значат mal ati (злорожденные) в аду? Католическая церковь и сам Данте не
могли  бы  примириться  с  мыслью  о  предварительном осуждении,  нарушающем
принцип свободы воли и личной ответственности за грехи.  Барби  полагал, что
mal ati  значит "несчастные" (так, вслед за  ним,  переводит Андре  Пезар --
malheureux).  Что  значит некто  (alcu ) в  предыдущих  стихах:  "Там  некто
утерять  ее  страшится"?  Этот "некто"  --  Данте? Поэт,  следовательно, уже
тогда, когда писал канцону, т.  е. при жизни  Беатриче,  предчувствовал свое
нисхождение в ад.  Быть  может, эти строки  возникли  позже и  были  введены
автором в первоначальный текст.
  7 ..."Клянусь, Господь в ней новое  явил".--  Новое  (co a  ova) в этом
месте имеет значение "небывалое", "невиданное".
  8  Сравнится  с  ней  жемчужина  лишь  та,  /  Чей нежный  цвет достоин
восхищенья.-- Совершенный цвет  жемчужины -- белый: это цвет бледности, цвет
Амора.
  9 ...И  все сердца  их лик воспламенил.-- См. у Гвидо Кавальканти:  "Из
глаз моей -- я вижу -- госпожи / Амора духи, исходя, пылают. / По-новому мне
сердце услаждают".
  10  Канцона,   с  дамами  заговоришь...--  Персонификация  поэтического
произведения (канцоны, баллаты, сонета) встречается часто в провансальской и
итальянской поэзии XII--XIII вв.
  11 ...Я и так страшусь... что  она прозвучит для слишком многих ушей.--
Поэты "сладостного нового стиля"  ограждали воспеваемое ими царство Амора от
проникновения   людей  "грубых  и   неотесанных".  Провансальские  трубадуры
XII--XIII вв.  создали особый, "замкнутый  стиль" (tro ar clu ), совершенным
мастером которого был Арнаут Даниель. Ср. в "Пире"  (1-я канцона): "Канцона,
будут редки, мнится мне,  / Те,  кто  твоим  ученьем  насладятся,-- /  Столь
труден, столь возвышен твой язык".
  XX
  1 Так  разум,  по  ученью  мудреца...--  Мудрец  (il   aggio)  у  Данте
обозначает поэта.  Этот эпитет он  дарует  поэтам древности  -- от Гомера до
Боэция. Здесь  мудрецом  назван  поэт XIII в.,  писавший  на народном языке,
Гвидо  Гвиницелли,  которого Данте  назвал в "Чистилище" своим отцом, так же
как Вергилия. В сонете  главы XX Данте исходит от  канцоны о  сущности любви
"старшего Гвидо": "Аl cor ge til ri are  em re Amore".
  2  ...Как это потенциальное состояние претворяется в действенное.-- Для
того чтобы вспыхнула в  сердце  высокая любовь, необходимо, по  мнению Гвидо
Гвиницелли,  чтобы  сердце было уготовлено  для  ее восприятия. В упомянутой
канцоне Гвидо Гвиницелли писал: "Всегда любовь находит убежище в благородном
сердце, как птица в  зелени леса.  Природа не сотворила любовь  прежде,  чем
благородное  сердце,  ни  благородное  сердце  прежде  любви.  И  как  свету
солнца,--  продолжает он,-- свойствен жар,  так в свете  благородного сердца
возникает пламя Амора.  Если же свет солнца падает на грязь,  грязь остается
презренной, а солнце не теряет своих лучей".
  3  ...Они  относятся  одно  к другому как  форма  к  материи.--  Следуя
платонизированному  Аристотелю, философы Средневековья учили,  что  форма  и
материя,  первоначально разъединенные, соединяются. Материю  мы познаем лишь
при  помощи формы,  которая заставляет материю из  потенции  превратиться  в
действенную  силу. Таким образом,  форма  для  нас  --  сущность  вещей.  Ей
свойственны качества (вес, цвет, жар, холод, гладкость,  твердость и т. д.),
при помощи которых наши чувства распознают предметы. Во  второй части сонета
Данте  развивает идеи болонского  Гвидо, утверждая,  что  красота  порождает
любовь. Пленяя  взоры,  она  превращает  потенциальную  силу,  заложенную  в
благородных  душах,   в  действенную.  Таким  образом,  красота  --   форма,
соединяющая  универсальную потенцию Амора с индивидуальной потенцией  в душе
человека.  Этот  "аристотелизм"  флорентийского "сладостного  нового  стиля"
ближе к комментариям Аверроэса, чем к толкованиям западной схоластики.
  XXI
  1 Даже там,  где  нет  его в потенции,  она, действуя чудесным образом,
заставляет его  прийти.--  Данте  пишет,  что благороднейшая  дама  вызывает
любовь  даже в сердцах потенциально к любви не предрасположенных,  т.  е. не
обладающих  благородством.   Ср.  в  "Пире"  (III,  8):  "...утверждая,  что
пламенники,  зажженные красотой дамы, изничтожают  врожденные, заложенные  в
нашей природе пороки, я хочу показать, что  красота  эта  способна обновлять
природу тех, кто ею любуется, ибо она чудодейственна".
  XXII
  1  ...Тот,  кто   был   родителем  столь  великого  чуда,  каким   была
благороднейшая Беатриче,  покинул  нашу  жизнь...--  Нет  причины верить  не
словам  Данте,  а домыслам  некоторых  скептических  комментаторов,  которые
считают --  вполне неосновательно  --  благороднейшую госпожу "Новой  Жизни"
аллегорией или символом. Беатриче в обществе других дам проходила по  улицам
Флоренции  (III),  молилась в  церкви  (V),  оплакивала свою умершую подругу
(VIII), отказала  оклеветанному  поэту  в  своем приветствии  (XI), посетила
свадебный пир  и  вместе  с  другими дамами  посмеялась над  унылым  обликом
влюбленного  поэта  (XIV), проливала  слезы на похоронах своего отца (XXII).
Боккаччо впервые назвал имя  отца Беатриче: Фолько де Риковеро Портинари. Он
умер 31  декабря 1289 г.  Фолько Портинари -- богатый и уважаемый  гражданин
Флоренции. Дом его был в пятидесяти шагах от дома Алигьери на Виа дель Корсо
(Пор  Сан-Пьеро).  Он занимал общественные должности  и был приором в  1282,
1285, 1287 гг.   основал госпиталь Санта-Мария Нуова, где  и погребен. В его
завещании (15  января  1288  г.)  среди  его пяти  сыновей  и шести  дочерей
упомянута  Биче,  супруга Симоне  де'Барди,  которой отец оставил  пятьдесят
золотых флоринов.
  ХХIII
  1 В начале этого заблуждения  моей фантазии...-- Данте не называет свой
сон  видением  (vi io e),  а  воображением  (imagi azio e), фантазией,  даже
заблуждением, т. е. придает ему не пророческий и мистический, но поэтический
смысл, что не исключает  влияния  библейских  пророческих и апокалипсических
мотивов на сновидения и стихи Данте в "Новой Жизни".
  2  ...Они удалили молодую  даму,  связанную  со мной ближайшим  кровным
родством...--  Одну  из  сестер Данте. Почти  теми же  словами  определяется
родство Беатриче и ее брата в начале главы XXXII.
  3 ...Я сочинил следующую канцону...-- Схема: АВС, АВС : С, Dd Ее С, DD.
Малыми буквами обозначены краткие  стихи в  шесть-семь слогов (по-итальянски
всегда семь),  большими  -- десяти-одиннадцатисложные (по-итальянски  всегда
одиннадцать). Станца делится  на  две  части  --  на "стопы"  ( iedi)  и  на
"сирму", или "хвост". "Стопы" (АВС, АВС) отличаются повторяющимися  рифмами.
Сирма (2-я часть) неделима  в принципе, однако в ней следует различать рифму
"связи" С (co cate atio) и конечное звучание (com i atio) двух рифм  (DD). В
каждой из шести станц 14 стихов (6 + 8).
  XXIV
  1  И тогда я  увидел  одно  из  обличий Амора.-- В  этой  главе Амор --
вестник Беатриче, а далее в сонете --  сама Беатриче,  так  же как в  сонете
главы VIII ("Амор, склонясь над дамой, плакал сам..."). Амор в "Новой Жизни"
появлялся в облике великолепного и грозного сеньора (III), пилигрима на пути
(IX),  юноши,  облаченного  в  белые  одежды,  говорящего  с поэтом  сначала
по-латыни, потом  по-итальянски (XI). Метаморфозы Амора у Данте возникли  не
без  влияния  Овидия  и в связи  с образами сицилийцев (Амор  --  куртуазный
владыка). Все же, преодолевая традиции, Данте создает новые образы.
  2 ...Первого моего друга -- т. е. Гвидо Кавальканти.
  3 ...Она получила имя Примавера...-- Примавера -- по-итальянски  Весна.
Ср. стихи  Гвидо Кавальканти: "Fre ca  ro a   ovella, Piace te Primavera..."
("Новая свежая роза, пленительная Примавера").
  4   ..."Первая  зовется   Примавера   лишь  благодаря  сегодняшнему  ее
появлению...".-- Данте толкует (вполне произвольно) прозвище Примавера: "Она
придет первой" ( rima verrа).
  5 ...Так как происходит от имени того Джованни...-- Иоанна  Крестителя,
предтечи Христа.
  6 ...И  монну  Ванну вместе  с  монной Биче /  Увидел я...--  Монна  --
сокращенно от мадонна  Ванна -- сокращенно от Джованна  Биче -- от Беатриче.
  XXV
  1 ...Амор не  является  субстанцией, но качеством субстанции.-- Владыка
Любви  в  "Новой  Жизни"  появляется как  личность,  как  нечто  сущее,  как
индивидуальность,  как  субстанция   на   самом   деле  Амор  --  проявление
известного  качества  в  субстанции -- душе человека. Субстанция может  быть
телесной  или  же  духовной  (чистая  форма, чистое действие), как ангелы  в
средневековой философии, или же соединением телесного и духовного  (человек)
(см.:  "Рай"  XXIX, 22--24). Когда Данте персонифицирует Амора  и заставляет
его говорить,  он  прибегает к обычному  в  его  время  ораторскому  приему.
Учитель Данте и Гвидо Кавальканти -- Брунетто Латини  так  говорит  в  своем
"Сокровище"     "Пятая    риторическая   краска    называется   измышлением
воображается, что  некий предмет, не обладающий даром речи по своей природе,
как  будто  говорит   таким  образом,  мы  можем  часто  слышать,  чту  люди
утверждают о животных или о  других предметах, что  они будто  бы произносят
слова и что-то сообщают".
  2 ...Следуя Философу...-- Философ -- так называли в XIII в. Аристотеля.
См. в "Пире" (IV, 6): "...наставник и вождь человеческого разума..."
  3 ...Поэты  писали о любви стихи по-латыни...-- Данте отделяет  поэтов,
которые  писали  по-латыни,  от певцов или  сказителей  (dicitori) на  языке
народном: провансальцев,  французов, итальянцев.  В античные времена разница
между литературным  и  простонародным  языком определялась  грамматикой   от
писателя  требовалось, чтобы он  пользовался  литературным языком (греческим
или  латинским),  ограниченным  правилами  поэтики  и  стилистики,  но  этот
литературный язык был в основах своих тот же,  что и разговорный. Примерно с
Х в., т. е.  после Карла Великого, латынь продолжает существовать, но только
как литературный язык образованных  людей, непонятный уже для народа. В этой
главе "Новой Жизни" Данте впервые приступил к вопросу о соотношении латыни и
"вольгаре".  В это  время он еще считал, что народный язык пригоден лишь для
любовной  лирики.  В  "Пире"  Данте  расширил границы "вольгаре"  и  признал
народный язык способным выражать философские мысли.
  4  Мы   не  найдем  поэтических  произведений,  написанных  ранее   чем
полтораста  лет тому назад.-- Верно для итальянской, но не для  более старой
провансальской литературы.
  5  ...Они были первыми, сочинявшими по-итальянски.-- Выпад Данте против
сицилийцев и еще  в  большей степени против тосканской поэтической школы его
времени, во главе которой стоял Гвиттоне д'Ареццо.
  6 ..."Tuu , о regi a, quia o te  ex lorare la or,  mihi ju a ca e ere
fa  e t".-- "Энеида" 1, 65 и 76--77. Эол, владыка ветров, не рассматривается
как субстанция. Такое отношение к богам античности обычно в Средние века.
  7 ..."Darda idae duri".-- "Энеида" III, 94.
  8 ..."Multum, Roma, tame  de e  civili u   armi ".-- Лукан,  "Фарсалия"
I,  44. Правильное  чтение:  de et,  а не  de e ,  как у Данте  и  во многих
средневековых рукописях. Лукан обращался к императору Нерону, а не к Риму.
  9 ..."Die mihi, Mu a, virum..." -- Цитата из "Поэтики" Горация (141) --
перевод начала "Одиссеи".
  10 ..."Bella  mihi, video,  ella  ara tur, ait".-- Овидий, "Средства от
любви" 1,  2.  Данте в главе XX  "Новой Жизни" назвал тех поэтов  древности,
которых он более всего ценил: Гомера, Вергилия,  Лукана, Овидия, Горация.  В
Лимбе  Данте "войдет  в  их  круг"  как  равный  ("Ад" IV,  88--90). "Гомер,
превысший  из певцов  всех стран  / Второй -- Гораций, бичевавший  нравы   /
Овидий -- третий, и за ним -- Лукан",-- говорит Вергилий в Лимбе.
  11  Я  и первый друг  мой,  мы хорошо знаем тех,  кто  рифмует  глупо и
непродуманно.--  Данте  и  Гвидо Кавальканти, внося  элемент рационализма  в
поэтику  Cредневековья, настаивают на сохранении первого, "буквального",  т.
е. реального, смысла. Грубо и непродуманно рифмующие для поэтов "сладостного
нового стиля" -- последователи Гвиттоне д'Ареццо.
  XXVII
  1  ...Я не смогу поведать  об этом в  кратком сонете...-- Изолированная
станца в главе XXVII построена  по следующей схеме: АВВА, АВВА : CDdC, ЕЕ. В
первой части  две "стопы", во второй -- "сирма" с парными рифмами  на конце.
Нет связывающей обе части рифмы.
  ХХVIII
  1  "Quomodo  edet   ola  civita    le a  o ulo! Facta e t  qua i  vidua
domi a ge tium...".-- Начало Плача пророка Иеремии.
  2 Мне не приличествует говорить об этом, так как я стал бы превозносить
самого себя, что особенно заслуживает  порицания...-- Некоторые комментаторы
(Скерилло,  Гранджент)  думают,  что  Данте здесь намекает  на  прославление
Беатриче  на небесах, предвозвещая "Божественную Комедию" и свое восхождение
к  райским  сферам.  В  "Пире"  (1, 2) читаем: "...кто хвалит  самого  себя,
показывает, что  он не  верит хорошему о себе мнению  а это не случается без
злостного  лицемерия, которое  человек обнаруживает, хваля самого себя и тем
самым себя порицая".
  XXIX
  1 ...По обычаю Аравии,  ее благороднейшая душа вознеслась  в первый час
девятого дня  месяца...--  Данте  следует  "Книге  основных  астрономических
элементов" Альфрагана (Аль-Фергани). Книга самаркандского ученого в переводе
Герарда   из  Кремоны  была  главным,  если   не  единственным,   источником
астрономических познаний  Данте в "Новой Жизни"  и "Пире" (II,  6   II, 14).
Попытки Данте  во что бы то ни стало связать смерть своей возлюбленной с "ее
числом" -- девять, прибегая к различным календарям -- арабскому, сирийскому,
латинскому,-- свидетельствуют о реальном существовании Беатриче.
  2 Первый  месяц там Тизирин первый, называемый  у нас  октябрем...--  И
здесь  Данте  следует Аль-Фергани, который  пишет:  "Сирийские  месяцы суть:
Тизрин первый, имеющий 31 день..."
  3  Она  ушла  в  том  году  нашего  индикта... когда совершенное  число
завершилось девять  раз...--  Индикт  -- пятнадцатилетний  цикл в  церковной
хронологии  Запада. Счет  этот  начался  с  313 г.  н. э.  (дата  миланского
эдикта). В этом месте  "Новой  Жизни" Данте называет  "нашим  индиктом" -- в
распространенном смысле  --  христианскую эру. Совершенное число --  десять.
Беатриче умерла в 1290 г. (8 июня).
  4  Согласно   с  Птолемеем  и  христианской  истиной  девять  --  число
движущихся небес...-- Данте  в  это время  знал  Птолемея  исключительно  из
Аль-Фергани.
  XXX
  1  ...Я написал  к  земным  владыкам о его состоянии...-- В воображении
поэта  смерть Беатриче превращается в горестное событие для всей Италии, для
всего мира. "Упомянутый город",  т. е.  Флоренция, утерял свое достоинство и
славу. Данте адресовался не только  к главенствующим  своего  города, но  ко
всем земным владыкам ( ri ci i de la terra  под  terra подразумевается mo do
--  мир).  Письмо  начинается цитатой из Иеремии,  которая является  как  бы
эпиграфом к последней  части "Новой Жизни". От этой главы  исходил А. Блок в
стихотворении, начинающемся: "В посланьях к земным  владыкам /  Говорил  я о
Вечной Надежде. / Они не поверили крикам, / И я не такой, как прежде".
  2  Чтобы я писал  для него  лишь  на  языке народном.-- Письмо к земным
владыкам Данте сочинил  по-латыни. Из заключительных слов главы следует, что
"Новая Жизнь" была посвящена Гвидо Кавальканти.
  XXXI
  1  ...Я  начал  канцону:  "Сердечной  скорби...".--  Эта канцона "Новой
Жизни"  состоит из пяти  станц и посылки в шесть стихов. В каждой  станце 13
стихов  одиннадцатисложных  и  всего один  стих (10-й), укороченный  в  семь
слогов. Схема:  АВС, АВС:  С,  DEe, DE, FF, DD.  Две "стопы"  в первой части
(АВС,  АВС). Соединительная рифма С. Вторую часть образует "сирма". Финал DD
(com i atio).
  2 ...Чтобы канцона эта... еще  более уподобилась неутешной вдовице...--
Т. е.  более несчастной,  оставленной,  одинокой,  вызывающей сострадание --
персонификация поэзии, встречающаяся у поэтов XIII--XIV вв.  Петрарка писал:
"Ca zo e mia... Vedova  co olata i  ve ta  egra" ("Моя канцона... Неутешная
вдова в черных одеждах").
  3  На небе слышны  ликованья  звуки...--  В  этой  строфе  3-й  канцоны
говорится  об  исполнении  того, что  Данте предвозвестил в 1-й канцоне (см.
XIX, примеч. 5, 6).
  XXXII
  1 ...Не было родственника  более близкого.-- Отсюда следует, что второй
друг Данте был братом Беатриче. Ср.: XXIII (примеч. 2) и XXXIII.
  ХХХIII
  1 Канцона  начинается...-- Ее  схема: А С, АсВ   В, DEe D, FF. В первой
части 2-й "стопы" с инверсией рифм. Рифма связи В (co cate atio).  Во второй
части "сирма". Финал FF (com i atio). В канцоне всего две станцы.
  XXXIV
  1  ...Рисовал ангела на  табличках.-- Гуманист  Леонардо Бруни Аретино,
автор "Жизни Данте" (1436), сообщает, что Данте хорошо рисовал.
  2 ...Они пребывали  там уже в течение некоторого времени, прежде чем  я
их заметил.-- Данте в  "Новой Жизни"  чрезвычайно чувствителен к  взорам, на
него обращенным. Ср.: XIV, XV (примеч. 3), XXII, XXIII и XXXV.
  XXXV
  1 ...Я  поднял глаза,  чтоб  увидеть --  видят  ли меня.--  Данте порой
глядит на себя как бы со стороны  черта, новая для средневековой литературы.

  2 Тогда я  заметил некую благородную даму, юную и прекрасную собой...--
Эта юная  красавица  известна под именем "благородной дамы"  (do a ge tile)
или  "сострадательной дамы"  (do a   ieto a).  В  дальнейшем  повествовании
"Новой  Жизни" она представлена на первом плане, т. е. в буквальном,  а не в
аллегорическом   смысле   своими   взорами,  исполненными  сострадания,  она
отвлекает Данте от  его горестных мыслей. Затем, в главе XXX, Данте называет
сострадательную   даму  "неприятельницей  разума".   Его  внутреннему  взору
предстоит Беатриче  (XXXIX), и  он упрекает себя, что поддался наваждению. В
"Пире"  (II,  2),  написанном  значительно  позже,  в годы  изгнания,  Данте
утверждал,  что  "сострадательная  дама"  --  сама Мадонна  Философия,  дочь
Владыки Вселенной, которая в душе  поэта  затмила образ его юношеской любви.
Чтобы объяснить  это  противоречие, некоторые  исследователи утверждают, что
Данте переделал последние  главы "Новой Жизни", отказавшись от многих мыслей
"Пира" (ср. его "покаянный"  сонет "Звучат по свету наши голоса..."). "Новая
Жизнь" была написана между 1291 и 1293 г.  ок. 1293 г. в душе Данте возникла
"новая  любовь  к философии". Вероятно,  тогда  была сочинена аллегорическая
канцона "Вы,  движущие третьи небеса...",  первая  канцона "Пира", открывшая
аллегорическо-доктринальный период творчества Данте.
  3  Но, боясь  показать  жалкое  состояние моей  жизни...-- В оригинале:
"...la  mia vile vita".  Vile здесь в  смысле "вызывающая  сострадание".  М.
Барби полагал,  что укоризненный сонет Гвидо  Кавальканти, адресованный  его
другу  ("Тебя не раз я в мыслях посещал..."), вызван подавленным состоянием,
в  котором Данте пребывал  после смерти  Беатриче (Rime della "Vita Nuova" e
della giovi ezza,   . 132--133).  С  этим мнением известного дантолога мы не
можем согласиться (см. примеч. к упомянутому сонету).
  XXXVIII
  1 Ясно тем, которые... смогут проникнуть  в  смысл этих  стихов.-- Если
проникнуть в смысл этих и предыдущих стихов, то  становится ясно, что в душе
Данте  возникало  непреодолимое  противоречие.   Духовное,  возвышенное   и,
следовательно, в его  представлении разумное,  "рациональное" заставляло его
бережно хранить память об усопшей  мысль об иной любви, об утешении казалась
ему  постыдной и  низкой. Однако Амор-перебежчик оказался на  стороне  do a
ge tile и заговорил голосом сердца, побеждающего разум. Это вело к жанру так
называемого  спора  (старофранц.  de йt ) между  глазами  и  сердцем,  между
разумной душой и неразумной страстью.
  2  Отсюда видно, что одно высказывание не противоречит  другому.-- Увы!
Противоречит.
  XXXIX
  1 ...Почти в час ноны...--  Т. е.  в девятый час (нам  неизвестно время
года, и поэтому нельзя определить время точнее). См.  главу III: "Час, когда
я услышал ее сладостное приветствие, был точно девятым этого дня".

  2  ...В  том  же одеянии кроваво-красного цвета, в котором  она впервые
явилась моим глазам...-- Ср. III, примеч. 2.
  3 Сердце мое начало мучительно раскаиваться  в  желании, столь низменно
мною завладевшем  в течение  нескольких дней, несмотря на постоянство  моего
разума.--  Отсюда  следует,  что  разум  Данте  все  время  пребывал  верным
Беатриче,  отвергая утешения  do a  ge tile, еще не преображенной  поэтом в
дочь  Владыки  Вселенной,  Мадонну  Философию.  После краткого  ("в  течение
нескольких  дней"  --  alqua ti die) заблуждения Данте изгнал это  "скверное
желание" (malvagio de iderio).
  4 ...Все  мысли  мои  обратились  снова  к  благороднейшей  Беатриче.--
Вероятно, отсюда и до конца  книги  --  позднейшая вставка. Увлечение  do a
ge tile продолжалось не "несколько  дней", но много лет,  до  тех пор, когда
Данте вернулся в помыслах своих к Беатриче и начал "Божественную Комедию".
  XL
  1  ...Многие странствуют,  чтобы  увидеть  благословенное  изображение,
оставленное  нам  Иисусом  Христом...--  По  легенде,  изображение Христа на
полотенце Вероники, женщины из Иерусалима  эта реликвия хранилась во времена
Данте в  храме Святого Петра в Риме  (см. "Хронику" Джованни  Виллани, VIII,
36, и "Рай", XXXI, 104 и примеч.).
  2  В  Галисию...--  Провинцию  Испании  на  северо-западе  Пиренейского
полуострова  ее  главный город --  Сант-Яго  ди Компостелло  --  привлекал в
Средние века многочисленных паломников из всех стран католической Европы.
  XLI
  1  ..."Пусть скорбь  моя  звучит в моем привете...".--  Сонет  в  главе
XXXII, посвященный памяти Беатриче.
  2 В первой части я открываю,  куда  направляется мой  помысел, именовав
его одним из его проявлений  -- Т. е.  вздохом  вздох  -- внешнее проявление
скорбного помысла ("Мой вздох летит...").
  3 ...Разум мой не дерзнул за ним  последовать.-- Ср. в "Пире" (III, 4):
"Я отмечаю,  что  в  силу несовершенства той способности,  которая дает  ему
возможность воспринимать увиденное  и которая есть способность органическая,
а именно воображение,  наш разум не в состоянии подняться до некоторых вещей
(ибо  воображение  лишено  возможности помочь  ему), как-то  до  субстанций,
отрешенных  от материи  способные  составить себе некоторое представление об
этих  субстанциях, мы тем  не  менее  ни понять, ни познать  их до конца  не
можем". Ср.  также "Рай" (X, 46--48): "А что  воображенье низко в  нас / Для
тех высот, дивиться вряд ли надо, / Затем что солнце есть предел для глаз".
  XLII
  1 ...Пока  я  не буду  в  силах повествовать  о ней более достойно.-- В
начале этой главы  автор обещает  написать новое,  более достойное  Беатриче
сочинение. Отсюда можно  было  бы  заключить, что  Данте задумал, хотя  бы в
главных чертах, "Божественную  Комедию" ок. 1292 г. Однако  его  последующие
доктринальные   канцоны,  его   отречение   от  Беатриче   в   "Пире",   его
возвеличивание  Мадонны  Философии  явно  противоречат  мыслям  и пожеланиям
последней главы "Новой Жизни".
  2  ...Я надеюсь сказать о ней то, что никогда еще не было сказано ни об
одной женщине.-- В этих словах --  обещание  написать "Божественную Комедию"
(в том или ином варианте).
  3 И пусть душа моя по воле владыки  куртуазии вознесется...-- "Владыкой
куртуазии" здесь  назван Амор в  его совершенном и высшем проявлении. В этих
словах также нельзя не видеть предвозвещение "Божественной Комедии".
  ПИР
  Для комментария "Пира" использованы главным  образом следующие  работы:
Il Co vivio / Ridotto a  miglior  lizio e e  comme tato da G. Bu elli  e G.
Va delli co  i troduzio e di M. Bar i. 2-е ed. Fire ze, 1954. Vol. i  To же.
Раrte II / Co  a e dice di aggior ame to a cura  di A. E. Quaglio. Fire ze,
1964  Toy ee P. Da te  Studie  a d Re earche .  Lo do , 1902  Pietro o o L.
Il rifacime to  della  Vita  Nova  e  Ie due  fa i del  e iero da te co  //
A uario  da te co. 1932. Vol. 35  Gil о  E. Da te et la  hilo o hie. Pari ,
1939 (и англ. изд.: Lo do , 1948)   Nаrdi  В.  Saggi di  filo ofia Da te ca.
Mila o, 1930   Nаrdi  B.  Nel mo do di  Da te. Roma. 1944  Idem.  Da te e la
cultura  medievale.  Bari,  1949  Idem.  La  filo ofia  di Da te  //  Gra de
a tologia  filo ofica. Mila o,  1954. P.  1149--1253)   Idem. Dal "Co vivio"
alla  Commedia. Roma, 1960  Chide iu   J. The  Ty ological Pro lem i  Da te.
Hel i gfor , 1958  Pйzard  A. Le Co vivio de Da te. Pari , 1940   Сurtiu  E.
R. La littйrature euro eй e et le Moye  Вge lati . Pari , 1956. Пространные
комментарии  Бузнелли   состоят  более  чем   наполовину  из   текстов  Фомы
Аквинского, далеко не всегда имеющих прямое отношение  к трактатам Данте. Б.
Нарди и  Э. Жильсон  убедительно показали,  что  издатели  "Пира"  толковали
текст,  исходя  из заранее  поставленного  тезиса о "томизме"  Данте. Другие
ученые,  как, например, Э.-Р. Курциус  (Neue  Da te tudie  // Сurtiu  E. R.
Ge ammelte  Auf дtzc.  Ber ,   1960.  S.  303--349),  обнаружили  равнодушие
Бузнелли к  вопросам  поэтики  и стиля. При  составлении  этого  комментария
пришлось  прибегнуть и  к другим исследованиям,  отдавая должное внимание не
только  трудам  историков  идей  (Пьетробоно,  Жильсона,  Нарди),  но  также
представителей филологического и  стилистическо-лингвистического направлений
(от  Тойнби  до Террачини). Мы подвергаем критике указанные работы и  вводим
собственные наблюдения и сопоставления.
  Проза   "Пира"   была   написана   в   первые  годы   изгнания,  о  чем
свидетельствует сам автор (I, 3). Канцоны к трактатам два и три возникли еще
во Флоренции. В "Чистилище" флорентийский друг Данте, музыкант Каселла, поет
вторую канцону  "Пира" --  "Амур  красноречиво  говорит...".  Первая канцона
"Пира", "Вы, движущие третьи небеса...", упомянута в "Рае" (VIII, 37) Карлом
Мартеллом  (ум. 1295), старшим сыном короля Неаполя  Карла II. В феврале или
марте  1294 г. Карл Мартелл посетил Флоренцию  он был знаком с Данте. Можно,
таким образом, заключить, что  первая  канцона "Пира" была сложена в 1293 г.
или в самом начале 1294 г.
  В  нескольких местах  "Пира"  Данте говорит о своих  (неосуществленных)
намерениях продолжить это произведение. В  седьмом, ненаписанном трактате он
предполагал  сказать подробнее, чем  в  четвертом, об  обуздании чувственной
любви и  мужественной  жизни,  образцом  которой был Эней  (ср. IV,  26).  В
предпоследнем,  четырнадцатом  трактате  автор  намеревался  высказать  свое
мнение  о  справедливости  в  делах  государственных  и  об   аллегорическом
толковании  добродетелей,  быть может имея в  виду  комментарий к канцоне 62
(CIV) "Три дамы к сердцу подступили вместе..." (см.: I, 12  II, 1   IV, 27).
Наконец,  о   том,   как  дорого  обходятся  выпрошенные  дары,  а  также  о
добродетелях, которые теряют  свою привлекательность из-за тщеславия,  Данте
собирался  писать в последнем, пятнадцатом трактате  (см.: I, 8 и III,  15).
Возможно, что в конце "Пира" была бы объяснена канцона 64 (CVI)  "Стремление
к тому, что с правдой дружит...".
  Возникновение  известных  нам  трактатов   "Пира"   следует  отнести  к
1303--1306  гг.,  по  крайней  мере первых трех  и  половины  четвертого.  В
четырнадцатой главе четвертого трактата упомянут как покойник сеньор Тревизо
Герардо да Каммино, умерший  в 1306 г. Отсюда следует,  что последние  главы
"Пира" были написаны после марта 1306 г. Это незаконченное произведение было
прервано до 27 ноября 1308 г., когда "римским королем" был избран Генрих VII
Люксембургский  так  как Данте не упоминает его среди  императоров новейшего
времени (IV,  3), можно с достаточной уверенностью предположить,  что работа
над "Пиром" была оставлена в 1307 г.  тогда Данте начал писать "Монархию". В
то же время Данте отложил  и латинскую диссертацию о народном языке, которую
он писал параллельно с "Пиром". Не  исключено,  что "Монархия"  была  начата
Данте во время его предполагаемого  пребывания в Париже (1307--1308), где он
мог познакомиться с идеями  французских юристов, противников главенства папы
в мирских делах.
  ТРАКТАТ ПЕРВЫЙ
  I
  1 Как говорит философ...-- "Философом" во  второй  половине  XIII и XIV
вв. кратко называли великого греческого мыслителя Аристотеля (384--327 до н.
э.).  Для XII  в.  "Философом" был Платон.  В  сочинениях  Данте  Аристотель
превозносится  как  первый  среди  философов,  как  наставник  мудрости  ("О
народном  красноречии"  II).  Данте называет его "учителем  тех,  кто знает"
("Ад" IV, 131). Мы узнаем из трактатов  "Пира", что Аристотель -- "кормчий и
руководитель  людей" (IV,  б).  Там же читаем:  "Аристотель в высшей степени
достоин  того,  чтобы ему доверяли  и ему повиновались". Авторитет Философа,
утверждает   Данте,  столь  велик,  что  в  "той   области,  где  прозвучало
божественное  суждение  Аристотеля,  следует, как  мне  кажется,  пренебречь
всякими иными суждениями" (IV, 17). Данте пишет: "Достаточно для тех, к кому
я  обращаюсь,  знать,  положившись  на великий  авторитет Философа, что наша
Земля неподвижна и не вращается и что она вместе с морями -- центр звездного
неба"  (III, 5). Все же автор "Пира" порой  вступает в спор с  Философом. Он
опровергает его мнение о том, что существуют  лишь  восемь небес: Аристотель
ошибался, опираясь лишь "на древние, грубые мнения астрологов" (II, 3).
  2 ...В  начале Первой Философии...-- термин  "Первая философия"  (Prima
Philo o hia) в Средние  века  означает "Метафизику" Аристотеля.  В латинском
переводе  "Метафизика" именовалась также Теологией.  В переводах с арабского
(Аверроэса,   Авиценны)   на   латинский   метафизика   называлась   "наукой
божественной" ( cie tia divi a).
  3  ...Первая внутренняя  и первая внешняя...--  Т. е. телесные  немощи,
семейные, а также гражданские заботы.
  4   ...Остальные  же   две...--   увлечение   порочными   страстями   и
пренебрежение возможностями приобрести знания.
  5 ...Ангельский  хлеб!  -- Эта метафора  восходит  к Псалтыри (77, 25):
"Хлеб ангельский ел человек" (манну небесную), а также  к Книге  Премудрости
Соломона  (16,  20):  "Народ  Твой  Ты  питал  пищею ангельской".  Сравнение
литературных  или  поучительно-духовных  произведений с  пищей  стало уже  в
античности  общим  местом  (топосом).  Так  у  Плавта  и  Цицерона,  которые
употребляли слово e ulae  (яства)  метафорически,  в  значении  литературных
произведений. Для Августина духовная  истина --  пища ("О граде  Божьем" XX,
30, 21) или яства ("Исповедь" IX, 10, 24, 12). Можно было бы  привести много
примеров употребления этой  метафоры у Пруденция, Валафрида  Страбона, Готье
де Шатильона и других средневековых авторов.
  6  А  это  и  есть пир,  достойный  этого  хлеба и  состоящий из  такой
снеди...--  Т.  е.  четырнадцать  канцон   (яства),  которые  вместе  с   их
прозаическим  толкованием  (хлебом)  должны  составить  пиршество  мудрости.
Первый трактат является вступлением к остальным.
  7 ...На четырнадцать канцон...-- См. общие замечания  к "Пиру" в начале
комментария.
  8 Поведение  уместное и  похвальное в одном возрасте бывает постыдным и
предосудительным в другом...--  Данте отмежевывался в самом начале "Пира" от
"Новой Жизни".  Этику  и  политику  он  предпочел  в зрелые  годы лирике.  В
изгнании,  в  новой   среде,   за  пределами   Флоренции   Данте   стремился
аллегорическими  канцонами  и  поучительными  трактатами  "Пира"  приобрести
репутацию писателя-моралиста и  философа. Он  хотел  также  заставить  своих
неблагодарных соотечественников уважать себя.
  9 ...Что  и будет  обосновано ниже, в четвертом  трактате этой книги.--
См.  последнюю  станцу  третьей  канцоны  и  комментарии  Данте  в четвертом
трактате (24 и сл.) о поведении человека в разных возрастах жизни.
  II
  1 ...Говорить о самом себе никому не  дозволено...-- "Пусть хвалит тебя
другой, а  не уста твои,-- чужой, а не язык твой" (Книга Притчей Соломоновых
27, 2). См. также "Новую Жизнь" (гл.  XXVIII). Валерий Максим (I в.  н.  э.)
утверждал: "Хвалить  себя  --  тщеславно, поносить  -- глупо"  (VII,  2).  В
распространеннейших в Средние века и  в эпоху Возрождения  в школах дистихах
Катона сказано: "Не  хвали самого себя, не порочь самого себя: так поступают
глупцы..."
  2  Такая необходимость и заставила Боэция  говорить  о самом  себе...--
Северин Боэций (ок.  480--524), министр короля Теодориха   впав в немилость,
был заточен в тюрьму  в заключении Боэций  написал  "Об утешении Философией"
(в  стихах  и прозе). Сочинение это пользовалось большим успехом  в  Средние
века  и  в новое  время  так  же как Брунетто Латини,  Данте часто упоминает
"Утешение"  Боэция,  например в "Пире" (II,  12  XV), а  также в  "Рае"  (X,
124--129).
  3  Августин.--   Аврелий  Августин  (354--430).  Блаженный,  знаменитый
богослов и выдающийся писатель раннего Средневековья.
  4  Я страшусь бесчестия,  причиненного  мне  той  непомерной  страстью,
которая  надо мной  господствовала...--  Данте снова противопоставляет  свою
раннюю, любовную лирику более поздним своим, поучительным канцонам.
  5  ...Движущей их  причиной  была  не страсть,  а добродетель.--  Данте
стремится   доказать,  что   при   аллегорическом   истолковании   некоторых
стихотворений его молодости они приобретают моральный и философский смысл.

  III
  1  ...Извиняющая  меня  причина...--  Т.  е.  изгнание.  В  этой  главе
содержатся драгоценнейшие сведения о жизни великого поэта на чужбине.
  2 ...И изгнания, и нужды.-- Ср. "Рай" (XVII, 58--70): "Ты будешь знать,
как  горестен устам /  Чужой ломоть,  как  трудно  на  чужбине /  Сходить  и
восходить по ступеням".  См. также письмо  "Флорентийскому другу". [Здесь  и
далее все письма Данте цитируются по т. 2 наст. изд.-- Ред.]
  3  ...Славнейшей  дочери Рима...--  Флоренцию,  по  преданию, построили
римляне  (см.:  "Ад",  XV,  73--81, и  "Рай", XV, 126). В "Хронике" Джованни
Виллани Флоренция названа "дочерью и созданием Рима".
  4 ...В четвертой книге "Энеиды"...--

  Тотчас идет молва по великим Либии градам,
  Злая Молва, что любого зла иного проворней.
  Скоростью самой жива, набирает в движении силы,
  Раньше от страха мала, потом восходит до неба,
  Шествует по земле, а главу между облаков кроет.
  (IV, 173--177, Пер. В. Брюсова)
  IV
  1 Одна из них  -- это  детскость, я  не говорю возраста,  но  духовного
начала...--  "Соломон  сказал,-- скорбна земля, король которой молод. Однако
можно иметь много  лет и  мало разума  разве  не  то  же самое обладать юным
разумом или юными годами? Поэтому граждане должны выбирать такого правителя,
который не  был бы молод  ни годами, ни умом"  (Брунетто Латини, "Сокровище"
III, 75).
  2 Это извинение  оправдывает трудность моего комментария.-- Данте  взял
на себя  нелегкую  задачу выразить  отвлеченные мысли  на  народном, еще  не
разработанном языке, а не по-латыни. Он был создателем итальянской научной и
философской  прозы, предшественником Галилея  и  Вико.  В четвертом трактате
"Пира" Данте говорит: "Пусть же  никто не  удивляется, если я выражаюсь так,
что это кажется трудным для понимания".

  V
  1  ...Три  довода...--  Они  заключаются  в  следующем:  1)  правильные
отношения,  которые  должны  существовать  между  итальянскими  канцонами  и
комментариями,  были  бы  нарушены,  если бы  эти  последние  были  написаны
по-латыни  2) народный язык общепонятен,  поэтому комментарии на итальянском
языке будут иметь благотворное воздействие на всех читателей, а не только на
избранных,  знающих по-латыни  таким образом,  обратясь к "вольгаре",  автор
станет   доступен   своим   соотечественникам   3)   к   толкованию   стихов
по-итальянски  автора побуждает  и  его природная любовь к родной речи.  Эти
мысли Данте, усовершенствованные и углубленные  в его  трактате  "О народном
красноречии",  имели  огромное  значение  для  развития  научной  литературы
Западной Европы, особенно в XVI и XVII вв.
  2  Латинский  язык неизменен  и не  подвержен  порче,  народный  же  --
неустойчив...-- В то время, когда Данте писал эту главу, он признавал, пусть
и не до конца, что "неизменный" латинский, по существу, мертвый язык. Все же
авторитет школьной "грамматики" был еще им не преодолен до конца.
  3  В комедиях и трагедиях, написанных в  древности...-- Известно, что в
терминологии Данте трагедия и комедия не имели  того смысла, какое они имеют
в наше  время.  Впрочем,  терминология  поэтических жанров  у  Данте  весьма
неустойчива: так, "Энеиду" он назвал "трагедией" (см. "Ад" XX, 113),  а свою
"Комедию"  --  "священной   поэмой"  ("Рай"   XXV,  1).  В  этом  месте  он,
по-видимому,  говорит об античных трагедиях (Сенеки) и комедиях  (Теренция),
ему известных.
  4  ...Они  подумали  бы,  из-за  различия в языке, что город  их  занят
чужеземцами.--  "Если  бы  теперь  воскресли древнейшие  жители  Павии,  они
говорили бы с нынешними ее жителями на языке особом и отличном" ("О народном
красноречии" I,  9). В этой главе "Пира" уже намечена теория эволюции языка,
из  которой вряд ли можно  было  изъять  и сам латинский ("если бы  те,  кто
покинули эту жизнь тысячу лет тому назад").
  5 ...О народном  красноречии.-- Для определения  времени,  когда возник
латинский  трактат  о  народном  красноречии,  обращенный  уже  не  к  людям
малосведущим, а  к  ученым, важно,  что в двенадцатой главе первой  книги "О
народном  красноречии"  маркиз Джованни  ди Монферрато упомянут среди  живых
правителей  Италии (он  умер  в  феврале  1305  г.).  Можно  предположить  с
достаточным основанием, что это произведение было начато в 1304 г.
  VI
  1 Что латинский язык не был бы понятливым слугой для народного сеньора,
я утверждаю на  следующем основании...--  В  этой  главе и  следующей  Данте
прибегает  к излюбленному  своему  приему  --  параллельной  персонификации.
Канцона уподобляется господину, комментарий сравнивается со слугой (и как бы
оживает в образе слуги).
  2 ...Которым  разум  мало чем  служит  на  пользу.--  Здесь говорится о
горестных заметках  изгнанника,  побывавшего во  многих замках  своевольных,
часто невежественных владельцев.
  3 ...Ведь друзья как бы части единого целого, поскольку это  целое есть
либо единое желание, либо единое нежелание.-- Ср. "Пир" IV,  1. To же  общее
место (топос) можно найти в "Риторике" Аристотеля, в комментариях Аверроэса,
у Саллюстия, Цицерона ("Лелий, или О дружбе"), у Сенеки ("О благодеяниях").
  4  Тот,  кто  знает  лишь  род какой-либо вещи,  в совершенстве  ее  не
знает...-- "Имеющий о чем-либо  лишь  универсальное (родовое,  общее) знание
имеет  неясное  знание"   (qui   cit   aliquid  i   u iver ali,   cit  illud
i di ti ete). (См.  комментарий Фомы Аквинского к "Физике" Аристотеля  I, 1,
5). Таким образом, понятие "латынь" как лингвистическое познание не содержит
в себе познания каждого отдельного народного языка.
  5  Не отличает  [английского] народного  языка от немецкого...-- Вполне
обоснованное дополнение  --  английского -- поставлено в  скобки. Слово  это
отсутствует  в  рукописях  "Пира".  Принято в критическом  издании  "Societа
dа te ca Italia a" (Fire ze, 1921).
  VII
  1 ...А этого народный язык не делает никогда.-- Смысл абзаца следующий:
"Латинский  язык  не  подчинился  бы требованиям  итальянского  поэтического
текста,  противясь  ему  своими  грамматическими  правилами  и  выработанным
стилем,  действуя как  бы  "своевольно"   народный  язык более соответствует
целям автора и пригоднее для комментирования канцон, не навязывая "хозяину",
т.    е.    итальянскому    стихотворению,    своей    системы    толкований
(персонификация)".
  2 ...Человек  послушен правосудию...-- Далее следует текст, заключенный
в скобки,  которого нет  ни в  одной рукописи  "Пира". Пропуск  восполнен  в
издании  "Societа  dа te ca  Italia a"  (Э.-Дж.  Пароди  и  Ф.  Пеллегрини).
Реконструкции в тексте и в дальнейшем заключены в квадратные скобки.
  3 ...Ни одно  произведение, мусикийски  связанное и подчиненное законам
ритма, не может быть переложено со своего языка на другой без нарушения всей
его  сладости и  гармонии.-- О  трудности перевода  поэтических произведений
писал  еще в IV в. н.  э. переводчик "Вульгаты" Иероним:  "То, что прекрасно
выражается в одном языке, не звучит хорошо в переводе на другой".
  4  В  этом  причина,  почему  Гомер  не  переводился  с  греческого  на
латинский...-- В Средние  века западные народы  знакомились с  "Илиадой"  по
довольно  убогому  сокращению  в   латинских   гекзаметрах  (1070   стихов),
распространенному  под  названием  "Ilia    lati a".  "Одиссея"  также  была
известна из многочисленных упоминаний Аристотеля, Цицерона, Горация и других
писателей древности.
  VIII
  1 Добропоспешающая  щедрость...--  Глава  эта  отражает  идеи  трактата
Сенеки "О благодеяниях". В оригинале:  ro ta li eralitade.
  2 ...Как,  например, если  бы... врач подарил рыцарю список "Афоризмов"
Гиппократа...-- Гиппократ -- знаменитый греческий врач с острова Коса (V--IV
вв. до н. э.), автор "Афоризмов". Данте поместил Гиппократа в Лимб ("Ад" IV,
143)  см. намек на его "Афоризмы" в "Рае" (XI, 4).
  3  ..."Искусства"  Галена.--  Данте  говорит  об  "Искусстве  медицины"
наиболее известного после Гиппократа врача античности Галена (ок. 131 -- ок.
200).
  4 ...В последнем трактате этой книги -- Т. е. в пятнадцатом, который не
был написан.
  IX
  1  ...И   другим  сокровищам,  находящимся  под  землей...   --   Здесь
многоточием обозначен пропуск нескольких слов в рукописи.
  2 ...Как это будет видно в  прологе второго  трактата.-- Принято чтение
(реконструкция) А. Пезара.
  3 ...Как это  будет  сказано  в  четвертом трактате...-- В  этой  части
"Пира" Данте  подробно рассматривает  проблему  истинного  благородства.  Он
утверждает, что важны  душевные и духовные качества человека, а не знатность
рода и богатство.
  4  ..."Одна ласточка  еще  не  делает  весны".-- Народная  пословица  в
латинской версии "Этики" Аристотеля (I, 10).
  5  ...Так  как язык  этот часто призывали  для комментариев...--  Т. е.
латинский  язык,  к  которому  Данте  обратится  в   трактатах  "О  народном
красноречии"  и "Монархия".  В конце  жизни Данте в письме к Кангранде делла
Скала снова прибегнет к латыни, поясняя смысл своей поэмы.
  Х
  1 Поэтому  римское право...--  Это  место "Пира",  а  равным образом  и
многие  другие  в  произведениях  Данте  указывают  на то,  что  он  получил
юридическое образование и был знаком со сводом законов Юстиниана (VI в.). По
свидетельству   Боккаччо,   Данте  в   юности   был   студентом  знаменитого
университета  в  Болонье, рассадника  римского права.  Нижеследующая  цитата
представляет вольный перевод из "Дигест"  (см. примеч. 1 к гл. IX четвертого
трактата).
  2  ...Наш  народный язык, который я по  причинам,  свойственным  мне от
природы,  а  также привходящим  люблю и всегда любил.--  Данте любит  родной
итальянский  язык, предпочитает  его  ученой  и  школьной  латыни,  которой,
однако,  отдает  должное  как многовековому  языку  культуры. Эта врожденная
любовь сочетается в нем с  "привходящими  причинами":  он поэт и писатель на
"вольгаре", не раз испытывавший силу выразительности итальянского. В  "Пире"
начинается защита и похвала родной речи, имеющая первостепенное значение для
дальнейшего  развития   не   только  итальянской  литературы,  но  и  других
европейских литератур на народных языках.
  3  Таддео  Гиппократист.--  Таддео  ди  Альдеротто   (ок.  1235--1295),
известный  флорентийский врач,  профессор медицины  Болонского университета
написал   комментарии  к  "Афоризмам"  Гиппократа   и  впервые   перевел  на
итальянский "Никомахову этику" Аристотеля.
  4  ...Язык  "ок"...--  Провансальский  язык,  в котором  русскому  "да"
соответствует "ос" (по-итальянски  i).
  5  ...Эта  его  способность  не  могла  должным  образом  проявиться  в
произведениях рифмованных...-- До "Пира" Данте писал по-итальянски стихи,  а
в прозе -- только комментарии "Новой Жизни". Итальянская поэзия существовала
и  до Данте.  Следовало создать итальянскую прозу, не  только  литературную,
художественную, но также научную и  философскую  к  этому  трудному  заданию
Данте  и приступил в  "Пире". Он болезненно  ощущал диалектальный  разнобой,
неуверенность  в выражениях, синтаксическую необработанность в произведениях
своих  предшественников.  Он  недооценивал  значение кропотливых  трудов  ди
Альдеротто, презрительно упомянутого в "Рае" (XII, 83), Боно Джамбони (конец
XIII в.),  который  перевел  на  итальянский  "Сокровище"  Брунетто  Латини,
"Историю" Орозия и  "Искусство  войны"  Вегеция, переводы латинских авторов,
сделанные Латини,  и эпистолярную прозу  Гвиттоне д'Ареццо.  Несмотря на эти
ранние  попытки,  итальянская  научная   проза   пребывала   в   XIII  в.  в
младенчестве. Только Данте был на этом поприще предтечею Галилея.
  XI
  1 См.: Боэций, "Об утешении Философией" III, 3.
  2 ...Если бы один баран бросился с обрыва высотой в милю, все остальные
за ним последовали бы...-- Ср. известный рассказ Рабле об овцах, поскакавших
за бараном, сброшенным Панургом в море ("Гаргантюа и Пантагрюэль" IV, 7--8).
  3 И я сам видывал некогда...-- Следует предположить, что Данте наблюдал
подобную   сцену   в   действительности.   Если   же   понимать  это   место
иносказательно,   возможно   такое   толкование:  глупые   бараны  --  Белые
флорентийские гвельфы  плачущий и кричащий  пастух,  преграждающий им путь к
гибели,-- сам Данте.
  4  ..."Книгой  о границах  добра"...-- Сочинение  Марка Туллия Цицерона
"Книга о границах добра и зла".
  XII
  1 Как явствует из книги  Туллия "О дружбе"...--  Цицерон, "О дружбе" V,
5.  См. также в книге "Сокровище" Брунетто Латини  главу "D'ami tiй".  Данте
значительно развил идеи своего флорентийского учителя.
  2  ...Не  расходится  с  учением Философа,  развитым  этим последним  в
восьмой  и девятой книгах "Этики"...-- Аристотель, "Этика" VIII, I   IX, II,
XII.
  3  ...Как говорит  Философ  в  пятой книге  "Этики"...--  Этого места у
Аристотеля нет.  Цитируя,  очевидно, наизусть,  Данте,  как  показал Тойнби,
спутал Аристотеля с Цицероном (см. Цицерон, "Об  обязанностях" I,  II).  Это
сочинение Цицерона Данте цитирует раз двенадцать.
  4  ...Ее любят  и враги  ее, как-то  воры  и грабители...-- Эта  фраза,
восходящая  к Цицерону, стала  общим местом в  средневековой литературе. Она
встречается в  "Историческом зерцале"  Винцента из Бовэ, откуда, вероятно, и
переведена Брунетто Латини в его  "Сокровище": "Сила  [справедливости] столь
велика,  что те, кто питаются предательством и злодеянием, не могут жить без
некоторой доли справедливости  ибо разбойники той же шайки  желают,  чтобы в
их  среде  соблюдалась справедливость,  и  если  их  предводитель  не  делит
праведно добычу, или его сотоварищи убивают его, или он  их" (II, 76). Автор
"Ottimo Comme to" к  "Божественной Комедии"  (XIV в.),  как  показал Тойнби,
цитирует этот отрывок из "Сокровища".
  5  ...Заявить  о своей честности  и правоте.-- Ср.: "Пир" 1, 2. В  этом
месте Данте, несомненно, говорит не только о других, но и о себе.
  6 ...В четырнадцатом трактате...-- Этот трактат не был написан. Как уже
отмечалось,  Данте намеревался прокомментировать в  нем  канцону 62 (CIV) --
"Три дамы к сердцу подступили вместе...".
  XIII
  1 ...Поскольку  это было  в моих силах, может быть вкратце  показано.--
Данте  говорит,  что его родной  итальянский  язык  содействовал  самому его
существованию и, следовательно, первому его восхождению к знанию и мудрости,
будучи языком его родителей и его среды, затем был причиной "доброго бытия",
когда он  достиг дальнейшего  совершенства  на  поприще  наук,  ибо в науках
заключается последнее совершенство.
  2 ...[Говорящему  об этом во  второй  книге  "Физики"] --  Эти слова  в
скобках восстановлены (см.: Аристотель, "Физика" II).
  3  ...А большей  устойчивости  он мог бы достигнуть только  связав себя
размером и  рифмами.--  Это  замечание  верно прежде всего  с филологической
точки  зрения:   рифма  связывает   стих,  препятствует  его  искажению  или
переписке   постоянное количество слогов  и длина стиха  также  способствуют
устойчивости  текста.  Отметим  также   мысль  поэта  о  "большей  точности"
скованного стиха  по  сравнению  с  расплывчатой и "приблизительной"  прозой
(такое соображение высказал в XX в. П. Валери).
  4  ...Хлеб, с  которым  надлежит вкушать  приводимые  ниже канцоны...--
Метафора еды для  познания, понятия, усваивания обычна в  позднелатинской  и
средневековой риторике.
  5 Итак,  это  будет тот  ячменный  хлеб, которым насыщаются тысячи...--
Данте   пользуется   для  светской   литературы  системой  троп  и  метафор,
применявшейся для объяснения Священного писания. Ср. Евангелие от Иоанна (6,
5--13): ячменный хлеб -- народный язык, всем доступный.
  6 Он будет новым  светом, новым  солнцем...-- Он -- народный язык.  Эту
знаменитую заключительную фразу вступления Данте к "Пиру" не  раз цитировали
в XVI в. (от времен Бембо) и позже.

  ТРАКТАТ ВТОРОЙ
  I
  1 ...С надеждой  на легкое плавание  и на  спасительную  и  заслуженную
пристань  в  завершение  моей  трапезы.--  Метафоры корабля и  мореходца  --
излюбленнейшие  в поэзии Данте. Ср. примеч. к сонету 59 (CXIV),  "Я полагал,
что мы  вполне  отдали...",  а  также начало "Чистилища"  и "Рая" и эпизод с
Улиссом  ("Ад"  ХХVI).  Аллегория корабля и гавани известна  была  латинской
поэзии.  Квинтилиан  ("Об   образовании   оратора"  VIII,  VI,  4)  толковал
иносказательно известнейшее начало оды Горация к Римскому государству:

  О корабль, отнесут в море опять тебя
  Волны. Что ты? Постой! Якорь брось в гавани.
  (I, 14. Пер. А. Семенова-Тянь-Шаньского)

  Данте не закончил  "Пир". Он  оставил это  произведение для  работы над
трактатом "Монархия" и "Божественной Комедией".
  2 ...Согласно сказанному в первой главе...-- Ср. I, 1.
  3  ...Писания могут  быть  поняты  и  должны...  толковаться в  четырех
смыслах.-- Здесь Данте говорит "писания" (le  crittura), т. е.  прежде всего
Священное   писание.   Мы   увидим,   что   он   постепенно   распространяет
многосмысленное  толкование  и на светскую  поэзию, что  совершенно противно
духу   схоластики.   При   "грамматическом"   употреблении   аллегорического
толкования  первый  смысл  превращается  в  фикцию  (например, Орфей  и  его
укрощенные  звери).  В богословском же  понимании буквальный  смысл не может
быть фикцией, но всегда  реальностью.  "Разница, которую Данте устанавливает
между аллегорией теологов и аллегорией поэтов, та же,  что у Фомы Аквинского
между четырехсмысленным значением Священного писания и поэтической фиктивной
манерой выражать истину.  Все же, по  мнению  Аквината, метафорический смысл
поэзии принадлежит литературному плану. Данте отступает от Фомы, координируя
непосредственный  смысл  аллегории  поэтов с буквальным  смыслом теологов  и
равным  образом  метафорический  смысл   поэтов  с   аллегорическим  смыслом
богословов"  (Chyde iu  J.  The  Ty ological  Pro lem i  Da te. Hel i gfor ,
1958. P. 45--46). Ср.  у Фомы Аквинского: "Ни одному  сочинению, написанному
людьми, нельзя  приписать иного  значения, кроме  буквального". Этот процесс
начался  в  "Пире", был  затем  теоретически утвержден в письме к  Кангранде
делла Скала (XIII) и творчески осуществлен в "Божественной Комедии".
  4  Первый   называется  буквальным...   [таковы  басни  поэтов.  Второй
называется  аллегорическим]...--  Слова,  помещенные  в  тексте  в  скобках,
представляют реконструкцию издателей "Societа  dа te ca Italia a". Бесспорен
только конец восстановленного текста: "Второй называется аллегорическим"...
  5 ...Истиной, скрытой под прекрасной ложью...-- Здесь Данте говорит как
поэт  и  ритор,  принимая употребление  "грамматической",  т.  е.  светской,
аллегории так,  как учили  в школах, исходя из античных латинских  традиций,
особенно традиций школы  стоиков. Это толкование рационализировано  в "Новой
Жизни" (гл. XXV).
  6 ...Овидий  говорит,  что  Орфей  своей  кифарой  укрощал  зверей...--
"Метаморфозы" XI, 1.
  7 В предпоследнем трактате...-- Т. е. в ненаписанном четырнадцатом.
  8 Третий смысл называется моральным...-- Третий смысл,  моральный,  или
тропологический, применялся к толкованию Библии. Он содержит некий моральный
совет или указание.
  9  Четвертый  смысл называется анагогическим, то есть сверхсмыслом...--
Анагогический   смысл,  как  и  другие  два,  аллегорический   и  моральный,
применяются к толкованию Библии. Он открывает, по мнению богословов, связь с
вечностью  и имеет символический характер. Известны  латинские средневековые
стихи, которые помогали запоминать толкование по четырем смыслам:
  Littera ge ta docet, quid crede  allegoria
  morali , quid aga  quo te da , a agogia.

  (Буквальный смысл учит о происшедшем, о том, во что ты веруешь,--  учит
аллегория  мораль  наставляет, как  поступать  а твои  стремления  открывает
анагогия.)
  10 ...Как это можно видеть в том псалме Пророка...-- Псалтырь 113.
  11 ...В каждой вещи, как созданной  природой, так и созданной с помощью
искусства,  невозможно  обратиться к  форме  прежде,  чем  будет  определено
содержание, на котором  должна зиждиться форма...-- Т.  е. форма дает  бытие
существующей в потенции материи (см.: Аристотель, "О душе" II, IV, 14).
  12 ...Невозможно получить форму золота, если материя... не выработана и
не заготовлена...-- Второй пример  (форма деревянного  ящика и  его материя)
можно  найти  у  Аристотеля  "выработка  и заготовление"  материи  золота  в
тайниках  природы -- термин,  употреблявшийся в алхимии. Латинское выражение
"materia dige ta"  соответствует  греческому " й i "  (приготовление  пищи,
варка, созревание, вырабатывание). Греческое слово " й i ", переведенное на
латинский  словом   "co coctio"   (варка,  соединение),  в   арабо-латинском
переводе,  сопровождаемом  комментарием  Аверроэса, проникло  в  комментарии
Альберта Великого ("О  минералах" III, 1), которые были  известны Данте.  По
Аверроэсу, "dige tio" (варка,  усвоение) есть  соединение "страстей" и смесь
вещей  противоположных,  которые   мешаются   и  тем  самым  умиротворяются,
соединяясь  в  том, что  зачато  было природой (Аристотель, "Метафизика" IV,
14).  Эта  смесь  вызывает природный жар. Таким образом,  для "приготовления
материи" необычайно важны -- смесь, варка, соединение. Алхимики  прибегали к
этому процессу для того, чтобы "создавать металлы".
  13 ...А иной раз я при случае коснусь и других смыслов в зависимости от
требований  времени  и   места.--  Следует  подчеркнуть   это  заключение  к
вступительной главе второго трактата. Данте непоследователен:  он не говорит
определенно, что  оставляет риторическую  аллегорию и переходит к толкованию
своих собственных (а не священных библейских) текстов по четырем смыслам. Он
даже настаивает на том, что прежде всего будет говорить о буквальном смысле,
а  затем  об  аллегорическом, иногда же  прибегать  и  к  другим,  т.  е.  к
моральному и анагогическому. Он несколько раз подчеркивает важность первого,
реального (буквального)  смысла, из которого  и следует исходить.  Нельзя не
видеть,  что этот метод противоречит обычаям схоластиков и  нарушает  запрет
Фомы  Аквинского. Однако  на  страницах  "Пира"  еще  чувствуется  некоторая
неуверенность,  особенно  по  сравнению  с более  определенным высказыванием
Данте в письме к Кангранде.
  II
  1 ...Венера на  своем  круге...--  Данте различает три  движения Венеры
(ср.: "Пир"  II,  5): первое -- по  своему эпициклу, второе  -- по  движению
самого эпицикла  со  всем небом вместе  с  Солнцем, третье -- движение  неба
Венеры  по движению неба звезд с запада на восток на  один  градус в течение
ста лет. Ср. также "Новую Жизнь" (гл. II).
  2  ...Дважды  успела обернуться с тех пор,  как преставилась  блаженная
Беатриче...-- Обращение Венеры в своем эпицикле совершается за 584 суток, т.
е. 584 Ч 2 =  1168  суток, или за три года, два  месяца и несколько  дней. В
своих  астрономических выкладках  Данте исходит  из  данных среднеазиатского
астронома IX в. Аль-Фергани (латинизированное имя -- Альфраган).
  3 ...Та благородная дама, о которой я упоминал в конце "Новой Жизни" --
Т. е. сострадательная  дама  последних глав юношеской  "книги памяти". Между
двумя произведениями существует противоречие, которое не может устранить эта
глава "Пира". В "Новой Жизни" Данте рассматривает эпизод с благородной дамой
как  минутную  слабость,  которую  он  преодолел   мысль  о  сострадательной
красавице  называет  "неприятельницей  разума" (см.  примеч.  к  гл. XXXV  и
XXXVIII "Новой Жизни"). [Примеч. к "Новой Жизни", канцонам и  сонетам  Данте
см. в т. 2 наст. изд.-- Ред.].  Это  противоречие  было  вскрыто  Нортоном и
Пьетробоно, затем Нарди и Жильсоном.  Вероятно,  что последние главы  "Новой
Жизни" Данте  добавил в  годы  изгнания,  в  те времена,  когда  приступал к
"Божественной Комедии".  В  "Пире"  "благородная дама"  становится  Мадонной
Философией, ведущей к познанию и к совершенству.
  4  ...Одну мысль во внешнем и  в  настоящем... поддерживало [зрение], а
другую  мысль во  внутреннем и в прошлом --  память.-- Мы считаем это  место
первостепенно важным для понимания процесса,  происходившего в  душе  Данте.
Действительно,  лицезрение  сострадательной  дамы   вызывало  более  сильные
чувства,  чем  воспоминания  о  мертвой возлюбленной. Из этого следует,  что
"благородная  дама"  последних  глав "Новой  Жизни"  реально существовала  и
только потом была "сублимирована" и символизирована, превратившись в Мадонну
Философию.  Она  определила   новый   путь  развития  творчества   Данте  --
морально-аллегорический, что  привело  и к  глубоким  переменам  в  стиле  и
поэтике автора "Пира".
  5 ...Некие  интеллигенции, или, выражаясь  более обычно,  ангелы...-- У
Фомы  Аквинского  читаем:  "В  разных  книгах,  переведенных  с   арабского,
отдельные   субстанции,   которые   мы   называем    ангелами,    называются
интеллигенциями   вероятно,  потому, что  субстанции  эти,  действуя, всегда
разумеют.   В   книгах  же,   переведенных  с  греческого,  называются   они
интеллектами, или разумами"  ("Summa Theologiae" I, 79, 10).  Таким образом,
сам  термин "интеллигенции"  вскрывает влияние  на Данте арабских  философов
(Аверроэса, Авиценны). В  сущности, понятие "интеллигенции" восходит к идеям
неоплатоников.
  III
  1  ...Если верить  мнению  Философа,  высказанному  в  книге  "О  живых
существах".--  "О  частях живых существ"  I,  5.  Как  заметил  Тойнби,  под
названием  "De  A imali u "  ("О  живых  существах")  были  распространены в
XIII--XIV вв.  несколько книг  Аристотеля  на  близкую  тему. Микеле Скотто,
ученый  и  астролог императора Фридриха  II, живший при его  дворе в Сицилии
(см.:  "Ад"  XX, 116--117),  перевел  с  арабского  в  19  книгах  как  одно
произведение  10  книг  "Истории  живых  существ", 5 книг  "О  возникновении
животных" и 4 книги "О частях животных" Аристотеля.
  2 ...Аристотель... считал,  что  существует только восемь  небес...-- В
том случае, когда мысли Аристотеля  не совпадают с воззрениями  Данте, автор
"Пира"  ополчается  и  на высокий авторитет  своего  учителя. В  комментарии
Аверроэса к сочинению Аристотеля "О небе  и  Вселенной"  сказано:  "Известно
мнение древних о том,  что восьмая  звездная сфера является первой. Птолемей
же  установил девятую  сферу, о  которой сказал, что  в  неподвижных звездах
позднее  движение  сообразно  с  порядком  знаков".  У   Альфрагана,  как  у
Аристотеля, восемь сфер, что заметил Альберт Великий.
  3  ...Небо  Солнца  непосредственно  следует за  небом  Луны,  то  есть
находится  от  нас на втором  месте.--  См.  комментарий  Фомы Аквинского  к
трактату "О небе и Вселенной" (II, 17): "Аристотель  определил планетам иные
места,  чем астрологи  наших времен. Наши астрологи  говорят,  что  наиболее
отдаленная  планета  Сатурн, затем  следует  Юпитер, третье  место  отведено
Марсу, четвертое -- Солнцу, пятое -- Венере, шестое  -- Меркурию, седьмое --
Луне.  Что  же  касается астрологов  времен Платона  и  Аристотеля,  то  они
изменили этот распорядок по  отношению к Солнцу, поставив  его тотчас же над
Луной, под  Венерой  и  Меркурием  и  этому  мнению следовал Аристотель.  Но
Птолемей затем исправил этот  порядок, считая, что вернее мнение Анаксагора
ему и следуют современные астрологи". В "Рае" Данте порядок планет следующий
(по отдаленности от Земли): Сатурн, Юпитер, Марс, Солнце,  Венера, Меркурий,
Луна.
  4  После него Птолемей...-- Все последующее  астрономическое объяснение
взято не  из Птолемея, а  из Альпетрагия (Al etragiu  араб.  A u I hвk   e
Al-Bitrogi I chi ile), арабо-испанского астронома из Севильи (XII в.),  хотя
Данте его не цитирует  он  был  хорошо  известен Альберту Великому (позже  и
Роджеру Бэкону). Альпетрагий выразил философскую необходимость девятого неба
с точки зрения современной ему  астрономии.  [См. о нем примеч. 10 к гл. XIV
второго трактата и примеч. 3 к гл. 2 третьего трактата.-- Ред.]
  5 ...Обращение  это  совершается  примерно  в двадцать  четыре  часа, а
именно,   по  грубому  подсчету,  в  [двадцать  три  часа]  и   четырнадцать
пятнадцатых часа.-- Подсчет этот не так груб: 23 часа  56 минут (современный
расчет:  23  часа  56  минут   5  секунд),  или,  по  определению  астронома
Анджелитти, 23 солнечных  средних  часа,  56  минут, 4,09 секунды.  Скобками
обозначен пропуск в рукописи.
  6   ...Искусство,   именуемое  Перспективой...--  Тут  говорится  не  о
ренессансной художественной перспективе,  а  о предваряющей ее средневековой
оптике, восходившей к учению Евклида.
  7  ...Благодаря чувственным  и зрительно  ощутимым  опытам...-- Альберт
Великий на  основании комментария Аверроэса к "Метафизике"  Аристотеля  (II
II, 22)  сообщает,  что движение сфер  наблюдается тремя  способами: простым
наблюдением, умозрительно и при помощи инструментов.
  8 По  свидетельству Аристотеля...-- См. комментарий Альберта Великого к
сочинению Аристотеля "О небе и Вселенной" (II  III, 13).
  9  ...Девятое  небо...--  Перводвигатель,  "быстрейшее  из  всех небес"
("Рай"  XXVII, 99),  окружено  Эмпиреем.  Фома  Аквинский  в  комментарии  к
трактату "О небе и Вселенной" (I, 7) пишет: "Пифагор говорит, что существует
десять сфер, движущихся в небе, из которых на земле видны только девять. Они
постигаются через движения семи планет, восьмое -- через движение неизменных
звезд, девятое же благодаря явлению дня -- это и есть Перводвигатель".
  10  За пределами всех  этих небес католики  помещают  еще одно  небо --
Эмпирей...-- Англосаксонский монах Беда Достопочтенный  (ум. 735) утверждал,
что  высшее небо неизменно, пребывает  в полной неподвижности и спокойствии.
Комментарии Валафрида  Страбо из Рейхенау (ум. 849) к Библии, так называемые
"Glo a  ordi aria",  были  до  XIV  в.  главным  источником для  объяснения
Священного писания.  Валафрид  высшее  небо  называет  Эмпиреем  (огненным),
вернее, небом света. Термин  этот им взят из "Брака  Филологии  с Меркурием"
Марциана Капеллы,  языческого автора-неоплатоника V в. Из  "Глосс" Валафрида
Страбо термин  "Эмпирей" был  заимствован всеми схоластиками для обозначения
десятого  неба.  Подробно  о  неподвижном, пронизанном светом Эмпирее  писал
Микеле  Скотто. Данте, значительно  расходясь с  мнением  Фомы Аквинского  и
Альберта Великого, ближе всего был к теориям  астролога Скотто,  переводчика
арабских  ученых.  Авиценна  утверждал,  что  небо  в  своей  субстанции  --
совершенное тело и, будучи таковым, стремится к покою более, чем к движению.
Эта необходимость двигаться и быть всюду не что  иное, как желание небесного
тела походить  на  Первопричину,  или,  как  говорит  Альгазель,  стремление
приблизиться   и   соединиться   с   Перводвигателем.   Рассуждения   Данте,
стремящегося  объяснить  причину небесного  движения, в  основном те же, что
этих двух арабских  философов, с той лишь  разницей, что, по  мнению арабов,
небеса  движимы  желанием  походить на Перводвигателя, в то  время как Данте
неподвижного Перводвигателя заменил первым неподвижным небом -- Эмпиреем.
  11 ...И она не имеет никакого  места...--  См.: "Рай"  (XXII,  64--67):
"Там  свершена, всецела и зрелб / Надежда  всех  там вечно пребывает / Любая
часть недвижной, как была".
  12  ...Именуемом  греками  "Протоноэ".--  Этот  греческий  термин Данте
заимствовал  у  болонского профессора Угуччоне да Пиза  (ум. 1210): "Noi  --
разум, в соединении с  roto  -- первый образует слово "протоноэ", в значении
"первый  разум".   Данте  взял   из   "Этимологического  словаря"   ("Mag ae
derivatio e ") Угуччоне да Пиза и определения "комедия",  "трагедия"  и  еще
много других греческих слов.
  13 ..."Слава Твоя простирается превыше небес!" -- Псалтырь 8, 2.
  14 ...Обладает двумя  собственными неподвижными полюсами...-- Каждое из
восьми небес, находящихся в сфере девятого (Перводвигателя, или Кристального
неба), имеет два полюса, из  которых только один  можно  назвать постоянным,
или устойчивым.  Причина  этой  относительности  -- два  движения:  одно,  с
востока  на  запад,  сообщается  им  Перводвигателем,  и по отношению к нему
полюса   устойчивы   они  неустойчивы  благодаря  другому,  противоположному
движению  --  с запада на восток,-- начинающемуся в  восьмом небе постоянных
звезд,  ибо  полюса вместе с тем или иным небом, следуя второму движению, по
необходимости  смещаются.  Совершенное постоянство свойственно лишь  полюсам
Кристального  неба, или  неба  Перводвигателя, которому приписывается только
дневное движение  с  востока  на  запад.  Все  другие  сферы  Перводвигатель
увлекает в своем движении  за собой. Ср. "Рай" (XXVIII, 70--71): "Наш  свод,
влекущий в вихре круговом / Все  мирозданье..." Учение арабских  астрономов,
восходящее  к  идеям  неоплатоников,  Данте  почерпнул  главным  образом  из
трактата Иоанна де Сакробоско (из Холивуда), комментированного Микеле Скотто
в первой половине XIII в.
  15  ...Астрологи  именуют эпициклом.--  Небеса  эпициклов (изобретенные
Птолемеем)  были в  те  времена необходимой гипотезой,  объясняющей движение
светил. Небеса эпициклов не зачислялись в  общее основное количество  небес,
но рассматривались  отдельно, имели свои различия и  особенности, сохраняя в
то  же  время  сходство и  "родство" с тем  небом, по имени  которого  они и
назывались.
  IV
  1 ...В просторечии люди называют их ангелами.-- Альберт Великий  пишет:
"Эти интеллекты  в простом народе зовутся  ангелами" ("Метафизика"  II,  2).
Данте,  противопоставляя  свое  мнение  Августину  и  приближаясь к взглядам
неоплатоников   и    Псевдо-Дионисия   Ареопагита,   полагал,   что   чистые
интеллектуальные субстанции вполне отделены от материи.
  2 ...К которым, по-видимому,  относится и Аристотель...--  Аристотель в
"Метафизике"  (XII, 10)  говорит, что  нет  чистых субстанций, отделенных от
движения.
  3   ...Интеллекты   являются   творцами  этих  небес...--  Это   мнение
неоплатоников и арабских их последователей, особенно Авиценны.
  4 Язычники  именовали их богами и богинями, хотя и понимали их не столь
философично,  как  Платон.--  Данте  из самых различных  источников,  прямых
("Тимей")  и   косвенных   (Цицерон,  Августин,  Псевдо-Дионисий  Ареопагит,
Макробий, Сервий,  неоплатоники XII  в.) был знаком с идеями Платона. Ангелы
христианской мифологии для  него равнозначащи  идеям Платона  языческие боги
представлялись  ему,  как  многим  платонизирующим христианским  мыслителям,
вульгаризированными    аллегориями    вечных   идей,    управляющих   миром.
Впоследствии,  в   XV   и   XVI   вв.,   эта   идентификация  стала   весьма
распространенной среди гуманистов и неоплатоников Возрождения.
  5  Создания эти, все без  исключения или бульшая их часть, преисполнены
блаженства...--  Данте  здесь имеет в  виду, что  некоторое  число  ангелов,
низвергнутых вместе  с Люцифером, лишились вечного блаженства (см. примеч. 6
к гл. V).
  6  ...Из самого созерцания  некоторых  из  этих  субстанций и  вытекает
вращение  небес...--  Размышляющий  интеллект,  по утверждению средневековых
философов, расширяясь, становится действенным.
  7  Как говорит  Философ во второй книге  "Метафизики..."  -- Данте  уже
цитировал  это  мнение  Аристотеля  в "Новой  Жизни". Ср. у  Фомы Аквинского
("Summa  co tra Ge tile " III, 45):  "Таким образом,  отдельные субстанции в
собственной  своей сущности понятны,  отсюда,  однако,  не  следует, что они
доступны  для  нашего  разума.  Это и показывают слова Аристотеля  во второй
книге "Метафизики".  Он  говорит там,  что  трудность понять эти сущности, и
даже самое ясное в их природе,-- в нас самих,  а не в них, ибо наш интеллект
находится по отношению даже к наиболее ясным явлениям как  глаз летучей мыши
к солнечному свету".
  V
  1 ...Как говорит Апостол...-- Послание к евреям I, 1.
  2 ...Дочери Иоакима и Адама...--  Так в рукописях, а не Иоакима и Анны,
как  можно  было  бы  ожидать.  Утверждается  первое, "буквальное" значение,
человеческая, а не только Божественная природа Марии, происходящей не только
от Иоакима, но и от Адама. Так  в "Чистилище" (XXIX, 85--86): "Благословенна
/ Ты в дочерях Адама..."
  3  "И свет  во тьме светит, и  тьма  не  объяла его"...--  Евангелие от
Иоанна I, 5.
  4 ..."Кто это восходит от пустыни..." -- Песнь  песней 8, 5. Этот текст
в  Средние  века   обычно  толковался   многосмысленно   (наиболее  известны
комментарии Бернарда Клервосского).
  5 Третий -- престолов...-- В "Пире" Данте принял  иерархическое деление
небесных  духов  Григория Великого  в "Божественной Комедии"  ("Рай" XXVIII,
103--104) порядок чинов следующий: ангелы, архангелы, начала. В ст. 130--135
говорится об ошибке папы Григория (конец VI--начало VII в.), который "сам же
над  собою посмеялся". Данте воспринял  в это время учение о небесных  силах
Псевдо-Дионисия Ареопагита. Ср. также о престолах: "Рай" IX, 61--63.
  6  ...Для восполнения  их и  был потом создан  род человеческий.--  Эта
легенда получила особое развитие в произведениях Бернарда  Клервосского (ум.
1153) и Джованни  Фиданца (Бонавентуры, ум. 1274).  Бернард писал о том, что
места в раю, которые образовались  после падения Люцифера и его сторонников,
пополняются  душами  праведников.  Именно  к этому преданию Бернард  относит
текст Соломона "Кто это  восходит от пустыни...".  Поэты "сладостного нового
стиля",  по-своему истолковывая  данное  предание, слагали стихи  о том, что
прекрасные  дамы  займут  места  падших  ангелов (см.:  Голенищев-Кутузов И.
"Данте и сладостный новый стиль" // Данте и мировая литература. М., 1967. С.
59--84).
  7  ...Десятое   же  как  раз  и   возвещает  единство  и   устойчивость
Божественного начала.-- Здесь Данте объясняет устройство небес анагогически,
т.  е.  вносит в  космографию толкование,  дозволенное  лишь  для библейских
текстов.
  8  ..."Небеса  проповедуют  славу  Божью,  и  о  делах  рук Его  вещает
твердь".-- Псалтырь 18, 2.
  9  ...Души  возгораются  любовью  сообразно  со  своей  готовностью  ее
воспринимать.-- Предрасположение к восприятию любви -- одна из основных идей
"сладостного нового стиля". Об  этом писал  Гвидо Гвиницелли в своей канцоне
"В благородном сердце всегда найдет свое убежище Амор" (Al cor ge til ri ara
 em re Amore). Здесь  Данте говорит лишь  о  любви возвышенной, возбуждаемой
двигателями неба Венеры.
  10 ..."Сын  мой,  сила  моя,  сын  Всевышнего Отца,  презревший  стрелы
Тифея"...-- Ср.: "Энеида" I,  664--665. Данте сводит воедино  христианскую и
античную  мифологию,  придавая  языческим текстам многосмысленное  значение.
Тифей здесь --  силы зла, чудовище, великан и дракон, низвергнутый в Тартар,
олицетворение  подземных адских  сил. Это слияние христианского и языческого
было свойственно Средневековью и в еще большей степени -- эпохе Возрождения.
  11 ..."Сын мой, оружье мое, сила моя".--  Ср.: Овидий, "Метаморфозы" V,
365. Античный Амор уподоблен ангелу третьего неба.
  12  В книге "О скоплении  звезд"...-- Книга  среднеазиатского астронома
Аль-Фергани.
  13 Эти двигатели  порождают круговращение только тем, что его разумеют,
и  только в той  сфере, которую  каждый из  них приводит в  движение.--  Это
значит, что небесные силы приводят в движение светила не физически, но одним
проникновением  в сущность  их предопределенного движения ("их разумея"), т.
е.   энергией   ментальной,   касанием   (контактом),  а   не   механическим
воздействием.  Эти  двигатели, или источники,  энергии ограничены  пределами
своего  определенного действия, заведуя  одним из  движений  светила.  Данте
обращается в своей канцоне  к ним,  переходя с первого плана (буквального, в
данном случае  астрономического) к  значениям  моральному, аллегорическому и
анагогическому.
  14  Благороднейшая форма  неба, несущего в  себе начало этой  пассивной
природы...-- Небеса предрасположены к  "благороднейшему" круговому движению,
их материя вполне подчинена форме, образующей это движение (см.:  "О небе  и
Вселенной" I, 6).
  VI
  1  ...Следовало  бы  повести  речь  об  упомянутых  небесах  и  об   их
двигателях...--  Ср.  "Рай"  (II,  127--129): "Исходят  бег  и  мощь  кругов
священных, / Как ковка от умеющих ковать, / От движителей некоих блаженных".
  2 ...Это и есть начало всех других способов убеждения, хорошо известное
риторам.-- "Мы будем иметь внимательных слушателей, если обещаем  говорить о
вещах  значительных и  новых,  пользуясь  необычными словами"  ("Риторика  к
Гереннию" I, 4).
  3 ...Упомянутый [дух] не что  иное,  как постоянная мысль о том, как бы
возвеличить и  украсить новую даму, о  которой  идет речь...-- Т. е. Мадонну
Философию,  в которую  превратилась "сострадательная  дама"  последних  глав
"Новой  Жизни". Данте  снова прибегает  к персонификации: мысль оживает, как
"некий  дух",  говорящий, судящий, убеждающий  (система  образов и выражений
"сладостного нового стиля"). Дальше  Данте называет  "одну  мысль  душою,  а
другую -- духом". Они беседуют и спорят.
  4 ...Память  о прославленной  Беатриче.-- Образ Беатриче  превратился в
воспоминание о прошлом: он уже не волнует сердце автора "Пира".
  5 ...Подобно тому  как городом мы называем тех, кто им управляет, а  не
тех,  кто  с ним борется, хотя  и те  и другие  -- горожане.-- Это несколько
неожиданное  сравнение  зиждется на  горьком жизненном опыте:  Флоренция  --
город тех, кто там властвует,  т. е. Черных гвельфов,  они и есть "город", в
отличие от изгнанников, также граждан Флоренции. Данте говорит, что Беатриче
все еще владела "твердыней его разума" и воля его ("согласие") была  еще  на
стороне памяти об умершей, но движение  неба Венеры уже склоняло его к новой
любви, на этот раз к абстрактной красоте Философии.
  6  ...Отстоит  от  нас на  сто  шестьдесят  семь  земных  радиусов...--
Минимальное расстояние  от Венеры до Земли равно 542 750 милям. Эти сведения
Данте почерпнул у Аль-Фергани.
  7 Таково буквальное толкование  первой части канцоны.-- Буквальное, или
историческое, толкование  указывает,  по  мнению автора  "Пира",  на  прямое
воздействие на  него неба Венеры и его реально существующих,  астрологически
"доказанных", духовных двигателей.
  VII
  1  ...Чтобы можно было  понять буквальный смысл первой части канцоны.--
Данте вопреки запретам богословов позволяет себе применять  систему  четырех
смыслов к стихам. Однако он не толкует последовательно все смыслы.
  2 ...В первую очередь слова той стороны, которая проигрывала...-- Т. е.
души, еще хранящей образ Беатриче.
  3 ..."Живет как осел".-- Боэций, "Об утешении Философией" IV, 3.
  4  ...Soave  то  же, что  ua o...-- Это  малоубедительное сопоставление
Данте почерпнул,  как показал Тойнби,  из "Этимологического словаря" XIII в.
Угуччоне да Пиза.
  5  ...Рассуждает  перед  очами моей умственной страсти...-- Обычная для
Данте  персонификация.  Подчеркивается,  что   новая  любовь  --  умственная
страсть   эта  страсть  (в отличие от  Амора в поэзии  Гвидо Кавальканти) не
разрушает душу, а спасает.
  VIII
  1  ...Приберегая  главное  на  конец...--  Известный совет  ораторского
искусства (см.: "Риторика к Гереннию" III, 10).
  2  ...Потом той,  которая  зарождалась.--  Сначала  в  канцоне, затем в
комментариях Данте оправдывает и прославляет свою  новую любовь, которую ему
внушили двигатели неба Венеры, устранившие его прежнюю любовь к Беатриче.
  3 ...Из души, ушедшей из этой жизни, в  душу, в ней пребывающую.--  Это
"метафизическое"  оправдание неверности находим  и в письме Данте к Чино  да
Пистойя (III), а также в письме к маркизу Маласпина (IV).
  4  Подобно  этому, человеческая природа переносит человеческую сущность
от отца  к  сыну...--  Постепенное  обновление  природы  в  смене  поколений
рассматривал Аристотель в книге "О возникновении животных" (II, I).
  5 ...О  той живой, блаженной Беатриче...--  Имя  Беатриче  в этом месте
"Пира" упомянуто в последний раз.
  6  ...В  книге "О  душе"...--  Данте,  по-видимому,  приписывает  здесь
Аристотелю более  поздние толкования мыслей философа. Аристотель не смешивал
душу с телом, хотя и не говорил о личном бессмертии (см.:  "О душе" III, 4).
"Действующий ум" Аристотеля  был надындивидуален, единствен для  всех  людей
(так думал и Аверроэс).
  7 ...Так утверждает  и Туллий...-- Представление Цицерона  о бессмертии
было  стоическим и пантеистическим. Стоики,  например  Сенека, сомневались в
бессмертии души (см.: Цицерон,  "Тускуланские  беседы"  I, 31). Однако Данте
утверждал, что стоики верят в бессмертие. Он, впрочем, не смешивал стоиков с
неоплатониками,  с  эпикурейцами или последователями  Аристотеля, хотя мысли
Цицерона воспринимал сквозь призму идей поздних платоников V--VI вв.
  8 ...В двенадцатой книге  "О животных"...-- Вероятно, ошибка рукописей.
Следует  читать  "в тринадцатой  книге".  Данте  пользовался  сочинением  "О
животных"  (составленным  из 19  книг  Аристотеля)  в переводе Микеле Скотто
(см.: "Пир" II, 3).
  9  ...В вещих снах...-- На Данте особенно сильное впечатление  произвел
"Сон  Сципиона" Цицерона  с комментарием Макробия,  повлиявший  затем  и  на
Петрарку ("Африка"). В этом произведении Сципион Африканский является во сне
к  Сципиону Младшему и открывает ему в духе философии  Платона  события  его
жизни и судьбы отечества. Он говорит также о гармонии сфер, величии космоса,
тщете земной славы.
  10  Поистине  то,  что  получает  импульс  или,  вернее,  сведения   от
непосредственно осведомляющего, должно быть соразмерно этому осведомляющему,
однако между смертным и  бессмертным никакой соразмерности  не существует.--
Это  место  "Пира"   следует  понимать  так:  невозможна  связь   (духовная,
умственная)   между   различными   по   своей  структуре   существами   (они
"неконтактны").  Должна  существовать внутренняя связь, или "соразмерность".
Такой  связи  не  может  быть  между  существами  бессмертными и  смертными.
"Непосредственным   осведомляющим"  называлась  в   средневековой  философии
духовная сила, действующая прямо и  без посредников. Дающий информацию и  ее
получающий  относятся друг к другу  как форма и материя.  Материя  по  самой
своей природе уготована для восприятия  формы. Следовательно, для того чтобы
получить  активное  осведомление, нужно  ему  соответствовать,  т.  е.  быть
пассивно готовым его воспринять.
  IX
  1 ...Во время великой ее утраты...-- Т. е. после смерти Беатриче.
  2 ...И только он  запечатлевается в воображении.-- Описывается "процесс
узрения" прекрасной дамы. Ср. психологию "духов" в "Новой Жизни" (гл. II).
  3 ...Спускает с лука стрелу тот, для кого всякое оружие сподручно -- Т.
е. Амор.
  4  ...Это  все  равно  как  если бы  я  сказал,  что  ее  и  мои  глаза
встретились.--   Остается   неясным,   говорится   ли   здесь   о   событиях
"исторических"  (т.  е.  первого плана), выраженных  буквально, или  следует
понимать это место только аллегорически, в духе грамматиков и риторов.
  5 ..."В ее очах сокрыт владыка дней" -- Т. е. Амор.
  6  Если  бы воск...--  Пример  взят  из Аристотеля, однако  ему  придан
"психологический смысл" (см.: "О душе" III, 17).
  Х
  1 ..."Смотри,  смиренный облик  дамы  мил".--  Фразеология "сладостного
нового стиля".  Смиренномудрие -- одно из главных качеств Беатриче во второй
части "Новой Жизни". Эта добродетель переносится на Мадонну Философию.
  2 ...По словам Боэция...-- "Об утешении Философией" II, I, 3.
  3 ..."Любовным  малым духом"...-- Ср.: примеч. к гл. II  и  XIV  "Новой
Жизни".
  4 Недаром  Вергилий, рассказывая  об Энее...  применяет  к  нему эпитет
"cocm aдameльный".-- Данте переводит  ieto o (сострадательный) лат.  iu   --
благочестивый,  добродетельный,  добрый.  Дальнейшее  толкование принадлежит
самому Данте. Ср. у Вергилия (I, 544): "Quo iu tior alter  ec  ietate fuit".
  5  ...Он называет три добродетели...-- Т. е. премудрость, куртуазность,
величие. В  конце главы следует инвектива -- плод горького опыта и горестных
размышлений,-- напоминающая  гневные  отступления  в "Божественной  Комедии"
против упадка нравов при дворах сильных мира сего.
  6  ..."Есть и другой недуг, худший из  всех..." -- Книга Екклезиаста 5,
12.
  7 Этим исчерпывается буквальный смысл канцоны,  в которой я обращаюсь к
небесным сознаниям.-- Из этого следует,  во-первых, что Данте  настаивал  на
первом, реальном или историческом  смысле канцоны,  повествующей о  движении
третьего  неба Венеры и его влиянии на  обитателей земли  во-вторых,  что он
применял  к  светской  поэзии  -- последовательно или  непоследовательно  --
толкования  по  четырем  смыслам,  а  не  только  аллегорическо-риторические
объяснения.
  XI
  1  ..."Торната" (итал.)...-- По-провансальски "торнада" или "конджедо":
заключительная  часть канцоны  с иными рифмами,  чем  в  предыдущих  станцах
(строфах).  Обычно содержит обращение ("послание",  "посылку")  к даме или к
покровителю трубадура.
  2 ...Ибо  возвышенное содержание -- в  смысле, а красота -- в словесном
украшении...-- Здесь Данте по  рецептам  школьной риторики отделяет форму от
содержания  подобным образом поступали Фома Аквинский и другие последователи
Аристотеля в XIII в.
  3 ...Потому, что ты выражаешься "затруднительно"...-- Т. е. прибегая  к
непрямому обращению (апострофу), а также многосмыслию.
  XII
  1  Так  как  буквальный  смысл  в  достаточной степени  уяснен, следует
перейти к изложению  смысла аллегорического,  или истинного.-- Здесь  Данте,
отказываясь  от  смысла  буквального  как "реального"  (управление  космосом
небесными двигателями), сближает его с поэтической  выдумкой, истинный смысл
которой  в  аллегории.  Быть  может,  здесь  "способом,  принятым у  поэтов"
(буквальный  смысл -- прекрасная ложь, аллегория -- истина), Данте стремится
объяснить не ангелов Венеры, а только явление "сострадательной дамы" в конце
"Новой Жизни".
  2 ...Я  принялся  за чтение  книги Боэция, известной лишь немногим...--
Речь  идет об  "Утешении  Философией",  произведении  распространеннейшем  в
Средние века. По-видимому, "Утешение" мало читалось во  Флоренции конца XIII
-- начала XIV в., или же следует предположить, что 25-летний Данте находил в
нем глубины, "известные лишь немногим".
  3 Услыхав  также,  что Туллий написал книгу...-- Имеется  в  виду  труд
Цицерона "О дружбе".
  4 ...Я многое как бы во сне уже прозревал, что можно  заметить в "Новой
Жизни".-- Данте  говорит  о состоянии между  сном  и реальностью, когда  ему
открывались интуитивно некоторые истины. В "Новой Жизни" Амор часто является
Данте на границе яви и сновидения.
  5 ...Слушатели  не были достаточно подготовлены, чтобы легко воспринять
невымышленные  слова...--   "Невымышленные  слова"   говорят  о   том,   что
"сострадательная  дама"  не что иное,  как прекрасная  поэтическая  выдумка
истинный  ее  смысл  в  аллегорическом  значении: Мадонна  Философия.  Такое
толкование соответствует риторическому,  или  грамматическому, объяснению, а
не многосмысленному, принятому церковными писателями.
  6 ...Ибо  все  верили, что  я  расположен  любить  земную  даму,  а  не
Философию.-- Друзья Данте и его читатели не верили, что сострадательная дама
последних глав "Новой Жизни" -- аллегория. Мы сказали бы,  что она ею стала,
но после  долгой  эволюции, которую автор  "Пира" несколько упрощает на этих
страницах.
  XIII
  1  Под словом  "небо"  я  разумею  науку,  а  под  словом  "небеса"  --
науки...--   Сравнение  небес  с  науками  встречается  довольно   часто   у
средневековых  писателей.  Например,  у  Ристорто  д'Ареццо  семь  свободных
искусств  соответствуют  семи планетам   грамматика  --  Луне, диалектика --
Меркурию,  Венера  -- музыке. У  Данте  небо  Венеры  олицетворяет риторику.
Аналогия  между науками и небесами встречается в  латинской  поэме Аллена де
Лилля "Антиклавдиан"  (XII в.).  Художник Андреа ди Буонайуто (Флоренция)  в
середине XIV  в. изобразил  Грамматику в  виде молодой  дамы,  облаченной  в
желтые  одежды. Над ней  --  лунный  диск. У ног Риторики, одетой  в красную
тогу, изображен Цицерон, а над ними звезда Венера. Буонайуто облачил Мадонну
Диалектику в белый плащ. У ног ее -- Аристотель. Над ней сияет Меркурий.
  2 ...Ни одна наука не доказывает свой предмет, но лишь открывает его.--
Общий принцип Аристотеля, принятый его последователями XIII в. на Западе,  а
также  арабскими  комментаторами  греческого философа. Наука  не  занимается
доказательством  своих  начал,  но  разъяснением их принципов  для всеобщего
блага. Ту же идею находим в трактате "О народном красноречии" (I).
  3   Что  касается  этого   дара,  поскольку   он  относится  к  первому
совершенству...-- Первым  совершенством  является, по  мнению  комментаторов
Аристотеля  в XIII  в., то, что заложено  в  самой  субстанции вещи   вторым
совершенством   является   достижение  некой  цели   так,  по   мнению  Фомы
Аквинского, целью гитариста является игра на гитаре, каменщика -- построение
дома. Таким образом, первое совершенство является причиной второго.
  4 ...Иные приписывают зарождение его небесным двигателям...-- Напомним,
что  средневековый  платонизм  отождествлял  небесные  двигатели   с  идеями
Платона.  Средневековая  астрология видела  в  небесных  светилах  начало  и
принцип  зарождения жизни на земле. Эти  идеи  были свойственны  и  арабским
аристотеликам.
  5   Альгазель.--   Аль-Газали,   Абу   Хамид   Мухаммед  ибн   Мухаммед
(1059--1111), средневековый мусульманский философ-суфий (см. также четвертый
трактат). Данте почти так же, как все его  современники, плохо знал Газали и
смешивал его  идеи с мыслями  его противника Авиценны. Вероятно,  обе цитаты
Данте  из Газали  взяты  из  вторых рук  и  восходят к  сочинениям  Альберта
Великого.
  6 Дионисий Академик.-- Псевдо-Дионисий Ареопагит.
  7  ...Как  Аристотель  и  другие перипатетики.--  См.:  Аристотель,  "О
возникновении животных" II, III.
  8  Подобным  образом  и  науки  являются  причинами  приобщения  нас  к
совершенству  вторичному...--  Ср.  примеч.  3  к  этой   главе.  "Вторичное
совершенство" является, по  учению  средневековой  философии, "случайностью"
(акцидентом), благоприобретаемым.
  9  Семи первым  небесам отвечают семь наук  тривиума и квадривиума...--
Квадривиум   ("встреча  четырех  дорог")   охватывал  науки  математические:
Арифметику, Музыку, Геометрию  и Астрономию.  Тривиум являлся подготовкой  к
высшим штудиям и заключал: Грамматику (латинскую), Диалектику, Риторику. Уже
у Кассиодора (VI в.  н.  э.)  основных  наук семь, также у  Боэция и ранее у
Марциана  Капеллы.  Деление на  три и  четыре, по-видимому,  более  позднего
происхождения (IX--Х вв.).  Грамматика  "соответствует" Луне, Диалектика  --
Меркурию,  Риторика  --  Венере,  Арифметика --  Солнцу,  Музыка  --  Марсу,
Геометрия -- Юпитеру, Астрология -- Сатурну.
  10 Восьмой же сфере, звездной, соответствует наука о Природе, именуемая
физикой,  и первонаука, именуемая Метафизикой...--  Данте должен  был  найти
соответствие  на  небесах  еще  четырем наукам:  Физике, Метафизике, Этике и
Богословию. Схоластическая  философия  считала, что  Метафизика,  как  наука
самая возвышенная, должна быть поставлена выше  всех  других, т. е. царить в
девятом  кристальном  небе   Перводвигателя.  Однако  Данте  сопоставляет  с
Перводвигателем -- Этику, а Метафизике вместе с Физикой отводит восьмое небо
("неподвижных" звезд). Видимая на земле часть звездного неба отождествляется
с Физикой, а невидимая -- с Метафизикой.
  11  ...Девятой  сфере соответствует  наука о нравственности...--  Данте
возвышает Этику  над всеми другими науками, в том  числе и  над Метафизикой,
что, по словам Э. Жильсона, "совсем необычно  для средневекового  мышления".
Таким  образом,  в  системе  Данте  небесная  сила,  соответствующая  Этике,
является  Перводвигателем, регулятором зарождения  жизни  и всего  живого во
Вселенной. Она  управляет сменою  дня  и  ночи, без нее  не  существовало бы
чередования дней, месяцев,  годов и  в мире царил бы хаос. Равным образом на
земле без  Этики науки пришли бы  в беспорядок и  не смогли бы существовать.
Данте отходит  не  только от  Фомы Аквинского, но и от Аристотеля. На первое
место  поставлено  не Божественное (Метафизика), но человеческое -- наука  о
нравственности.  Этика Данте утверждает  блаженство этой  жизни, необходимое
для блаженства жизни вечной, но всегда автономной. Поиски этических норм для
построения совершенного  всемирного  государства отразили чаяния  и  надежды
флорентийского изгнанника, поставившего выше всего Справедливость и Право.
  12 В самом  деле, если хорошо приглядеться к Луне, то  на ней видны две
особенности...  одна -- тень, находящаяся на ней, которая есть  не что иное,
как  местная  разреженность  ее тела...--  Имеются  в  виду лунные пятна. От
вышеизложенного   мнения,   проистекающего   из  гипотезы  Аверроэса,  Данте
впоследствии отказался (см. "Рай" II).
  13 ...Как  говорит  Гораций в начале своей "Поэтики"...-- См.: Гораций.
"Об искусстве поэзии" 70, 71.
  14 ...По  расчетам Альфрагана...-- Из  "Книги  основных астрономических
элементов" самаркандского ученого Данте черпал свои астрономические познания
(см. примеч. к гл. XXIX "Новой Жизни").
  15  Второе  свойство  Меркурия заключается в  том,  что  солнечные лучи
обволакивают его больше, чем любую  другую звезду.-- См.: "Рай" V, 127--129.
Благодаря   большой  близости  к  Солнцу  Меркурий  как   бы  обволакивается
солнечными лучами и поэтому плохо виден, как уверяет Аль-Фергани.
  16  ...В текстах, которые  содержатся в  "Старом искусстве"  и в "Новом
искусстве".--  Во времена Данте  диалектика и логика  обычно  объединялись в
один  свод под названием "Старое искусство" или "Старая логика". С XII  в. в
обращении   также  было  "Новое  искусство"  или  "Новая   логика".  "Старое
искусство"   обыкновенно  содержало   книгу   Порфирия  "Категории"  и   "Об
истолковании"  Аристотеля   что  же касается "Нового  искусства",  то в него
входили другие четыре книги Аристотеля о логике, а именно "Первая аналитика"
и  "Вторая аналитика",  "Топика",  "Опровержение  софистических аргументов".
Этот  свод  трактатов у  древних  комментаторов Аристотеля  получил название
"Органон".
  17  Появляется  Риторика  утром,  когда  ритор  говорит  в  присутствии
слушателей, или позже, вечером, когда  он в письмах обращается  к  тем,  кто
находится далеко.--  Тут Данте  вспоминает советы  своего  учителя  Брунетто
Латини. Подобная  мысль  содержится в  "Сокровище"  и  в "Риторике"  мессера
Брунетто.
  18 Оба эти свойства  обнаруживаются  и в Арифметике: в  самом деле, все
науки   освещаются  ее  светом...--   Это  суждение  восходит  к  Аристотелю
("Метафизика" IV, 2).
  19 Таковых начал три, а именно материя, противоположность формы и  сама
форма, в  которых число и проявляется.-- Аристотель указывает в первой книге
"Физики",  что  в  природе  три  начала.  Движущееся  тело  превращается  из
субстанциальной  (существенной)  или  же  акцидентной  (случайной)  формы  в
другую. Если взять, например, черный  мяч, который стал белым, в нем  что-то
изменилось  и что-то  осталось  неизменным  (изменился цвет,  но не  состав,
например, железа,  или  дерева,  или  войлока).  Следовательно,  сам  мяч  и
отсутствие  белизны или  ее  присутствие в  нем  не то  же  самое,  ибо одно
остается  (субстанция мяча),  а  другое  изменяется  (цвет). Таким  образом,
отсутствие  белого  цвета  (его  замена  черным)  есть  явление  акцидентное
(случайное). Третьим принципом  в  средневековой философии  является  форма.
Отсюда следуют три принципа: форма, материя как причина сущности (cau a   er
 e)   и  "противоположное  форме",  т.  е.  явление  случайное.  Это  учение
Аристотеля было истолковано Аверроэсом ("Комментарий к "Физике") и Альбертом
Великим ("Физика").
  20 ...Пифагор  полагал  чет  и нечет  началами  всех  природных  вещей,
считая, что все  на свете есть  число.--  Данте  ссылается на  первую  книгу
"Физики" Аристотеля,  однако там нет этой мысли  Пифагора.  Вероятно, цитата
Данте восходит к Альберту Великому (первая книга "физики").
  21  ...Небо  Марса  пятое,  занимающее среднее  положение  между  всеми
остальными...-- Действительно, если по системе расположения небес,  принятой
во времена  Данте,  считать сферы  сверху или  снизу,  начиная от  неба Луны
(снизу) или от Перводвигателя  (сверху). Марс  будет  на пятом  месте, т. е.
посредине.  Равным  образом  Марс  окажется  в  центральном  положении, если
возьмем  вторые  сферы "с  одного  или другого конца"  (например,  Венера  и
Сатурн, Солнце и Юпитер). Такое  положение  средневековая астрономия считала
идеально симметричным и, стало быть, музыкальным.
  22   ...Как  говорит  Птолемей  в  сочинении  "О  четырех  частях"...--
По-латыни "Quadri artitu ", где  в первой книге сказано о способности  Марса
все воспламенять и сжигать.
  23  ...Как  установлено  в   первой  книге  "О  Метеорах".--  Данте  не
пользовался этим произведением Аристотеля, но  сочинением  Альберта Великого
под  тем  же  названием  ("О  Метеорах"  I,  IV,  9)  оттуда  он заимствовал
нижеследующие  цитаты  из Альбумазора,  багдадского астролога (ум.  886),  и
Сенеки. У Сенеки в "Вопросах  естествознания" (I, 1) действительно сказано о
чудесном небесном знамении перед смертью императора Августа.
  24  ...Во  Флоренции накануне  ее гибели было видно  в воздухе огромное
крестообразное  скопление   паров,   сопутствующих  звезде   Марса.--  Данте
подразумевает приезд во Флоренцию Карла Валуа  1 ноября 1301  г., положивший
конец власти Белых  гвельфов  во Флоренции. Дино Компаньи  в своей "Хронике"
писал:  "Вечером появилось на  небе необычное знамение, над дворцом  приоров
был виден алый крест... Люди,  его  видевшие, и  я, видевший его ясно, могли
понять,  что  Бог  сильно разгневался на  наш город". Из свидетельств других
историков и мемуаристов  этого  времени узнаем,  что в конце  осени и начале
зимы 1301 г. на небе была видна комета. Джованни Виллани связывал эту комету
с появлением Карла Валуа.
  25  К тому  же Музыка привлекает к себе  духов  человеческого сердца...
слыша музыку, они почти прекращают другую свою деятельность, настолько душа,
когда  она  внимает   звукам,  становится  нераздельной...--  Ср.  эпизод  с
музыкантом  Каселлой  в "Чистилище" (II,  112--117)   (см. также "Чистилище"
(IV, 7--9): "...как только слух иль зренье / К чему-либо всю душу обратит, /
Забудется  и  времени теченье". Фома Аквинский писал в  своем  комментарии к
"Этике" Аристотеля  (X,  7): "Таким образом, мы видим, что любители игры  на
флейте перестают  внимать  надлежащим образом проповеди,  как только услышат
игру флейтиста,  ибо  они более радуются искусству музыканта,  чем искусству
проповедника".
  26  ...Второе же  свойство  -- то, что  среди  прочих звезд  он кажется
белым,  как бы серебристым.-- См. "Рай" (XVIII, 95--96): "...и Юпитер мнился
/ Серебряным с насечкой золотой".
  27 По словам Эвклида, точка есть  начало  поверхности, окружность же --
самая  совершенная   фигура   в   Геометрии...--  Под  "окружностью"   Данте
подразумевал  и  плоскость,  ограниченную  кругом,  и  сферу.  В "Элементах"
Эвклида сказано, что  геометрия движется между двумя пределами  -- точкой  и
окружностью, что круг  -- совершеннейшая  фигура. Данте, вероятно, нашел эти
утверждения Эвклида у Альберта Великого ("О небе и Вселенной").
  28 ...Окружность же, будучи дугообразной, не может быть  в совершенстве
квадрирована, а потому и не может быть в  точности измерена.--  Речь  идет о
древней проблеме квадратуры круга, упомянутой  в начале  "Физики" Аристотеля
(см.  знаменитые стихи  (133--136)  в  последней песни  "Рая": "Как геометр,
напрягший все старанья, / Чтобы  измерить круг, схватить  умом / Искомого не
может основанья, / Таков был я...")
  29  ...Так и  в  лице  своей  служанки, именуемой  Перспективой.--  См.
трактат Боэция "Об арифметике" II, 4. В XIII и в начале  XIV в. перспективой
называли оптику. Из "Пира",  а также из многих стихов "Рая" видно, что Данте
занимался науками математическими и был на уровне знаний своего времени.
  30 ...Медленность  его движения  через двенадцать  знаков  Зодиака...--
Данте  снова   обращается   к   Аль-Фергани,  который   писал  о  том,   что
эксцентрическое движение  Сатурна  продолжается 29 лет, 5 месяцев и 12 дней.
Аль-Фергани указывает и на другое  движение Сатурна в  круге знаков Зодиака,
меньшее, чем указанное, на  9 дней.  В современной астрономии первое из этих
движений называется сидеральным  (звездным), а второе --  тропическим. Данте
дает приблизительный период звездного вращения Сатурна.
  31 Она выше всех остальных наук, ибо,  как говорит Аристотель в  начале
книги "О  душе",  наука  возвышается благородством  своего предмета и  своей
достоверностью.--   Аристотелевская  мысль   о  том,  что  астрология  самая
благородная из наук,  была в  XIII  в. разработана и  придворным  астрологом
Фридриха  II  Микеле Скотто,  и  известными  представителями  схоластической
философии  Фомой Аквинским  и Альбертом Великим. Этот последний  считал, что
наука  тем  большего  заслуживает  уважения,  чем  она   увереннее  в  своих
заключениях, которые  должны быть основаны на прочных доказательствах  такой
наукой является  прежде всего математика. Второе качество  наук  --  это  их
возвышенность, вызывающая удивление. Математика и астрономия превосходят все
остальные   науки.   Астрология   занимается   предметами   вечными   и   не
подвергающимися  разложению. Таким  образом,  мы  видим, что  Данте выражает
здесь идеи своего века.
  XIV
  1 ...Небо звезд можно сравнить с  Физикой на основании трех свойств и с
Метафизикой -- на основании трех других.-- Эти две  науки  Данте  соединяет,
так  как  они  обе принадлежат  к "наукам о природе". Одна обращена к  вещам
чувственным, подлежащим порче, и видимым, другая же, по мнению средневековых
мыслителей, к сущностям за пределами чувств, незримым или трудно видимым.
  2 Небо звезд  показывает  нам  один из своих полюсов,  другой же от нас
таит.--  Оно  показывает нам Северный полюс в обитаемой  части Земли,  в  то
время как  Южный полюс остается для северного полушария скрытым. Данте снова
исходит из космографии Аль-Фергани.
  3 Нам  видно одно  его движение -- с востока на  запад, а  другое  -- с
запада на восток -- почти что вовсе от нас  скрыто.-- От востока к западу --
дневное  движение  восьмого неба  движение  от запада  к  востоку, по мнению
Птолемея,  увлекает  за собою семь  нижних сфер, которые в  течение ста  лет
смещаются на один градус (ср. примеч. к гл. II "Новой Жизни").
  4  Небо звезд являет нам множество звезд...--  Число звезд (1022) Данте
равным  образом  взял  у  Аль-Фергани,  хотя  этот  последний  говорит  не о
египетских мудрецах, это число установивших, а о мудрецах вообще.
  5  О  том,  что  говорил  Аристотель  по  этому  поводу, толком  узнать
невозможно, так как его мнения ни в старом, ни в новом  переводе не найти.--
Старый, латинский перевод  "О  метеорах" Аристотеля  был  сделан с арабского
Герардом из Кремоны (ум. 1187). С этим переводом был знаком Альберт Великий.
Новый  перевод,  непосредственно  с  греческого,  которым  пользовался  Фома
Аквинский, был сделан Вильемом из Мербеке (1253--1260).
  6  Это  мнение, по-видимому,  разделяют  с  Аристотелем  и Авиценна,  и
Птолемей.-- Авиценна, по-арабски Абу ибн Сина (ок. 980--1037),--  выдающийся
среднеазиатский философ,  естествоиспытатель,  поэт и врач  подробнее о  нем
см. примеч. 1 к "Пиру" (IV, 21).
  7   ...Мы  находимся  уже  в   предельном  возрасте  нашего  века  и  с
уверенностью ожидаем свершения небесного  движения.-- Некоторые  толкователи
"Пира" (Хук, Бонаюти, Демпер, Тондели и др.) считают, что в этом месте Данте
высказывал  мнение  -- идущее  от  последователей  Иоахима  Флорского  --  о
наступлении  третьего  царства  духа  и  приближении Страшного суда.  Учение
калабрийского аббата  Иоахима  (ум.  1202), осужденное церковью, было весьма
распространено   среди    оппозиционно    настроенных    к   папскому   Риму
францисканцев-"спиритуалов". Данте помещает Иоахима среди учителей церкви  и
мудрецов  на  небе  Солнца  ("Рай" XII,  140--141).  Однако  вера  в то, что
наступила последняя эра в истории человечества  и что  близок  Страшный суд,
была  присуща  не только последователям  калабрийского  аббата  и фратиччели
(крайнее  левое  течение  францисканцев),  но  также  обычным  "правоверным"
католикам. Можно  найти  подобные  взгляды  и  у  Фомы  Аквинского.  Это  не
исключает,  конечно,  известного  влияния  францисканца Убертино  да Казалe,
автора "Древа Жизни" ("Ar or Vitae"), на Данте.
  8 ...Согласно  тому, что говорит Фома  по поводу второй  книги "Этики",
Нравственная Философия определяет для нас  порядок  других наук.-- Данте  не
приводит  точно  слов  Фомы  Аквинского,  но  исходит, по-видимому,  из  его
толкования  "Этики" Аристотеля, в  котором  говорится  о  том, что моральная
философия подготовляет нас к другим наукам.
  9 Ибо, как пишет Философ в пятой  книге "Этики",  правосудие определяет
изучение наук...-- Данте и здесь цитирует неточно.
  10 Нельзя  предположить, что девятое небо  неподвижно...-- Аль-Фергани,
главный источник  астрономических сведений Данте, так  же как  и Аристотель,
объясняет  все небесные  перемены  движениями  восьми  сфер.  Данте  считает
необходимым  признать  существование  девятого  неба,  открытого  Птолемеем.
Мнение о существовании девятого неба было весьма распространено в XII в. Его
придерживались  Аверроэс,  Альберт Великий, Сакробоско (в  своих  "Сферах").
Гипотеза  Данте  о том,  что Перводвигатель должен  быть простейшим началом,
отсутствует у Птолемея  она  встречается  у арабского  философа и  астронома
Аль-Петрагия (Альпетрагий) из Севильи,-- Данте  его не цитирует, однако  его
сочинения  приводит Альберт Великий  (один из  главных  источников Данте)  и
многие другие  мыслители XIII--XIV вв.  Не исключено,  что  Данте  мог  быть
непосредственно  знаком  с  "Теорией планет"  Аль-Петрагия,  переведенной на
латынь с арабского в Толедо в 1217 г. Микеле Скотто. Сочинение это  читалось
и комментировалось в университетах и в монастырских школах.
  11 Небо-Эмпирей.-- См. гл. III второго трактата.
  12  ..."Мир оставляю вам, мир  Мой  даю вам".-- Евангелие от Иоанна 14,
27.
  13 "Но единственная -- она, голубица моя, чистая моя".-- Данте цитирует
Песнь песней Соломона (6, 8--9).
  XV
  1 Они  подобны Боэцию  и  Туллию...--  Данте уподобляет двигателям неба
Венеры риторов древности  Цицерона и Боэция. Напомним, что в позднелатинской
и средневековой традиции поэтика  относилась к  риторике и  небо Венеры было
также в символическом смысле небом поэзии. Таким образом,  по  мнению Данте,
искусство  великих риторов  прошлого  открывает дорогу  к  познанию  Мадонны
Философии.
  2 ...Через истолкование ее вымышленного, то есть буквального, смысла.--
Данте  предлагает понимать  стихи  об ангелах,  движущих небо  Венеры  в его
канцоне,  как  поэтический  вымысел, подобный  мифу  об  Орфее (см.  главу I
второго  трактата).  Это толкование, риторическое, или грамматическое,  а не
богословское, не соответствует тому,  чту Данте говорил о  третьем небе  как
действительно существующем  вместе с  его двигателями. Приходится заключить,
что  Данте колебался между  двумя системами  многосмысленного  истолкования:
риторической и богословской (см. примеч. к его письму Кангранде  XIII).
  3  ...Разумеются  души, свободные от  жалких  и  низких  наслаждений...
одаренные гением и памятью.-- Понятие "гений" восходит к  латинской риторике
(Квинтилиан)   этому понятию придавались  авторами  Средневековья  различные
оттенки   смысла:   духовная,   полубожественная  сущность  (мифологического
характера), одаренность, высокий склад чувства и ума.
  4  Неудивительно, что там  говорится  "да", а здесь "нет",  если только
внимательно следить  за тем, кто спускается и  кто  подымается.-- См.: "Пир"
II. "Подымается" новая  любовь  к Мадонне  Философии,  "спускается"  прежняя
любовь к Беатриче.
  5  ...Которую Пифагор  именовал  Философией.-- По-видимому, эта  цитата
почерпнута автором  из Августина ("О граде Божьем" VIII)  или же из Цицерона
("Тускуланские  беседы"  V),  а  может  быть,  из  какого-либо  трактата или
сборника XIII в.
  ТРАКТАТ ТРЕТИЙ
  I
  1 ...Из малой искры разрослась в большое пламя...-- Ср. "Рай" (I,  34):
"За искрой пламя  ширится вослед"   "Рай"  (XXIV, 145--146): "...искра здесь
живая, / Чье пламя разрослось, пыланьем став".
  2  ...Как говорит Философ в девятой книге "Этики"...-- См. письмо Данте
к Кангранде делла Скала (XIII).
  3  ...Он тем не менее  должен  отдавать лучшее, что  может  отдать...--
Мысли о взаимоотношениях слуги и господина,  как уже было замечено, восходят
к сочинению Сенеки "О благодеяниях" (III, 21).
  4  ...Как  говорит Боэций...--  "Об утешении Философией"  II,  I, 10. В
"Сокровище" Брунетто  Латини читаем: "Боэций говорит: недостаточно  человеку
того, что он видит и познает вещи, находящиеся перед его глазами, ибо предел
вещей измеряется предвидением".
  5  ...Не  следует  судить меня  за легкомыслие и  непостоянство.-- Ср.:
"Пир" II,  8  15.  По-видимому, эта  мысль  мучила  Данте.  В  начале "Новой
Жизни",  когда  о   Данте   заговорили  во   Флоренции,  "преступая  границы
куртуазии",  Беатриче  отказала  ему  "в  спасительном  своем  приветствии".
"Сострадательная дама"  в  последних  главах  "книги  памяти" описана  столь
реально, что многие  принимали (и принимают) ее за красавицу, существовавшую
на первом, "реальном"  плане.  Данте  настаивает здесь  еще раз  на том, что
сострадательная  дама  не  что  иное, как  Мадонна Философия,  дочь  Владыки
Вселенной.
  II
  1 ...Как написано в книге  "О причинах"...-- Сочинение  это  в  Средние
века ошибочно приписывалось Аристотелю  его комментировали аристотелики XIII
в.  Альберт  Великий и Фома Аквинский.  Неизвестный составитель  сокращал  и
перелагал  своими  словами  "Теологические  элементы"  неоплатоника  Прокла.
Выражение  "субстанциональная форма" не встречается в книге "О причинах", но
взято   у  Аристотеля,   однако   влияние  Прокла  и,  следовательно,   идей
неоплатонизма  на  "Пир"  не  следует исключать.  Мысль о том,  что основные
(субстанциональные)  формы исходят из Божественной Первопричины, встречается
у Альберта Великого.
  2 ..."Блага  и  дары  становятся  различными  от  участия  предмета, их
приемлющего" --  Т.  е. от  степени подготовленности и  восприимчивости их к
приятию даров.
  3 Альпетрагий.-- Известный арабско-испанский астроном. [См. примеч. 4 к
гл.  III  второго трактата.--  Ред.] В  1217 г.  Микеле  Скотто  перевел  на
латинский труд Альпетрагия  "Книга о движениях небес". Имена его варьируются
и  встречаются  в разных  формах. По всей вероятности, он  был христианином,
обращенным  в  ислам,  и в арабских рукописях называется также Нуреддин  абу
Ишак  бен Аль-Битроги, к  имени  прибавляется Ишибили, что значит "родом  из
Севильи". Альберт  Великий часто его  цитирует, и самое вероятное, что Данте
получил о нем сведения у Альберта.
  4 ...Вот почему  философы  и называют человека Божественным животным.--
См.: Боэций, "Об утешении Философией" II, V, 16.
  5 ...Как это  ясно видно из Боэция...-- "Об  утешении Философией" I, I,
4  I. III, 9.
  III
  1  ...Огонь питает  любовь к верхней  окружности...--  См.: "Чистилище"
(XVIII, 28) и "Рай" (I, 115).
  2  ...С гигантом по имени Антей...--Антей, сын  Геи и Посейдона   Данте
его поместил ("Ад" XXXI) в колодце гигантов  Антей на  своей ладони спускает
в нижнюю ледяную бездну Вергилия и Данте.
  IV
  1  ...И  можно  по  праву сказать,  что это похвальное слово  вышло  из
мастерской ритора...-- Данте никогда не скрывает того, что учился риторике и
поэтике в школах  своего  времени. Он  унаследовал  в  значительной  степени
несколько маньеристическую, идущую от  поздних латинян фразу своих учителей.
Напомним, что в это время поэзию не отделяли от риторики.
  2  И  потому  хорошо  сказал  священник  императору...-- Этот  анекдот,
вероятно,  о  Генрихе  II  Святом,  которого  звали  Хромцом   (император  в
1002--1024)  рассказан Винцентом из Бовэ в  его "Историческом зерцале" (XXV,
12).  Встретив  на  охоте  в  лесу  бедно  одетого,  уродливого  священника,
император  сперва  над  ним  посмеялся,  но,  пораженный  пророческим  даром
священника,  его набожностью и умом, Генрих попросил его  отслужить мессу  и
сделал вскоре епископом Кельна.
  V
  1 Пифагор  и  его последователи...--  Об учении  пифагорейцев Данте мог
почерпнуть сведения в сочинении Аристотеля "О небе" (II).
  2  Антихтона.--   По-гречески  "противоземля".   Данте  осудил   учение
Пифагора, следуя Аристотелю.
  3 Платон  же  был другого мнения...-- До Данте дошел латинский  перевод
диалога  Платона   "Тимей".  С   другими  произведениями  великого  философа
античности  Данте,  по-видимому,  был  знаком   по   пересказам  античных  и
средневековых  авторов. Более всего сведений  о Платоне и платоновских идеях
Данте  почерпнул, читая Цицерона. Платон считал, что Земля  движется  вокруг
своей оси.
  4 ..."О небе и Вселенной".--  Книга Аристотеля с вескими,  как казалось
Данте, доказательствами  того, что  Земля неподвижна и  что она и есть центр
мира.
  5 Овн  и Весы.-- Знаки  Зодиака: эти созвездия видны в  начале  весны и
осени.
  6 ...Полярная звезда всегда приходилась бы как раз над его головой...--
В том  случае, если  бы  человек находился  на  некой воображаемой  суше  на
Северном полюсе.
  7  ...Расстояние  равнялось  бы  приблизительно  двум тысячам шестистам
милям -- Т. е. приблизительно от середины северного полушария до полюса было
бы такое расстояние.  Данте мерит Землю, следуя своему обычному источнику --
сочинению Аль-Фергани "О скоплении звезд".
  8  ...В  том  месте  находится город и называется  он Мария...--  Т. е.
представим себе, что на Северный полюс  падает  камень и на  камне возникает
город Мария.  Вообразим также, что на Южный полюс падает другой камень  и на
нем  возникает  фантастический  город  Лучия.  Расстояние  от Марии  до Рима
равняется  2700 милям, а от Рима до Южного полюса (до города  Лучии) -- 7500
милям. Оба города антиподы,  их разделяет 10200  миль, т. е. длина полукруга
Земного шара, по тогдашнему исчислению.
  9 ...Согласно моему пониманию суждений астрологов и Альберта Великого в
его  книге о  природе  мест и о свойствах  стихий...--  Альберта из  Кельна,
учителя Фомы Аквинского (ум. 1280  см.:  "Рай" X, 97--98). Здесь говорится о
книге Альберта Великого "О природе мест" ("De  atura locorum").
  10 ...Свидетельства Лукана...--  Интересно, что  Лукан упомянут также в
книге Альберта Великого.
  11 Первый климат.-- Климат экваториальный.
  12 Гараманты.-- Жители Экватора, вероятно негры.
  13 ...Спасаясь  от  тирании  Цезаря.-- Речь  идет  о  Катоне Утическом,
упоминаемом в "Фарсалии"  и очень часто у  Данте (см.  примеч.  к четвертому
трактату "Пира").
  14 Небо  Солнца  вращается  с запада  на  восток...--  Солнце  медленно
движется вместе со всеми звездами и планетами с запада на восток. Это первое
его  движение.  Второе  его  движение  происходит  по  кругу,  наклонному  к
Экватору.
  15  ...Когда  Солнце  опускается  под полуокружность полюсов...-- Данте
приступает  к  описанию  движения  Солнца  вокруг  Земли. Он  различает  два
движения: во-первых, общее со всеми другими небесами -- с запада  на восток,
смещающееся примерно  на  1° в  течение  ста  лет   другое  движение  Солнца
происходит с  востока на запад по кругу, наклонному к  экватору  круг как бы
разбит в обоих полюсах, а именно  там, где находятся  знаки созвездий Овна и
Весов    при   пересечении  этих   точек   происходят  весеннее   и  осеннее
равноденствия. При этом втором движении образуются две  арки, одна севернее,
другая  южнее  Экватора.  Самая высокая точка арки  отстоит  от  экватора на
23,5°. При  этом положении  Солнце в его обращении вокруг  Земли  напоминало
жернов  в горизонтальном движении  затем  верхняя часть Солнца с каждым днем
поднималась все выше. Эволюция продолжалась 91,25 дня, т. е. четвертую часть
года. Человек,  находящийся на Марии, видел бы,  что оно движется  все время
слева  направо,  затем  по  спирали Солнце движется  вниз в течение  того же
времени, наконец спускается под Экватор. В  это время жители Марии на полюсе
живут среди вечной ночи  равным образом при поднятии в верхнее полушарие, на
Южном полюсе,  в Лучии царствует мрак (антарктическая  ночь). Нужно сказать,
что  дошедшее  до  нас  описание  движения  Солнца,  составленное  Данте  по
Сакробоско  и   Аль-Фергани,  изобилует  ошибками   и  чтение   его   весьма
затруднительно, поэтому мы не  можем реконструировать  в точности весь  этот
процесс, как его представлял Данте.
  16 ...Шар этот, на котором мы  находимся, в каждой своей точке получает
столько  же  светового  времени,  сколько и теневого.--  Ристорто  д'Ареццо,
современник Данте, в сочинении "Композиция мира"  (I, 23) писал, что небо на
Северном полюсе вращается со  всеми своими звездами подобно жернову  "исходя
от  первой точки Козерога  до первой  точки  Рака,  мы  обретаем все тот  же
отыскиваемый  нами  путь, который  опутывает  Землю  365  с  четвертью  раз.
Некоторые ученые  называют  его  спиралью и  предполагают,  что  он окружает
Землю, как бечева окружает палку".
  VI
  1 ...Астрологи делят часы на два вида.--  Подробное толкование, которое
дано  здесь,  помогает  лучше  понять  двадцать  четвертую  главу четвертого
трактата. Приблизительно такое же объяснение средневековой системы часов дня
и ночи дают астрономы Аль-Фергани и Сакробоско.
  2 ...Каждое небесное разумение, согласно книге "О причинах", ведает и о
том, что  выше его, и  о  том,  что ниже  его.-- Как  мы говорили,  книга "О
причинах",   широко   известная   в   XIII   в.,   имела   ярко   выраженную
неоплатонистическую  тенденцию.  "Интеллигенции"  (разумения), по  существу,
являются в системе  автора этой  книги  платоновскими идеями, но могут  быть
тоже поняты как  ангелы. Несомненно, что на эту  фразу и последующие повлиял
также Псевдо-Дионисий Ареопагит.
  VII
  1  ...Как  отмечает  Альберт в книге  о  Разуме.--  Сочинение  Альберта
Великого "О  разуме,  не  воспринимаемом  разумом"  (I,  III,  2) говорит  о
способности предметов светиться, а также быть  прозрачными и  непроницаемыми
для света.
  2  ...Только человек  обладает  даром  речи...--  Об этом  Данте  также
говорит в трактате "О народном красноречии" (I, 2).
  3 ...Сладостность  речей благородной дамы порождает  в уме того, кто их
слышит, любовное помышление...-- Здесь снова мы  отмечаем в стилистике Данте
приемы  "сладостного нового  стиля"   часто те  же  слова, которые  в "Новой
Жизни" применялись к Беатриче, применяются к Мадонне Философии. Иносказание,
лишенное  первого,  "исторического"   плана,   т.  е.   буквального  смысла,
становится  утомительно.  Данте  переносил  выражения  лирического  поэта на
условный  язык  философии  и  богословия.  В  "Пире"  синтез  поэтических  и
философских образов ему еще не всегда удается  все  эти попытки, эти искания
завершатся  в "Божественной Комедии". В  душе Данте происходило столкновение
между философом, ищущим точных знаний о Земле, космосе и  человеческой душе,
с поэтом, языком которого был язык муз.
  4 ..."Ты даму назови / Лишь ту благой, в которой  отразила  /  Она свой
лик..." -- Эта строка из второй канцоны  "Пира" снова напоминает фразеологию
"Новой Жизни".
  VIII
  1 ...Человек -- величайшее чудо: Божественная сила  сочетала в нем  три
разные природы  в единой  форме...-- Т. е.  начала растительное,  животное и
духовное  (или разумное).  Далее следует требование, чтобы душевная  красота
гармонировала  с изяществом  и красотою  тела: идеал скорее куртуазный,  чем
теологический.
  2  Екклезиаст.-- Соломон   приписываемые  ему книги  --  любимейшие  из
библейских книг Данте.
  3  Пользуясь  прекрасным  сравнением,  можно   оба  эти  места  назвать
балконами  дамы,  обитающей  в здании  тела,  то  есть  балконами  души...--
Прославление   очей  и   уст   прекрасной  дамы  --   излюбленнейший   прием
провансальских трубадуров и итальянских поэтов XII--III вв. Однако сравнение
уст  и  глаз с  "балконами  души" могло бы  показаться необычайным,  если бы
риторические  школы  Италии  этого  времени не  наследовали  вполне  поэтику
поздней античности, привыкшей к маньеристическим выражениям.
  4  ...Стаций,  говоря  о  фиванце  Эдипе...--  По-видимому,  знаменитую
легенду об Эдипе Данте знал только через Стация.
  5  ..."Книга  о  четырех  главных  добродетелях".--  Эта  книга, хорошо
известная  в Средние века, цитируется автором "Пира" как произведение Сенеки
(см.:  "Монархия" II, 5). На самом деле  эта книга,  имевшая хождение  и под
названием "Формула  честной жизни",  с достаточным основанием  приписывалась
епископу города Брага в Португалии Мартину (ум. 580).
  6 ...Красота благородной дамы нисходит на нас как "огненный покров", то
есть жар любви и  человеколюбия...-- Страница  эта как  бы  написана автором
"Новой  Жизни",  однако  поэтические  образы  скоро   переходят  в  поучения
моралиста.
  IX
  1 ...Я  сложил небольшую  баллату,  в  которой  назвал  ее надменной  и
беспощадной...-- Данте напоминает о баллате 43 (LXXX) -- "Познавшие Амора, к
вам одним...".  В  этом  стихотворении Данте говорил  о  жестокой красавице,
напоминающей  дам, которых воспевал  Гвидо Кавальканти   однако оказывается,
что Данте  говорит  о Мадонне  Философии, которая  показалась  поэту сначала
жестокой.  Мы не исключаем, что баллата  была написана первоначально (еще во
Флоренции)  в  честь донны Джентиле (см. последние главы  "Новой Жизни"),  а
потом ей был придан другой, более глубокий смысл.
  2 ...Здесь  я пользуюсь  фигурой, именуемой у риторов  просопопеей...--
Просопопея  (олицетворение) -- одна  из излюбленнейших  фигур  средневековой
риторики, наследована от поэтов  поздней  античности. Ср.,  например, "Новая
Жизнь" (гл. XXV).
  3 ...Все же она [звезда] по многим причинам  может  казаться не ясной и
не лучезарной.--  Дальнейшее  толкование  Данте  неясности  и  затемненности
звезд, конечно, следует приписать астрономическим представлениям его времени
и комментариям Альберта Великого к "Книге о метеорах" Аристотеля.
  4 ...Я и сам это испытал в том же году, когда родилась эта канцона...--
Об  ослаблении зрения  Данте  говорит в своих  произведениях несколько  раз.
Главная причина его болезни  --  перенапряжение глаз от неумеренного чтения.
Он лечился промыванием глаз и темнотой. Авиценна в своем "Каноне медицинской
науки" говорит о подобных  случаях и советует лечение естественное, примерно
то  же, к которому прибегал и Данте.  По-видимому, канцона была написана еще
во  Флоренции,  между 1294  и 1298  гг.  Во  второй песни  "Чистилища" певец
Каселла  поет  для  Данте и собравшихся на  прибрежье душ песню, вошедшую  в
третий трактат "Пира" (Каселла умер до 1300 г.).  В "Чистилище" она была как
бы  "переосмыслена"  и  снова   звучала  как  песнь  любовная,  славя  самую
возвышенную  любовь.  Можно  сказать, что  в разные  периоды жизни Данте эта
канцона понималась самим автором по-разному  чувственная лирика превращалась
в гимн небесной любви. Можно  поэтому также предполагать,  что первоначально
она была написана для "благородной дамы" -- утешительницы Данте после смерти
Беатриче. Эти "переосмысления" нелегко воспринимаются современным читателем,
однако  таким путем  исканий Данте постепенно шел к тем творческим высям, на
которых     он    создал    "Божественную     Комедию".    Его    колебания,
непоследовательность и поиски отмечены печатью его гения.
  Х
  1  ...И тем больше удаляется  от разума.--  Это толкование Данте скорее
относится к любви земной, как ее понимали трубадуры, чем к любви небесной.
  2 ...Из  такого  чувственного  суждения как  раз и  исходила  названная
баллата.--   Следовательно,   неправильное   суждение  родилось   в   порыве
чувственного   ослепления,  именно   из  той  чувственной  слепоты,  которая
"затемняет звезды".
  3  Такого рода фигура... весьма похвальна и необходима в  риторике...--
Во  времена Данте не  существовало разницы между риторикой и поэтикой. Поэт,
как  и  оратор,  учился  словесному   мастерству  и  художественным  приемам
выражения (фигурам) в школе великих писателей и риторов античности, особенно
у Цицерона и Квинтилиана. Мы не ошибемся, если скажем, что Данте, как многие
поэты конца античности, сам был великим ритором.
  4 ...Тогда эта  фигура очень хороша и очень полезна и может именоваться
"маскировкой".-- Данте, словно  мудрый военачальник, заранее обдумывает, как
он  воспользуется тем  или  иным "родом  оружия", для  того  чтобы  наиболее
подходящими  риторическими  средствами  добиться  желанного  воздействия  на
читателя. Подобным  же образом  он  поступает  и  в "Божественной  Комедии".
Маскировка  --  по-латыни  di imulatio   эта фигура  была известна Цицерону
(см.: "Об  ораторском искусстве" II), но в несколько  ином значении. Цицерон
говорит  о  свойственной  гражданам Рима манере  скрывать истину и  говорить
одно,  а чувствовать  другое. В поэзии этот прием стал прозрачным и означает
нежданное  появление новой темы, которая  отвлекла  бы временно от  главной,
чтобы   потом,  возвратившись   к  главной   теме,   усилить  первоначальное
впечатление.
  XI
  1 ...По словам Павла Орозия...-- Павел Орозий,  историк  и теолог V в.,
ученик Августина, родом из Испании, автор "Истории против язычников".
  2  ...Так, известны  семь  древнейших  мудрецов...--  В перечислении их
Данте  допустил несколько ошибок  так,  вместо Фалеса у него стоит Линдий, а
вместо  Питтака --  Приеней  он смешал  имена собственные  с географическими
названиями, которые обозначали, откуда философ родом. Причина этих ошибок --
те несовершенные  сведения,  которые он  получил из средневековых рукописей
подобные  ошибки встречаются и у Августина. Пока  не  установлено, из  какой
рукописи Данте взял свой перечень семи мудрецов.
  3  ...Мы  называем  Джанни другом  Мартино...--  Эти собственные  имена
употреблялись в пословицах и поговорках как собирательные.
  4 ...Кто дружит с мудростью ради выгоды, каковы  юристы, медики и почти
все церковники...-- Ср.: "Рай"  IX,  133. Данте  полагает, что представители
этих  трех званий, приносящих доходы, предали истинную науку  она интересует
их лишь постольку, поскольку она приносит им деньги.
  5 ..."Любящих меня я люблю".-- Книга Притчей Соломоновых 8, 17.
  6  ...Как это делает Вергилий во второй песни "Энеиды"...-- "Энеида" I,
II, 281.
  7 ...Когда Исифила обращается к Архимору...-- Стаций, "Фиваида" V, 608.
Цитата  взята из монолога кормилицы Исифилы, причитающей  над телом умершего
от укуса змеи Архимора.
  XII
  1  ...Так  и  при  рассуждении  о  предмете недоступном  разуму нелишне
ссылаться на предмет,  постижимый разумом.-- Общим  приемом  схоластики было
подводить  к  трудным умозрительным  предметам через  предметы чувственные и
понятные   об  этом  говорил  и  Псевдо-Дионисий  Ареопагит  в  трактате  "О
Божественных именах". Широко применял такое объяснение символических образов
Бернард Клервосский.
  2 ...Желание создать духовные существа было настолько сильным, что Бога
не должно было и  не могло  удержать от этого создания предвидение того, что
некоторые из них плохо кончат.--  Объяснение Данте причины зла в мире, т. е.
сотворения падших ангелов  с Люцифером во главе,  является  для его  времени
очень смелым. Данте видит  в Боге прежде всего Творца, Который не хочет и не
может  сдержать  Свои  творческие  порывы.  Это  наводит  на мысль, что  Бог
гениален,  но  несовершенен.  Все  учение  это  очень  близко  к еретическим
мнениям. Для Данте-поэта Бог является также поэтом.
  3 ...Его  "вращение" и есть Его "понимание"...-- Данте в канцоне второй
представляет  Бога  аллегорически  в  образе  Солнца. Вращение Солнца и есть
самое совершенное движение, оно же и понимание всего существующего.
  4 ...Которому  она приходится не только супругой, но  и возлюбленнейшей
сестрой и дочерью! --  Средневековые богословы почерпнули из Ветхого завета,
особенно  из Песни песней Соломона, терминологию любовных отношений, которые
были символистически поняты и получили  значение любви небесной. Специальные
трактаты  о  Песни   песней  писал  Бернард  Клервосский  латинской  прозой,
пламенной и страстной, которая пленяла воображение читателей XII и XIII вв.
  XIV
  1 ...Следуя мнению Авиценны.-- Мнение,  которое излагает Данте, по всей
вероятности, восходит к сочинению "О душе  великого мудреца" (III,  1),  где
говорится о различных проявлениях небесного света во Вселенной.
  2 Недаром она [Премудрость] сказала о себе...-- Книга Екклезиаста  (24,
14) и Книга Притчей Соломоновых (8, 23).
  3 Демокрит.-- Греческий философ  V--IV вв. до н. э.  Данте поместил его
в Лимб ("Ад" IV, 136), среди праведных мужей античности (см. также "Пир" II,
14). Весьма  возможно, что описание наружности  Демокрита Данте почерпнул из
"Искусства  поэзии"  Горация  (295).  Данте  мог  получить  также  некоторые
сведения о нем у Цицерона и Лактанция.
  4 ...Царское достоинство Платона...--  Предание  о том, что Платон  был
сыном  царя,  люди  Средних  веков почерпнули  из  "Жизнеописаний философов"
Диогена Лаэртского (III,  1), а также из Апулея "О  Платоне и его учении". В
сочинениях этих  говорится,  что  мать Платона  происходила  от законодателя
Солона,  а  его отец -- от  Кодра, последнего царя Афин,  сына Нептуна. Кодр
пожертвовал своей жизнью  за родину  и отказался от царского достоинства. Об
этом можно  было прочитать у Цицерона  в "Тускуланских  беседах" (I,  48), у
Горация в "Одах" (III, XIX, 2)  наконец, об этом упомянул Аврелий Августин в
"Граде Божьем" (XVIII, 19).
  5 Зенон.-- Очевидно, Зенон-стоик (см.: "Ад" IV, 138  Данте поместил его
в Лимб  "Пир" IV, 6, а также примеч. 5 к гл. 6 четвертого трактата).
  6  ...В те небесные  Афины, где  стоиков, перипатетиков и  эпикурейцев,
озаряемых светом вечной истины, объединяет единая жажда.-- Небесными Афинами
назывался град  Божий (см.: "Ад" I,  128   "Чистилище" XIII, 94   "Рай" XXX,
130).  Следует отметить терпимость  Данте, который объединяет представителей
разных  школ в  едином искании истины,  несмотря  на то что  в  Средние века
эпикурейцы часто подвергались осуждению как безбожники.
  XV
  1 ...И в этих  двух местах угадывается высшая радость...-- Т. е. в очах
мудрости,  которые   отражают  истину,  и  в  улыбке,  открывающей  силу  ее
внутреннего  света (ср.  "Пир"  II, 8).  Символика  улыбки и созерцания была
распространена в средневековой европейской мистике и по системе образов была
близка арабской и персидской созерцательной философии и философской поэзии.
  2  ..."Презирающий   мудрость  и   наставление  несчастен"...--   Книга
Премудрости Соломона 3, 11.
  3  Потому-то святые  друг  другу  и  не  завидуют...--  В  христианском
представлении,  могут  обладать  большей  или меньшей степенью  святости.  В
"Божественной  Комедии"  Данте  располагает  святых  по   ступеням  небесной
иерархии,  размещая их в небесных сферах, начиная от Луны и до Эмпирея (см.:
"Чистилище"  XV, 49--57). Каждый святой, а также  каждый ангел  в ангельской
иерархии  вполне доволен местом, ему определенным  по его  достоинству, и не
знает, что такое зависть.
  4 ...Как  об  этом будет сказано в последнем  трактате.-- Из  этих слов
видно,  что "Пир" не закончен: о содержании  ненаписанных трактатов мы можем
лишь догадываться.
  5  "Когда  Он... веселясь  пред  лицем Его  во все  время..." --  Книга
Притчей Соломоновых 8, 27--30.
  6 ...Она,  дабы  направить  вас, пришла  к вам, приняв ваше  обличье.--
Данте  говорит  о  мудрости Божьей,  воплощенной в слове (см.: Евангелие  от
Иоанна  1,  14).  Однако  возможно  и  более  широкое  толкование, а  именно
воплощение премудрости в Прекрасную Даму, которая на  краткое время освещает
пути  человечества. Это последнее  толкование,  конечно, не  могло  бы  быть
одобрено церковью, но легенда о таком воплощении  представала  перед взорами
поэтов "сладостного нового стиля".  Идеи эти  были близки и  поэтам русского
символизма.
  7  ..."Стезя праведных как  светило лучезарное, которое  более и  более
светлеет до полного дня"...-- Книга Притчей Соломоновых 4, 18.
  ТРАКТАТ чЕТВЕРТЫЙ
  I
  1 ...Пифагор говорит: "В дружбе из множества возникает единство".-- Эту
пословицу,   приписываемую  Пифагору,  Цицерон  приводит  в   I   книге  "Об
обязанностях" (17, 56).
  2 В  греческой пословице сказано:  "у друзей  все должно быть общим".--
Данте,  очевидно,  почерпнул  эту  пословицу  также  из  Цицерона (см.:  "Об
обязанностях" I, 16, 51). Она восходит к "Этике" Аристотеля (VIII, 9).
  3 ...С этой  госпожой...-- Т.  е. с Мадонной  Философией, которая стала
водительницей Данте.
  4 ...Предусмотрена ли Богом первоматерия отдельных стихий...-- Вопрос о
том, является ли Бог творцом первой материи, был одним из самых запутанных и
сложных   вопросов   средневековой   схоластики    он   по-разному   решался
францисканцами и доминиканцами, не говоря уже о разных  еретических  сектах.
Вероятно, Данте слушал  диспуты на эту тему  во  дворе церкви Санта Кроче во
Флоренции,  где  читал  лекции  по  богословию  свободомыслящий францисканец
Оливи,  или же  в  церкви  Санта Мария  Новелла,  где главным спорщиком  был
магистр  Ремиджо  Джиролами.  По-видимому,  Данте, расходясь  с мнением Фомы
Аквинского, придавал Первоматерии известную самостоятельность.
  II
  1  ...Я  должен  отказаться  от  сладостных  любовных  стихов...--  Это
заявление  Данте в  его канцоне, а затем  и  в  комментариях  имеет  большое
значение для его творческого пути. Данте говорит о перемене содержания своих
новых произведений и о  переходе  к стилю жесткому и суровому, который --  в
замечательном единстве  дантовской  формы  и  содержания  -- ведет  за собой
перемену  системы  творческого  выражения  и  системы рифм.  В  первых  двух
канцонах  трактата  Мадонна  Философия  прославляется  еще вполне  в  манере
"сладостного нового стиля"  здесь происходит неизбежный  перелом  изменяется
не только  содержание,  но  и стиль.  Нужен  был гений  Данте,  чтобы сквозь
поучительные морализующие  строки время  от  времени  проскальзывали  стихи,
достойные "Божественной Комедии".  Эта "реформа" Данте  была  необходима для
раскрепощения поэтического языка, для того чтобы создать  новый литературный
язык,  который  вобрал  в себя все  оттенки  стилей  итальянского  языка,  и
претворить их силою своего гения в одну систему.
  2 ..."Время молчать и время говорить".-- Книга Екклезиаста 3, 7.
  3  ..."Вот земледелец ждет драгоценного плода от земли... получит дождь
ранний и поздний".-- Соборное послание Иакова 5, 7.
  4  ..."...В  саму  себя влюбляется  она"...-- В средневековой философии
библейская  Рахиль символизирует  созерцательную жизнь,  которой свойственно
погружаться  в неподвижное  самолюбование, в  то время  как  сестра  ее  Лия
символизирует  жизнь  деятельную.  См.  разработку  этого  мотива у  Данте в
"Чистилище"  (XXVII, 97--108). Перед восхождением  в Земной рай Данте во сне
являются Лия и Рахиль   про эту последнюю сказано, что  она не сводит глаз с
зеркала и что ей всего дороже на свете красота ее собственных очей.
  III
  1 ...Следует  разделить канцону на ее основные части...--  Данте  делит
стихи в "Пире" по системе, напоминающей систему деления в "Новой Жизни".
  2 ...Великое и высокое дело,  мало исследованное другими  авторами...--
Действительно,  так подробно в  его  время  никто  не  исследовал  вопрос  о
благородстве.  Проблема  эта  унаследована  от  античности   о  преимуществе
духовного  благородства  над происхождением  и  богатством говорили  стоики,
Цицерон, Ювенал, позже  Боэций. О проблеме духовного благородства  в Средние
века  писали  трубадуры.  В  Провансе   вопросом  о  благородстве  занимался
известнейший Андрей  Капеллан, утверждавший равенство в любви простолюдина и
благородной дамы.  Тема о  душевном благородстве людей низкого происхождения
часто появляется в французской литературе XII--XIII вв. В Италии Сорделло ли
Гойто отдает предпочтение  буржуа перед рыцарями, которые менее ценят честь,
чем  люди  низкого  происхождения.  Пьер  делла  Винья,  канцлер  императора
Фридриха II, перефразируя  в одном  из своих  писем Боэция, также ставит  на
первое место благородство духовное. Пустынник  Эгидий Романо, повлиявший  на
Данте, написал  интереснейшие страницы о  сущности  духовного  благородства.
Наконец,  учитель  Данте,  Брунетто  Латани,  в  своем  "Сокровище"  считает
благородными людей воспитанных и мудрых вне зависимости от их происхождения.
В XIII  в.  появилась мысль о том, что благородство есть  не  что  иное, как
стремление к добродетели, утонченность манер и высокий склад души. Гражданин
Болоньи  Гвидо  Гвиницелли  писал  о  том, что  благородство  души  является
предрасположением  к возвышенной любви.  Данте лишь продолжил  то,  что было
сказано  до  него,  но придал словам  своим ту  силу, которой не хватало его
предшественникам.
  3  ...Пересказ  мнения  императора...-- Фридриха II (Швабского).  Нужно
сказать, что Данте не совсем правильно истолковал суждение Фридриха, который
повторял в основном мысли Аристотеля. В написанной позже "Монархии"  (II, 3)
Данте скажет: "Известно, что с помощью доблести люди становятся  знатными, а
именно  либо  собственной доблестью, либо доблестью предков. Ведь,  согласно
Философу  в  "Политике",  знатность  и  древние богатства есть  доблесть,  а
согласно Ювеналу,  "знатности нет ведь нигде,  как только в доблести духа"".
Эти два  суждения  относятся  к двум видам знатности: собственной и предков.
Здесь  Данте   подтверждает,   что  мнение  Фридриха  II   идентично  мнению
Аристотеля.  Он  противопоставляет  теорию о  личном  благородстве  (Ювенал)
теории  о  благородстве,  состоящем  из  трех  элементов   (древность  рода,
богатство и  благовоспитанность),  Философа.  Эти две  теории  борются в его
разуме и далее (см. "Рай" XVI -- встречу с Каччагвида).
  4  ...Последний  римский  император...--   Данте  считал   Фридриха  II
последним  императором  Священной  Римской   империи,  так  как  последующие
императоры, Рудольф, Адольф и Альберт, не были коронованы в Риме.
  5  ...Слова  Философа...--  Эта  поговорка,  приписываемая  Аристотелю,
вернее всего, взята не непосредственно из  его  сочинений, а из произведений
схоластиков.
  IV
  1  ...Насущная потребность  человеческого  общества,  устроенного  ради
достижения  единой  цели, а  именно счастливой  жизни...--  Эта глава  имеет
первостепенную  важность  в  системе  мировоззрения  Данте,   так  как   она
подготовляет  и  частично обосновывает идеи  "Монархии". Мысль  о  том,  что
человеческое общество устроено для достижения  счастливой жизни на  земле,--
одна из основных мыслей Данте.
  2  Потому  Философ  и  говорит,  что  человек  от  природы  -- животное
общественное.-- Аристотель, "Политика" II, I, 1.
  3  ...И  имело  одного  государя,  который,   владея  всем...--   Данте
высказывает  здесь свою  любимую  мысль о  том,  что только  единая  мировая
империя,  в  которой  император  владел  бы всем и не желал бы ничего, может
обеспечить всеобщий мир  на Земле  только тогда будет изгнана адская Волчица
-- алчность  и  стяжательство.  На  этих страницах  "Пира"  родилась великая
социально-политическая утопия, отмеченная чертами двух эпох -- Средневековья
и Возрождения,-- на рубеже которых она возникла.
  4  ...Если много разных вещей подчинены единой цели, одна из них должна
быть  ведущей, или правящей, а все другие  -- ведомыми, или  управляемыми.--
Аристотель, "Политика" I, 1, 3.
  5 ..."Им я даровал власть безграничную".-- Вергилий, "Энеида"  I,  278.
Данте перевел этот латинский стих на итальянский.
  V
  1  ..."Слушайте,  потому что я буду  говорить  важное".-- Книга Притчей
Соломоновых 8, 6.
  2  ..."И  произойдет отрасль от корня Иессеева,  и ветвь произрастет от
корня его"...-- Книга Исайи II, 1.
  3 ...Как о том свидетельствует евангелист Лука.-- Подобных свидетельств
в  Евангелии  от  Луки  нет.   Желая  подкрепить  свои  идеи  о  совершенном
государственном устройстве во времена Римской империи ссылками  на авторитет
Писания, Данте прибегает к  явным  натяжкам. Приписанные Луке слова, видимо,
восходят к краткому упоминанию о проведении переписи по повелению императора
Августа (2, 1).
  4  Будьте  же прокляты...-- В ярости  этих слов -- проявление бурного и
часто необузданного темперамента Данте.
  5 Фабриций.--  Древнеримский герой (см.: "Монархия" V,  2   "Чистилище"
XX, 25--27). Весьма возможно, что Данте брал свой материал о подвиге римских
героев   из  "Града  Божьего"  Аврелия  Августина  (V,  18).   В  "Монархии"
перечислены следующие герои: Цинциниат, Фабриций, Камилл, Брут, Муций, Децми
и Катон. В "Пире", кроме того,  Урий,  Друзы и Регул. Однако отношение к ним
Данте отличается от августинского, например к самоубийце Катону.
  6  Курий.--  Манлий  Курий  Дентат, упомянут у Цицерона в сочинении  "О
старости" (гл. 16).
  7 Регул.-- Марк Аттилий  Регул  был взят  в плен карфагенянами в 225 г.
до н. э. (см.: Цицерон, "Об обязанностях" III, 26--27).  Его хвалили Аврелий
Августин  и  средневековые историки  и  богословы.  Заметим, что  эта  глава
чрезвычайно близка второй книге "Монархии".
  VI
  1  ...Для   рассмотрения  авторитета   философа...--  Данте  говорит  о
взаимоотношениях  императора,   представителя  высшей  светской   власти,  с
философом (понимая  это слово  абстрактно, как  любого философа,  достойного
этого имени). В утопической системе Данте философ стоит рядом с императором,
как советник, необходимый для  справедливого управления, ибо мудрость, т. е.
начало разумное, не зависит  ни  от авторитета церкви, ни от власти  земного
правителя.  Данте защищает самостоятельность и  свободу  философской  мысли.
Таким  образом,  получается   триада:   папа,   ведающий  делами  духовными
император,  носитель  всей  полноты  земной  власти,  и  философ,  хранитель
мудрости на  земле. И папа,  и император могут ошибаться в делах мудрости, и
философ им не подсуден. Следует признать, что  на  закате Средневековья идея
эта была необычайно смела.
  2  Само  же слово  "autore"  без третьей  буквы  с...-- Т.  е. auctore,
по-староитальянски писалось также auctue.
  3 ..."Связывать слова".-- Исидор Севильский,  пользовавшийся сочинением
"О  латинском  языке" Варрона, придавал  глаголу "vico"  ("avico")  значения
"соединять",  "связывать", "побеждать". Такое  же толкование давал в XIII в.
Угуччоне да Пиза в  своем  этимологическом словаре. Глагол возводили к vate
(посвященный  поэт).  Следовательно,   поэты   называются   авторами,  когда
связывают стопы и метры, т. е. сочиняют поэтический текст.
  4    ...Греческое   слово    "aute ti "...--    Угуччоне   в   "Большом
этимологическом  словаре",   которым   Данте   непрестанно  пользовался,  не
настаивал  на том, что "аутентин"  является греческим  словом  так объясняет
его происхождение  Джованни де  Дженова  в своем "Католиконе". Эти  сведения
позаимствованы Джованни из сборника "Грецизмы" Эрара де Бетюна.
  5  Зенон.-- Сведения  о Зеноне-стоике  Данте  почерпнул  у  Цицерона  и
Аврелия Августина. Зенон имел значительнейшее влияние  на Данте, особенно  в
тот период  времени,  когда он писал "Пир"  и скитался  по  Италии, поистине
стоически преодолевая удары судьбы.  К  стоикам принадлежал и Катон, один из
любимых героев Данте.
  6  Эпикур.-- К этому античному философу христианские  писатели  поздней
Античности  и  Средневековья, за  редкими  исключениями,  относились  весьма
неодобрительно. Следует удивляться объективному  изложению учения  Эпикура в
этом месте  "Пира", свидетельствующему о независимости суждений Данте. Данте
поместил античного мудреца в шестой круг ада ("Ад" X, 14), среди еретиков.
  7 Торкват.-- Луций Манлий Торкват, эпикуреец  о нем Данте прочел  также
у Цицерона.
  8 ...Авторитет верховного  философа, о  котором идет  речь, остается  в
полной силе.-- Т. е. авторитет философа, следующего учению Аристотеля. Далее
высказана  весьма  важная для понимания  философских и политических взглядов
Данте    мысль.    Авторитет    философский   не   противоречит   авторитету
императорскому,  "однако последний  без  первого  -- опасен, первый  же  без
последнего...  слаб, но не сам по  себе,  а  вследствие  склонности  людей к
беспорядку".  Несчастья  всего мира происходят  от  несовпадения мудрости  с
управлением.  Философский авторитет  отсутствует у  большинства  современных
правителей.
  9 ..."Итак,  властители  народов,  если  вы  услаждаетесь  престолами и
скипетрами, то  почтите премудрость, чтобы  вам царствовать вовеки".-- Книга
Премудрости Соломона 6, 21.
  10  ..."Горе  тебе,   земля,   когда   царь  твой  отрок...  а  не  для
пресыщения".-- Книга Екклезиаста 10, 16--17.
  11 ...Карл и Фридрих...-- Данте обращается с инвективой к королям Карлу
II Неаполитанскому  и Фридриху II  Арагонскому, королю  Сицилии (см. о нем в
трактате "О  народном  красноречии" I, 12, и в "Рае" XX, 63). Данте называет
его то скупым, то расточительным. См. также "Чистилище" (XX, 79--84) и "Рай"
(VIII,  82).  Оба  принадлежали к  числу  правителей  Италии,  которых Данте
особенно не любил.
  VII
  1  ...Благодаря  собственным  своим  стараниям...--  Путник,  находящий
верный путь  без всякой указки, символизирует самого Данте, ищущего  истину.
Этот  свободный выбор собственных  путей  к познанию предвозвещает  человека
нового   времени,   самостоятельно   мыслящего,   освобождающегося  от   пут
догматического мировосприятия и покорного следования авторитетам.
  2  ...Жить  для  человека значит пользоваться  разумом...--  Дальнейшее
рассуждение Данте о  независимости разума, принципа  существования,--  новое
доказательство ренессансной природы его творчества и мышления.
  VIII
  1 ...Согласно тому, что говорит Фома...-- Одна из немногих прямых цитат
из Фомы Аквинского в "Пире".  Данте  приводит  комментарий  Фомы  к  "Этике"
Аристотеля (I, I).
  2  ..."Пренебрегать  тем,  что  о нем  говорят  другие,  есть  свойство
человека  не  только   дерзкого,   но   и  распущенного"...--  Цицерон,  "Об
обязанностях" I, XVIII, 98. Данте цитирует неточно, очевидно по памяти,  как
и во многих других местах.
  3  ..."Невозможно, чтобы  то,  что  кажется  большинству,  было  совсем
ложным"...-- Мягко,  но  решительно  Данте оспаривает  мнение  Аристотеля  и
многих современных ему  церковных авторитетов. Данте, скорее, приближается к
Сенеке (см.: "Письма к Луцилию" 117, 6).
  4 ...Большинству людей Солнце кажется в своем диаметре  шириною  в один
фут...-- Этот пример приведен и у Аристотеля  в его книге "О душе"  (III, 3)
как пример обмана чувств.
  5 ...Диаметр  солнечного  тела в  пять с половиной  раз больше диаметра
Земли...-- Эти сведения взяты Данте у Аль-Фергани.
  6 ..."Если есть два друга.." -- Ср.: "Пир" III, 14.
  IX
  1 "Старые  Дигесты".--  Сборник  законов, советов и постановлений самых
древних римских  юристов,  составленный  по приказу императора Юстиниана.  В
XII--XIII вв. центром изучения римского права и Дигест была Болонья.
  2  ...Как бы всадник, объезжающий человеческую волю.-- Сравнение Италии
с  конем без  всадника,  который  носится  по полю,  Данте запомнил  и снова
употребил в VI песни "Чистилища" (88--96).
  3 ...Ведь  написано -- "отдавайте  кесарево кесарю, а Божье -- Богу".--
Евангелие от Матфея 22, 21.
  4  ...Рассуждая об  искусстве,  мы императору  не  подчинены...-- Данте
ограничивает  круг  юрисдикции  верховного  правителя,  как   и   верховного
первосвященника.  В  вопросах   философии,   творчества,  искусства,  морали
мыслящий человек  свободен как  от императорского эдикта,  так  и от папской
буллы.  На этих страницах  перед нами снова встает  свободно мыслящий мудрец
Возрождения!
  X
  1 ..."То примет  полотно, / Во что себя художник превращает".-- Одно из
основных правил эстетики XIII в., идущее от Аристотеля. См. комментарий Фомы
Аквинского к "Метафизике" (XII, 8 и особенно XII, 3).
  XI
  1 ...Богатства низменны и далеки  от благородства.-- Презрение  Данте к
богатству родилось в нем как протест против ненасытных стремлений купеческой
Флоренции, не без влияния проповедей нищей  братии, последователей Франциска
Ассизского.
  2 ..."Богатства,  самое низменное, что есть в природе".--  См.:  Лукан,
"Фарсалия" III, 118.
  3  Сантелена.-- Дюканж  в своей  работе  о  монетах  поздней Античности
описал некоторое  количество  монет  из  западных  коллекций  с изображением
Елены,  супруги  императора Криспа.  В народе эта монета звалась  Сантелена
термин этот в XIII в. был в частом употреблении в Италии.  В  текстах времен
Данте мы его находим в  итальянском переводе романа о Мерлине  и в одном  из
сонетов Гвидо Кавальканти.
  4 ...Чтобы исполнилось то, о  чем просил Провансалец...-- Ученые искали
сходную мысль у нескольких провансальских трубадуров, например  у Каденне, у
Гираута де Борнейля, однако найденные примеры недостаточно убедительны.  Нам
кажется,  что  это  отзвук  легенды  о Ромео,  верном  слуге  неблагодарного
Раймонда Беренгария IV, графа Прованского.
  5 ..."Приобретайте себе  друзей богатством неправедным"...--  Евангелие
от Луки 16, 9.
  6 И в чьем  сердце до сих пор еще  не жив Александр за его  царственные
благодеяния? -- Дальше Данте  перечисляет правителей, которые оказали помощь
неимущим  поэтам,  ученым, астрономам. Среди  нехристиан в  этом списке  имя
Саладина, знаменитого  султана Сирии и  Египта, славившегося своей щедростью
не только на Востоке, но и на Западе, где о нем ходило множество легенд (ум.
1193). Саладин за свою щедрость помещен Данте в Лимбе. Данте упоминает среди
благородных  покровителей  маркиза   Монферратского  (ум.  1207)   вероятно,
Бонифация II, покорителя Византии,  друга  трубадура Аймерико ди Пегюильяно.
Помещенный Данте в ад (XXVIII, 134) Бертран де Борн  (ум. 1215), по легенде,
отличался щедростью. Как добродетельный  и щедрый человек прославился и граф
Тулузский (вероятно, Раймонд V  ум. 1194), знаменитый меценат трубадуров.
  XII
  1 ..."Если бы богиня богатства отпускала людям столько же благ, сколько
песку  вздымает море,  волнуемое ветром...".--  "Об утешении Философией" II,
II, 1--8.
  2  ...Даже  слишком очевидно,  что  увеличивающиеся богатства  во  всех
отношениях несовершенны, ибо ничего, кроме несовершенства, от них родиться и
не может, поскольку  их держат для себя.--  Это место "Пира"  с  достаточной
ясностью указывает на  то, что было бы ошибочно выдавать  идеологию Данте за
идеологию  нарождающегося капитализма. Со всей страстностью своего характера
и  темперамента  он отрицал  всякое накопление и  считал его  порочным,  ибо
производится оно не ради  благосостояния всеобщего,  а в интересах отдельных
личностей.
  3 ...Сенека говорит: "Если бы я одной ногой был уже в могиле, я все еще
хотел бы учиться".-- Такой поговорки  в точности у  Сенеки не находится   по
духу  она  соответствует  речениям античных мудрецов, однако  Данте ошибочно
приписал ее Сенеке.
  4 ..."Сотворим человека по образу Нашему и подобию"...-- Бытие 1, 26.
  XIII
  1  ...Но  до крайнего  предела  дело  никогда не доходит...-- Это место
свидетельствует о поисках Данте, стремившегося создать  философскую систему,
свободную от схоластических пут.
  2 И всякий знакомый с Комментарием к третьей книге "О  душе" именно это
из него и извлекает.-- Данте имеет в виду  комментарий Аверроэса (ср.:  "Ад"
IV, 144).
  3 "Знать не больше, чем знать положено, но знать  в меру".-- Послание к
римлянам 12, 3.
  4 ..."Если бы путник отправился  в  дорогу..."  --  Следует  цитата  из
Боэция "Об утешении Философией" (II, V, 22).
  5 ..."О ты, надежная сила бедной жизни!  " -- Лукан, "Фарсалия" V,
527--531.
  6 ...Цезарь вошел  ночью  в  хижину рыбака  Амикланта...-- См.:  Лукан,
"Фарсалия" (V, 507--531), а также "Рай" (XI, 67--69).
  7  ...Река,  протекающая  у прямой  башни  разума  и  благородства...--
Отметим  этот прекрасный поэтический образ. Выражение "arx ratio e " ("башня
разума"), восходящее,  вероятно, к Боэцию,-- пример претворения философского
образа в поэтический.
  XIV
  1 ...То на такую гнусность следовало  бы  ответить не словами, а ударом
кинжала.-- Необычайное проявление итальянского темперамента великого поэта.
  2  Герардо  да  Каммино.--   Сын   Бьякина  да  Каммино   и   Индии  да
Кампосампьеро  род. около 1240 г.  был  правителем (капитаном) в Беллуно и в
Фельтре. Этот  гражданин Падуи был союзником патриарха Аквилейского и владел
богатыми  имениями  на северо-востоке Италии.  В  1283  г.  он  стал главным
капитаном (т. е. сеньором) в своем родном городе Тревизо. Оставил после себя
хорошую  славу  и,  по-видимому,  правил мудро   был сторонником  гвельфской
партии.  Умер  в  марте 1306 г.  Известно, что Герардо да  Каммино  оказывал
покровительство  ученым и поэтам и, несмотря на то  что он был  другом Корсо
Донати  и ненавистником  гибеллинов, от Данте  он  заслужил  не порицание, а
похвалу. Можно предположить, что он оказал Данте  помощь и что Данте жил при
его дворе в Тревизо. Следует предположить также, что, когда  Данте писал эти
строки, Герардо уже не было на свете, и заключить, что последние дошедшие до
нас главы "Пира" были написаны после 1306 г.
  3  Реки  Силе  и  Каньяно.-- Соединяют свои воды  в  Тревизо  (Северная
Италия).
  4 Дардан и Лаомедонт.-- Дардан  -- сын Зевса и Электры, дочери Атланты,
мифический родоначальник троянцев и,  следовательно  (через  Энея), и римлян
(см. "Монархия" II,  3). Потомком Дардана был Лаомедонт, отец  Приама. Данте
старается довести вопрос о подлости и благородстве до абсурда.
  XV
  1 ..."Коли не так -- то  вечен род людской".-- Аристотель учил, что мир
существует  вечно.   Арабский   ученый   Аверроэс,   знаменитый  комментатор
произведений великого греческого  философа, также учил, что мир  вечен и что
человечество существовало извечно,-- явно противореча христианскому  учению.
Данте в своей канцоне отрицает теорию о вечности мира.
  2 "Кто знает: дух сынов человеческих  восходит ли вверх  и дух животных
сходит ли вниз, в землю?" -- Книга Екклезиаста 3, 21.
  3   ...Свидетельствует   Овидий   в  первой   книге   "Метаморфоз"...--
"Метаморфозы" I, 78.
  4 ...Порок этот  особенно ненавистен Туллию, который  заклеймил  его  в
первой   книге   "Обязанностей",   и  Фоме   --  в  его   сочинении  "Против
язычников"...-- Цицерон, "Об обязанностях"  I,  XXVI,  90   Фома  Аквинский,
"Против язычников" I, 5.
  5 "Видал ли ты человека опрометчивого в словах  своих?  " -- Книга
Притчей Соломоновых 29, 20.
  6 Инфортиатумс.-- Вторая часть  "Дигест"   содержала наставления о том,
как следует составлять завещания  (см.: Dige ta lu ti ia i  Augu ti / Ed. P.
Bo fa te, C. Fadda etc. Mediola i, 1931. P. 653).
  XVI
  1 ..."...Ибо заградятся уста говорящих неправду".-- Псалтырь 62, 12.
  2 Недаром в Книге Премудрости написано...--  Книга Премудрости Соломона
6, 21. Данте вторично цитирует в "Пире" это место (см.: IV, 6).
  3 ..."Благо тебе, земля,  когда царь у  тебя из благородного рода"...--
Книга Екклезиаста 10, 17. Данте уже приводил это место (см.: IV, 6).
  4  Азденте.-- О пармском сапожнике Азденте сведений у нас  не много  он
упомянут в XX песни "Ада" (118). Настоящее его имя было Бенвенуто, а Азденте
(Беззубый) -- прозвище. Фра Салимбене  в своей "Хронике" сообщает, что он на
самом деле имел много зубов  очевидно, прозвище его было шуточным. Бенвенуто
был чрезвычайно богобоязненный бедняк  и, по мнению  Салимбене,  несмотря на
свое невежество, был как бы просвещен Божественным светом. Он пророчествовал
и  предсказывал  будущее,  подобно  Иоахиму  Фиорскому,  Мерлину,  сивиллам,
астрологу  Микеле  Скотто  и  библейским пророкам.  К Азденте со всех сторон
стекался   народ,  чтобы   послушать  его  прорицания.  Данте,  по-видимому,
относился к нему насмешливо, как к лжепророку.
  5 ...Альбуино делла Скала был бы  благороднее, чем Гвидо да Кастелло ди
Реджо...-- Альбуино делла  Скала наследовал своему брату  Бартоломео и  стал
сеньором  Вероны  7  марта 1304 г. В 1308 г. стал править  вместе  со  своим
младшим братом  Кангранде.  Альбуино  умер в  1311  г.  По-видимому,  Данте,
который был гостем его брата,  с ним  не сошелся и поэтому и покинул Верону.
Гвидо  да Кастелло ди Реджо (1235 -- ок. 1315  см. "Чистилище" XVI, 125) был
известен тем, что  у себя  в городе Реджо радушно принимал путешественников,
своих и иностранных. Вероятно, Гвидо оказал гостеприимство и Данте  во время
его  скитаний  бездомным  изгнанником.  Гвидо  называли также  "простодушным
ломбардцем",  особенно  французы   следует заметить,  что в устах  французов
" im le" означало "верный", "добрый".
  6 "Каждая вещь более  всего  совершенна, когда  ее  свойства становятся
явно выраженными...  " -- Аристотель, "Физика" VII, 6.
  7 ..."...По плодам их узнаете их".-- Евангелие от Матфея 7, 16.
  XVII
  1 ..."Нам только  в середине указала / Игру свободных  сил"...--  Данте
говорит  о том,  что ha itu  electivu   (a ito elige te), т.  е. способность
свободного  выбора,  "игра  свободных сил",  единственно ведущая  к истине и
добродетели, находится "посередине вещей", следуя в этом Аристотелю ("Этика"
II, VI, 7).
  2 ..."И Этика, премудрость отражая...".--  Данте  в  своих разговорах о
морали  исходит  главным  образом  от  Аристотеля.  Среди  многих  церковных
добродетелей он выбирает те, которые наиболее человечны и которые подвластны
нашей свободной воле, т. е. зависят не от  благодати, а от свободного выбора
людей. Само  перечисление  добродетелей  заимствовано  из  Аристотеля.  Этим
добродетелям  Данте  посвящал  канцоны  (так называемые моральные  канцоны)
некоторые  из них могли возникнуть еще  во Флоренции,  все же большей частью
они были написаны  уже в изгнании. Известно, что  именно  из  комментариев к
этим канцонам и возникли  трактаты  "Пира". Такое определение  добродетелей,
как,  например (см.  дальше): "Седьмая --  это Кротость, которая умеряет наш
гнев и нашу излишнюю терпимость  перед лицом бедствий, обрушивающихся на нас
извне",  придает  не церковный,  а  светский характер  системе  добродетелей
автора "Пира".
  3 Десятая называется Эутрапелия...-- Эутрапелия -- любезность, приятное
обхождение, грациозность, т. е. добродетель вполне светская.
  4  ..."Мария  же избрала  благую часть, которая не  отнимется у нее".--
Евангелие от Луки 10, 42.
  5 ...Понять пчелу как производительницу меда было  бы легче, чем понять
ее как  производительницу воска...--  Мы видели,  что, с точки зрения Данте,
жизнь созерцательная и жизнь деятельная равно являются плодами благородства
хотя жизнь  созерцательная и более достойна похвалы, чем  жизнь  деятельная,
однако  обе  эти стороны деятельности необходимы для жизни людей. Мед и воск
являются  продуктом  пчелы   аллегорически   их  можно  понимать  как  жизнь
созерцательную (воск)  и жизнь деятельную (мед). Люди больше думают  о меде,
чем о воске  и "мед" им понятнее.
  XIX
  1  ...Согласно  Закону  и  его  нормам...--  Законом,   или  "разумом",
назывались  в XIII--XIV  вв. "Дигесты". То место,  о котором  говорит Данте,
находится в "Glo a Accur ia a" (комментариях к текстам Законов) знаменитого
болонского  юриста  Аккурсия, которую  во  времена  Данте рассматривали  как
оригинальный текст закона.
  2  Это наше  благородство,  приносившее  столь многочисленные  и  столь
замечательные плоды, и имел в виду Псалмопевец...-- Псалтырь 8, 2  8, 10.
  XX
  1  ...Аристотель в седьмой книге "Этики"...--  Данте намекает на  слова
Аристотеля  в первой  главе  седьмой книги "Этики" о том,  что Гектор скорее
напоминал  сына  Бога,   чем  сына  человеческого.  Этим  местом  Данте  уже
воспользовался в "Новой Жизни" (гл. II).
  2  ...Из  флорентийских  Уберти  или  из  миланских Висконти...-- Семья
Уберти во Флоренции, принадлежащая к аристократии, имела много домов и башен
в части города Сан-Пьер Скераджо. Ее представителем был знаменитый Фарината.
Висконти  из  Милана  -- мощная фамилия,  которая  добилась при Генрихе  VII
верховной власти в городе. Герб рода  Висконти упомянут в "Чистилище" (VIII,
80).
  3 ..."Всякое даяние доброе...".-- Соборное послание Иакова 1, 17.
  4 ..."Амор  пребудет в  благородном  сердце...".--  У  Данте  и  поэтов
"сладостного  нового  стиля" произошло смешение  аристотелизма (в толковании
Альберта  Великого) и средневекового платонизма. В книге "О душе" Аристотель
настаивает на том, что душа должна быть предрасположена к воздействию высших
начал.  Гвидо  Гвиницелли в своих канцонах говорил об этом предрасположении,
сравнивая любовь с драгоценным  камнем, который должен быть  соответствующим
образом  расположен в  своем  составе,  чтобы он мог получить  свет звезд  и
превратиться в драгоценный. Этот необходимый физический состав для получения
Божественного   семени,  по  мнению   Данте,   приобретается  не   благодаря
благородству  происхождения, но единственно волею  высших сил. Так  возникло
учение  о  гармоническом  существе,  т. е. о существе,  предрасположенном  к
принятию небесного света.
  XXI
  1 Авиценна и Альгазель.-- Авиценна -- Ибн Сина, уроженец  Средней Азии
государственный  деятель,  медик,  поэт  и  философ,  прославившийся  своими
толкованиями  книг  Аристотеля  собственные  его сочинения проникнуты  также
неоплатонизмом.  В  его   философских   взглядах  сочетается  материализм  с
идеализмом. Авиценна имел огромное влияние на Запад, где был хорошо известен
начиная   с  XII   в.  Аль-Газали  (ум.  1111)  --  последователь   суфизма,
представитель   идеалистического  течения  в  арабском  аристотелизме    был
довольно известен в средневековой Европе, хотя и менее,  чем Авиценна. Данте
воспользовался мыслями  этих  арабских  философов о благородстве души и о ее
происхождении, позаимствовав их главным образом  из  книг Альберта Великого.
Мысли Данте о природе человеческой души также очень  близки к мыслям Сигерия
Брабантского в  его  сочинении "О разумной душе" ("De  a ima i tellectiva").
Вопреки   осуждению  Сигерия  католической  церковью  Данте  поместил  этого
сторонника свободной философии в раю (см.: "Рай" X, 136).
  2 И потому я утверждаю...-- Дантовская теория о зарождении человеческой
разумной души  берет свое начало  от  учения  Аристотеля, ставшего известным
Данте,  вероятно, через  посредство сочинений  Альберта  Великого,  а  также
Авиценны. Учение Данте о душе, как оно изложено в "Пире", частично совпадает
с идеями "Чистилища" (XXV, 37 и cл.).
  3 ..."О бездна богатства и премудрости и  ведения  Божья!    "  --
Послание к римлянам 11, 33.
  4  Вышесказанное  согласуется  с  суждением   Туллия  в  его  книге  "О
старости"...--  См.: XXVII,  21. Книга Цицерона "О  старости"  была одним из
любимейших  произведений  Данте.  Через  Цицерона в  средневековую  культуру
проникло  немало  идей  Платона.  Данте  часто  комбинирует  аристотелизм  с
платонизмом.
  5  Катон.--  Катонов, оставивших длительную память в истории  культуры,
было двое:  Марк Порций  Катон  Старший  (234--149  гг.  до н. э.),  консул,
покоритель Испании, непримиримый враг Карфагена, автор книги "О земледелии",
и Марк Порций Катон Младший,  которого по  месту  смерти называют  Утическим
(95--46  гг.  до  н. э.),  правнук предыдущего,  убежденный республиканец  и
противник Цезаря. Не желая подчиниться новым порядкам после поражения Помпея
в  46 г.  до н. э., покончил с собой  в  Утике. Данте иногда  смешивал обоих
Катонов,  но,  по-видимому,  писал  о   втором,   Утическом.  Этого  стоика,
противника Цезаря, язычника и самоубийцу, Данте определил стражем Чистилища.
Во  время сочинения "Пира" Данте находился под  сильным влиянием  стоических
идей Цицерона, смешанных с платонизмом, и преклонялся перед Катоном, который
перестал быть  для него  лицом  историческим,  а  стал  символом  честности,
независимости  в политике и даже олицетворением Римского  государства  (хотя
тот  был  противником основателя  римской  монархии).  Он был наделен  Данте
сверхчеловеческими, почти Божественными свойствами.
  6  ...Которое  по-гречески   называется   "horme ".--  "Хормен"  значит
"стремление  души",   "страсть",  "натиск".  Именно  как  "стремление  души"
(a etitum a ime) переводит это слово Цицерон в книге "О целях" (VI, 17).
  XXII
  1   У    представителей    нравственной    философии,    говоривших   о
благодеяниях...-- Здесь Данте снова обращается к Сенеке ("О благодеяниях" I,
XI)  ср.: "Пир" I, 8.
  2 ...Как говорит Философ в первой книге "Этики" и Туллий в своей  книге
"О  границах  добра"...--  Данте не  цитирует  точно  Цицерона,  а,  скорее,
свободно  передает  его  мысли.  В  книге  "О  границах"  Цицерон  говорит о
стремлении к  благу, следуя  "Никомаховой этике" (ср.: "Ад" XI,  80).  Нужно
заметить,   что  Цицерон  приписывал  "Этику"  Аристотеля   Никомаху,  путая
Никомахов, сына  и отца-философа. Эта путаница  в  атрибуции  "Этики"  через
Цицерона проникла в сочинения XII и XIII вв.
  3 ...Оставляя в стороне мнение, которое имели об этом философ Эпикур, а
также Зенон...--  О мнении Эпикура и  Зенона  см. выше (IV,  6). Далее Данте
говорит, что предпочитает философию Аристотеля учению Зенона и Эпикура.
  4  ...Появляется некий побег, который греки называют "horme ",  то есть
влечение  нашей  духовной  природы.--  Данте  в  своем определении  "хормен"
исходил прежде  всего  из Цицерона. Теория зарождения в царстве  злаков  и в
животном царстве   наконец,  зарождения у  людей  в  основе  своей  идет  от
Аристотеля.
  5 ..."Не знаете ли,  что бегущие на ристалище  бегут все...".--  Первое
послание к коринфянам 9, 24.
  6 Итак, я утверждаю, что живое существо любит поначалу самого себя...--
См.: Цицерон, "О целях" V, IX, 24.
  7 Марк говорит...-- Евангелие от Марка 16, 6--7.
  8  Под   этими  женами  можно  разуметь  три  направления  в  учении  о
действенной  жизни,  а  именно  эпикурейцев,  стоиков  и  перипатетиков...--
Евангельские Мария Магдалина, Мария Иаковлева и  Мария Саломия символизируют
три античные философские системы.
  9 ..."Ангел Господень  сошедший с  небес...".-- Евангелие от Матфея 28,
2--3.
  10   Этот   Ангел   и  есть   наше   благородство...--  Это  объяснение
анагогическое.
  11  Галилея  -- все  равно что белизна.--  Исидор  Севильский  в  своих
"Этимологиях" (XIV, III, 23) производит слово "Галилея" от греческого  слова
"gala" (в действительности означающего "молоко"), ибо в  Галилее встречается
более  совершенных  людей  ("покрытых  белизной"),  чем  в  других  областях
Палестины.
  XXIII
  1  ...И все земные  жизни... поднимаясь и затем идя  вниз, сами как  бы
уподобляются образу дуги.--  Изображение  человеческой жизни в образе  дуги,
которая уподобляется небесной дуге, восходит к Аристотелю, однако образ этот
подвергся различным  изменениям в философской и  медицинской литературе, как
арабской, так  и  западной. Аристотель  учил,  что  рождение и  гибель  всех
существ  на  земле  зависят  от  движения  небесных  тел,  особенно  же  так
называемого  первого,  т.  е. дневного, солнечного движения, движения Солнца
вокруг  неподвижной  Земли.  Однако  Данте  забывает  или  не  принимает  во
внимание,  что у Аристотеля  жизнь и  смерть  зависят, кроме того, также  от
восхода и захода созвездий под разными знаками  Зодиака  он  сосредоточивает
здесь  свою  мысль  лишь  на  "первом",  солнечном   движении.  Этому  можно
удивляться, так  как в "Божественной Комедии" ("Рай"  X,  13--18), а также в
некоторых  своих стихах Данте говорит о влиянии на жизнь людей  зодиакальных
созвездий  так, например, он  отмечает значение  для своей  судьбы созвездия
Близнецов, под которым он родился.
  2  ...Если бы различное состояние  семени не вступало  в противоречие с
требованиями  природного  равновесия  --  Т. е.  если бы  у людей,  а  также
животных  и растений зарождение происходило  при одинаковых обстоятельствах,
то и жизнь их была бы приблизительно  одинаковой и следовала бы арке  жизни.
Однако разные состояния  жары и холода (а по мнению некоторых медиков, также
сухости и влаги) ведут тем не менее к разным комбинациям первого акта жизни.
Таким  образом,  у  философа  и  медика  рождается  понятие  так  называемой
комплекции. Этот вопрос разрабатывали Авиценна (в "Каноне")  Пьетро да Бано,
современник  Данте   Альберт Великий (один из  главных  источников  Данте по
этому  вопросу)  и  многие  другие.  Интересна  вера  греческих  и  арабских
мыслителей  в совершенное  семя,  которое  содержало  бы в себе  возможность
предельного  развития  жизни.  Так,  Пьетро  да  Бано  цитировал  "Афоризмы"
Серапиона  Дамаскина  и  суждения  Пифагора  о том,  что существует зачатие,
которое  создает  тела,  подобные  музыкальной  гармонии.  Образцом   такого
совершенного сочетания сил земных  и небесных почитался  Платон, который жил
до 80 лет.
  3 ..."Ты положил предел,  которого не перейдут".-- Псалтырь 103,  9. На
самом деле Псалмопевец говорит не о пределе жизни, а о пределе воды.
  4  ...Трудно  установить,  где  находится высшая точка  этой  дуги...--
Аристотель говорит  о неком средоточии дуги, которое вместе  с Данте назовем
"высшей  точкой".  У  Аристотеля  она  называлась  "akmй".  Обычно у  разных
последователей Аристотеля  она  определялась  периодом жизни  между 30  и 40
годами. Отсюда следует, что  общая длительность жизни равняется примерно  70
годам.  Таким  образом,  следуя Аристотелю, можно  было  различать несколько
периодов человеческой жизни. В этом вопросе Данте был ближе всего к Альберту
Великому, чья  зависимость от арабских мыслителей несомненна.  Первый период
называется  у  Альберта   отроческим,  второй  --  юношеским,  или  периодом
возмужания,  третий  --  старостью,  четвертый  --  глубокой старостью,  или
дряхлостью. Данте ссылается на четвертую книгу "О метеорах" Альберта, однако
вероятнее всего, что  Данте воспользовался другим  трактатом Альберта --  "О
юности  и  старости".  Альберт  Великий,  так  же  как  Авиценна,  различает
приблизительно пять основных  возрастных  периодов человеческой жизни. Данте
мог   также   непосредственно   обращаться  к   переведенным  на   латинский
греко-арабским  медикам   и более  чем  вероятно, что  он изучал Гиппократа,
Галена и Авиценну.
  5 Относительно членения суток...-- См.: "Пир" III, 6.
  XXIV
  1  ...Возраст  этот  должен  обладать  одинаковым  по  длине подъемом и
спуском...-- Данте с трудом сохраняет правильную геометрическую  форму  арки
жизни,  стремясь,  чтобы  середина восхождения (акмэ)  находилась на  высшей
точке.  После долгих  рассуждений он  решил, что  35-й  год  жизни и есть та
точка, которая является  одновременно  завершением поднятия и началом спуска
человеческой жизни. Таким образом, 70 лет стали пределом жизни человеческой,
однако   Данте  допускает   возможность  еще  десяти  лет  жизни   в  случае
совершенного состояния организма. Таким образом, у него снова  не получается
намеченного  рисунка  арки  или  же он  становится относительным. Приводится
пример: прожил 81 год.
  2 Как  сообщает Туллий в книге "О  старости"...-- Цицерон, "О старости"
V, 13 и сл.
  3  ..."Слушай,  сын  мой,  наставления отца  твоего".--  Книга  Притчей
Соломоновых 1, 8  далее цитируются и вольно пересказываются 1, 10 и 1, 31.
  4  ..."Дети,  будьте  послушны  родителям  [вашим]  во  всем,  ибо  это
благоугодно Господу".-- Послание к колоссянам 3, 20.
  XXV
  1 А  потому  Соломон  объясняет своему  юному  сыну...-- Книга  Притчей
Соломоновых 3, 34, 4, 24.
  2  ...Адраст, царь аргивян...-- Оракул  Аполлона предсказал царю  Арго,
что он должен будет  выдать своих  дочерей за кабана  и льва  случилось, что
Тидей,  один из  участников похода  семерых против Фив,  вынужден был бежать
после убийства родича и вместе с царевичем Полиником укрылся в Аргосе. Тидей
был одет  в шкуру дикого кабана, а Полиник -- в шкуру льва. Тидей женился на
Деифиле, а  Полиник -- на Аргее. Данте  заимствовал этот пример из "Фиваиды"
Стация.
  3 Когда  же оно  [тело] хорошо сложено, тогда оно красиво  в целом  и в
частях и доставляет наслаждение своей удивительной гармонией...-- Этот идеал
гармонического  тела,  дышащего  здоровьем,  далек  от аскетического  идеала
(изможденного  постом  и  молитвой   тела)  Средневековья.   Это  --   идеал
Ренессанса.
  XXVI
  1  ...Всадником, управляющим  этим  влечением, должен  быть  разум...--
Здесь   Данте  в  образе,  который  он  варьировал  несколько  раз  в  своих
произведениях,  говорит о разуме --  всаднике,  который управляет страстями,
аллегоризированными в  образе мчащейся лошади. Узда означает умеренность,  а
шпора -- стойкость. Ср.: "Чистилище" VI, 88--96.
  2  ...В поисках  души  своего отца  Анхиза.--  В шестой книге  "Энеиды"
Вергилия  рассказывается,  как  Эней  в  сопровождении  полубогини   Сивиллы
спускается в Аид, где пребывает Анхиз (см.: "Ад" II, 13--27 и примеч.).
  3  ...Честность перед законом...-- Под  законом тут не следует понимать
законы современные Данте или закон библейский, а закон вообще.
  XXVII
  1 ...Как говорит Туллий в книге "О старости"...-- Цицерон, "О старости"
X, 33.
  2 ..."Даром получили, даром давайте".-- Евангелие от Матфея 10, 8.
  3  ..."Много  таких,  которые  мечтают быть на  виду  и  прославиться и
отнятое у одних дарят другим...".-- Цицерон, "Об обязанностях" I, XIV, 43.
  XXVIII
  1  Послушай, что  говорит  Туллий  от  лица  Катона  Старшего...-- См.:
Цицерон, "Катон, или О старости" XXIII, 83.
  2 ...Рыцарь  Ланселот...-- По одной из старофранцузских легенд, которая
рассказывается  в  малоизвестном  романе  "Ланселот",  в конце  жизни  герой
становится монахом.
  3  Гвидо  да Монтефельтро.-- Известный полководец  XIII в. Он  "свернул
паруса"  под   конец  жизни  и  стал   францисканским  монахом    однако  за
предательский  совет, который Гвидо дал папе  Бонифацию VIII, Данте поместил
его  в  восьмую  яму  восьмого круга ада  ("Ад"  XXVII,  16--132). Нельзя не
заметить,  что  суждения  Данте  об  этом  трагическом герое в  "Пире"  и  в
"Божественной Комедии" не совпадают.
  4  ..."Ибо  не тот  Иудей, кто  таков по  наружности...".--  Послание к
римлянам 2, 28--29.
  5 ...Под  Марцией разумеется благородная душа.-- Аллегорическое и  даже
анагогическое толкование Катона  и Марции в этой главе восходит, как говорит
сам автор, к  Лукану.  По  всей вероятности, Лукан и не  предполагал  такого
толкования Катона и  Марции. Аллегорическое толкование, несомненно, восходит
к  Фульгенцию,  комментатору "Энеиды" (конец V  -- начало VI в.) или к более
изысканному   комментарию  к  "Энеиде"   Сервия  (вторая  половина  IV  в.).
Средневековый   аллегоризм   Данте   применяет   к  древнеримскому   сюжету.
Современному читателю  это  придание иного, символического  смысла житейской
повести  о Катоне и  его супруге Марции кажется более чем странным  700  лет
тому  назад оно воспринималось читателями как совершенно  естественное.  Оно
очень важно для понимания  творчества Данте, который поместил Катона стражем
Пургатория (Чистилища).  Не будет ошибкой сказать,  что Катон  как  символ в
системе идей Алигьери  получил такое  особое  значение  потому, что  он  был
образцом  гражданского мужества и республиканских добродетелей его  отличало
также презрение к смерти, характерное для древних стоиков. В  те тяжкие годы
первых  лет своего  изгнания, когда Данте писал "Пир",  стоическая философия
античности в  значительной степени помогла  ему переносить беды и  унижения.
Данте доходит до того, что в этой  главе высказывает мнение о том, что Катон
может  символизировать  собой  Бога.  Еще  более   удивительно   и  необычно
аллегорическое толкование брака Катона  и  Марции  как периодов человеческой
жизни.  Республиканец Катон,  хранитель древних  римских  обычаев, и был для
Данте воплощением благородства души, что в  его время попахивало ересью, так
как Катон был язычником.
  XXIX
  1 Сер Манфреди да Вико...--  По распоряжению папы  Иннокентия III место
префекта Рима принадлежало наследственно роду да Вико. В XIII и в начале XIV
в. несколько представителей этого рода занимали самые высокие должности  при
папском  престоле. Префект  Манфреди  да Вико  был гибеллином и  сторонником
императора Генриха VII, а  затем  Людовика  Баварского (ум.  1307). Манфреди
принимал  живейшее  участие  в  коронации  Генриха  VII.  Несмотря  на  свое
гибеллинство,  этот род  пользовался большим  покровительством пап.  Префект
Рима  Манфреди, как  и его предки, получил  золотую  розу  от  папы, один из
высших  знаков  благоволения священного престола. Этот  блистательный сеньор
чрезвычайно ценил деяния своих предков. Несмотря  на то что он должен был бы
быть  симпатичен  Данте,  все  же  Данте   считает,  что  такое  утверждение
наследственного благородства неосновательно.
  2  Санто  Надзаро  в  Павии...-- Семья  Саннадзаро,  прежде  чем  стала
известной в Неаполе, числилась среди аристократических семейств Павии.
  3  Пимителли   в  Неаполе...--  Пример   этой  знаменитой  семьи  также
неубедителен  для Данте, продолжающего  настаивать на том, что  благородство
индивидуально и не зависит  от  рода. Его заключение: "Потомство как таковое
души не имеет".
  XXX
  1 ...В этой тридцатой, и  последней, главе...-- Из  этого следует,  что
Данте не собирался продолжать четвертый трактат, однако неясно, решил ли он,
что этот трактат -- последний. По-видимому, нет.
  2 ...По образцу доброго инока Фомы Аквинского...-- В это время Фома еще
не был канонизирован, поэтому он  не называется святым  (подробнее о нем см.
примеч.: "Рай" X, 82). В "Пире" не  много прямых упоминаний Фомы,  однако не
приходится  сомневаться  в том,  что он оказал  на  Данте известное  влияние
(особенно  ощутимое  в  моральных  поучениях   "Пира").  Однако  мы  считаем
ошибочным,  что  некоторые  слишком  рьяные  комментаторы,   как,  например,
Бузнелли и Ванделли, цитируют едва ли не через каждые  десять строк Аквината
в качестве главного и почти единственного источника Данте, не желая замечать
других влияний, часто идущих вразрез с системой известного схоластика. Из-за
леса  томистических [Thoma   -- Фома] цитат, которые громоздят комментаторы,
не  видна  оригинальная  мысль Данте,  часто  идущая  вразрез  с  идеями его
современников.   Освобождение   от   томистического   "наваждения"   поэтому
необходимо   для   правильного   и   ясного   понимания   этого   важнейшего
теоретического произведения  Данте, из  которого мы также  узнаем  некоторые
драгоценные данные  о жизни гениального итальянского писателя  в  начале его
изгнания из Флоренции.
  О НАРОДНОМ КРАСНОРЕЧИИ
  При составлении комментария к этому произведению использованы следующие
издания:  Da te.  De   Vulgari  Eloque tia  /  Ridotto  a  miglior  lezio e,
comme tato e tradotto di  A. Marigo. 3-е ed. a cura di P. G. Ricci. Fire ze,
1957  D'Ovidiо  F.  Sul tratatto  De  Vulgari Eloque tia  //  Ver ificazio e
roma za: Poetica e  oe ia  medievale.  Na oli, 1932  D'Ovidiо F.  Da te e la
filo ofia del  li guagio  //  Studii  ulla  Divi a Commedia.  Palermo, 1901
Raj a  P. Il  trattato "De vulgari eloque tia" // Le  o ere mi ori di Da te.
Fire ze, 1906  Idem. Il tratatto de Vulgari Eloque tia // Da te: La vita, le
o ere. Mila o, 1921  Pаral E. Le  art   oйtique  du XII ei du XIIIe  iиcle .
Pari ,  1924   Savj-Lo ez P. Le origi i   eolati e. Mila o, 1920  Berto i G.
Profilo   li gui tico  d'ltalia.  Mode a,  1940   Pagliaro  A.  La  dottri a
li gui tica di  Da te // Quader i  di Roma. 1946. Fa c. 6  Mo teverdi G.  A.
Te ti volgari  italia i  a teriori al  Duece to. Roma,  1935  Wei  R. Li k
Betwee  the "Co vivio" a d the "De Vulgari Eloge tia" // The Moder  La guage
Review.  1942.  Vol. XXXVII. P. 156--168  Mo teverdi  A. Studi e  aggi  ulla
letteratura   italia a  dei    rimi    ecoli.  Mila o    Na oli,  1954    De
Bartholomaci  V.  Primordi della lirica d'arte i  Italia. Tori o, 1943  Buck
A. Italie i che Dichtu g lehre . Tь i ge ,  1952  Di Ca ua  Pr. I eg ame ti
retorici medievali e  dottri e e tetiche moder e  el "De Vulgari eloque tia"
di  Da te.  Na oli,  . a.   Idem. Scritti  mi ori.  Vol. I--II.  Roma, 1959
Schiatfi i A. I temi del "De Vulgari Eloque tia" di Da te. Roma, 1948--1949
Nаrdi В. Il li guaggio // Da te e la cultura medievale. Bari, 1949  Pagliaro
A. L'u itа li gui tica d'ltalia  el "De Vulgari Eloque tia" //  Nuovi   aggi
di critica  ema tica. Me i a  Fire ze, 1956  Тоja G. La li gua della  oe ia
 olog e e del   ecolo XII. Berli , 1954  Migliоri i  B. Storia della  li gua
italia a. Fire ze, 1960  Со ti i P. Poeti del Duece to. Vol.  I--II. Mila o
Na oli, 1960  Fra k  I.  Rй ertoire  mйtrique  de la  oй ie de  trou adour .
Vol. I--II. Pari , 1953--1957  Bezzola R. Le  origi e  et la formatio  de la
littйrature courtoi e e  Occide t. Pari , 1958--1960.
  В  течение  первых  лет изгнания Данте  задумал трактат об  итальянском
языке и поэтике.  Он писал его параллельно с "Пиром". В трактате "О народном
красноречии" (I, 12)  Джованни  I,  маркиз  Монферратский, умерший в феврале
1305 г., упомянут среди живых. Отсюда следует, что значительная часть первой
книги  трактата написана до этой даты:  По всей вероятности,  сочинение  это
возникло между 1304  и 1307 гг.  оно  было оставлено автором  незаконченным,
так  же как  и "Пир", так как Данте  начал писать  "Монархию". Заметим,  что
распространенное в нашей научной литературе заглавие "О  народном языке"  --
неверно.
  КНИГА ПЕРВАЯ
  I
  1 Так как нам не известно, чтобы кто-нибудь раньше нас излагал учение о
народном  красноречии...--  Данте  пользуется   освященным  веками   приемом
риторического вступления (ср. в риторике I  в. до н.  э. "К Гереннию", I, 7,
наставление  о том, как  следует оратору в начале  речи  располагать к  себе
аудиторию:  "Слушатели будут  внимательны,  если  мы посулим им,  что  будем
говорить о вещах великих,  новых, необычных"  см. тот же прием в "Пире", II,
6). Нельзя вполне  согласиться с Данте,  что до него никто  не писал на  эту
тему.  Известно, что в Италии XIII в. были распространены трактаты о поэзии,
как,  например, "Провансальский  Донат"  ("Do atz   rove al ") или  "Законы
любви" ("La   ley   d'amor").  Равным образом вопросы поэтики  и красноречия
новых языков рассматривались в сочинениях  Брунетто Латини, учителя Данте, и
его современника  Франческо  да Барберино.  Во  Франции XII--XIII  вв.  было
сочинено  немало поэтик на латинском языке. Однако замысел  Данте был шире и
глубже,  чем у его предшественников. Он касался не  только техники, поэзии и
красноречия, не только грамматического строя и диалектов, но  также высказал
глубокие  и  необычные для  его времени мысли о  возникновении и становлении
языка. Эти  идеи имели  огромное  значение для развития литературных  языков
народов Европы, а в новейшее время оказали влияние и за ее пределами.
  2 Знатнее же из этих двух речей народная...--  В "Пире" (I, 5) сказано,
что автор называет  пшеничным хлебом латинский  язык, а простым, ячменным --
народный. Язык латинский, школьный,  грамматический,  мог  бы господствовать
"благодаря  своему... достоинству и красоте". Он  "не подвержен порче"  (тем
самым автор  признает,  что  он  --  мертвый)   народный  же язык  постоянно
изменяется.  Данте обнаруживает непрестанную эволюцию языка: "...если бы те,
кто покинули эту жизнь тысячу лет тому назад,  вернулись в свои города,  они
подумали бы  из-за  различия  в  языке,  что город их занят чужеземцами". Но
"тысячу  лет тому  назад" не значит ли --  в латинскую эпоху,  в дни римских
цезарей?  Не  утверждается  ли  тем  самым  в  "Пире"  эволюция  латинского,
превратившегося  в общероманский,  а  затем  в  Италии в итальянский? Дальше
Данте говорит, что об этом "будет сказано в другом месте подробно", а именно
в книге, которую  он, "если  позволит Бог", намеревается сочинить о народном
красноречии".
  В самом начале трактата "О народном красноречии" Данте ставит природную
речь, материнский язык выше  "грамматики", т. е. латинского школьного языка.
Уже само намерение писать философское научное сочинение  ("Пир") итальянской
прозой являлось  утверждением  равноправия  родного  языка,  "вольгаре",  за
которым  признается способность выражать высокие  и абстрактные мысли. Но на
"вольгаре" какой  провинции,  какого  города?  Следует  ответ:  обращаясь  к
знаменитому, блистательному,  придворному итальянскому  языку, преодолевшему
грубость всех диалектов, унаследовавшему и развившему  литературные традиции
Сицилии и Болоньи  и не чуждому достижений  тосканского "нового  сладостного
стиля".
  II
  1  ...Очевидно,  не нуждаются ни в  каком знаке речи.-- Псевдо-Дионисий
Ареопагит в сочинении "О небесных иерархиях", переведенном на латинский язык
Скоттом Эриугена в середине IX в., учил о том, что ангелы познают друг друга
непосредственно,  без помощи  слов, отражаясь как  в  зеркале, причем знание
сообщается от Бога ("Светозарнейшее зеркало") высшим иерархиям, а  от них --
к низшим. "Ангелология" Дионисия повлияла на богословов Средневековья, в том
числе и  на Фому Аквинского, утверждавшего в  "Сумме теологии"  (II, I, 180,
3),  что  ангелы просто, т.  е. непосредственно  и интуитивно,  воспринимают
Божественную истину. Однако  категорическое отрицание дара речи у ангелов не
встречается ни в Библии, ни у Фомы Аквинского.
  2 ...Они взаимно познали себя до своего падения.--  Из предыдущих  слов
следует, что и демоны, в представлении Данте, сообщаются бессловесно. Однако
в  "Аде"  они изредка  говорят  (см. в  песни XXI, 37--54).  Люцифер  на дне
преисподней безмолвствует.
  3 ...А коль укажут на змия...-- Т. е. сатану в облике змея, искушавшего
Еву (Бытие 3, 1).
  4  Валаамова  ослица.-- Языческий прорицатель Валаам,  направлявшийся к
царю моавитян Валаку, был  остановлен на пути  Ангелом,  которого он  увидел
только  тогда,  когда  заговорила  человечьим  голосом  его  ослица.  Ангел,
стоявший на пути  с  мечом,  также обратился  к пророку  с речью (Числа  22,
28--35).
  5 ...Слова Овидия в пятой книге "Метаморфоз"...-- Девять дочерей Пиера,
царя Фессалии, вступив в  состязание с Музами, были побеждены и превращены в
летучих мышей ("Метаморфозы" V, 294--301).
  III
  1 ...Подобно бессловесному животному.-- Ср.: "Пир" III, 7.
  2 ...Душа  человеческая  объята  грубой и  темной  оболочкой  смертного
тела.--   Ангелы,  по   учению  Фомы  Аквинского   и  других  схоластических
мыслителей, являются  отдельными  субстанциями,  не  имеющими  тела,  "почти
прозрачными благодаря чистоте их форм" ("Пир" III, 7).
  IV
  1 ..."Плоды  с  деревьев...  и  не  прикасайтесь  к ним,  чтобы вам  не
умереть".-- Из  библейской цитаты (Бытие 3, 2--3), конечно,  не следует, что
первой  заговорила  Ева!  Отметим, что  Данте,  по  его собственным  словам,
опирается на  "разум", истолковывая  смысл  этого места  Писания,  а  не его
букву.
  2  Эль.--  Данте полагал,  что Адам  и  Ева, первые люди,  говорили  на
древнееврейском, который уцелел у потомка Гебера (евреев) после вавилонского
столпотворения "и смешения  всех  языков" (ср.: "О  народном красноречии" I,
6).  В "Рае" (XXVI, 134) Данте утверждает, что при жизни Адама имя Бога было
И, лишь затем оно изменилось на Эль. Отсюда следует,  что древнееврейский не
составил исключения  и  так же  эволюционировал,  как другие языки.  Имя Эль
Данте извлек из "Этимологии" Исидора Севильского.
  VI
  1 ...Не  знавший ни младенчества, ни юности.-- Т. е. первый человек  --
Адам.
  2 ...Некий  преславный город  Пьетрамала.-- Пьетрамала  --  поселение в
Апеннинах посредине пути из Флоренции в Болонью. Место это известно было как
остановка, где  можно отдохнуть при  трудном переходе  через  горы. Оно было
хорошо знакомо Данте, так как  там он побывал не раз в первые годы изгнания.
Пьетрамала употреблялась иронически в поговорках флорентийцев.
  3 Но мы, кому отечество -- мир, как рыбам море...-- Начинается  одно из
автобиографических  отступлений,  столь  частых в  произведениях  Данте.  "В
Сокровище" Брунетто Латини читаем: "Все земли являются  родиной для мудреца,
подобно тому как море для рыб". См. у Овидия ("Фасты" I, 493): "Для храброго
человека  родина  --  мир, как для  рыбы  вода, как  для птиц весь воздушный
простор".
  4 Италийцы.-- В оригинале "lati o "   в смысле итальянцы,  как  часто у
Данте  (см.: "Ад"  XXII, 65   XXVII,  33  XXIX, 89,  92  "Чистилище" XI, 58
XIII, 92   "Пир"  IV,  28).  "Li gua Lati orum"  Данте  часто употребляет  в
значении  итальянского, а  не  древнего латинского языка. Переводчик,  желая
отметить оттенок смысла, правильно передал "lati i" -- италийцы. В указанных
местах поэмы Лозинский переводит "латиняне", "латинский".
  5   ...Определенная   форма   речи...--   Forma   determi ata    т.  е.
древнееврейский язык, первоязык человечества. Эта "определенная  форма" была
создана Богом и дарована им  первым людям. Позже,  в "Рае", Данте утверждал,
что язык является следствием самой природы человеческой и  что  он изобретен
Адамом: "И мною изобретенный язык"  (XXVI, 114)  "Естественно, чтоб смертный
говорил" (XXVI, 130). Ср. Бытие (11, 1): "На всей земле был один язык и одно
наречие".
  VII
  1 Родина радостей.-- Земной рай.
  2  Великан  Нимрод.--  В  Бытии  (10,  8--9)  сказано: "Хуш родил также
Нимрода: сей  начал  быть  силен  на  земле. Он  был сильный зверолов  перед
Господом..." В греческой, церковно-славянской и латинской (Вульгата) версиях
Библии он  не назван  гигантом  ему также не приписывается в этих  переводах
Библии главенство над строителями Вавилонской башни. Таким образом, источник
Данте здесь -- не Библия, но сочинение "О граде Божьем" Августина (XVI, IV),
где  сказано, что  предводителем  мятежников, строителей  башни, был великан
Нимрод.  Брунетто Латини в "Сокровище" называет его "гигантом" (I, XXIII). У
него также сказано: "Этот Нимрод построил Вавилонскую башню в  Вавилоне, где
случилось  разделение  наречий  и смешение языков"  (XXIV, 10--11).  Гиганту
Нимроду в "Сокровище" (III,  XXIII) приписывается начало всех войн,  смут  и
раздоров  в  мире. Данте погрузил  Нимрода (Немврода)  в глубины  ада (XXXI,
77--81).
  3 Ведь только у занятых одним каким-нибудь делом удержался  один  и тот
же  язык...--  Данте  высказал  мнение о том,  что  на  смешении языков  при
постройке   Вавилонской  башни   отразились  разные   ремесла:   чертежники,
каменоломы,  каменщики,  грузчики  заговорили  на  особых,  профессиональных
языках.  "Флорентийца мысль о  том,  что следует  приписать  цехам  смешение
языков,  могла  поразить  молниеносно  и  показаться вполне  естественной  и
удачной" (Скьяффини).
  4  ...Народ Израиля, говоривший  на  древнейшем языке вплоть до  своего
рассеяния.--  Иная  эволютивная  лингвистическая  концепция в  "Божественной
Комедии" (см.: "Рай" XXVI, 133--138).
  VIII
  1 Меотийские болота.-- Античное название Азовского моря. Географические
сведения Данте здесь черпал из Исидора Севильского ("Этимология") и Орозия.
  2   До  западных  пределов  Англии...--  Источник  здесь  также  Исидор
Севильский, писавший о том,  что сыновья  Яфетовы  распространились по  всей
Европе "до  Британского океана".  Данте  расширяет эти  пределы  до западных
берегов Англии, т. е. Ирландии. Данте полагает, что славяне, германцы и даже
венгры происходят от одного корня.
  3  ...Они  при  утвердительном  ответе  говорят  "йо".-- Маттео Бартоли
заметил, что в  южнославянских землях (Истрия, Далмация) и в  Венгрии иногда
слышится  "jo"  вместо  славянского  "да"  и венгерского "ige ". Автор этого
комментария слышал  также  в Боснии  и Далмации  "jo" вместо  "так".  Однако
неизвестно, когда появился этот  вид  подтверждения у южных славян ("jo"), и
мы не уверены в том, что Данте мог его слышать.
  4 Испанцы,  французы и итальянцы.-- Данте  продолжает определять группы
языков  по  тому,  как  тот  или  иной  народ  говорит  "да".  "Ок"  говорят
провансальцы, а в Испании -- каталонцы. Данте распространяет этот  признак и
на  все  наречия  Пиренеев  (кастильский, португальский),  быть может, из-за
большого влияния провансальской  поэзии трубадуров в  этих  краях  (ср.:  "О
народном красноречии" II, 12).
  5 ...Deu ,  celum...  amat...--  Бог, небо, любовь, море, земля,  есть,
живет, умирает, любит. Несомненные примеры общих существительных  и глаголов
в романских языках.
  6  ...До  того  мыса Италии,  которым  начинается  залив Адриатического
моря...-- "Полуостров  япигов" (или Салентийский в древности) на юге Апулии,
в  начале  Адриатического  моря,  между  Отрантским  проливом  и  Тарентским
заливом.
  7  ...Склоном  Пеннинских Альп.-- Poe i u   mo   -- Пуническая  гора в
"Этимологиях"  Исидора Севильского  -- гора  Святого  Бернарда (ср.:  Тацит,
"История"  I, 70)  названа так по  имени Ганнибала  ("пунийца"), перешедшего
через Альпы.
  IX
  1 Геральд де Брюнель.-- По-провансальски Гираут де Борнейль (Girautz de
Bor eill)  из  Лимузина   известный трубадур второй половины  XII в.  Он был
одним из главных создателей так называемого tro ar clu  -- "замкнутого стиля
поэзии", хотя многие его стихотворения  написаны ясно и  не требуют  особого
комментария. Он привлекал Данте не только сложностью некоторых своих канцон,
но  был  ему  особенно близок как поэт-моралист, певец справедливости. Данте
цитирует его в  этом трактате чаще,  чем других  трубадуров (см. дальше, II,
2).  Впоследствии  Данте  предпочел  ему Арнаута  Даниеля ("Чистилище" XXVI,
117).
  2 ..."Sim  e ti  fezelz amic ...".-- Здесь и далее провансальские стихи
цитируются  в оригинале  с  русским  переводом.  "Sim  e ti ..."  --  начало
канцоны Гираута де Борнейля.
  3 Король Наваррский.--  Тибо IV,  граф Шампанский (1201--1253)   король
Наварры с 1234 г.  один из известнейших труверов.
  4 "De fi  amor...".-- Любовная канцона, посвященная Бланке Кастильской,
королеве Франции. Цитируется дальше (II, 5).
  5 Господин Гвидо Гвиницелли...-- Известный итальянский  поэт XIII в. из
Болоньи   считается основоположником "сладостного  нового  стиля".  Данте  в
"Чистилище" (XXVI,  97--98)  назвал  его  своим отцом. Гвидо,  по  профессии
юрист, именуется, как судья, "господином".
  6 "Nй fa amor...".-- Стихи  из программной канцоны Гвидо Гвиницелли,  в
которой  утверждаются  принципы  "сладостного  нового  стиля".  Эта  канцона
цитируется дальше  (см.: II,  5).  Она  упомянута  в сонете главы XX  "Новой
Жизни".
  7  ...Речь правой части  Италии отличается от речи  левой...-- Основное
деление  диалектов  Италии  у  Данте:  "правой"  является   западная   часть
территории, разделенная хребтом Апеннин, "левой" -- восточная.
  8 ...Неаполитанцы и гаэтанцы...-- Живут в одной и той же области Италии
-- Кампанье  Гаэтанцы -- граждане Гаэты.
  9 ...Равеннцы  и  фаэнтинцы...-- Жители  Равенны и  Фаэнцы  в провинции
Романье.
  10 ...Болонцы  Предместья  Святого Феликса и болонцы с Большой улицы.--
Как  нередко  случается  в  больших  городах (например, в Риме, в  Лондоне),
некоторые районы говорят на различных наречиях, что объясняется прежде всего
социальными  причинами.  Так, в  Болонье,  в  центре города, где живут  люди
состоятельные  (Страда Маджоре), обиходный язык  иной, чем у жителей бедного
предместья  (Борго ди Сан-Феличе),  за  городскими стенами.  Такое подробное
знакомство с  говорами Болоньи свидетельствует  о том, что Данте жил  в этом
городе, вероятно, не только в студенческие годы, но и в начале изгнания.
  11 ...Никакое действие  не  возникает  из небытия.--  Данте  утверждает
казуальность всего сущего -- "каждое явление имеет свою причину".
  12  ...Они  говорили  бы с  нынешними ее  жителями  на  языке  особом и
отличном.--  Следует  отметить  замечательное  проникновение  Данте в  общие
законы  исторической эволюции языка  и человеческого  общества, что приводит
его к общим диалектическим выводам.
  13 Грамматика есть не что  иное,  как  учение  о неизменном  тождестве,
независимом от  разного времени и местности.-- Латинская грамматика в школах
Италии и  Западной Европы была все  та  же, что  и  в древнеримские времена.
Отсюда следует, что латинский язык образованного общества, по  существу, был
мертв, так как живо лишь то, что изменяется.
  Х
  1 ...С деяниями  троянцев и  римлян, и прелестнейшие приключения короля
Артура...-- Старофранцузские романы о героях Трои и о рыцарях Круглого стола
входили  в  два  цикла   --  "античный"  и  "бретонский"   они  были  весьма
распространены  в Италии XIII  в., в  частности во Флоренции, в прозаической
обработке в  нескольких версиях ("Роман о Тристане",  "Роман  о Ланселоте" и
др.  ср.: "Пир" IV, 28 и "Ад" V,  127--138). He меньшим успехом пользовались
"Деяния римлян".
  2 ...Петр Альвернский и другие старейшие  мастера.--  Здесь  переводчик
правильно  передает "doctore "  оригинала --  мастерб.  Отметим,  что  Данте
весьма  часто  называет поэтов,  обладающих знанием  и мудростью, докторами.
Петр Альвернский,  деятельность которого относится к  1150--1180 гг., не был
старейшим трубадуром.
  3 ...Как Чино да Пистойя  и его друг...-- "Друг Чино" -- сам Данте. См.
о Чино в  примеч. к сонетам  и  дальше в этом трактате (II, 2). В то  время,
когда  Данте начал писать свой трактат  "О народном  красноречии",  Чино  да
Пистойя также был в изгнании (Письмо III).
  4 ...Более основанным на  всеобщей  грамматике...-- Т. е. на  латинском
языке.
  5 ...Согласно описанию Лукана во второй книге...-- "Фарсалия" II, 396 и
сл.
  6  ...Италия   разнится,   очевидно,  по  меньшей   мере  четырнадцатью
наречиями.--  Данте  начинает  с   юга,  перечисляя  сначала  провинциальные
диалекты западной стороны  Италии, затем  восточной. Отмечаются также  более
мелкие  диалекты,  на  которые  дробится  основной диалект:  так,  например,
различаются в Тоскане говоры Сьены и Ареццо (а также Флоренции). Он приходит
к заключению, что  разных наречий можно насчитать  в Италии с тысячу.  Таким
образом, Данте  является  первым  итальянским  диалектологом.  Свое  деление
диалектов он связывает с физической географией и этнографией.
  XI
  1 Поищем... достойнейшую и  блистательную италийскую речь...-- В  своих
розысках  среди  множества наречий  Италии того, который  мог  бы  послужить
основой для "блистательного" народного языка, т. е. для языка литературного,
Данте обращается по очереди ко  всем местным говорам, начиная  с римского, и
отвергает их как недостойные. Таким образом, Данте не  приходит к убеждению,
восторжествовавшему  в  XIV в., о том, что флорентийский (тосканский) должен
быть поставлен во главу угла.
  2 ...Chig ame te...-- Мы принимаем для этой фразы чтение,  предложенное
Пио Райна.
  3 ...Некий флорентиец,  по  имени  Кастро...-- Кастро --  флорентийская
фамилия, упоминаемая  в документах XIII в.  По-видимому, Данте  не знал, кто
именно был сочинителем сатирических песен.
  4 U a ferma a   co ai da Ca cioli...-- Начало некой сельской пасторали,
вернее,  пародия на  этот жанр.  Ферманка  --  крестьянка из области  Фермо.
Кашоли -- село (вероятно, Гаджули).
  5 ...Казентинские и  фраттские...-- Казентинцы -- жители верхней долины
реки Арно и горных  местностей близ Флоренции. Фратта (позднее Умбертиде) --
городок  на  Тибре. Данте перечисляет места,  которые посетил  в первые годы
изгнания. В своих странствиях он познакомился со многими диалектами Италии.
  6 ...Выбросим  также  сардинцев...--  Отличие языка жителей Сардинии от
итальянских диалектов  континента столь сильно,  что Данте не без  основания
считает сардинцев отдельным племенем.  В современном  языкознании сардинский
язык рассматривается как отдельное романское наречие.
  XII
  1   ...Всякое   стихотворение,   сочиняемое   итальянцами,    именуется
сицилийским...-- Древнейшие  поэты  Италии жили в  Сицилии (первая  половина
XIII  в.). Особенно известны были  поэты при  дворе императора Фридриха  II.
Цитируемые стихи почерпнуты из тосканских рукописей,  подвергшихся в сильной
степени влиянию тосканского диалекта.
  2 ...В таких канцонах...-- Данте не приводит имя автора, считая, что он
и  так известен читателю. Обе канцоны были написаны Гвидо делле Колонне. См.
о нем главу V второй книги и примеч. 5 к этой главе.
  3  Тринакрийская земля.--  Так  по-древнегречески  называлась  Сицилия.
"Тринакрия"  значит "трехконечная" (от трех мысов:  Пахино, Лилибео, Пелоро
см.: "Энеида"  III,  429  V, 450 и  "Рай" VIII,  67). После поражения  Карла
Валуа, короля Неаполя  и Апулии,  предпринявшего неудачную экспедицию против
Фридриха II  Арагонского, короля Сицилии,  этот последний был  признан папой
Бонифацием VIII "королем Тринакрии" (1303).
  4  ...Цезарь Фредерик  и высокородный сын его Манфред...-- Данте не раз
хвалил  императора  Фридриха II Гогенштауфена, короля Сицилии, как  мудреца,
военачальника,  политика, стремившегося объединить  Италию  (см.:  "Пир" IV,
10). Все  же  он поместил  атеиста Фридриха II в  ад (X, 119).  Здесь  Данте
называет  Манфреда  "высокородным",   подчеркивая,  что   он  законный   сын
("низкородный" у Данте значит часто "незаконнорожденный"). Манфред был сыном
императора и Бьянки Ланча, на  которой император женился лишь перед смертью.
Гвельфы оспаривали законность прав Манфреда на сицилийский престол.
  5   ...Царственным  престолом  была  Сицилия...--  Данте   подчеркивает
придворное  (аулическое)  происхождение  сицилийского  литературного  языка,
единственного приближавшегося к его идеалу "блистательного".
  6 Ракб,  ракб!  --  Рака -- дурак, жалкий  человек   слово, запрещенное
Евангелием  от  Матфея  (5, 22),  которое Данте  все  же  употребляет, чтобы
показать  крайнее свое негодование. Далее  следует отступление  -- проклятие
итальянским  феодальным  властителям,  жадным   и  дерзким,  не   признающим
верховной власти императора.
  7 Последний Фредерик.-- Король Сицилии с 1296 до 1337 г.  сын Костанцы,
дочери короля Манфреда, и Педро III Арагонского. [См.: "Рай" XIX, 130--132 и
примеч. М. Л. Лозинского, где король Сицилии назван Фредириго II.-- Ред.]
  8 Второй Карл.--  Карл II  Анжуйский (ум. 1309),  король Неаполя. Данте
отозвался о нем весьма резко  в  "Чистилище" (VII, 127 и XX,  79) и в  "Рае"
(XIX, 127--129).
  9 Маркизы Иоанн и Адзо.-- Джованни, маркиз Монферратский (ум. в феврале
1305 г.) и Адзо VIII, маркиз д'Эсте (ум. 1308), отцеубийца ("Ад" XII, 112) и
предатель ("Чистилище"  V,  77).  О нем см. иронический отзыв Данте (II, 6).
Так как Джованни Монферратский здесь  упомянут как живой, следует заключить,
что первая книга "О народном красноречии" (по  крайней  мере гл. 1--13) была
написана до этой даты.
  10 ...Tragemi  d'e te focora,   e  t'e te a   olu tate.--  Третий  стих
известного  "контраста"  ("Ro a fre ca aule ti ima") Чело д'Алькамо.  Стихи
эти были сочинены в духе сицилийской народной песни (середина XIII в.).
  11  "Mado a,  dire  vi  volglio...".--  Данте  цитирует начало канцоны
Джакомо да Лентино,  придворного  нотариуса  императора  Фридриха II (обычно
Джакомо  именовали  "Нотариусом")   он  считался одним  из славнейших поэтов
Сицилии,  писавших на народном языке (ум. ок. 1250). Следующую канцону ("Per
fi o  amore...")  написал не  менее  знаменитый  сицилийский  поэт  Ринальдо
д'Аквино (ум.  ок.  1280),  знатный сеньор  из окружения Фридриха  II и  его
наследников.
  XIII
  1 ...Притязают на  честь блистательной народной речи.-- Данте  оказался
не  прав. Тосканский лег в основу итальянского литературного языка, одним из
трех  основателей  которого  считается  сам  автор  "Божественной  Комедии".
Отвергая тосканское  первенство, Данте остается верен своему принципу: целое
составляют  все части  (диалекты)   из каждой берется лучшее. Лучшего больше
всего в  придворном  сицилианском  и  в  стихах некоторых поэтов  Болоньи  и
Флоренции.  Принцип этот в основе своей  аристотелевский,  однако применение
его к лингвистике является изобретением автора "О народном красноречии".
  2 ...Гвиттоне  д'Ареццо.--  Данте  был  слишком  строг  к  вождю старой
тосканской  школы, с поэтикой которого боролись  последователи  "сладостного
нового  стиля". "Письма"  Гвиттоне --  лучший  образец итальянской прозы  до
Данте. См. суждение о Гвиттоне в "Чистилище" (XXIV, 55--62).
  3  Бонаджунта  из  Лукки.--  Посредственный  стихотворец, последователь
Гвиттоне  (ум.  ок.  1296)   он  полемизировал  с  Гвидо  Гвиницелли,  отцом
"сладостного нового стиля".
  4 Галло из Пизы.--  Судья из Пизы, о котором нам мало что известно. Две
его сохранившиеся канцоны носят следы местной фонетики.
  5 Мино Maкamо.-- Вероятно, стихотворец Бартоломео Мокато из  Сьены. Его
идентифицируют с Мико (Мино?) Мокато, которого как  автора баллаты упоминает
Боккаччо  в "Декамероне"  (X,  7).  Канцона Мино  Мокато, дошедшая  до  нас,
написана в сицилийском стиле.
  6  Брунетто  из  Флоренции.--  Брунетто Латини,  нотариус Флорентийской
республики   человек весьма образованный,  автор "Сокровища" (на французском
языке), переводчик древних, занимавшийся ораторским искусством  и политикой,
наставник  юношества, учитель  Данте. См. о нем в "Хронике" Джованни Виллани
(VIII,  10),  а также "Ад"  XV,  22--30  и примеч.  Строгое  суждение, здесь
высказанное,  относится   к   итальянским  стихам  Брунетто,  написанным   в
сицилийском духе (до нас дошла лишь одна канцона), уснащенным галлицизмами и
флорентийскими диалектными формами.
  7 ...Гвидо, Лапо и еще один...--  Гвидо Кавальканти, Лапо Джанни и "еще
один" -- Данте Алигьери. Ср. сонет Данте "О если б, Гвидо, Лапо, ты и я...".
Со  своим  другом  Лапо  Джанни, флорентийским нотариусом,  Данте-изгнанник,
вероятно, встретился в Болонье в 1302 г.
  8  ...Вынуждены  недостойно поставить  сейчас  за  ними.-- Т. е.  не по
дарованию, так  как  Чино  не  был  флорентийцем,  но  происходил  из города
Пистойи.
  9 ...Произношение этой буквы отличается крайней резкостью.-- Данте, как
истинный  тосканец, насмешлив. Высказанное им суждение о генуэзском диалекте
метко,  иронично,  но,  конечно, далеко  не  характеризует  это  итальянское
наречие,  отличавшееся во времена Данте склонностью к резко  звучащему звуку
"z".
  XIV
  1  Романья.--  Провинция Италии,  расположенная между областью  Венеции
Тосканой и Адриатическим морем.
  2 ...Их  город, при всей своей молодости, является, однако, средоточием
всей  провинции...--  Данте  наблюдал  особенности   говора   Форли   и  его
окрестностей,  когда  в  1303 г.  жил  в  этом  городе  при  дворе гибеллина
Скарпетты  Орделаффи,  капитана  флорентийских  Белых  гвельфов.  Непонятно,
почему Данте считает Форли "молодым городом",-- он существовал еще в римские
времена (Форум Ливии).
  3 ...Томмазо  и Уголино Буччола.-- Данте говорит "мы слышали", вероятно
вспоминая,  как  эти  поэты  из  Фаэнцы  читали  ему  стихи.  Судья  Томмазо
обменивался канцонами-посланиями  о природе  Амора  с  флорентийским  поэтом
Монте Андреа  Уголино, по прозвищу Буччола, сын гвельфа Альбериго (см.: "Ад"
XXXIII, 118),--  исполнитель страшной  мести своего  отца (1285)  умер около
1301 г. Он писал также на диалекте Фаэнцы.
  4 "Mercт"  и " o tй".--  Mercт (от  лат. mercatu )  -- рынок   o tй (от
лат.   o ita )  --  добро.  Точные  наблюдения  над особенностями  диалектов
Брешии, Вероны, Виченцы, Падуи заставляют предполагать, что Данте жил в этих
городах.
  5 ..."Nof" вместо " ovem" и "vif" вместо "vivu "...-- Nof (франц.  euf)
-- новый, vif (франц. vif) -- живой. Североитальянские формы  казались Данте
варварскими, так как отступали от общеитальянской фонетики ( uovo, vivo).
  6 Ильдебрандин Падуанский.--  Латинизированная форма итальянского имени
Альдобрандино  Медзабати из Падуи.  См. о нем  в  примеч.  к сонету  Данте о
Лизеттй 34 (CXVIII).
  7 ...Ни ему, как сказано, противоположное ...-- Диалект Брешии
и области Тревизо.
  8  ...Венецианское  наречие...--  Данте  отделяет  наречие  Венеции   и
прилегающих к ней лагун от диалекта Тревизо.
  XV
  1  ...То, что  остается от  итальянского леса.-- Данте отвергает в этой
главе наречия Феррары, Модены,  Реджо, Пармы, Турина, Алессандрии. Миланские
и пьемонтские  наречия,  приближающиеся к  французскому  и  провансальскому,
оскорбляли его  тосканский  слух.  Диалекты  эти  слишком отдалялись от того
образцового  итальянского языка, который  начал  вырабатываться  в Болонье и
Флоренции.  Интересен образ  "итальянский лес"  --  ср.  с " elva   elvagia"
("дикий лес") I песни "Ада".
  2 Имолийцы.-- Жители города Имолы.
  3 Сорделло.-- Прославленный итальянский трубадур, родом из Гойто,  близ
Мантуи. Жил в замках  феодалов  Италии,  Прованса,  Испании. Был  советником
Карла I Анжуйского и участвовал в его войне за неаполитанский престол против
короля Манфреда.  Умер  в 1269  г.  См. знаменитую сцену в "Чистилище"  (VI,
58--75).
  4   ...Придворную  народную  речь...--   О   "придворной"  (аулической)
итальянской речи см. настоящий трактат (I, 18).
  5  ..."Mo to" вместо "multo".--  Multo (итал. литер.)  --  много. Mo to
слышится и в современном наречии Пармы.
  6  ...Великий  Гвидо  Гвиницелли...--  В  латинском  оригинале  Maximu
"величайший", "первый" -- самый  известный  поэт Болоньи. "Мой  отец и  отец
лучших,  чем  я",--   говорит  Данте,  встретив  тень  Гвидо  Гвиницелли   в
"Чистилище" (XXVI, 97).
  7 Фабруццо, Онесто.-- Поэты  из Болоньи,  в стихах  которых встречаются
проблески,  предвещающие  "новый стиль". Следует  подчеркнуть  знание  Данте
болонских говоров.
  8  ..."Mado a, lo  fi o amor..."  -- В  этой канцоне Гвидо  Гвиницелли
старая сицилианская манера  далеко  еще  не преодолена  знаменитым болонским
поэтом. Данте хвалит канцону главным образом за чистоту языка.
  9 Гвидо Гизильери.-- Из произведений этого поэта ничего не сохранилось,
кроме цитируемого  начала одной  из канцон. Его идентифицировали  с Гвидо ди
Лоренцо Гизильери (упомянутым в документах между 1244 и 1277 гг.)  и с Гвидо
ди Оддоне де'Гизильери, умершим ок. 1280 г.
  10  Фабруццо.--  Фабруццо  ди  Томмазино, из  знатной  болонской  семьи
Ламбертацци. До нашего времени дошел всего один сонет морального содержания,
принадлежащий  перу Томмазино.  Язык сонета отличается диалектной  окраской.
Фабруццо был  племянником Фабро, который заслужил похвалу Данте ("Чистилище"
XIV, 100). Поэт Фабруццо был  менялой (род. ок. 1240).  Был изгнан вместе  с
другими гибеллинами в 1279 г.  вернулся на родину в конце XIII в. Умер около
1305 г. Быть может, был знаком с Данте в первые годы его изгнания.
  11  Онесто.-- Онесто  дельи Онести, болонский  поэт  (ок. 1240  --  ок.
1303). Канцона,  упоминаемая  Данте,  до  нас не дошла.  Все  же  от  Онесто
осталось пять других канцон и около двадцати сонетов. Он чрезвычайно почитал
Гвиттоне д'Ареццо,  переписывался с Чино  да  Пистойя (к нему обращены  семь
сонетов). Философское направление поэтов "сладостного стиля"  было Онесто не
по  душе.  Он  мог бы попасть в Дантов  Ад,  так как давал деньги взаймы под
большие проценты.
  XVI
  1  ...Не  отыскав пантеры...--  Метафора  "охота  на  пантеру" означает
обнаруживание  высокого,  блистательного  итальянского литературного  языка,
элементы  которого  находятся во  всех  диалектах Апеннинского  полуострова,
причем  ни одно  местное наречие не может быть избрано как  основное. О том,
что от пантеры исходит  благоухание, говорят Аристотель  ("История животных"
IX,  6, 612a,  12),  а  также  Плиний  в  "Естественной  истории"  и  Исидор
Севильский.  Об  этом Данте  мог  прочесть в "Сокровище" Брунетто Латини и в
разных средневековых "Физиологах".
  2 ...Всякий предмет измеръм в своем роде по тому, чту является в данном
роде  простейшим.--  Сущее  (e ),  по  Аристотелю  ("Метафизика"  V,  VII),
определяется при помощи простейших категорий, или предикатов.  Эти последние
являются  первичными   элементами,  которые  определяют  реальность  сущего,
наблюдаемого в различных  возможных его проявлениях. В это  определение,  по
учению    средневековых   аристотеликов,   входят:   качество,   количество,
соотношение,  действие,  влияние,  место,  время,  положение.  Из субстанции
исходят  все  предикаты. Одно  (неделимое Аристотеля -- "Метафизика"  I,  I)
слилось  в  средневековой  философии  с  платонизированным  представлением о
простейшем, первом принципе всего сущего. (Ср.: "Монархия" I, 15.) См. также
"Рай" XXVIII,  16--42, где  говорится о  точке,  об  одном,  первом принципе
Вселенной   "от этой  Точки,--  молвил  мой  вожатый,--  /  Зависят небеса и
естество" (ст. 41--42).
  3  Просто.-- В  средневековой философии в значении  " em liciter":  без
ограничения или добавления со стороны, прямо, непосредственно.
  4 ...По  которым измеряются и оцениваются поступки  италийцев.--  Данте
говорит: поскольку  мы  люди,  мы руководимся добродетелью  как граждане  мы
подчиняемся законам  как итальянцы мы имеем особенности, присущие всем,--  в
обычаях  и  нравах и  в  языке. Это общие  признаки  (качества), по  которым
определяются  достоинства  людей.  То, что  свойственно  всем  итальянцам,--
итальянский народный язык существует как некая простейшая субстанция всюду в
Италии   его качества проявляются во всех диалектах, но нигде полностью. Эта
мысль   Данте  в   прямой   зависимости  от   "единого   простейшего"  (u um
 im lici imum) аристотелевской философии,  но  применение  этих философских
принципов  к лингвистике является новым и  небывалым в  истории  культуры  и
принадлежит гению  Данте.  "Род"  (ge u ,  u um)  распадается  на  отдельные
манифестации в  языке, на реально ощутимые  диалекты. Данте,  таким образом,
ставит явления языка на один уровень  с гражданскими законами и юридическими
нормами  для  утверждения  внутреннего  единства  Италии. Вместе  с  тем  он
открывает пути лингвистике нового времени.
  5 Итак,  найдя  то, что  мы отыскивали...-- Т. е. народный  итальянский
язык.
  XVII
  1 Разве слуги ее не превосходят славой любых государей...-- Итальянские
поэты, пишущие на блистательном народном языке, утверждал Данте, превосходят
славой королей и  феодальных сеньоров, нередко чуждых истинному благородству
духа.  Здесь  понятие славы писателя  приближается к  ренессансным  похвалам
человеку-творцу. Впрочем, было замечено, что начиная с XI в. поэты не только
светские,  но и духовные все чаще и  чаще подчеркивали в своих произведениях
достоинства  избранника муз.  Анри  д'Авранш посвятил императору Фридриху II
латинскую  поэму, в которой объявлял,  что в своем царстве,  т. е. в царстве
поэзии, он государь ("оба мы монархи" -- " umu  am o mo archi"). Жан де Мен,
автор "Романа о  Розе",  также  уверял, что  благородство рождения не  имеет
большого  значения  и  что важнее  благородство  разума,  более свойственное
литераторам (клирикам), чем королям и князьям.
  XVIII
  1 ...Из италийского леса? -- Ср. начало главы XV.
  2  ...Будь   у  нас,  италийцев,  королевский   двор,  она   стала   бы
палатинской.--  Королевский и  императорский  двор  во времена  Фридриха  II
Гогенштауфена был в  Сицилии (см. похвалу Фридриху  II  и его сыну  Манфреду
выше, I,  12). После  смерти этих  государей  Италия  лишилась  того центра,
который мог бы способствовать возникновению  изысканного придворного языка и
вместе с тем языка высшей судебной администрации (как во Франции, в Париже).
Данте не допускал мысли, что таким центром мог бы стать для  Италии Неаполь,
где воцарилась ненавистная ему Анжуйская династия.
  3  ...Находит  приют  в ничтожных  убежищах...--  У  мелких  правителей
Италии.
  4 Заслуживает  она  и  названия  правильной...--  Так  переводчик  (для
сохранения игры слов оригинала)  передает "merito  curiale  dice dum". Здесь
"курия"  означает  высшее  судилище короля или  императора.  Лат.  " tatera"
("весы правосудия") переведены -- "правило". "Curia" ("aula") в Средние века
назывался  дворец  правителя,  центр  управления,  куда стекались  владетели
феодов и представители  городов. Император  или король и  их окружение имели
две высшие функции: законодательную и судебную. Понятие "придворный" у Данте
не соответствует понятию "cor-tigiamo" XVI в., но имеет вполне средневековое
значение.
  5   ...Благодатный  светоч   разума   (gratorium  lume   ratio i )   --
проистекает,  по  мнению Данте,  из  римского права, единого  в  разобщенных
провинциях  и городах Италии, а также  из внутреннего единства  итальянского
литературного языка, связанного с диалектами и стоящего над ними.
  XIX
  1 ...Народной  италийскою речью.-- В оригинале: "latium vulgare". Данте
утверждает  в заключении первой книги своего трактата, что не "сицилийскими"
или   "тосканскими",  следует  называть  поэзию  и  прозу  языка  " i",   но
италийскими,  утверждая,  таким  образом,  что  существует общий итальянский
язык.
  2 ...Обеих марок  -- Т.  е.  Тревизской  марки  (на север  и восток  от
Венеции)  и  Анконской  (г.  Анкона).  Однако  Данте  не  приводил  примеров
"возвышенной литературной речи" Анконы и Ломбардии.
  КНИГА ВТОРАЯ
  I
  1 ...Наилучший  язык  не присущ никому,  кроме обладающих дарованием  и
знанием.--  Данте  еще  раз  высказывает  мысль  о  первенстве  в  искусстве
одаренных и знающих (ср.: "Новая Жизнь", гл. XXV).
  II
  1 ...Душой растительной, животной и разумной...--  См.: "Новая  Жизнь",
примеч. 4, 6, 8 к гл. II.
  2 ...Объединяется с естеством ангельским.-- См.: "Пир" III, 2, 3.
  3  ...Любовным  наслаждением.--  В   оригинале  --  "ve u ",  в  смысле
чувственной любви.
  4  Бертран де Борн.-- Знаменитый провансальский трубадур (род.  до 1140
г.). В 1215 г. упомянут как монах монастыря Далон. До пострижения Бертран де
Борн был блестящим рыцарем, воспевавшим военные подвиги. Он поссорил  принца
Генриха (ум. 1183) с его отцом, королем Англии, и был виновником войны между
ними. Данте  говорит с большим уважением  о  щедрости  Бертрана  де Борна  в
"Пире" (IV, 11). В "Аду" Бертран  появляется в девятом рве, среди зачинщиков
раздоров и  поджигателей  войны:  его  безголовое тело шагает  среди  тьмы и
держит в руке за космы свою голову как фонарь.
  5 Арнаут Даниель.-- Ar autz  Da iel  не менее  известный  трубадур, чем
Бертран де  Борн.  Его литературная деятельность относится к  1180--1210 гг.
Поэзия его отличается  редкими  и  сложными формами (cara  rima ), затаенным
смыслом,  новаторством   в  его стихах  много  неологизмов. Гвидо Гвиницелли
назвал  в "Чистилище"  (XXVI, 117) Арнаута Даниеля лучшим  "ковачом  родного
слова". Он  имел значительное влияние на Данте (см. секстины в цикле "Стихов
о Каменной Даме").
  6 Герард де Борнель (Геральд де Борнейль).-- Данте хвалит его здесь как
поэта  добродетели и справедливости (rectitudo), глашатая морального начала,
ставя  его выше  поэтов любви.  Однако в "Чистилище" (XXVI,  118--120) Данте
предпочитает "лимузинцу" Арнаута Даниеля.
  7  ...Чино  да Пистойя -- любовь, друг  его -- справедливость.--  Данте
уступает   Чино  пальму  первенства  как  поэту  любви,  оставляя  за  собой
первенство в области поэзии моральной,  аллегорической и поучительной (таким
он и является нам в "Пире").
  8 ..."No    o c mudar...".--  Провансальский комментарий (razo) к  этой
канцоне  рассказывает,  что,  побуждаемый воинственными  песнями Бертрана де
Борна, Ричард  Львиное  Сердце, король  Англии,  объявил  войну  Филиппу  II
Августу, королю Франции,  в 1194  г. Тогда трубадур написал  эту сирвентезу,
вызвавшую восхищение воинственных баронов.
  9  ..."L'aurе amara...".--  Так  начинается  любовная  канцона  Арнаута
Даниеля, отличающаяся сложностью рифм и музыкальностью.
  10 ..."Per   olaz reveillar...".-- Первый стих морализирующей  сирвенты
(боевая  песня, иногда  сатира, пререкание) Геральда де Борнейля,  в которой
автор оплакивает исчезновение добродетели и куртуазии в замках сильных  мира
сего  и говорит  о том,  что там царят обман и  насилие.  Дом  трубадура был
разграблен мощным  феодалом, и сам он  должен  был  спасаться бегством. Тема
близкая Данте.
  11 ..."Dig o  o o...".-- Любовная  канцона  Чино да Пистойя, написанная
еще   под   влиянием   "старой"   сицилийской   манеры,  но   с   некоторыми
стилистическими особенностями "сладостного нового стиля".
  12  ..."Doglia  mi reca...".-- См. перевод канцоны Данте  "Стремление к
тому, что с правдой дружит..." 64 (CVI) и примеч. к ней.
  III
  1 ...Баллаты стоят выше сонетов.-- Баллаты, предназначенные для  музыки
и танцев, писались средним стилем. Сонет мог "подыматься" до высокого стиля,
но также "падать" до низкого и принимать простонародные выражения  и вольную
лексику городской сатиры.
  2 ...Все  достойное  возвышеннейшей народной  речи должно  излагаться в
канцонах.-- Взгляд  Данте и его  друзей на канцону чрезвычайно интересен для
теории  литературы и исторической  поэтики.  Впоследствии  Данте отойдет  от
пуризма этой главы. В  песнях "Божественной Комедии" дерзновенно смешиваются
все стили.
  IV
  1 В четвертой книге  нашего труда...--  К сожалению, третья и четвертая
книги написаны не  были. Здесь мы видим, что Данте относит баллату и сонет к
среднему стилю. Сонет мог быть написан и низким стилем. К среднему и низкому
стилям относились легкая лирика и сатирическая поэзия.
  2  Мы  напоминаем,  что  неоднократно  называли  слагателей  стихов  на
народной речи поэтами...-- Во времена Данте поэтами обычно назывались только
римские и греческие авторы, писавшие стихами. См. выше (II, 1)  ср. мнение о
поэтах и слагателях стихов в "Новой Жизни" (гл. XXV).
  3 Вымысел,  облеченный в  риторику и музыку.--  Определение поэзии  как
фантазии  в   сочетании   с   риторикой   свойственно  латинским  теоретикам
литературы. Напомним, что у Данте небо риторики (Венеры) вместе с тем и небо
поэзии. Форма (музыка) и содержание  (риторика) делятся, по мнению Данте, но
должны  сливаться в акте творчества  в некое гармоническое целое (ср.: "Пир"
I, 7  II, 9--12  III. 4, 9--10  IV, 6).
  4 Нам  следует  равняться по  законам  их  ученой  поэтики.-- Собираясь
писать   поэтику  народного   языка,  Данте  решил  следовать   как  образцу
греко-латинской. Можно  предположить, что  ему были известны  также  поэтики
XIII в. Жана де Гарланда, Гофруа де Венсофа и других.
  5  "Вы избирайте предмет...".--  Ст.  38 и  ел.  "Поэтики" Горация. Эти
советы латинского поэта упоминает в начале своей "Поэтики" Жан де Гарланд.
  6 Спасение, любовь и добродетель...-- "Спасение" здесь следует понимать
не  метафизически, а как "защита",  "оборона". Данте полагает,  что спасение
семьи и родины следует отстаивать силою оружия. Три темы -- оборона, любовь,
добродетель -- и являются главными темами поэзии и жизни.
  7 Геликон -- гора муз.
  8 Вот в чем задача и труд...-- Реминисценция из "Энеиды" (VI, 129).
  V
  1  Ни  короче трехсложного.-- Данте приступает к исследованию народного
итальянского  стихосложения.  Из  опыта  поэтов  "сладостного  стиля"  Данте
выработал взгляды о "преимуществе" того или иного силлабического размера. Он
не останавливался на вопросе тонического начала в итальянском стихе.
  2  ..."Ara  au irez...".--  Канцона  Геральда  де Борнейля (Герарда  де
Борнеля), говорящая о возвышенной любви.
  3 ..."De fi  amor  i vie t  e  et  o tй..."...-- Канцона уже упомянутая
(I,  9).  Каждая   станца  содержит  восемь  одиннадцатисложных  стихов  (по
французскому счету -- десятисложных).  Данте не  слишком хорошо был знаком с
французской лирической  поэзией XII--XIII вв.  стихи  провансальцев он  знал
лучше.
  4  ..."Al  cor ge tile...".--  Знаменитая "программная"  канцона  Гвидо
Гвиницелли. Ср.  другой стих  из той  же канцоны, цитируемый в этом трактате
(I, 9).
  5 ..."Amor, che lu giame te т'ai  me ato".-- Та же канцона цитировалась
без имени автора выше (1,12). Ее автор  -- Гвидо делле Колонне -- был судьей
в  Мессине  между  1257  и  1280  гг. Ему  принадлежит  латинский перевод  с
французского  романа  "История  разрушения  Трои",  переведенного   затем  с
латинского на десятки европейских языков и ставшего общеизвестным.
  6 "Per fi o amore vo  м letame te...".-- См. выше (I, 12).
  7 "No    ero che giа  mai...".--  Канцона Чино да Пистойя, воспевающая
Амора как безжалостного тирана (подобно Гвидо Кавальканти).
  8  "Аmor,  che  movi...".--  См.  примеч. к этой канцоне Данте  "О  Бог
любви..." 38 (ХС).
  9  Стихами же с  четным  числом  слогов  пользуемся  мы лишь  в  редких
случаях...-- Теория  пифагорейцев  отдавала  преимущество  нечетным  числам.
Данте почерпнул это  заключение  из  "Метафизики"  Аристотеля.  Заметим, что
нечетное  количество  слогов  (5,  7,  11)  соответствует  природному  строю
итальянского стиха.
  VI
  1   ...Аристотель   философствовал   во  времена  Александра.--  Пример
построения фразы  согласно с  школьными грамматическими правилами. Эта фраза
соответствует "единому строю" ("u am  co tructio")  знаменитого  латинского
грамматика  V --  начала VI  в. Присциана и его средневековых  комментаторов
(Уго  Сан-Викторского и др.), т.  е. наиболее  последовательному, простому и
логическому.  В оригинале  по-латыни  в  окончании  ритмическая  фигура, так
называемый cur u   velox.  Чтобы передать его, следовало бы  перевести:  "Во
времена Александра философствовал Аристотель" (((uґ((((uґ(), но это нарушило
бы простейший строй с подлежащим в начале фразы.
  2  ...Петр очень любит госпожу Берту.-- В оригинале --  "cur u   la u "
("dуmi am  Bйrtam", uґ((uґ(). Пример  правилен, но обычен.  На  первом месте
подлежащее, затем сказуемое, наконец  дополнение. Неприхотливая  конструкция
эта  --  романская.  Имена  Петр и  Берта обычны  в грамматических  примерах
Средневековья.
  3  ...Возвращается  на  родину  лишь  в   сновидениях.--  Пример  более
изысканный,  но вместе с  тем и искусственный,  так как он близок к сложному
строю  классической латыни. В  латинском оригинале на  конце "cur u   la u "
(" om iб do   revi u t",  ((uґ((uґ().  Данте   считает  эту  латынь   более
совершенной,  чем  простая  "романская"  фраза.  Отметим  автобиографический
характер примера.
  4  ...Lauda ili   di cretio marchio i  E te i   et   ua  mag ifice tia
 re arata   cu cti ,   illum   facit   e e  dilectum.--   Искусственной   и
"поверхностной"  являются слишком изысканные вторая  и  третья  части фразы.
Данте был  противником  таких оборотов,  свойственных  придворным  льстецам.
Данте, конечно, иронизирует. Сарказм  подчеркивается  самим  именем  маркиза
д'Эсте, которого Данте ославил как тирана: см. выше (I, 13), а также строгое
суждение  Данте  о   маркизе  в  "Божественной  Комедии"   ("Ад"  XII,  112
"Чистилище" V, 77  XX, 80).
  5  ...Nequicquam  Tri acriam  Totila  ecu du  adivit.-- Латинская фраза
вначале  построена  при  помощи   абсолютного   аблятива.  Фраза  отличается
краткостью   и   элегантностью.   Данте   искал   для   итальянского   языка
выразительности и  правильности классической латыни.  Латынь, по его мнению,
была школой для "вольгаре".  Данте настаивал и  на  значении  этого примера:
"второй Тотила" (Тотила,  по  преданию,  разрушил Флоренцию) --  принц  Карл
Валуа,  приведший  в 1301  г. к власти Черных  гвельфов.  После расправы  во
Флоренции с врагами папы (когда Данте и его друзья были изгнаны) французский
принц осенью 1302 г. устремился завоевывать Сицилию (Тринакрию), но потерпел
поражение. Джованни Виллани писал: "Господин Карл отправился как примиритель
в Тоскану и оставил этот край объятым войной  он направился в Сицилию, чтобы
воевать, и, пристыженный, запросил мира" ("Хроника" VIII, 43--50).
  6 ..."Si   er  mo  So retot   поп  fo ..."...--  Начало  морализирующей
блестящей канцоны  Герарда де Борнеля.  "Учитель трубадуров" осуждает  новые
времена:  правители больше  не ценят поэзию,  забыли о чести и доблести  они
предпочитают  насилие.  Данте  нравилась  блестящая  риторика этой  канцоны.
"Лучший"  (So retot )  в  этой  канцоне  -- друг  трубадура Рамон  Бернар де
Ровинья из Гаскони.
  7  ..."Ta   m'a elli ..."...--  Песнь  Фольке  де  Марселя,  известного
трубадура  (по  отцу   --  итальянца  из  Генуи),  родившегося   в  Марселе.
Поэтическая деятельность Фольке протекала между 1180 и 1195 гг. После смерти
своего  сеньора,  виконта  Марсельского  Бараля Прекрасного и  его  жены,  в
которую трубадур был влюблен, Фольке стал  монахом,  затем епископом  Тулузы
(1205). Умер он в 1231 г. Данте поместил трубадура-епископа в "Раю", на небе
Венеры, среди  любящих душ  (IX, 67). Он высоко  ценил поэтическое искусство
Фольке, знатока риторики, игравшего антитезами и метафорами.
  8 ..."Sol   ui che  ai..."...-- Канцона Арнаута Даниеля, уже упомянутая
(II, 2).
  9  ..."Nul   hom   поп   ot..."...--   Канцона  Намерика  де  Бельнуйя,
по-провансальски Аймерик де Беленой (Aimeric de  Bele oi). О нем сохранилось
мало сведений.  Его  деятельность  относится к  1217--1242  гг.  Намерик  де
Бельнуй был клириком, затем  стал трубадуром, умер  в  Каталонии. Он жил при
дворе  Раймонда  Беренгария  IV, графа  Прованского (1209--1245), посещал  и
другие  феодальные дворы, в  том числе  замок  маркиза Куррадо I Маласпина в
Луниджане. Данте считал Намерика де Бельнуйя испанцем (см. II, 12).
  10  ..."Si com l'ar re ..."...-- Канцона Аймерика де Пегильяна (Aimeric
de Peguilha ), купеческого сына из Тулузы, ставшего  трубадуром. Он скитался
по замкам Испании и Италии. Известно о его пребывании  при дворе  императора
Фридриха II  он  был также  гостем маркиза Гульельмо Маласпина. Деятельность
этого трубадура  относится к первой четверти XIII в. В этой канцоне  Аймерик
пел о чувственной любви.
  11 ..."Ire  d'amor..."...-- Данте приписывает эту канцону  королю  Тибо
Наваррскому, графу Шампанскому (см. выше цитату из его стихотворения, I, 9),
на самом деле она  написана трувером конца XII в.  Гасом Брюле (Gace Brulй),
также родом из Шампани.
  12 ..."A chor che l'aigua..."...-- Автор канцоны -- "Судья из Мессины",
т. е. Гвидо  делле Колонне. См. II, 5, где эта канцона приведена впервые. Из
всех поэтов Сицилии Данте более всего ценил "Судью из Мессины".
  13  ..."Teg o de folle'm re a..."...--  Канцона  Гвидо  Гвиницелли. Она
посвящена  психологическому  анализу  чувств   влюбленного  и,  по-видимому,
пленила Данте мастерским построением.
  14 ..."Poi che de doglia..."...-- Отдельная станца первого друга Данте.
По провансальской терминологии, "co la e ar a" (как  станца  самого Данте в
гл.  XXVII "Новой Жизни").  В ней одна  из главных тем Гвидо  Кавальканти --
столкновение между разумом и страстью.
  15 ..."Aveg a сhe io  aggia..."...-- Начало канцоны, в которой Чино, по
авторитетному  мнению  Микеле  Барби, утешал  Данте  после  смерти  Беатриче
(1290).
  16 ..."Amor che   e la  me te mi ragio a".-- Канцона Данте, открывающая
третий трактат "Пира". Интересен  выбор именно этой  аллегорической канцоны,
по  своей системе поэтических  образов еще связанной  "со  сладостным  новым
стилем". Эту канцону поет Каселла в "Чистилище" (II, 112--117).
  17 ...Полезнее всего  было бы  знакомство  с  образцовыми  поэтами...--
Следует перечисление латинских поэтов, в котором названы почти  те же авторы
классической древности, что и в Лимбе,  в IV песни  "Ада" (ст.  88--90),  за
исключением Стация, который  появляется в  "Чистилище". Не хватает  Горация,
который  был  для  Данте  по  средневековой  традиции  сатириком  и  автором
"Поэтического искусства".
  18 Тит  Ливий.--  Данте особенно почитал среди  древних  историков Тита
Ливия. В XXVIII  песни "Ада"  (ст.  12)  читаем:  "Как пишет Ливий, истинный
вполне". Имя Ливия неоднократно упоминается в "Пире" и в "Монархии". Вряд ли
Данте был знаком с творениями Ливия из первоисточника  он пользовался весьма
ходким в Средние века сокращением Флора ("E itoma"). Однако некоторые цитаты
"Монархии" убеждают  в  том, что  Данте  все  же  была известна  в оригинале
"Первая декада" Ливия.
  19 Плиний.-- В Средние века Старшего Плиния и Младшего часто смешивали.
В  руках Данте  была, по-видимому, "Естественная история". Отрывки из  этого
произведения  он  мог  найти у  разных средневековых  авторов  (например,  у
Винцента из Бове). Ему известны  были и "Письма" Плиния  Младшего,  выбор из
которых  можно  найти  у  Винцента из  Бове  в  "Историческом зерцале",  как
предполагает М. Шанц ("История  римской  литературы"  II, II, 361). Рукопись
этого произведения находилась в Вероне и, вероятно, была известна Данте.
  20  Фронтин.-- Данте,  вероятно, думал о  "Книгах  военного  лукавства"
("Stratagematico ",  Li ri  IV)  Сикста  Юлия  Фронтина,  римского  консула,
полководца и писателя (ок. 40--105 гг. н. э.).
  21 Орозий.-- "История против язычников" Павла Орозия (начало V в.) была
одним из  распространеннейших в Средние века сочинений. Данте  часто  черпал
исторические  сведения из этого источника. Торжественный и приподнятый стиль
Орозия нравился автору трактата "О народном красноречии".
  22  ...С которыми  приглашает нас вести знакомство подруга забота.-- Т.
е.  забота о приобретении дальнейших познаний, "муза книгохранилищ", которой
Данте посвящал свои досуги в Болонье, Вероне, Падуе.
  23  ...Приспешники  невежества,  превозносящие  Гвиттоне  д'Ареццо...--
Здесь Данте говорит  не только  как  представитель  новой поэтической школы,
враждебной последователям Гвиттоне, но также как гуманист, восстающий против
самодовольной косности.
  VII
  1  ...Из-за  чего  искривляется  определенная  линия   добродетели...--
"Моральное  совершенство находится посредине" --  мысль,  не раз высказанная
Аристотелем, например, в  "Этике" (IV, IV, 15). Данте в "Пире" предупреждает
о  том, что  следует опасаться  свернуть со  среднего верного пути (IV, 17),
также в  "Рае" (XXII, 35).  Нарушение  меры почиталось грехом у  итальянских
поэтов XIII в., а также у трубадуров и труверов.
  2  ...Как важно  отсеивать отборные  слова...--  Для  создания высокого
стиля Данте приступает прежде  всего к отбору слов. Сторонником лексического
пуризма  будет  в XVI в.  Пьетро Бембо, осудивший  многие слова  и выражения
самого  Данте.   В   "Божественной  Комедии"   Данте   откажется  от   этого
"отсеивания"   его гений  найдет  применение  в  должном  месте  тем словам,
которые он отбросил.
  3 "Ho orifica ilitudi itate".-- Данте подсчитывает количество  слогов в
"длинных словах", чтобы найти их границу. Он отмечает в латинском как предел
1 и 12--13 слогов, устанавливая прямую связь между ритмом и комбинацией слов
разной длины.
  VIII
  1  ...Да  и  мы подобные  слова,  написанные на  листочках и  никем  не
исполняемые, называем  канцонами.-- Во времена Данте  произошел разрыв между
поэзией и музыкой  поэт стал независим от исполнителя. Канцоны еще пелись, и
размер их был связан с тем или иным  музыкальным строем, но  уже часто стихи
были предназначены только для чтения.
  2 Итак, мы говорим,  что канцона... есть соединение  трагическим слогом
равных  станц  без  репризы  в единую  мысль...-- Канцона, по  мнению Данте,
должна  сочиняться  "трагическим", т.  е.  высоким, стилем  (соблюдая  отбор
лексики и  правильный грамматический строй). Каждая станца (строфа) канцоны,
кроме  заключительной "посылки"  (обращения),  должна ритмически быть равной
предыдущей. Кроме того, в ней не должно быть повтора, припева (репризы), как
в  баллатах  и канцонеттах, которые  пишутся  средним, а  не высоким стилем.
Данте  также считал необходимым единство мысли в каждой станце. Он настаивал
на том,  что  в канцоне должны преобладать одиннадцатисложные стихи, изредка
пересекаемые  семисложными,  причем  канцона  не должна  начинаться  кратким
стихом, что случалось, впрочем, у других поэтов "сладостного стиля".
  3 ..."Do e, che avete i telletto  d'amore..." --  Как один из образцов
совершенной канцоны Данте приводит свою раннюю канцону  (см.: "Новая Жизнь",
гл. XIX). Заметим, что эта канцона содержит только одиннадцатисложные стихи.
  4 ...Об этом  мы  намерены рассуждать в  книге четвертой.-- Она не была
написана.
  IX
  1 Станца.-- Строфа в средневековой латинской лирике называлась "копула"
(co ula), в провансальской  -- "кобла"  (co la).  Слово "станца"  ( ta za) в
итальянском языке  народного происхождения. Станца, повторяющаяся в канцоне,
является ее основной единицей.
  2 Ведь в каждой станце допустимо обновлять рифмы и повторять  одни и те
же как угодно...-- В  итальянской поэзии  XIII -- начала XIV в. система рифм
во всех строфах строго повторялась, причем, конечно, варьировались созвучные
слова [см. схемы рифм в примеч. к канцонам в т. 4 наст. собр. соч.-- Ред.].
  3  ...Это  искусство  содержится  в том, что мы  назвали "расположением
частей".--  Рифма связывает  и вместе с тем делит строфы канцоны. От системы
рифм зависит в значительной степени архитектоника канцоны. См. о рифме ниже,
в гл. XIII.
  Х
  1  ...Совершенное  познание  каждого  предмета   определено   конечными
элементами, как  свидетельствует  учитель мудрецов в начале  его "Физики".--
"Конечные  элементы",  т.  е.  наиболее  простые,  из  которых  составляется
что-либо   здесь -- основные  элементы, необходимые для  определения канцоны
(ее "определители"). "Учитель мудрецов" -- Аристотель.
  2 ...Всякая станца должна быть слажена для восприятия  некого голоса.--
Музыкальная мелодия может быть реальной или же, при отрыве стихов от напева,
только идеальной, как часто в итальянской поэзии XIII в.
  3  Диеза  (die i ).--  В  поэтической  терминологии  переход  от  одной
музыкальной  фразы к другой. Так определяет диезу Исидор Севильский в  своих
"Этимологиях"  (XX, 6). В просторечии  диеза  называлась "оборотом" (volta).
Этот последний термин не следует смешивать с "volte" (ver u ),  обозначающим
вторую часть станцы с мелодическим повтором после диезы.
  4 ..."На склоне дня в великом круге тени".-- Данте написал эту канцону,
вернее, секстину 67(CI), по  системе  трубадура Арнаута Даниеля  -- на  один
голос,  без  "оборота".  По-провансальски   такой  строй  называется  "co la
di oluta". В  секстине рифмы заменены  словами-рифмами,  приближающимися  к
ассонансам. Мы считаем, что  упоминание этой  секстины  указывает на то, что
десятая глава второй книги  была написана около  1306--1307 гг., когда Данте
писал "Стихи о Каменной Даме".
  5 ...Мы  говорим, что  станца имеет стопы  их подобает иметь  две, хотя
иной раз их  бывает и три...-- "Стопы"  (в оригинале   ede ),  по-итальянски
 iedi, не имеют  ничего общего с классическими латинскими стопами. "Стопами"
называлась в  итальянской поэтике  XIII в. первая часть  станцы, заключающая
обычно  6  или  8 стихов.  В редких случаях встречаются 10 и даже 12 стихов,
как,  например, в канцоне 63 (LXXXIII) "Когда  меня Амор  обрек  печали...".
Примеры "стоп": 1) ABC, ВАС  2)  АВВС, АВВС   3) ABBCd, ACcBd.  В  последнем
примере    малые   буквы    обозначают   семисложные   стихи   (большие   --
одиннадцатисложные). В  итальянской  канцоне  две  "стопы" (в  примерах  они
разделены запятой). В провансальской поэзии встречаются три "стопы".
  6  Повороты  (лат. ver u , итал. volte).-- Так называется  один из двух
основных видов  второй части станцы у Данте и других итальянских поэтов  его
времени. Чаще  всего  во второй части 6--8 стихов,  но может  быть и больше.
Например, в канцоне  39  (XCI)  "Io   e to   i  d'Amor la gra    o a za..."
("Могущество Амора  таково...") volte  охватывает 10 стихов: CDDE, CDDE, GG.
Парная рифма на конце (com i atio) считается обычно вне системы.
  7  Лицо  (лат. fra , итал.  fro te).--  Данте изобрел  термин "fro te"
(лицо) для объяснения провансальских станц, неделимых в первой  своей части.
Этот термин бесполезен для объяснения итальянских канцон.
  8 Сирма ("хвост").-- "Сирма" -- слово греческое, ученого происхождения,
вошедшее в терминологию латинских музыкальных трактатов  у  Данте обозначает
вторую часть  станцы. Итальянская станца,  таким  образом, состоит из "стоп"
( iedi)  в  первой  части и  "поворотов" (volte), или  "сирмы",  во  второй.
Комбинация "стоп"  и "поворотов"  типична для провансальского стихосложения,
но  встречается  также у французских  труверов. Комбинация  "стоп" и "сирмы"
типична  для  лирики  итальянской  и  господствует в  французской.  Немецкие
миннезингеры, бывшие под  сильным  французским  влиянием, восприняли тройной
строй труверов -- две "стопы" в первой части и "сирма" во второй (по-немецки
Stolle   u d  Aufge a g).  "Сирма" рассматривается  как слитная  ритмическая
фигура, в отличие от "поворотов".  Так, например, в  канцоне "Amor che  e la
me te mi ragio a..." ("Амор красноречиво говорит...") схема следующая: АВВС,
АВВС  С, DEe  DEe DFDF,  GG. Рифма С -- связь между  частями (co cate atio)
заключительные рифмы GG (com i atio) считаются здесь вне системы.
  XI
  1  ..."Лицо"  с  "поворотами"...-- Только  теоретическая возможность  в
итальянском,  реальная  для  провансальского.  Отметим,  что Данте стремился
создать не только итальянскую, но общероманскую систему стихосложения.
  2  ...Иногда "лицо"  превосходит  "повороты"...--  Рассуждение  Данте о
преимуществе  (скорее   количественном,   чем   качественном)   "лица"   или
"поворотов" абстрактно, в чем Данте и сам признается.
  3 ..."Traggemi de la me te...".-- Эта канцона Данте до нас не дошла.
  4 ..."Amor, che movi...".-- Схема этой канцоны  следующая: А ВС,  А ВС
С,  DdEEF, eF.  Стопа содержит 8  стихов, а  сирма -- 7.  В  первой части 80
слогов, во второй 69.
  5 ..."Do a  ieto a...".-- Схема следующая: АВС, АВС  CDdEeC, DD. Рифма
С связывает обе части. В конце "комбинация" (DD). В первой части ("стопа") 6
стихов, во второй части ("сирма") -- 8. Число слогов 66 + 80.
  6 ..."Стопы" получают друг  от друга взаимное равенство стихов и слогов
и расположение потому, что иначе не могло бы  получаться повтора напева.-- В
XIII--XIV вв.  поэзия еще не вполне оторвана  от  музыки.  Гармония  требует
балансирования не только количества стихов, но также количества слогов. Так,
например, семисложный стих  между одиннадцатисложным должен  в каждой строфе
занимать то же место, чтобы не нарушить повтор мелодии.
  XII
  1 Гвидо Флорентийского...-- Т. е. Гвидо Кавальканти, в отличие от Гвидо
Болонского (Гвиницелли).
  2  ..."Do a  me   rega...".--  Известная   философская  канцона  Гвидо
Кавальканти о сущности Амора.
  3 ..."Do e ch'avete...".-- "Новая Жизнь" (гл. XIX).
  4  Намерик  де Бельнуй.-- Аймерик де Бельной,  известный провансальский
трубадур, которого Данте ошибочно считал испанцем  он умер  в Каталонии (см.
выше, II, 6).
  5 ...Некоторые  начинали при трагическом слоге  со стиха  семисложного
это  болонцы  Гвидо  Гвиницелли,   Гвидо  Гизильери  и  Фабруццо...--  Данте
добавляет:  "...да и некоторые другие". Правила о том, что в начале канцоны,
написанной высоким  ("трагическим") стилем, должен стоять одиннадцатисложный
стих, придерживались Данте и  более или менее Гвидо Кавальканти. Оно не было
свойственно трубадурам, а также сицилийским и болонским поэтам. Заметим, что
приведенная  как  образец изысканного стиля (II, 2)  канцона Чино да Пистойя
"Dig o  o o lo de morte..." начинается с семисложного стиха.
  6  ..."De  fermo  offerire...".-- Канцона Гвидо Гвиницелли, от  которой
сохранилось лишь две станцы.
  7 ..."Do a, lo fermo core"...-- См. выше, I, 15.
  8  "Lo  meo  lo ta o gire"...--  Канцона эта,  написанная  Фабруццо  из
Болоньи (см. I, 15), нам неизвестна.
  9 ...Их трагическая поэзия не лишена оттенка элегичности.-- Данте хочет
сказать,  что в приведенных канцонах  трех поэтов из Болоньи не  выдержан до
конца высокий "трагический" стиль. Канцоны эти написаны, скорее, в среднем и
даже  в "жалобном"  стиле ( tilu  mi erorum), присущем в поэтике  Данте лишь
элегиям (ср. II, 4), т. е. ламентациям несчастных любовников.
  10  ...Как  отголосок  на  рифму  предыдущего стиха.-- В  первой  части
сложной  конструкции  канцоны Данте "Po cia ch'Amor..."  ("Когда  меня  Амор
обрек печали...")  встречаются  краткие  стихи  и внутренние рифмы,  которые
Данте предлагает рассматривать как нечто зависящее от более  длинных стихов,
как  их отголоски. Схема следующая (две "стопы"  в первой части и "сирма" со
"связывающей рифмой": d: Aa5a3B 7c7D, Aa5a3B 7c7D: d7Ee7F, Gg7F. Надстрочное
а3 обозначает  внутреннюю рифму  7 после малой  буквы -- семисложные  стихи.
Отметим  одинаковую  структуру двух "стоп"  первой части. Вторая  часть, как
обычно у флорентийских поэтов, содержит другие рифмы, кроме связывающей (d).
  11 ..."Стопы"  и  "повороты"  ни в  чем, кроме положения в  станце,  не
различаются...--  "Стопы",  как  мы  уже видели, воспроизводят одна  другую,
однако "поворотами" могут варьироваться рифмы (о чем Данте не говорит). Так,
например, в известной канцоне  из "Новой Жизни" "Do e che  avete i telletto
d'Amore" (XIX) вторая часть имеет следующую схему: CDD, СЕE.
  XIII
  1  ...Когда  обратимся  к  средней поэзии.-- К сожалению, вторая  книга
трактата "О народном красноречии"  обрывается в самом  начале  четырнадцатой
главы.  Поэтому  мы  можем лишь  догадываться о  том,  чту  Данте  собирался
написать о  формах среднего стиля (баллате, канцонеттах, сонете) в четвертой
книге этого сочинения (см.: II, 4, 8).
  2  ...Станца  без  рифмы...--  Мы  знаем  пример  такой  станцы  (rima
di oluta )  в секстинах  Арнаута Даниеля  и  самого  Данте. См. подробнее в
примеч. к циклу "Стихи о Каменной Даме".
  3 ...Станца, все стихи которой оканчиваются  на одну и ту же рифму...--
У Арнаута Даниеля сирвента ("Puoi  e   Raimo ") написана на одну рифму, как
многие арабские и романские стихотворения XII--XIII вв.
  4 Готт Мантуанский.--  Так же  как о поэтах из Фаэнцы Томмазо и Уголино
Буччола (I, 14), Данте говорит о личном знакомстве с  Готтом  Мантуанским во
время своих  странствий.  Кроме  этой  похвалы  Данте,  нам  о нем ничего не
известно.
  5 Он всегда  вплетал  в  станцу один отъединенный стих, который называл
"ключом"...-- По-видимому, "ключ" -- специальное название, выдуманное Готтом
Мантуанским, однако "ключами" (clave )  назывались средневековые музыкальные
знаки  очевидно, Готт так называл специальное музыкальное обозначение каждой
станцы, связанное с "отъединенным стихом", может быть без рифмы.
  6 И некоторые делают рифмы стихов, стоящих после "диезы",  отличными от
стоящих  перед нею...-- В  провансальской и в  итальянской  поэзии  XIII  в.
обычно в первой и во второй частях канцоны -- разные рифмы. Одинаковые рифмы
в   обеих   частях  встречаются  иногда  у  трубадуров,  редко  в  старейшей
итальянской лирике  не встречаются  у  Данте и  у поэтов "сладостного нового
стиля".
  7  ...В окончании первого  из последующих  стихов,  которые большинство
рифмуют с последним из предшествующих...--  Так поступает и Данте  во многих
канцонах, особенно если вторая часть  --  "сирма". Например,  в  канцоне  36
(LXVII)  "E'm'i cre ce di  me  i  durame te..."  ("Печалит  все  меня в моей
судьбе...") -- A C, A C: С, DEdFf, ЕЕ. Здесь рифма со второй "стопы"  первой
части снова звучит  в  начале  второй  части (co cate atio,  ver o chiave --
сцепление, связь, ключевой стих). Этот прием  редок у  трубадуров,  почти не
употребляется сицилийцами,  а также не  свойствен Гвидо  Гвиницелли  и Гвидо
Кавальканти  он очень част у Чино да Пистойя и Данте.
  8 ...Поскольку они в "лице" либо в  "хвосте"...-- Здесь  "лицо"  просто
обозначает первую часть, а "хвост" -- вторую.
  9 ...Красивее  всего,  однако,  оказываются окончания последних стихов,
если  они  замолкают  вместе  с  рифмой.-- Излюбленным  приемом  Данте  было
заканчивать станцу парными рифмами.
  10  ...Если  только  это  не  вызывается  какой-нибудь   новой   затеей
искусства, как, например,  днем посвящения  в  рыцарское достоинство...--  В
отличие  от  других комментаторов  (Аристидо  Мариго, Альфредо Скьяффини)  я
склонен  понимать это место не в  переносном смысле, а  буквально, т. е. что
прибегать к  повторению рифмы, может  быть,  и  уместно,  если  это  вызвано
"затеей   искусства"  по  какому-либо   торжественному   случаю   (например,
посвящения в рыцари),  и что Данте так и поступил в день некого празднества,
быть может в  замке маркизов  Маласпина, сочинив "двойную  секстину" в честь
Каменной Дамы ("О Бог любви, ты видишь, это дама...").
  11  ...Бесполезная  двусмысленность...-- В  двойной  секстине (см. цикл
"Стихи о Каменной Даме") Данте  играл  разными значениями  одного  и того же
слова-рифмы.  Этим опытом он не  был удовлетворен. Мы  не считаем вероятным,
что  секстины были написаны во Флоренции, как  полагают Мариго и  Скьяффини.
Они  возникли  после нового и проникновенного  изучения  поэзии трубадуров и
увлечения  стихами  Арнаута   Даниеля  (это  увлечение   чувствуется   и   в
"Божественной Комедии"). В трактате "О  народном красноречии" упомянуты  две
секстины и  первая  канцона,  посвященные мадонне Пьетре,  но  не  приведена
знаменитая  вторая канцона ("Пусть так моя сурова  будет речь..."), которая,
вероятно,  еще  не  была написана. Мы относим  возникновение цикла "Стихи  о
Каменной  Даме"  и начала второй  книги трактата  "О народном красноречии" к
концу  1306-го,-- может  быть,  началу  1307 г.,  когда  Данте  жил в замках
маркизов Маласпина в Луниджане.
  12  ...Чередование  мягких  и  резких рифм  придает  блеск трагическому
слогу.-- В третьей  канцоне "Пира" (четвертый трактат) Данте говорит о  том,
что он отвергает тот слог, которым он некогда пел о любви  ("Оставлю стиль и
сладостный, и новый"). Для выражения новых мыслей  он находит  новую технику
стиха:  "Пусть  будут  рифм основы  изысканны,  отточены, суровы"  (co  rima
a r'e    ottile).  Здесь  же  он  советует  комбинировать  "резкость  рифм"
(l'a rezza  delle  rime)  с  мягкими  окончаниями.  Данте считал  "резкими"
рифмами те, что содержат "z", или  же те, в которых глухие комбинировались с
текучими   так, например,  во  второй канцоне  к  мадонне  Пьетре:  a ro --
dia ro,  arretra  --  faretra   или  в "Божественной Комедии":   ale tro --
mae tro  -- de tro  ("Ад" XXXI, 83--87)  mezzo  -- ri rezzo  --  rezzo ("Ад"
XVII, 83--87). Анализ второй канцоны  о Каменной Даме, а также "Божественной
Комедии" показывает, что Данте применил эту новую технику также там, где  он
позволил  себе смешать  высокий, средний и низкий стили. Заметим, что  такая
смесь наблюдается  в уже  упомянутой  канцоне  к  мадонне Пьетре, лишний раз
указывая на то, что Данте  мог  ее написать только в  начале своего  второго
поэтического кризиса (приблизительно  в 1306--1308  гг.), когда  он перестал
писать  морализирующие канцоны, оставил  неоконченными  "Пир"  и  трактат "О
народном красноречии" и начал "Монархию".
  МОНАРХИЯ
  При составлении комментария к "Монархии" использованы следующие работы:
Mo archia // A cura di G.  Vi ay. Fire ze, 1950  (Рец.: Riссi P. G. // Studi
da te chi. 1954.  Vol. XXXII)  Da te Alighieri.  Mo archia: А  cura di P. G.
Ricci.  Vero a, 1965   Moore E.  Studie   i  Da te.  Vol.  I.  Oxford, 1896
Toy ee P.  Da te Studie  a d Re earche . Lo do , 1902  Jame  W.  Da te a  a
Juri t.  Oxford,  1906   Саrlуle  R. W.  a d  A. J. A Hi tory  of  Mediaeval
Political  Theory i  the  We t.  Vol. I--II. Edi urgh   Lo do , 1927--1928
Hauvette H.  L'Em ire  et la Pa utй da  l'oeuvre  de Da te  // Jour al  de
 ava t , 1931  Gil о  E.  Da te the Philo o her. Lo do , 1948  Nardi B. Note
alla   "Mo archia"   La  "Do atio   Co ta ti i"  e  Da te    Fortu a  della
"Mo archia"  ei   ecoli XIV-e -- XV   Da te e la filo ofia  // Nаrdi B.  Nel
mo do di  Da te. Roma, 1944  Idem. Il co cetto dell'Im ero  ello  volgime to
del   e iero  da te co: Tre  rete e fa i del   e iero  olitico di Da te //
Saggi  di  filo ofia  da te ca.  Mila o,  1930   Idem.  Del  "Co vivio" alla
"Commedia". Roma. 1961  Pa eri  d'E trиvй  A. Da te  olitico e altri  aggi.
Tori o, 1955  De Stefa o A.  L'idea im eriale di Federico II. Bolog a, 1952
Silver tei  H. T. O  the  Ge e i  of "De Mo archia"  // S eculum. 1938. Vol.
XIII.  P. 326 ff)  Lagarde G. de. La  ai a ce de l'e rit laїque  au dйcli
du moye  вge.  Vol.  I--V. Louvai  Pari ,  1956  Сala о  F. Medio  evo del
diritto. Vol. I. Mila o, 1951   Ricci P. G. L'archeti o della "Mo archia" //
Studi da te chi. 1957. Vol.  XXXIX  Davi  Ch. T. Da te a d the Idea of Rome.
Oxford,  1957   Maccarro e M.  Il  terzo li ro  della  "Mo archia" //  Studi
da te chi. 1955. Vol. XXXIII  Mettei i N. Il  iщ a tico o o itore di Da te:
Guido Ver a i  da  Rimi i.  Te to critico del "De  re ro atio e Mo archiae".
Padova, 1958   Gru dma  H., Peуer Н. Da te u d  die Mдchtige   ei er  Zeit.
Mь che , 1960  Гревс  И. О времени написания "De  Mo archia" Данте  // Н. И.
Карееву ученики и товарищи.  СПб., 1914  Он жe. Из "Studi da te chi": Первая
глава трактата Данте "De Mo archia" // Из далекого и  близкого прошлого: Сб.
в честь Н. И. Кареева. Пг.  M., 1923  Грабарь В. Священная Римская империя в
представлении публицистов  начала  XIV  в. // Средние  века. Вып. I. M.  Л.,
1952   Сайдлер Г. П. Светская и церковная  юриспруденция Италии  в XII в. //
Известия   высших   учебных   заведений.  Правоведение.   Л.,  1960.  No  2
Голенищев-Кутузов  И. Данте  в советской культуре // Известия АН  СССР. Отд.
языка и литературы. M., 1965. Т. 24. Вып. 2  то же на итал. яз. в сб.: Da te
 el mo do. Vero a  Ve ezia, 1965.
  КНИГА ПЕРВАЯ
  I
  1 ...Подобно тому как и они сами получали нечто в дар от трудов древних
своих предков.-- Эти мысли восходят к "Метафизике" Аристотеля (II, I).
  2 ..."Древо, которое  во благовремении плодотворит течение водное"...--
См.: Псалтырь 1, 3.
  3  ...Кто вновь  докажет  одну  из  теорем  Евклида?  -- Речь  идет  об
"Элементах" Эвклида, книге, весьма распространенной в Средние века.
  4 ...Состояние блаженства, уже показанное Аристотелем? -- Данте говорит
о "Никомаховой этике" Аристотеля.
  5 ...Старость, уже  защищенную Цицероном? -- Он подразумевает известное
сочинение Цицерона  "О  старости".  Он  говорит  в "Монархии"  о философских
проблемах и государственном  устройстве человечества  с иных  позиций, чем в
"Пире". В "Монархии"  нет и следов прежней неуверенности в  себе начинающего
автора. Данте более не сидит "у ног мудрецов", не подбирает "крохи с трапезы
знания".  Он смело  выражает  свои  мысли  как  творец  нового, не  желающий
повторять  то, что  уже  сказали  Аристотель,  Цицерон,  Эвклид.  Понятие  о
светском  всемирном  государстве  не  было  доступно  всем,  утверждает  он,
"поскольку не имеет оно непосредственного отношения к  житейской  выгоде". С
гордостью гуманиста  Данте  начинает  свой трактат, "чтобы  первому  стяжать
пальму победы  в столь великом состязании" и явить "истины, не исследованные
другими". Так  в творчестве  его  появляется  мотив  об  увенчании  поэта  и
мыслителя, который с такой силой прозвучит в "Божественной Комедии".
  6  ..."Который  всем подает  в  изобилии,  никого  не упрекая".--  См.:
Соборное послание Иакова 1, 5.
  II
  1  Итак,  прежде  всего надлежит рассмотреть,  что  называется светской
монархией  и в чем ее сущность и  целеустремление.-- В латинском  оригинале:
"Туро ut dicam et  ecu dum i te tio em". Выражение "ty o dicere" принадлежит
Аристотелю.  В  комментариях (например, к "Метафизике"  VII)  Фома Аквинский
объясняет  это выражение "иносказательно".  Таким образом, следует перевести
всю фразу так: "Иносказательно, при  помощи уподоблений и примеров,  общих и
приблизительных, а не строго научных" (Б. Нарди).
  2  Стало быть,  если существует нечто, что является универсальной целью
гражданственности человеческого рода...-- Ср. "Пир" (IV,  1), где  высказана
та же мысль.  Данте считает, что, кроме целей, которые  преследуют отдельные
поселения,  города,  государства,   должна  существовать  общая  для   всего
человечества цель. Эта общая  единая цель --  единое  всемирное государство,
которое  обеспечит всем  людям на Земле справедливость  и  прекратит войны и
междоусобицы.
  III
  1 ...По слову Философа в "Никомаховой этике" -- Т. е. Аристотеля.
  2 ...Бог и природа ничего не делают напрасно...-- Слова  Аристотеля  из
его  книги  "О  небе  и  Вселенной"  (I,  4),  которые  часто  приводились в
средневековых сочинениях. Ср.: "Пир" III, 15.
  3  ...Последней  целью  является  не  сама   сотворенная  сущность,   а
свойственное этой сущности действие.-- Аристотель, "О небе" II.
  4  ...Оказалось  бы, что  одна  и  та  же  сущность  проявлялась  бы  в
нескольких  логических  видах,  что  невозможно.--  Несколько  специфических
сущностей с тем же содержанием не являются различными, но идентичными. Таким
образом,  концепт "человек"  не годится  для  концепта  "стол",  в противном
случае  один сливался  бы с другим. Это логическое построение было  известно
всей средневековой философии, от Боэция до Фомы Аквинского.
  5  ...Специфическим  свойством  человека  является  не  само  бытие как
таковое...-- Следует типичный  для средневековой философии перечень понятий:
"существовать", "жить",  "чувствовать", "разуметь".  Бытием  обладают  также
предметы неодушевленные.
  6   ...Способность   представления    через    посредство   "возможного
интеллекта"...--  Человек  обладает  так  называемым  возможным  интеллектом
(i tellectu    o i ili ). При помощи этого  интеллекта разумное существо на
земле   познает  окружающее.   Человек   не   является   чистым  действующим
интеллектом,  как  ангелы, но превосходит  животных,  от которых  отличается
связью  с  "возможным интеллектом", подателем рационального познания. Каждый
человек может охватить  и постичь лишь часть разумного бытия  равным образом
любая группа людей, как бы велика она ни была, обладает лишь известной долей
познания.  Полнота  познания  присуща лишь всему человеческому  роду.  Таким
образом,  существует  некое универсальное  единство интеллекта, имеющее свои
специфические  функции  и  свое самостоятельное  бытие.  Индивидуум,  семья,
город, государство не могут вместить все разумное  в мире, но полнота знания
осуществляется "ежечасно"  во всем роде  человеческом. Это и есть "возможный
интеллект", самобытный, бессмертный, как  род человеческий.  Эта философская
теория исходит от комментария Аверроэса (Ибн Рошда) к Аристотелю ("О душе").
Гвидо  Вернани в своем опровержении  "Монархии"  (XIV в.) пишет,  что  Данте
утверждает:  все человечество имеет  один общий интеллект, следуя  арабскому
философу,   а  это   является  мыслью   "еретической".   Такое   утверждение
надындивидуального разума было  необходимо  Данте  для оправдания  и  защиты
светской  системы государства, основанной на чистой философии.  Заметим, что
наиболее  смелым в  системе  Аверроэса является  учение  о  вечности мира  и
человечества,  несовместимое  с  церковными  догматами.  Не  будучи во  всем
последователем Аверроэса, Данте, несомненно, испытал сильное его влияние.
  7 ...Хотя и существуют иные сущности, причастные интеллекту, однако  их
интеллект  не   есть   такой  же  "возможный  интеллект",  какой  имеется  у
человека...-- Данте говорит о чистом интеллекте ангелов.
  8 И с этим мнением согласен Аверроэс в комментарии к книгам "О душе".--
Данте открывает здесь источник своей  теории о "возможном  разуме". Аверроэс
понимает  "возможный интеллект"  как  некую  охватывающую  весь человеческий
коллектив   сущность,  а  Данте  использует  эту   теорию  для   обоснования
возможности  становления  единого  человеческого   общества   на  Земле   он
претворяет, таким образом, метафизику Аверроэса в руководство  для действия,
в политику.
  9 Я имею в виду здесь те действия, которые регулируются искусством...--
Действия  должны   быть  подчинены  осторожности  и   мудрости,  чтобы  быть
правильными, по учению средневековых философов.
  10  ...Те  и другие являются  служанками размышляющего  интеллекта, как
того  лучшего,  ради   которого  изначальное  добро  привело   к  бытию  род
человеческий.-- Блаженство является последней целью человечества, оно и есть
"лучшее".  Для  достижения  этой цели необходимо  не  только размышление, но
также практическое  действие. Рядом с  градом Божьим Данте  располагает град
человеческий.  Идея о  секуляризации государства носилась в воздухе в начале
XIV в. в  Италии и  во Франции. Данте стремится применить эту идею к единому
мировому содружеству  людей  и далеко превосходит  по  смелости  идеи  своих
современников.
  11  Отсюда уясняется изречение "Политики": "Люди, отличающиеся разумом,
естественно первенствуют".-- Один из главных принципов "Политики" Аристотеля
(I,  2). Эта  цитата встречается  в предисловии к  его "Метафизике".  Цитаты
Аристотеля Данте обычно брал из вторых рук, находя их в сочинениях философов
и богословов  XIII--XIV вв., и иногда, очевидно, приводил по памяти, поэтому
они не всегда точны.
  IV
  1 ..."Мало  чем  умален по  сравнению с  ангелами"...-- См.: Послание к
евреям 2, 7  ср.: Псалтырь (8, 6): "Не много Ты умалил его пред ангелами..."
  2 ..."Слава в вышних Богу, и на земле мир, в человеках благоволение".--
Евангелие от Луки 2, 14.
  V
  1  ...Необходимо, чтобы нечто одно регулировало или управляло, а прочее
регулировалось или управлялось.-- См. "Пир" (IV, 4), где высказывается та же
мысль, почерпнутая из "Политики" Аристотеля.
  2 И его обязанность, как  говорит Гомер, править  всеми  и предписывать
законы прочим.-- Как известно, Данте не читал Гомера  в оригинале, а полного
перевода его  поэм на латинский  в начале XIV в. не существовало (ср.: "Пир"
IV, 17).
  3 ..."Всякое царство, разделившееся само в себе, опустеет".-- Евангелие
от Матфея 12, 25  Евангелие от Луки 11, 17.
  VIII
  1 ..."Сотворим человека  по образу Нашему,  по подобию Нашему".-- Бытие
1, 26.
  2  ..."Слушай,  Израиль!  Господь  Бог   наш  есть  Господь  единый".--
Евангелие от Марка 12, 29.
  IX
  1  ...Ибо человека  рождают  человек  и  солнце, согласно второй  книге
"Физики".-- См. "Физику" Аристотеля (II, 2). Это мнение часто повторялось  в
разных богословских и политических трактатах XIII--  XIV вв. В комментарии к
книге Аристотеля "О душе" говорится, что способность восприятия и понимания,
"как утверждает Гомер", зависит у людей от различного расположения и влияния
Солнца при их рождении.
  2 И так как все  небо во всех своих частях... регулируется... движением
сферы  Перводвигателя...--   Т.   е.  девятого,  или   Кристального,   неба,
приводящего в движение все остальные небеса (см.: "Пир" II, 14).
  3  ...Душами  людскими  править.-- Этими стихами  заканчивается  вторая
часть "Об утешении Философией" Боэция (8).
  X
  1 Всюду, где может возникнуть раздор, там должен  быть и суд...--  Этой
сентенцией пользовались для  обоснования необходимости верховной власти папы
Бонифаций VIII  и его  последователи. Однако  Данте  вложил в нее не  только
новое содержание (необходимость  монарха, который  судил  бы  преступления и
правонарушения земных владык), но также всю страстность горького  жизненного
опыта флорентийского изгнанника. Не приходится  сомневаться в том, что Данте
имел  солидные юридические познания, основу которых он заложил  в  Болонье в
ранней  молодости, что  видно  из многих его  цитат  в  "Пире" и "Монархии".
Сходные  мысли  о  необходимости   универсальной  монархии  и  высшего  суда
находятся  в книге Энгельберта,  аббата Адмонтского (с  1297 г.) "О месте  и
целях  Римской  империи",  где  сказано:  "Все  королевства   и  все  короли
подчиняются одной империи и одному императору" для того, чтобы настал  мир и
воцарилось  согласие  среди  всех племен  и  государств.  Однако  Энгельберт
высказывает эту мысль мимоходом. В его трактате  говорится о единстве людей,
объединенных верой,  а не разумом, император для  него лишь исполнитель воли
церкви.
  2  ..."Существующее  не  хочет  иметь дурного  порядка..."...--  Цитата
восходит к "Метафизике" Аристотеля (XII, IV).
  XI
  1  "Вот  уже  Дева  грядет  и  с  нею  Сатурново  царство".-- Вергилий,
"Буколики" IV, 6. Ср.  упоминание Сатурнова  царства  в VII письме Данте.  В
XXII песни "Чистилища"  (64--73)  латинский поэт Стаций  (I в.), автор поэмы
"Фиваида", говорит  о  Вергилии как о  предвозвестнике новой эпохи в истории
человечества. Приведем известные стихи IV эклоги:

  Век последний уже пришел, по пророчествам Кумским.
  Снова великий веков рождается ныне порядок.
  Вот уже Дева грядет и с нею Сатурново царство.
  Снова с высоких небес посылается новое племя.
  Мальчика лишь охрани рожденного, с коим железный
  Кончится род, золотой же возникнет для целого мира,
  Чистая, ты, Люцина!..
  (Пер. С. Шервинского)

  После смерти  Юлия Цезаря, по  мнению  римлян,  кончился  девятый  круг
времен  и, как изрекла Кумская сивилла, первая среди прорицательниц, начался
круг  Аполлона, в котором  должно было возродиться царство  Сатурна и  снова
наступить золотой  век.  Дева IV эклоги была в представлении древних дочерью
Юпитера.  Для людей же Средневековья Вергилий стал предвозвестником рождения
Христа.  В  этой  главе  "Монархии" Данте утверждает,  что Дева IV  эклоги в
моральном  смысле  означает   Справедливость,  для   осуществления   которой
необходимо всемирное государство.
  2  ...Справедливость, которую  именовали также Астреей...--  Астрея  --
дочь  Юпитера  и  богини правосудия  Фемиды  покинула землю  с  наступлением
железного  века.  Ее  именем   иногда  называлось  созвездие   Девы.   Мотив
Справедливости-Астреи  один  из  основных не только  в  "Монархии",  но  и в
"Божественной  Комедии". Ср. также аллегорическую канцону Данте "Три  дамы к
сердцу  подступили вместе...". В XVIII  песни "Рая"  на  небе  Юпитера,  где
пребывают   справедливые,   Данте   приводит   слова   из   Библии:  "Любите
справедливость,  судящие землю" (ст.  91--93  Книга  Премудрости Соломона 1,
1).  Справедливость  в   учении  знаменитого  профессора  права   Ирнерия  и
юристов-болонцев XII--XIII вв. является основой государства.
  3 ...Справедливость сама по себе и рассматриваемая в своей природе есть
некая  прямизна...--  Ср.: "Пир" IV,  17.  Понятие "права"  и "прямизны" как
противоположности "неправде" -- "кривде" свойственно многим народам.
  4  ...По  правильному утверждению  магистра, написавшего  сочинение  "О
шести  началах"...--  Трактат  о  последних категориях  Аристотеля  магистра
Жильбера де ля  Порре (Gil ert de la Porrйe  род.  ок. 1080). Ж. де ля Порре
принадлежал  к "шартрской школе" средневековой философии  был преподавателем
в  Париже.  На  Реймском  соборе  1147  г.  его  обвинили  в  ереси.  В  его
произведениях можно найти идеи,  близкие Авиценне. Согласно учению Жильбера,
справедливость  не что  иное, как  точная мера, которая исправляет все,  что
отклоняется  от  истинного  пути.  Она  соответствует простым  и  неизменным
сущностям,   как,  например,  абстрактной,  идеальной,  абсолютной  белизне,
которая  всегда равна себе  и неизменна. Однако в  мире существуют  градации
справедливости, ее минимум и максимум.
  5  ..."Ни  Геспер, ни Денница  не бывают  столь  удивительны".--  Слова
Аристотеля ("Этика" V, 3).
  6 Феба.--  Диана (Луна), сестра Аполлона -- Феба (см. начало XXIX песни
"Рая").
  7  Просиллогизм.--  Предварительный  силлогизм, долженствующий  выявить
предпосылку другого силлогизма.
  8  ...Строится   по  второй  фигуре...--  Следуя  "Логике"  Аристотеля,
силлогизм  может  строиться  по  трем фигурам,  соответственно с  положением
средней части в двух посылках. Пример второй фигуры: "Ни  один умный человек
не   пренебрегает   образованием   Кай   пренебрегает  своим   образованием,
следовательно,   Кай   не  умный   человек".  Силлогизм  второй  фигуры   не
подтверждает, но отрицает ( rivativu ). Данте, вероятно, следовал толкованию
Боэция (см. его толкование "Первой Аналитики" (I, 5) Аристотеля).
  9  Но  монарх  не имеет ничего...--  Здесь и  дальше "монарх"  в смысле
императора  всемирной  империи.  Данте подчеркивает,  что  владыка  мирового
государства  не  желает   ничего  приобретать  для  себя  и  что  ему  чуждо
стяжательство  --  величайший  из  грехов  человечества.  Идеальная  мировая
монархия  Данте,  согласно его  утопии, должна  уничтожить  собственнические
инстинкты. В  I  песни "Ада"  алчность  символизируется  в  образе  волчицы,
преграждающей путь к земному совершенству.
  10 Алчность, презирая человеческую сущность, ищет другого  блага...-- В
латинском оригинале: " er eitate homi um  reta". "Per eita " -- абстрактное
существительное,   образованное  из  " er"  и   " e"   можно  перевести  как
"самость",  "сущность",  "самобытность".  Автор  противопоставляет " arita "
(любовь  к  ближнему)  -- стяжанию.  Углубление  в  свою  сущность  приводит
человека к источнику истинного существования, алчность -- удаляет. Раскрытие
личности ("самость") ведет к вечному  миру  человечества, стяжательство -- к
вечной войне.
  11 ...Как явствует из книги  "О  причинах"...-- Это небольшое сочинение
пользовалось огромной популярностью  в Средние  века и  было хорошо известно
Данте. Книгу "О причинах" перевел с арабского на латинский Герард из Кремоны
в Толедо во второй половине  XII в.  Ее ошибочно приписывали  Аристотелю. На
самом деле неизвестный нам автор излагает идеи афинского неоплатоника Прокла
(410--485).  Сочинение  Прокла было  переведено в Италии (Витербо) в 1268 г.
фламандским доминиканцем  Вильгельмом из Мэрбека  (Moer eke)  под  заглавием
"Еleme tatio  theologica"  ("Богословское  элементарное  учение")  оно  было
известно Фоме Аквинскому. Вряд ли можно предполагать, что Данте был знаком с
этим переводом.  Из  вышеприведенной  цитаты  следует, что  монарх  мирового
государства наиболее близок всем людям, ибо  воплощает "универсальный первый
принцип"  всякой  политической  власти  на  Земле  в  большей  степени,  чем
остальные государи (короли, князья).
  XII
  1  ...Свобода решения,  которая  у  многих  на устах, но  у немногих  в
голове.--  В  представлении  Боэция,  так  же  как и Данте,  свобода каждого
разумного существа состоит в  возможности судить о том,  что следует делать,
поступая по законам разума.
  2  ...Интеллектуальные  субстанции,  имеющие  неизменную  волю,  как  и
отрешенные  души...--   Интеллектуальные   субстанции  --  ангелы   согласно
воззрениям схоластики XIII  в., им также  свойственна свобода воли.  Свобода
воли в  мировоззрении  Данте  необычайно  важна, так как от признания  этого
принципа  зависит  учение  о  грехе и  возмездии,  искуплении  и  воздаянии.
Отступничество  Люцифера  и  его  ангелов  (и,  следовательно,  начала  зла)
объясняется свободой воли "интеллектуальных субстанций".
  3 ...Величайший дар, заложенный Богом в  человеческую природу...--  См.
"Рай"  V,  19--22: "Превысший дар Создателя Вселенной /  Его  щедроте больше
всех  сродни / И для  Него же самый  драгоценный -- / Свобода воли..." После
приведенного  текста  "Монархии" в некоторых  рукописях  следует: "Sicut  i
Paradi o  Comedie iam dixe"  ("Как  я  уже  сказал в  "Рае"  "Комедии").  На
основании  этой глоссы, вставки или автоцитаты некоторые историки литературы
считали, что "Монархия" была написана после V песни "Рая", т. е. в последний
период жизни Данте. Новейший издатель "Монархии" -- Пьер Джорджо Риччи  (см.
библиографию) снова вернулся к уже не новой гипотезе о позднем возникновении
"Монархии", утверждая,  что она  была написана во  время пребывания Данте  в
Вероне, при  дворе Кангранде делла Скала, для защиты гибеллинских интересов.
Подобное мнение  ранее  высказывали  Н. Цингарелли, Ф. Эрколи, А.  Сольми  и
другие.   Но  в  первом  и  во  втором   изданиях  "Монархии"  "Итальянского
Дантовского общества" (1921 и 1960 гг.) издатель  "Монархии"  Энрико Ростано
выпустил вставку о "Рае". Напомним, что один из крупнейших дантологов нашего
века Микеле  Барби  не раз  приводил свидетельство Боккаччо о том, что Данте
написал  "Монархию" во время похода Генриха  VII.  В  издании  1965 г. Риччи
отводит   историко-литературные  или  "психологические"  доводы,   базируясь
исключительно на "филологических данных", в точности которых мы можем  порой
с полным правом усомниться.
  4 ...Там обретаем блаженство как боги.-- Святых и блаженных Данте здесь
называет "богами". Ср.: Боэций, "Об утешении Философией" III, 10.
  5 ...Живущий под властью монарха наиболее свободен.-- Монарх всемирного
государства должен оградить свободу провинций и городов от тиранов, защитить
законность и справедливость, обеспечить вечный мир на земле.
  6 ...Философ в книгах "Метафизики".-- Аристотель, "Метафизика" I, 2.
  7 ..."...Понятия хорошего человека  и хорошего гражданина совпадают".--
См. "Политику" Аристотеля (III, 4).
  XIII
  1 ...Сделать других подобными себе...-- См.: "Пир" III, 14.
  2  ..."...Посредством  того,   что  уже   пребывает   в  действии"...--
Аристотель, "Метафизика" IX, 8.
  3  ...Руки  убеждали его  во лжи,  а слова -- в истине.--  Иаков, желая
получить  от  своего  умирающего  слепого  отца   Исаака  благословение  как
первенец, по  совету своей матери Ревекки прибег к хитрости и покрыл руки  и
шею козьей шкурой, чтобы отец принял его за старшего сына Исава, который был
космат: "Иаков подошел  к Исааку, отцу своему,  и  он ощупал  его  и сказал:
голос, голос Иакова  а руки, руки Исавовы" (Бытие 27, 22).
  4 ...Философ в "Huкомaxoвoй этике"...-- См. "Этику" Аристотеля (X, 1).
  5 ..."...И берешь завет Мой в уста твои"...-- Псалтырь 49, 16.
  6  ..."Таким  людям нужно  в два раза больше  времени для  приобретения
знаний".-- Цитата из вторых рук, восходит,  вероятно, к сочинению  Галена "О
познании и излечении болезней духа".
  7 ..."...И справедливость Твою сыну царскому".-- См.: Псалтырь 71, 1.
  XIV
  1 ...Ничтожнейшие  суждения любого муниципия...--  Муниципий  -- здесь:
правитель города.
  2 ...В  пятой книге "Никомаховой  этики", где рекомендуется внимание  к
духу  закона.-- "Этика"  V, 4   "внимание к духу  закона"  --  так переведен
термин Аристотеля "e eyeikeia" в тексте Данте.
  3  ...Имеют  свои особенности, которые  надлежит  регулировать  разными
законами.--   Важно   отметить,   что  во  всемирном   государстве,  которое
проектирует Данте, выдвинут принцип автономности в законодательстве, а также
сохраняются местные обычаи.
  4 ...Иначе должны  быть управляемы скифы, живущие за пределами седьмого
климата...--  Скифы,  древнейшие  жители  Восточной Европы, о которых  писал
греческий историк Геродот, жили, по представлениям средневековых  географов,
"за пределами седьмого  климата", т. е.  за  48° на север от экватора. Данте
здесь следует Альберту Великому.
  5 ...Гараманты, обитающие под экватором...-- По представлению  античных
и средневековых географов,  жители  самых  жарких  пределов  земли  ("первый
климат").
  6 ...И тогда делает свой частный вывод применительно  к действию.-- Это
место  важно для  понимания общей  политической  системы  Данте, потому  что
указывает  на  крайне  рациональный  характер   власти  императора  мирового
государства. Здесь не говорится о милости Божьей или  о папском соизволении,
но исключительно о законе, основанном на разуме. Этому  закону с вариантами,
соответствующими местным  особенностям, подчинены  отдельные  правители. Тем
самым ломалась вся средневековая иерархия  и устанавливалась -- пусть только
в фантазии -- власть разума на Земле.
  XV
  1 ..."От зерна пшеницы вина  и елей умножились".-- Измененная цитата из
Псалтыря (4, 8), толкуемая весьма произвольно.
  2  ...Если  они  движутся  вместе  по  своей  воле  к  чему-то  одному,
существующему...--  Совпадение  воли  людей  обусловлено  единым   принципом
высшего блага,  оформляющим эту волю, т.  е. дающим ей бытие  и направление.
Данте рассматривает волю  как потенциальную силу, стремящуюся к добру. Добро
присуще воле людей так же, как тяжесть -- камню и легкость -- огню.
  3  ...Качество  желаемого  ею  блага  есть  ее  форма...--   "Качеством
желаемого блага" является любовь и устремление к высшему началу.
  4  ...Каковая  форма...  умножается...  подобно душе  и числу и  прочим
формам, не являющимся чистыми.-- "Душа умножается, ибо она становится формою
многих тел  подобно тому как три, число единственное в своем роде становится
тремя статуями, тремя конями, тремя деревьями" (Б. Нарди).
  XVI
  1  ...Мы  не  найдем мгновения,  когда мир  был бы  повсюду  совершенно
спокойным, кроме как при божественном монархе Августе...-- Исходя из  учения
Августина  (в  его  "Граде Божьем"),  многие в  Средние  века  считали,  что
государства  до  эпохи  христианства  были  не   чем   иным,  как  "вертепом
разбойничьим".  Известен анекдот Августина о пирате, которого привели на суд
к  Александру  Македонскому. Морской разбойник сказал повелителю  мира,  что
разница между ними лишь в силе: я граблю,  пользуясь  одним суденышком, а ты
-- владея целым флотом. Противник Данте, доминиканец  Гвидо Вернани, в своем
трактате против "Монархии" опирается на мнение Августина, утверждая, что Рим
угнетал другие  народы. Для Августина и его последователей  не  было разницы
между Римом и Вавилоном. Для ученика Августина, Павла Орозия (V в.), римская
история является единственной, отличной от всех других. Орозий идеализировал
Римскую империю и ее основателя Августа и восстановил "миф о Риме". На Данте
оказал  также  влияние  певец  Римской  империи  Вергилий.  В  "Божественной
Комедии" Данте говорит: "Он [римский  орел] подарил земле такой покой, / Что
Янов храм  был  заперт повсечасно" ("Рай"  VI, 80--81). Известно,  что  храм
Януса в Риме открывался лишь во время войны.
  2 ...Об этом свидетельствуют все историки, знаменитые поэты...--  Данте
не отличал свидетельства историков от высказываний  поэтов. Поэмы Вергилия и
Лукана  были  для  него столь же достоверными источниками и повествованиями,
как "Истории" Ливия и  Орозия. В  "Хронике" Дж. Виллани Вергилий  и Лукан --
"mae tri d'i toria"  позже, у Боккаччо, находим то же мнение.
  3  ..."Полнотою  времен"...--  "Но  когда  пришла  полнота  времени..."
(Послание  к галатам  4,  4). Этот термин  обозначал мир  и благоденствие  в
царствование Августа. Так и у Данте.
  4   ...Когда  цельная   эта   риза   впервые  была   разодрана  когтями
алчности...--  "Цельная  риза" ("хитон  же  [Христа] был  не  сшитый, а весь
тканый  сверху"  -- Евангелие  от  Иоанна  19,  23) у  Данте означает единую
империю   она  была разодрана алчностью  церкви во времена папы  Сильвестра,
который  -- по легенде -- получил от императора Константина  Рим и даже  всю
Западную империю (так называемый  дар Константина). Данте объявляет этот дар
незаконным (на самом деле "дарственный акт" был подложным).
  5  ...Обратясь  в  многоголовое чудовище,  ты  стал метаться  в  разные
стороны! -- Символическое изображение человечества [в виде чудовища] многими
головами (правителями), не знающего покоя. "Чудовище"  должно  обладать лишь
одной головой и стать единым  в мировом государстве. Близкий образ встречаем
у современника  Данте Энгельберта (см. примеч.  1 к  десятой  главе). Трудно
установить, что  раньше написано -- "Монархия" Данте или книга  Энгельберта.
Умеренный последователь Августина,  он считал, что римская монархия призвана
служить церкви,-- Данте же утверждал независимость светского государства.
  6  Оба  твои  интеллекта...  поражены  болезнью...--  Данте   различает
"верховный"  и  "подчиненный"  интеллект (у  Августина: "Ratio   u erior"  и
"Ratio  i terior").  "Верховный"  сообщается с вечной истиной, "подчиненный"
обращен к земным явлениям.
  7 ..."Как хорошо и как приятно  жить братьям вместе!" -- Псалтырь  132,
1.
  КНИГА ВТОРАЯ
  I
  1 "Расторгнем узы их и свергнем с себя оковы их"...-- Псалтырь 2, 1--3.
Всех  королей  и  владетельных  князей  Данте  рассматривает  как   тиранов,
захвативших  власть,  им не  принадлежащую, так  как  единственный  источник
законной власти -- император всемирной империи.
  2  ...При поверхностном взгляде я полагал, будто  он достиг этого не по
праву, а лишь силою оружия.-- В  "Пире" (IV, 5) приводятся слова  Вергилия о
том, что Бог дал Риму империю навечно. Данте отказывается от своего прежнего
мнения, возникшего под  влиянием Августина (см.: "О граде Божьем" V, 12). По
учению  Августина,  Рим  не  имел  "особой  миссии"  в  истории.  Он  не мог
осуществлять   право  (iu ),   ибо   погряз   в  беззаконии,   распутстве  и
стяжательстве  и само понятие  "право" без любви не имело значения. С ростом
Рима,  писал  Августин, увеличивались его преступления. Цицерон  был  убит с
согласия Августа.  Даже  добродетель  самоубийцы Катона была лишь  эгоизмом.
Данте вступил в ожесточенный спор с Августином и его последователями.
  II
  1 ...Если... окажется изъян в  форме искусства, то его надлежит всецело
приписывать материи...-- См.: "Рай" I, 127--129.
  2 ..."И все созданное было в Нем жизнью"...--  См.: Евангелие от Иоанна
1, 4.
  3 ..."Ho сообразно с тем, что восприемлет природа вещи".--  Аристотель,
"Этика" I, 7.
  4 ..."...Из самого творения".-- См.: Послание к римлянам (1, 20)   ср.:
письмо V Данте.
  5 ...Даже если печать спрятана...-- Ср. образ "печати и воска" в "Рае":
VII, 69  VIII, 127-- 28  XIII, 67--69.
  III
  1  ...Римский народ был знатнейшим...-- Несомненно, что  мнение Данте о
том, что римский  народ "занимает первое место",  логически недоказуемо. Для
Данте понятие "монархия" не было националистическим, несмотря на его упорное
утверждение  (вслед за Вергилием), что  римский народ должен править  миром.
Данте никогда не настаивал на том, что  император должен быть римлянином или
италийцем  он приветствовал полунемца-полуфранцуза Генриха VII как законного
императора мировой Римской империи.
  2 ...Согласно Философу в "Политике", знатность и древние богатства есть
доблесть...--  В "Пире" Данте  рассматривал благородство  как индивидуальный
дар, независимый от происхождения. В трактате четвертом (см. гл. 3, 16 и 20)
Данте опровергал определение благородства, данное императором Фридрихом  II,
который следовал за Аристотелем.
  3  ...А  согласно Ювеналу:  "Знатности  нет  ведь  нигде, как  только в
доблести  духа".-- Таким образом, Данте сопоставил два мнения  -- Аристотеля
("Политика"  IV,  8)   и  Ювенала.   В   "Монархии"  Данте  менее   строг  к
наследственной  знатности (различая  два  ее вида), чем в "Пире".  См. также
"Рай" (XVI,  1). Было  бы,  конечно,  ошибочно  думать,  что  Данте  впервые
выдвинул идею  о том, что существует лишь личное  благородство. Такое мнение
было весьма  распространено не только в римской (Ювенал, "Сатиры" VIII, 20),
но  и  в  средневековой  литературе.  У провансальских трубадуров, которые в
большинстве  своем  не  были  рыцарского  происхождения,  часто  встречается
предпочтение душевных качеств происхождению. Итальянский  трубадур  Сорделло
высказал следующее мнение: "Нельзя сказать, что благородство зависит лишь от
благородного  происхождения,  ибо  благородный   часто  подл,   а  горожанин
добродетелен и достоин похвалы" (De Lolli  С.  Vita e  oe ie  di Sordello di
Goito. Halle, 1896. P. 224).  Так  же думал Брунетто Латини  и многие другие
составители энциклопедий и авторы дидактических стихов.
  4  ..."Какою мерою мерите, такою и вам будут мерить"...-- Евангелие  от
Матфея 7, 2.
  5 ..."Царь у нас был -- Эней...".-- "Энеида" I, 544--545.
  6 Трехчастный мир.-- Т. е. состоящий из Азии, Европы и  Африки --  трех
известных во времена Данте континентов.
  7  Ассарак.--   Прадед  Энея,  царь  Трои   "племенем  Ассарака"  (ge
A araci) иногда назывались римляне.
  8 ...Почему поэт наш и говорит в третьей книге...-- "Энеида" III, 1.
  9  Дардан.--  Сын  Зевса и  Электры,  брат Язона, родоначальник племени
дарданов  --  троян,  живших  близ  горы  Иды  в  области  Фригии   один  из
легендарных предков римлян.
  10 ...Где Эней так говорит Эвандру...-- "Энеида" VIII, 134--137  Эвандр
--  аркадский  царь,  переселившийся в  Италию,  в  область  реки  Тибр  был
союзником Энея.
  11 ...Вещий прорицатель...-- Для Данте Вергилий не только великий поэт,
но  также хранитель прошлого и предвозвестник грядущего. Таким он является и
в "Божественной Комедии".
  12 ..."Есть страна, что зовут Гесперии именем Граи...".-- "Энеида" III,
163  Гесперия -- поэтическое имя Италии  граи -- греки.
  13 Энотры.-- Древний народ в Южной Италии.
  14  ...Как говорит  Орозий в  своем  описании  мира...-- Павел  Орозий,
"История" I, 2.
  15 "Тот, кого в Трое тебе родила  горящей Креуса".-- "Энеида" III, 340
последнее  полустишие не  принято  в  критическом тексте поэмы  Вергилия.  В
переводе В. Брюсова: "Тот, кого в Трое тебе  родила счастливой  Креуса". Эта
реконструкция  соответствует  смыслу.  Во  время  пожара  Трои  Асканий  был
подростком.  Данте  не  мог  этого  не  знать. Следует предположить,  что  в
рукописи, известной Данте, читалось "flore te" ("цветущей"),  а не "fuma te"
("дымящейся", горящей) и что "fuma te" -- ошибка переписчика.
  16  ...В  этом  двойном   слиянии   кровей  из  каждой   части  мира  в
одном-единственном   муже?   --  Эта  заключительная   фраза  третьей  главы
опровергает   всякие   неосновательные  обвинения  Данте   в   расизме   или
национализме.  Для него важно "слияние всех кровей" в родоначальнике Рима --
универсализм римской империи, охватывающей все народы.
  IV
  1  Фома.-- Фома  Аквинский (1226--1274). Данте  не называет его святым,
так  как  он  еще  не  был  канонизирован.  Многие  комментаторы  "Монархии"
совершенно неосновательно преувеличивают его влияние на Данте. На самом деле
Данте  последовательно  спорит  с  "ангельским  доктором",  считавшим,   что
император должен быть  подчинен  папе. В "Божественной Комедии"  ("Рай" XII,
111) Фома Аквинский упомянут один раз.
  2   ..."...Вопреки   обычному,    установленному   порядку    вещей".--
Данте-гуманист утверждал, вступая  в  спор  с богословами, что  историческое
"чудо"  римской   языческой  империи  не   есть   "наваждение   дьявола".  В
дохристианской Римской империи он видел начало всемирного государства.
  3 ...Совершилось  чудо песьих  мух...-- В  русском переводе Исхода  (8,
21--24) "песьи мухи" -- одна из "казней египетских".
  4 Австр.-- Южный ветер.
  5  ...Гусь,  которого ранее там  не  видели,  возвестил  о  присутствии
галлов...--  Этот гусь,  о котором рассказывают Тит  Ливий  и Вергилий  (ср.
"гуси Рим спасли"), начинает серию "языческих чудес", поразивших воображение
Данте  как  несомненные  свидетельства  вмешательства  самого  провидения  в
римскую историю.  Заметим, что Августин  иронизировал  над этими "чудесами".
"Не боги Рима бодрствовали,-- писал он,-- а гуси".
  6  ...Внезапно  налетевший  ужасный   град,  внеся  смятение,   не  дал
победителям довести  свою  победу до конца...--  Это  второе "римское чудо",
рассказанное Титом Ливием.
  7  ...Женщина,  плененная  во  время  осады   Порсенны,  сорвав  оковы,
воодушевляемая  дивным   содействием   Божьим,  переплыла  Тибр...--  Третье
"римское  чудо".  Бог  --   по   мнению   Данте   --   в  языческие  времена
покровительствовал не только иудейскому народу, но и римскому.
  V
  1  ...При  разрушении которого оно разрушается.-- Это определение права
-- одно из свидетельств того, что Данте получил юридическое образование.
  2  "Дигесты".--  Речь  идет  о  старом  своде  законов  римского  права
Юстиниана "Dige tum vetu ", составляющих первую часть "Пандектов". Данте был
хорошо знаком со всеми частями кодекса (см.:  "Пир" IV,  15, где он цитирует
вторую часть -- "I fortiatum"  ср. также: "Пир" IV, 9).
  3 ..."Всегда законы должны быть толкуемы ко благу республики".-- Цитата
Цицерона из сочинения "О подборе материала" (I, 38).
  4 ..."Закон  -- это  узы человеческого общества".--  "Книгу  о  четырех
добродетелях"  считали  произведением  Сенеки,  кроме  Данте, многие  авторы
Средневековья  и также Боккаччо. Автором ее был Мартин, архиепископ г. Брага
в Португалии (ум. 580).
  5 ...Империя  Римская  рождается из  источника благочестия.-- Эта фраза
часто  повторялась в Средние  века,  так, например, в  "Жизни Людовика  VII"
Сигерия или  в  привилегиях,  дарованных императором  Фридрихом  Барбароссой
жителям Равенны 26 июня 1162 г. У самого Данте см. письмо V.
  6 ...Чтобы обливаться  потом, следуя  за волами.--  Ср.:  "Пир" IV,  5
"Рай"  XV, 129. Данте, по-видимому, восходит здесь  не  прямо к Ливию,  а  к
"Истории"  Орозия  (II,  12). После  прославления  "языческих  чудес"  Данте
переходит к восхвалению языческих героев, утверждавших империю.
  7 ..."Доле Фабриция".-- "Энеида" VI, 834--844.
  8 ..."...Вернувшего стяги Камилла".-- "Энеида" VI, 825.
  9 Разве Брут не научил первый предпочитать всему свободу отечества...--
Тит Ливий II,  5. Данте в  этой главе "Монархии" во многом повторяет идеи  и
примеры пятой главы четвертого трактата "Пира". См.  также появление первого
консула Брута среди языческих праведников в Лимбе ("Ад" IV, 126).
  10  ...Как горит его собственная, ошибившаяся  рука...-- Тит Ливий  II,
12. Римский юноша  Муций Сцевола  хотел убить царя Порсенну, осадившего Рим,
но покушение не удалось ("ошибившаяся рука").  Он спокойно смотрел, как рука
его  горит  в  огне костра.  "Рай"  IV,  84:  "Когда...  суровый Муций  руку
жжет..."  ср. также: "Пир" IV, 5.
  11   Теперь  черед  оных  священнейших   жертв,  Дециев,  которые  ради
благоденствия общего  положили свои набожные  души...--  В  "Монархии" Данте
герои   Древнего   Рима   "предвозвещают"  (префигурация)  грядущие  подвиги
христианских мучеников  они "типологичны" и являются примерами "гражданского
самопожертвования" и патриотического подвига.
  12 Марк  Катон.-- В творчестве Данте стоик Марк Катон Утический (ум. 46
г. до н. э.) играет важную роль.  Этот язычник  стал стражем Чистилища  (см.
песни  I--II). Данте  идеализировал  его  уже в  "Пире" (IV,  5--6).  В  его
самоубийстве Данте видел протест  свободного человека  против тирании. Он не
считался  с  мнением  Августина,  полагавшего,   что  Катон  --  эгоист,  не
заслуживающий  оправдания.  Источником  Данте  для  создания  образа  Катона
послужило сочинение Цицерона "Об обязанностях".
  13 ..."Чем смотреть в лицо тирану".-- Здесь Цезарь, основатель империи,
назван тираном. В "Аде" Данте обрекает убийц Цезаря на самую страшную казнь.
  14  ...А потому  по  праву стяжал власть империи.--  Следует принять во
внимание, что, когда Данте писал свое сочинение, император  Генрих VII был в
Италии. Тема Данте была остра и актуальна.
  15 ...Ибо цель в подлинном и  собственном  смысле является  результатом
права.-- Данте стремится  доказать,  что  римляне  всегда преследовали "цель
права"  при  помощи  правовых  норм.  Цель  права  --  само  право,   т.  е.
справедливость,  результат  чистого  правосудия.  Если поступать неправедно,
цель права -- справедливость --  недостижима. Известен средневековый пример:
нельзя подавать милостыню украденными деньгами (т. е. дарить, нарушая законы
добра).
  16  ...Что ясно как в  положительной, так и в  отрицательной форме...--
При   конструктивном   и  деструктивном  модусе  (см.:   "Первая  Аналитика"
Аристотеля, II, 77). Весьма вероятно, что Данте читал толкование этого места
Альбертом Великим.
  17 Евбулия.-- По-древнегречески "здравое суждение", "рассудительность",
"благоразумие".
  18 ..."...При помощи ложного среднего термина".-- Ср. у Фомы Аквинского
(комментарий к "Этике" Аристотеля  VI, 10): "Иногда случается в логике,  что
приходят к верным заключениям при помощи ложных силлогизмов".
  VI
  1  ...Будучи  произведением  Божественного  разума...--  См.: "Ад"  XI,
97--100.
  2 ...Природа всегда  действует ради цели.-- Аристотель, "Физика" II, I
"О возникновении животных" I, I.
  3 ...Силы и свойства мест здесь, на земле.-- См. выше, I.
  4  ..."...Ниспроверженных  щадить  и  ниспровергать   горделивых!"   --
"Энеида" VI, 853.
  5 ..."...Правил Италией он..." -- "Энеида" IV, 230.
  VII
  1 ..."Без веры угодить Богу невозможно".-- Послание к евреям 11, 6.
  2 ..."Если  кто из дома  Израилева заколет тельца..." -- См.: Левит 17,
3--4.
  3 ...Заклание животных -- человеческие действия.-- В этой фразе  Данте,
прибегая  к системе  толкования богословов, придает  событиям Ветхого завета
(Библии)  типологическое значение. События Ветхого завета  "предызображают",
предвозвещают  то,   что  должно  случиться  в  Новом  завете   исторический
(буквальный) смысл их не исчезает, но  как бы затемняется, и на первое место
выступает "то, что  будет",  то, что исполнится в новые времена.  При  этом,
конечно,  событиям  придается  иносказательное или  символическое  значение.
Система  иносказательного  толкования встречается  и  у  еврейских  раввинов
(особенно в Александрии),  затем у апостолов  она была широко распространена
в Средние века.
  4 ...Решение о Самуиле против Саула...-- См.: Первая книга Царств 15.
  5 ...Об освобождении сынов Израилевых.-- См.: Исход 8.
  6 Ведь "ce are"  ("состязаться") происходит от "certum facere" ("делать
достоверным").-- Этимология Данте неверна.  Подобные объяснения  смысла слов
были нередки в Средние века (например, в этимологическом словаре Угуччоне из
Пизы "Mag ae derivatio e ", которым Данте часто пользовался).
  7 Аталанта  и Гиппомен.-- Аталанта  -- знаменитая  аркадская  охотница
добивавшимся  ее   руки  она  предлагала  состязаться  в  беге.  Побежденная
Гиппоменом,  применившим  хитрость,  Аталанта  стала  его  женой.  Овидий  в
"Метаморфозах"  (X,  560)  рассказывает,  что  Аталанта  и  Гиппомен  забыли
принести жертву Афродите, которая превратила их во львов.
  8 Эвриал.-- Троянский герой (см.: "Энеида" V, 334).
  VIII
  1  Римский  народ  одержал  верх  над  всеми, кто  боролся  за  мировое
владычество...--  Это  утверждение  первенства  римского  народа   могло  бы
показаться "имперским". Однако  Данте как в этой, так  и в предыдущих главах
настаивал  на моральном превосходстве  римлян,  на  их  самопожертвовании  и
патриотизме,  а  не  только на  военных талантах.  Для  Данте  древнеримское
государство -- прообраз  мирового интернационального государства.  Продолжая
свой  спор  с богословами,  и прежде  всего  с  Августином, Данте утверждает
самобытность светской империи, видит Божественную волю не в распаде Римского
государства, а  в  его  особой исторической миссии.  В этой и других  главах
Данте  исполнен  духом  "Энеиды"  Вергилия.  Последователи  Августина обычно
противопоставляли мирные завоевания церкви военным триумфам Рима.
  2 ...Под ударами Тамирисы,  царицы скифов.-- См.: "Чистилище"  XII, 56.
Сведения из "Истории" Орозия  (II,  6,  7), где рассказывается, что, мстя за
убийство  сына, Тамириса разбила персидскую армию  и отрубила голову убитого
царя  Кира. Она  положила голову в  мех,  наполненный  человеческой  кровью,
воскликнув, что царь может упиться кровью, которой он всю жизнь жаждал.
  3  ...Пролив,  разделяющий Азию и Европу...-- См.: "Чистилище"  XXVIII,
71  Орозий, "История" II, 10, 8.
  4  "О бездна богатства и премудрости  и  ведения Божья!" -- Послание  к
римлянам 11, 39.
  5 ..."От  крови восставленной Тевкра..." -- "Энеида" I, 235   Тевкр  --
первый царь троян.
  6 ...Hoт.-- Южный ветер (см. у Боэция, "Об утешении Философией", II, 6,
8).
  7 ..."Вышел  указ от цезаря Августа о переписи  во всем  мире".--  См.:
Евангелие от  Луки  2,  1. Данте придает этим  словам  политическое, а также
юридическое  значение.  Они  подтверждают  права  римского  цезаря "по  всей
земле".
  8  Из  сказанного  очевидно,  что  римский народ  занял первое место  в
состязании...--   Попытки  Ассирии,   Египта,  Персии,   Македонии  основать
всемирное государство не увенчались успехом. Их цари, по образному выражению
Данте, "на средине своего  бега упали наземь".  Римская история  поэтому,  в
глазах  Данте,  единственная, не сравнимая ни с  одной из историй предыдущих
царств.  Замысел Данте остро  противостоит  представлению о мировой  истории
Августина и лишь отчасти совпадает со взглядами Орозия.
  IX
  1 ..."Праведен  Господь  и возлюбил справедливость..." -- См.: Псалтырь
10, 7.
  2  Эту  борьбу мы называем  поединком...-- Данте представляет борьбу за
мировое  господство  как  некий  поединок  народов.  Дальше  он  переходит к
поединку между Энеем и Турном  (по Вергилию), окончательно  решившему победу
троян, предков римлян, в мировом состязании (ср.: "Пир" IV, 5).
  3  "О военном  деле".-- "De re militari"  (III, 9) знаменитого римского
теоретика военного искусства  IV в. Вегеция. Данте  придал этому месту свое,
вряд ли верное толкование. У Вегеция говорится о военных  хитростях и умении
выжидать -- качествах, необходимых полководцу.
  4  ...В сочинении "Об обязанностях"...-- I, II, 34.  У  Цицерона  Данте
почерпнул столь необходимую для его концепции идею борьбы за империю. Однако
и Цицерона он толковал по-своему, придав морализирующий характер высказанным
им мыслям о государстве.
  5 ..."Войны, целью которых является  венец империи..."  -- Цицерон, "Об
обязанностях"  I,  II,  38.  В критическом издании  Цицерона  читаем  "слава
империи",  а не "венец" ("венец", очевидно, было в  рукописи, которую  Данте
имел в руках). Данте стремится выдвинуть и обосновать понятие  "справедливой
войны",   противопоставляя   его   пониманию   войны   как   государственной
необходимости.
  6  Таковы  слова Пирра.--  Приведены стихи  из шестой  книги  "Анналов"
римского поэта Квинта Энния (III--II вв. до н. э.).
  7 ...Исконный враг, который всегда внушает распри.-- Для Данте исконным
врагом является стяжательство -- волчица I песни "Ада".
  Х
  1 ...В конце "Энеиды".-- См.: XII, 693 и сл.
  2  Паллант.--  Сын  аркадского царя  Эвандра, переселившегося в Италию,
союзника Энея.
  3 ...Народ альбанский...-- италийское племя, центром которого был город
Альба-Лонга,  столица  латинского союза.  По преданию,  основан сыном  Энея,
Асканием,  за 400 лет до основания Рима  разрушен  римлянами при  царе Тулле
Гостилии.
  4 ...С  которым согласен  также  Орозий.--  В "Истории" (II,  4) Орозия
Данте мог найти лишь упоминание об этих событиях. Подробнее рассказано о них
у  Ливия  (I,  24).  Можно  предположить,  что  Данте  воспользовался  этими
сведениями, читая "Об обязанностях" (I, 12) Цицерона.
  5 Кавдинское ущелье.--  Узкий  горный проход у г. Кавдии  в Италии.  Во
время  второй  самнитской войны (321 г. до н.  э.) римское войско  было  там
наголову разбито и капитулировало. Уцелевшие римляне должны  были пройти под
ярмом. Данте не скрывает поражений Рима, чтобы  еще сильнее  подчеркнуть его
последующие победы.
  6 У кого же теперь окажется  столь тупой ум...-- Данте не стесняется  в
выражениях.  "Тупым умом", по его мнению, обладали едва ли не все сторонники
церковной  партии,  отрицавшие вслед  за  Августином  особые,  установленные
провидением  и фортуной пути  Римской империи,  наследником  которой, как он
считает, по праву является империя Фридриха II и Генриха VII.
  7 ..."Возложен  на меня венец правды"...-- Второе послание к Тимофею 4,
8. В русском каноническом переводе: "...готовится мне".
  8  Пусть же смотрят  теперь преисполненные  дерзости  юристы...--  Ср.:
"Пир" (III, 2),  где Данте писал о  юристах, медиках и "почти всех монахах",
которые возлюбили знание только из корысти.
  XI
  1  ...Коль  скоро  к  беднякам,  чьим  отцовским   достоянием  являются
церковные средства, эти средства не  попадают...-- Как Бернард Клервосский и
францисканцы, Данте считал, что церковь может обладать имуществом только для
помощи бедным.
  2  ...Они [средства] не  принимаются  с  благодарностью  от  жертвующей
империи.--  Данте ошибочно полагал, что Константин действительно даровал Рим
или  даже Италию  папе, однако  он считал, что император не  имел  права так
поступать и раздроблять империю на  части, а папа не имел права принять этот
дар.  Империя,  по его  мнению, вправе давать церкви  земли,  но в  разумных
размерах и в целях благотворительности.
  3   ...Христос,  родившись,   совершил  бы  несправедливость.--  Орозий
("История" VI, 22) настаивал на том, что Христос Сам пожелал быть включенным
в  списки переписи, проводившейся при императоре Августе. Тем  самым Он стал
римским  гражданином  и  подтвердил  Свое  человеческое  естество.  "Римское
гражданство"   Христа,   по   Орозию,   доказывает   Божественность   самого
установления Римской империи.
  4   Консеквент   (вывод)  ложен    следовательно,   истинно   суждение,
противоречащее  антецеденту  (предпосылке).-- Отсюда следует заключить,  что
Римская   империя   существует  по  праву   и   что   Христос  не   совершил
несправедливости, родившись  во время правления Августа. Отсюда  проистекает
также, что верующие должны признать римскую языческую империю как  законную,
установленную свыше.
  5 "Топика".-- Аристотеля (II, 8).
  6   ...Однако   силу  свою   обнаруживает  посредством  второй   фигуры
силлогизма...-- Данте стремится  свести  силлогизм  второй фигуры четвертого
модуса к  силлогизму первой фигуры через "немыслимое". Эти приемы формальной
логики  Данте  воспринял  от  Аристотеля,--  вероятно,   через  произведения
мыслителя XIII в.  Петра Испанского (впоследствии папа Иоанн XXI  ум. 1277),
который  написал "Малую сумму  логики" ("Sumimulae  logicale "). (Ср.  "Рай"
XII, 134--135.) Это место "Монархии" основывается на книге V сочинения Петра
Испанского.
  XII
  1 И если Римская империя  существовала не по праву,  грех Адама  не был
наказан  во  Христе...--  Данте  снова  настаивает  на  ложности  заключения
(консеквента).  По  мнению  Данте,  Пилат,  распяв  Христа,   наказал   грех
прародителя  Адама.   Отсюда  Данте,  совершенно   расходясь  не   только  с
Августином,  но  и с  Орозием,  заключает, что суд  римского проконсула  был
необходим  для  спасения  человечества и решение  Пилата  было  справедливо.
Языческая  империя,  по  мнению Данте, действовала  согласно  с Божественной
волей.
  2 ..."Как  через  одного человека  вошел  грех в мир..." -- Послание  к
римлянам 5, 12.
  3 ..."Он предопределил усыновить нас..." -- См.: Послание к ефесянам 1,
5--8.
  4 ..."Совершилось!" -- Евангелие от Иоанна 19, 30.
  5 ..."Кто поставил тебя судьею над нами?" -- Исход 2, 14.
  6 И  цезарь  Тиберий, чьим  наместником  был  Пилат, не  имел  бы права
творить  суд  над  всем   человеческим  родом,  если  бы   Римская   империя
существовала  не по праву.--  Мнение  о  "подсудности"  Христа императорской
власти  звучало парадоксально  для людей  Средневековья,  оно  противоречило
тысячелетней церковной традиции.  Данте высказывает  свое личное мнение  как
человек Нового времени. См.  похвалу Тиберию в  "Рае"  (VI,  88--90): "Живая
Правда... /  Ему  внушила  славный долг -- сурово  /  Исполнить мщенье гнева
своего" (т. е. искупить грех Адама и осудить Христа).
  7 ...О славная Авзония! Что было бы,  если  бы никогда не рождался тот,
кто  подорвал  мощь твоей империи...-- Авзония -- Италия.  Подробнее  о даре
императора  Константина, "подорвавшего  мощь  империи", см.  в  гл.  9 книги
третьей.
  КНИГА ТРЕТЬЯ
  I
  1 "Заградил  пасть  львам,  и они не повредили  мне..." --  См.:  Книга
пророка Даниила 6, 22.
  2  ...Наставник  нравственности. Философ...-- Аристотель, автор "Этики"
(см.: "Этика" I, 4).
  3  ...Того  угля,  который  один  из   серафимов  принял  с   небесного
жертвенника, коснувшись  им  уст Исаии...-- См.: Книга пророка  Исаии 6, 67
"...и угль, пылающий огнем, во грудь отверстую водвинул" (Пушкин, "Пророк").
Вводную  главу книги третьей  Данте  пишет в пророческом  духе,  готовясь  к
решительному   нападению  на   погрязшую   в   грехах   церковь,  противницу
независимости империи. Гневный пафос этих строк с еще большей силой зазвучит
в терцинах  "Божественной  Комедии": в инвективах "Чистилища",  пророчествах
предка  Данте --  Каччагвиды ("Рай" XVII) и  в  обличениях  апостолом Петром
своих недостойных наследников ("Рай" XXVII, 22--27).
  4  Гимнасий.--  Здесь  --  в  античном  значении: место  гимнастических
состязаний и борьбы. Примечательно, что образ  этот, навеянный греко-римской
античностью, Данте сближает с образами, почерпнутыми из Книги пророка Исаии.
  5 ..."Не  убоится  худой молвы".-- См.: Псалтырь 3, 7  ср.: "Рай" XVII,
106 и далее.
  6  Итак, настоящий  вопрос... касается двух великих светил...--  Т.  е.
папы,   уподобляемого   Солнцу,   и   императора,   уподобляемого  Луне.   О
независимости императора от папского престола см. ниже, гл. IV, XVI.
  II
  1 Один лишь принцип есть корень утверждаемых промежуточных положений.--
В силлогизме меньшая посылка  (медиум)  имеет свой корень  в  посылке общего
характера. А есть С, С есть В  следовательно, В есть А.
  2 ...Коль скоро из противоречащего ему  суждения вытекают столь великие
абсурды.--  Данте   с  помощью  несколько  громоздких   рассуждений  в  духе
современной ему формальной логики стремится привести к абсурду те положения,
которые  могли  бы  выставить  в  воображаемом  диспуте  его противники,  не
боящиеся софизмов.
  III
  1  Что  же  касается  истины  третьего  вопроса...--  Первый  "вопрос",
поставленный в первой  книге,-- о необходимости монархии --  сам по  себе не
вызывал споров  а если таковые  возникали, полагает Данте, то  по недостатку
познаний.  Второй  "вопрос", поставленный  во  второй  книге,  был  вопросом
спорным   Данте  утверждает  провиденциальный  характер   языческой  Римской
империи,  являющейся,  по  его мнению, не только необходимой в  историческом
развитии  человечества, но  и  независимой  от  церкви  земной. Христианская
монархия Константина -- продолжение языческой, но Константин совершил тяжкий
грех, даровав земли империи папе,-- грех, равный Адамову. Данте считает, что
и  в   этом  "вопросе"  многие   церковники  заблуждаются  по  незнанию  или
непониманию истории. Но  он,  Данте Алигьери,  знает, в чем  суть вопроса  о
государстве,  и   может  высказать  о  нем  свое  решающее  суждение!  Таков
независимый характер  и гордый ум будущего  творца  "Божественной  Комедии".
Третий "вопрос", самый  главный  в этом сочинении,-- о независимости единого
мирового государства от папского престола.
  2 ...Не  все, что должны воздавать Христу, но все, что должны воздавать
Петру...-- Это место имеет первостепенное значение для понимания "Монархии".
Следует сравнить следующие положения Данте и Фомы Аквинского:
  Данте
  "...Верховный первосвященник, наместник Господа нашего Иисуса  Христа и
преемник Петра,  которому мы  должны воздавать  не все, что должны воздавать
Христу, но все, что должны воздавать Петру..." ("Монархия").
  Фома Аквинский:
  "...Верховный священник,  преемник Петра  и  наместник  Христа. Римский
понтифекс, которому все короли  христианских народов должны повиноваться так
же, как Самому  нашему  Господу Иисусу  Христу" ("О правлении государей"  I,
14).
  Можно сказать,  что  Данте вел  с  Фомой  Аквинским  упорную полемику в
третьей книге "Монархии", как во второй -- с Августином.
  3  ...Их  называют декреталистами...-- Декреталии -- сборники церковных
установлений,  папских писем  и постановлений после Вселенских соборов. Ярые
приверженцы  папского престола считали  отступления  от декреталиев смертным
грехом.  Декреталисты XII--XIII вв.  ратовали за  подчинение светской власти
папе.  В  сочинении  известного  декреталиста  Гостензия,  "Свод о  заглавии
декреталий", сказано, что императорская власть отделена от власти церковной,
однако  автор  считает,  что император получает  корону от римской церкви  и
является ее  наместником  (т. е.  викарием).  Доктрина,  что  папа  обладает
полнотою  императорской  власти,   впервые  была  объявлена  Иннокентием  IV
(1234--1254).  По его  мнению,  все римские  императоры до  Константина были
тиранами. Император -- вассал  папы. В  "Хронике" Франческо  Пипино сказано,
что Бонифаций  VIII  (ум.  1303)  принял послов императора Альберта  сидя на
троне,  увенчанный  диадемой  императора  Константина  (вряд ли  подлинной).
Правая  рука его покоилась на рукояти  меча  он  сказал послам: "Разве  я не
верховный  первосвященник?  Разве  это не престол  Святого  Петра?  Разве  я
обладаю  империей не  по праву?  Я --  цезарь, я -- император!"  Поэтому  не
следует удивляться тому, что  папа  Иоанн XXII  осудил в 1329 г.  "Монархию"
Данте,  как произведение  сугубо  еретическое, на сожжение. Книга попала "на
индекс" (указатель запрещенных папской курией книг) в 1554 г. Запрещение это
было снято лишь в XIX в.
  4 ..."Тверды на веки и веки"...-- Псалтырь 110, 8.
  5 ..."Влеки меня  за  собою".--  См.:  Песня песней  Соломона 1, 3. Это
произведение   древнееврейской   литературы  толковалось  в   Средние   века
иносказательно, особенно в комментариях Бернарда Клервосского.
  6 ...И вдобавок не желают иметь судью.-- Т. е. императора.
  7 Таким  образом, остается  спорить  с  одними лишь теми, кто, движимые
некоторой ревностью к матери-церкви, не ведают  искомой ими истины.--  Т. е.
спорить  не с людьми, погрязшими в стяжании  и  других  пороках, как  многие
служители  церкви, и не  с ослепленными невежеством и  охваченными страстями
декреталистами, а с людьми "доброй воли", но заблуждающимися. Следовательно,
главные враги для Данте, с которыми он вступает в спор,-- папа и те прелаты,
которые думают ложно "по неведению".
  8  ...С  тем  почтением,  которое  благочестивый  сын обязан  оказывать
отцу...--  Следует  отметить  большую  сдержанность  Данте  по  отношению  к
папскому  престолу  в  третьей  книге  "Монархии",  особенно  по сравнению с
"Божественной Комедией", где  папе Клименту приписаны все пороки ("Ад"  XIX
"Чистилище"  XXXII  --  сцена  Гиганта и Блудницы  "Рай" XIX   XVII -- обман
папой  императора   XXVII -- Климент и  Иоанн XXII, "пьющие кровь  святых").
Сдержанность  в "Монархии", а  также в  письме  VII  объясняется тем, что во
время  их написания Климент еще не окончательно отвернулся от Генриха VII. В
1314  г. двуличный папа опубликовал две  буллы, в которых чернил и высмеивал
Генриха VII. Несомненно,  что  "Монархия"  была  написана  до  этих  папских
посланий, т. е. до 1314 г. Заметим,  что  в письме  VIII  Данте весьма резко
говорит о папе. Вероятно,  к этому времени  относится и  последний известный
нам  сонет  61  (CV) великого  поэта: "Недолго  мне слезами  разразиться..."
Поэтому  весьма  вероятно  предположить,  что  "Монархия"  была  написана  в
1312--1313  гг.,  когда  автор  надеялся,  что  разногласия  между  папой  и
императором могут быть устранены.
  IV
  1 ...Бог создал два великих  светильника, один большой, другой меньший,
чтобы один светил днем,  а  другой -- ночью.-- Под  этой  аллегорией следует
понимать  власть папы (Солнце)  и  власть  императора  (Луна).  Декреталисты
основывались  в своих суждениях в  пользу папы  на  этом  библейском  тексте
(Бытие 1, 16). Авторитет в каноническом праве Генрик де Суза, умерший в 1271
г. ("Остиец" -- см.  "Рай" XII, 83), определенно говорил,  что "свет" земных
владык зависит от света дневного светила -- папы. Обвиненный в  ереси Жан де
Жандэн  в своем комментарии к Аверроэсу (De  u ta tia Or i , II) утверждал,
что Луна имеет и собственный свет. Папа Климент  V в своем письме императору
Генриху VII от 26 июля 1309 г. приводил образ "двух светильников".
  2 ...По словам философа в книге "О софистических доказательствах".-- Т.
е. Аверроэса (II, 3).
  3  И в том и в другом  Философ  упрекал  Парменида и  Мелисса...--  Эти
мыслители  упомянуты  в  "Рае"  (XIII,  124--126):  "...Парменид,  Мелисс  и
остальные, / Которые блуждали наугад". Парменид (род. ок. 540 г. до н. э.) и
его ученик  Мелисс  (уроженец о. Самоса) принадлежали к элейской философской
школе. Аристотель упрекал их за пристрастие к софизмам.
  4 ...Мистического смысла...-- Т. е. анагогического (см. примеч. к гл. 1
второго трактата "Пира").
  5  О  первого  рода  ошибке  говорит  Августин  в  сочинении  "О  граде
Божьем"...-- XVI, 2.
  6  ...Типически  знаменуют  две  эти  власти...--  Т.  е.  являются  их
прообразами ("типами").
  7 ...Ибо  движение ее обусловлено собственным  источником движения...--
Ср. о "двигателях" небесных тел в "Пире" (II, 5).
  8  Ведь  она  имеет и  некоторый  свет  сама  по себе...--  Французский
цивилист Жан де Пари в сочинении  "О власти папы и императора" (XV) подобрал
аргументы  для доказательства собственного бытия  Луны независимо от Солнца.
Гипотеза о собственном свете Луны основывалась на наблюдении ее  свечения во
время затмений.
  VI
  1  ...Аргумент,  основанный  на  избрании  и  низложении  Саула...-- Об
иудейском царе Сауле и пророке Самуиле см. в Первой книге Царств (10, 1  15,
26).
  2 ...Но так  же, как молот действует...  силою кузнеца...-- Ср. в "Рае"
II, 127--128: "Исходят бег и мощь кругов священных,  /  Как ковка от умеющих
ковать"  ср. также: "Пир" IV.
  3 ...Согласно изречению Агафона...-- Аристотель, "Этика" VI, 2.
  VII
  1 ...Я  признаю  истинность буквального смысла...-- Т.  е. историческую
реальность  самогу  события,  как,  например,  дары  волхвов. Толкования  же
сторонников светской  власти  папы Данте  считал ошибочными,  основанными на
неправильно построенных псевдологических доводах.
  2  ...Из  книг,  трактующих  о силлогизме  как  таковом.--  Из  "Первой
Аналитики" Аристотеля (I, 25).
  3 ...Хотя Магистр и  утверждал  противоположное  в  четвертой  книге.--
"Магистр сентенций" -- так назывался в Средние века Петр Ломбардский (род. в
конце  XI  в.-- ум.  1160),  автор книги  "Четыре  книги сентенций"  ("Li ri
quattuor  е te tiarum").
  VIII
  1 ...Откуда, разумеется, вытекало бы то, что они утверждают.-- Т. е. из
евангельского текста о "связывании" и  "развязывании" всего существующего на
земле  апостолом Петром (и, следовательно,  его наследниками) (Евангелие  от
Матфея 16, 19). Это старый боевой аргумент декреталистов в пользу первенства
папской  власти  во времена Данте  вновь использовал папа Бонифаций  VIII  в
булле "Единую святую" ("U am  a ctum").
  2 Он мог  бы  также разрешить меня от грехов без покаяния, что также не
мог бы сделать и сам Бог.-- Если бы Бог простил нераскаявшегося грешника, то
тем   самым   Он  признал  бы,  что  грешник  не  есть   грешник.  Вторжение
Аристотелевой логики в богословие было излюбленнейшим приемом Данте, который
путем рассуждения стремился привести к абсурду доводы своих противников.
  3  И, таким образом, универсальный смысл, заключающийся в словах  "все,
что ни  [quodcumque]", ограничивается  в  своем  значении должностью  ключей
Царства  Небесного.--  Еще  раз  Данте  настаивает  на   том,  толкуя  слово
"quodcumque", что власть папы  распространяется только на небесное, но не на
земное.
  IX
  1 ..."...Ho, если кто-либо иметь меча не может, достаточно будет и двух
имеющих".-- Иносказательному смыслу богословов  Данте  противополагает смысл
исторический, или буквальный (вот так и случилось: было всего лишь  два меча
-- Христос сказал, что довольно и этого).
  2  ...Но, думается  мне,  и природная простота.--  Данте  говорит,  что
апостол  Петр  отличался поспешностью в словах и  безотчетной  решимостью  в
действиях  и   что  в  основе  его  характера   лежит  "природная  простота"
( im licita    aturali ).  Все эти особенности Данте подчеркивает,  разрушая
легенду о "двух мечах", т. е. о полноте власти римских первосвященников.
  3 ..."Не думайте, что Я пришел принести  мир на  землю..." -- Евангелие
от Матфея 10, 34--35.
  4 ...Что Иисус делал и чему учил.-- См.: Деяния апостолов 1, 1.
  X
  1 Некоторые говорят, кроме того, что император Константин,  очистившись
от  проказы  благодаря  вмешательству  Сильвестра,  бывшего тогда  верховным
первосвященником, принес в дар церкви столицу империи, Рим...--  Легенда  об
излечении  Константина, первого  христианского императора, и о его даре папе
Сильвестру  послужила  основанием  для  притязаний пап  на  светскую власть.
Подложность  документа о "даре Константина" окончательно доказал итальянский
гуманист Лоренцо Валла в своем "Рассуждении". (См.  русский перевод в книге:
Итальянские гуманисты XV века  о  церкви и  религии. М., 1963.)  О  том, что
документ -- фальсификат,  упомянуто в одном документе императора Оттона  III
(1001)    его  сочинителем   в  императорском   окружении   считался   некий
Иоанн-диакон,  по прозвищу Беспалый.  Подложность "дарственной"  Константина
доказывал  в   XII  в.   во  времена   Фридриха   Барбароссы  немец  Везель,
последователь Арнальдо  Брешианского. По его  мнению,  она  не что иное, как
"ложь и еретические басни".  Историк того же времени Оттон Фрейзингенский  в
своей  "Хронике"  считал   повесть  об   исцелении  Константина  от  проказы
апокрифом,   однако  верил  в  подлинность   дарственной   грамоты.   Весьма
знаменательно,  что  известный  юрист  Грациан из Болоньи (XII в.),  который
стремился   объединить  право   каноническое   с  гражданским,   не  включил
"дарственную Константина"  в  свое  сочинение.  Однако  сторонники  светской
власти  пап  продолжали  настаивать  на  подлинности  "дарственной", которую
распространяли не только на  Рим  и так называемую Папскую  область, но и на
весь Запад.  Против  "дарственной"  в  XIII--XIV вв.  выступали также многие
специалисты  по  римскому  праву в  Болонье.  Многие  из  болонских легистов
полагали, что  если даже  "дарственная" и подлинна,  то Константин  поступил
против  воли  римского  народа,  поэтому  она  не  имеет  юридической  силы.
Профессор Якопо Бутригарио в начале XIV в. доказывал, что если бы Константин
захотел  отказаться от  империи, то  мог  бы сделать  это  только  в  пользу
римского  народа.  Болонцы  считали также,  что,  если  бы  Константин  стал
раздавать  империю  по частям,  она бы погибла. По  своим воззрениям на "дар
Константина" Данте  был ближе  всего к  Арнальдо  Брешианскому и к болонской
школе, где  он получил юридическое образование, так же  как его друг, поэт и
правовед  Чино да  Пистойя,  сторонник Генриха  VII. Подобные  взгляды можно
найти и у французских цивилистов этого времени -- Жана де Пари и магистра де
Бель Перша, утверждавших, что французский король независим и от империи и от
папы  и   что  "дарственная  Константина"   на  французское  королевство  не
распространяется.  Что  же  касается  еретиков  XII--XIII  вв., то катары  и
вальденсы считали папу Сильвестра анархистом.
  2 Но рассекать империю  противно  должности, вверенной  императору...--
Сын Фридриха II Манфред  в своем письме  к римлянам  24 мая 1256  г.  (когда
родился  Данте)   высказывает  мнение   о  том,   что  Константин   поступил
неблагоразумно,  дав  то,  что давать не имел права. Он  напомнил предание о
том,  что в  день, когда  объявлена  была  "дарственная" Константина, с неба
послышался голос,  говорящий: "Днесь излился  яд  в  святую церковь  Божью".
Намек на  эту  легенду  имеется в стихах  знаменитого немецкого миннезингера
Вальтера фон дер Фогельвейде (1201).
  3 Если, следовательно, отдельные права и прерогативы  были... отчуждены
Константином от империи и переданы  в  ведение  церкви,  то был  бы разодран
хитон несшитый...-- "Хитон несшитый" (тканый) упомянут в Евангелии от Иоанна
(19, 23)  Данте понимает под "хитоном несшитым" империю.
  4 ..."Никто не может положить другого основания..." --  Первое послание
к коринфянам 3, 11.
  5   ..."Кто   это    восходит   от   пустыни,   опираясь   на    своего
возлюбленного?"...-- Песнь песней Соломона 8, 5.
  6 ..."Не берите с собою ни золота, ни серебра, ни меди в поясы свои..."
-- Евангелие от Матфея 10, 9--10.
  XI
  1 ...Папа Адриан...--  Данте  следует  неверным  данным: Карла Великого
короновал в 800 г. не Адриан I (ум. 795), а папа Лев III (795--816).
  2  ...Несмотря  на то, что  Михаил был императором в Константинополе.--
Михаил  I,  император  Византии,  царствовал  с  811  до  813  г. В  800  г.
императрицей была Ирина (вторично с 797 ДО 802). О том, что Адриан  "перенес
империю"  с  Востока  на Запад  и  передал  императорское достоинство  Карлу
Великому, а  также о  том, что  это случилось во  времена византийского царя
Михаила,  Данте  мог  прочесть  у  Птолемея  из  Лукки в  его  трактате  "Об
управлении государей" (III, 18) или в какой-либо энциклопедии XIII в.
  3 ...Узурпация права не создает права.-- Данте признавал Карла Великого
императором, но не  считал,  что  его  власть была  получена от  папы.  Папы
"даровали" королевства, как, например, Апулию и Сицилию Роберту  Анжуйскому,
но  Данте эти "дары"  не  признавал (см.: "Чистилище"  XX, 67). Власть Карла
зависела от  Бога. Вероятно, Данте,  так же как Арнальдо Брешианский, Жан де
Пари и Чино да Пистойя, считал, что для избрания императора необходимо также
одобрение народа (римского).
  4  ...Император  Оттон  восстановил папу  Льва  и  низложил  Бенедикта,
отправив его в изгнание...-- Речь идет о событиях Х века: Лев VIII был папой
с 963 до 965 г. Бенедикт V был объявлен папой в 964 г.
  XII
  1  ...Они  заимствуют из десятой  книги "Первой  Философии"...--  Т. е.
"Метафизики" Аристотеля (X, 1).
  2 ...Формы акцидентальной...--  Т. е. случайной. Человек может быть или
же не быть отцом,  императором  или папой. Таким образом, понятие "отец" или
"император" не является основным  основное понятие -- человек.
  3  ...Папа и император, поскольку они люди, должны сводиться к  одному,
но, поскольку  они  папа  и император, должны сводиться к другому...-- Т. е.
происходит  разделение  сфер.  Люди  как  таковые  мерятся  идеалом   разума
Аристотеля (идеалом "совершенного человека")  так как они обладают душой, то
управляются   "верховным   отцом"  --   папой    поскольку   они   подчинены
государственным установлениям, для них верховный  авторитет -- император. Ни
один  из этих принципов  не  подчиняется другому.  В  науке и философии папа
должен следовать Аристотелю,-- таким  образом, рационалистическая  философия
отделяется  от  богословия  и теология  не  ставится выше  науки. В вопросах
светской  власти император  не должен испрашивать совета папы  в то же время
императору не следует вмешиваться в дела веры. Папа ведет к блаженству иного
бытия,  император -- к блаженству земной  жизни. Доминиканец  Гвидо  Вернани
протестовал  против  раздвоения   (вернее,  утроения)   системы   подчинения
авторитетам  и отрицал какую-либо возможность  добродетели или  блаженства в
земной, тленной жизни.
  XIII
  1 Что власть церкви не есть причина  власти императорской, доказывается
так.--  Власть  церкви,  утверждает  Данте, не  может  быть  причиной власти
императорской, поскольку Римская империя и императорская власть существовали
до основания  церкви. Отсюда следует, что власть императора -- от Бога, а не
от папы и что, следовательно, государство  независимо от церкви. Взгляд этот
прямо противоположен  взглядам Фомы  Аквинского.  Данте,  прибегая к доводам
логики  Аристотеля,  требовал   отделения  богословия  от  философии.  Таким
образом, Данте  до конца  потряс  единство  христианской мудрости  и  порвал
соединяющие  связи  христианства.  Почитавшийся  многими  томистом,  Данте в
действительности  нанес  в  самых  существенных  вопросах  смертельный  удар
доктрине Фомы Аквинского.
  2 ...При отсутствии  церкви  или бездействии ее империя имела  всю свою
силу...-- Т. е. в языческие времена и в периоды церковных распрей.
  3 ..."Я стою перед судом цезаря..." -- Эта цитата и две следующие взяты
Данте из Деяний апостолов (25, 10  27, 24  28, 19). Все они не соответствуют
русскому каноническому переводу.
  4 ..."Имею желание разрешиться..." -- Послание к филиппийцам 1, 23.
  5 ...В согласии со словами Книги Левит...-- См.: Левит 2, 11  11, 43.
  XIV
  1 ...Хотя суждение это и  необратимо.-- Т. е. не все, что приемлется от
Бога, приемлется и от природы.
  2 ..."На  сем  камне созижду церковь Мою"...-- Евангелие от  Матфея 16,
18.
  3 ..."Я совершил дело..." -- Евангелие от Иоанна 17, 4.
  4  ...Что явствует  из слов,  сказанных  Богом  Аарону...--  "И  сказал
Господь  Аарону: в земле их  не будешь  иметь  удела, и части не  будет тебе
между ними" (Числа 18,  20). Отсюда следует, что священнослужители не должны
быть землевладельцами.
  5 ...Из слов, сказанных Христом Своим ученикам.-- "Не берите с собою ни
золота, ни серебра, ни меди в поясы свои, ни  сумы на дорогу, ни двух одежд,
ни обуви, ни посоха, ибо трудящийся достоин пропитания" (Евангелие от Матфея
10,   9--10).  Отсюда  следует,   что   служители  церкви  не  могут   иметь
собственности и должны  трудиться.  На  этот и  предыдущий тексты  Евангелия
любили ссылаться иоахимиты,  францисканцы, а также "еретики" разных толков в
проповедях и писаниях, направленных против обогащения церкви.
  6 ...Согласно сказанному в "Метафизике".-- Аристотель, "Метафизика" IX,
8.
  7 Ведь не только все жители Азии и Африки, но и  большая часть жителей,
населяющих  Европу, от  этого  отвращается.--  Данте  намекает на  оппозицию
претензиям папского  престола на светское господство со  стороны гибеллинов,
французского короля, православной византийской церкви.
  XV
  1  ...Свойства всякой вещи сообразны  ее  природе, как инструменты  для
достижения цели...-- Мысль в основе своей аристотелевская (см.: "Метафизика"
VII).
  2 ..."Я дал вам пример..."  -- Евангелие от Иоанна 13, 15  далее цитаты
оттуда же (21, 19  18, 36).
  3 ..."Его -- море, и Он создал его..." -- Псалтырь 94, 5.
  4 ...Такое изречение неприложимо...-- В образе "печати" Данте стремится
показать  двойную  природу  Христа  --  Божественную и  человеческую. Будучи
Богом,  Христос  имеет  власть  над  временным,  земным,  и  над  нетленным,
духовным  потому Он является мерой всех вещей, подобно золоту, почитавшемуся
мерой всех металлов.
  5 ...Есть следствие противоречия в вещи, являющейся предметом этой речи
или этого мнения...--  Жизнь Христа и  есть "форма" церкви.  Христос сказал,
что Царство  Его не от мира сего  церковь должна  не  только  повторять  эти
слова, но  и поступать сообразно с ними,  чтобы не противоречить самой своей
сущности.
  6 ...Как наставляет нас тому учение  о категориях.-- Данте  намекает на
категории субстанции по Аристотелю, вероятно, следуя комментарию Боэция.
  XVI
  1 ...Вот почему философы  правильно уподобляют  его  горизонту...--  Не
установлено, на  каких философов намекает Данте. Мысль эта восходит, по всей
вероятности, к неоплатоникам.
  2   Итак,   две   цели   поставило    перед   человеком   неисповедимое
провидение...--  "О двух  блаженствах"  -- земном  и небесном --  писал Фома
Аквинский в  "Summa  theologiae"  (I, 62, 1).  Однако ошибочно  считать, что
Данте был в зависимости от мыслей знаменитого  богослова. Он последовательно
спорил с Фомой Аквинским и его продолжателем Птолемеем из Лукки, автором "Об
управлении  государей". Следует  предположить, что  Данте имел перед глазами
это  сочинение,  когда писал  свой политический  трактат.  Данте высказывает
следующие идеи: человек по своей природе стремится к деятельности  перед ним
две цели --  блаженство земное  и небесное   земное  ( eatitudo  terre tri )
может быть осуществлено  при  помощи  власти императора  единого  всемирного
государства, опирающегося на  мудрость и  знание  рядом с  императором стоит
его советник -- философ  вечный мир, ограничение стяжательства, законность и
справедливость  необходимы для  всех людей  и являются первым  условием  для
достижения  и  духовного  совершенства  что  же  касается до  дел  веры,  до
человека,   стремящегося  к   вечному   блаженству,  то  здесь   руководство
принадлежит  церкви, которая  не  должна вмешиваться  в устройство светского
государства. Для Фомы Аквинского цель была одна -- достижение потустороннего
блаженства. Поэтому в  его концепции  все должно было  быть  подчинено  этой
единственной цели, в том числе и государство.
  3 ..."Уздою и удилом" -- См.: Псалтырь  31, 9: "Не будьте как конь, как
лошак несмысленный, которых челюсти нужно обуздывать  уздою и удилами, чтобы
они покорялись тебе".
  4 Вот почему нужно было для человека двоякое руководство в соответствии
с двоякой целью...-- Оставляя традиционные образы "двух  светил", освещающих
землю (папа -- Солнце,  император -- Луна), Данте создал с большой смелостью
образ "двух солнц" в "Божественной Комедии" (см.: "Чистилище" XVI, 106--111:
"Рим, давший миру наилучший строй, / Имел два солнца, так что видно  было, /
Где  Божий  путь  лежит и где  мирской.  / Потом одно другое погасило  / Меч
слился  с  посохом, и вышло так,  /  Что это  их,  конечно, развратило...").
Отсюда следует заключить, что Данте в "Божественной Комедии" не  отступил от
своих политических идей, изложенных в "Монархии".
  5  ...На   этом  малом  участке...--  См.:  "Рай"  XXII,  151--153:  "С
нетленными вращаясь  Близнецами, / Клочок, родящий  в нас такой раздор,  / Я
видел весь, с горами и реками".
  6 ...Титул выборщика не  принадлежит ни тем,  кто носит его в настоящее
время, ни  тем,  кто  мог им пользоваться в  прошедшие  времена...--  Т.  е.
претензии папы на то,  что  даровать  императорскую корону  может только он,
необоснованны, ибо в Риме императоры были задолго до того, как там появились
папы. Выборщиками (электорами)  в Средние века были германские князья -- они
лишь временные проводники воли Божьей. Ими могли быть, как полагали Арнальдо
Брешианский, а позже Чино да Пистойя, также римские граждане.  Данте, так же
как Фридрих II, считал, что выбор императора зависит лишь от Бога  тем самым
он утверждал независимость светской власти от духовной.
  7  ...Над которым  получил он власть единственно  от Того, Кто в  руках
Своих держит все духовное и мирское.-- Примирительный  тон последнего абзаца
"Монархии", который  следует объяснить  тем,  что император Генрих VII и его
последователи  еще  верили в возможность  нормализовать  отношения  с  папой
Климентом V, приводил в смущение многих комментаторов. Однако упорный Данте,
идя  из  соображений тактических на  известную политическую уступчивость, от
главных своих идей все же не отступился: император, "первородный сын Петра",
получает власть не от преемника Петра -- папы, а непосредственно от Бога  он
оказывает  должные знаки уважения первосвященнику,  но  от него ни  в чем не
зависит в делах государственных.
  СТИХОТВОРЕНИЯ
  В  настоящем томе переведены  и  откомментированы  все  стихи  великого
итальянского поэта, кроме тех, которые в итальянских изданиях, в том числе и
в  изданиях  "Societа da te ca italia a", помещены  в  разделе  сомнительных
(Rime  di du ia attri uzio e). Курсивом  печатаются  сонеты тех  поэтов,  с
которыми Данте состоял в стихотворной переписке  (Гвидо Кавальканти, Чино да
Пистойя, Форезе Донати и других).
  Основанием для комментария послужили  следующие издания и исследования:
Da te. Rime  / А cura di G. Co ti i. 2 ed. Tori o, 1946  Poeti del Duece to.
Vol. I--II. Mila o  Na oli, 1960  Rime della "Vita Nuova" e della giovi ezza
/ A cura di  M.  Bar i e  F. Maggi i. Fire ze,  1956  Bio dolillo P. Le rime
amoro e di Da te. Me i a, 1960  Вigi E. Ge e i di u  co cetto  toriografico
"Dolce   til   uovo" // Gior ale   torico della lеttеrаturа italia a.  1955.
Vol. 132.  P.  333   gg   Bo co  U. Il   uovo  tile della   oe ia duce te ca
 eco do Da te // Medioevo  e  Ri a cime to: Studi  i   o ore di Bru o Nardi.
Fire ze, 1955. Vol. 1.  P.  77  gg   Buck A. Italie i che Dichtu g lehre vom
Mittelalter  i   zum Au ga g der Re ai a ce.  Tь i ge , 1952  De  Lolli  C.
Dolce  til  uovo e   oel  dig di   ova mae tria // Studi  medievale. Tori o,
1904. Vol.  1.  P.  5--23  De Ro erti  D. Ci o  e  Da te // Studi da te chi.
1950.  Vol.  29  Idem.  Ca zo iere e coriale e e tradizio e ve ezia a delle
rime dello  til   uovo // Gior ale  torico della letteratura italia a. 1954.
Vol.  u l. 27  Jea roy A. La "Se ti a  do ia" de Da te  et le  origi e  de
la  exti e  //  Roma ia.  1913. Vol. 42. P.  481--491   Idem. Da te  et  le
trou adour   //  Da te.  Pari ,  1921   Nardi  В.  Filo ofia dell'Amore   ei
rimatori  italia i del duece to  e i  Da te  // Nardi B. Da te e la  cultura
medievale.  Bari,  1949. P. 1--92   Idem. L'avveroi mo del  "Primo amico" di
Da te // Da te e la cultura  medievale,  . 93--129  Idem. L'amore e i medici
medievali // Studi i   o ore di  A.  Mo teverdi.  Mode a, 1959. Vol.  II. P.
516--542  Ricci P. G. Metrica della Ca zo e // De  Vulgari Eloque tia /  Ed.
A.  Marigo. Fire ze,  1957. P. 282--298  Sa ta gelo S. Da te e  i  trovatori
 rove -zali. Cata ia, 1959  Zi garelli N. Il ca zo iere di Da te // Le o ere
mi ori  di Da te.  Fire ze, 1906  Zо ta  G. La lirica  di Da te //  Gior ale
 torico della letteratura italia a. 1922. Vol.  u l. 19--21. P. 45--204.
  В настоящем  издании дается двойная нумерация стихов. Арабские цифры --
порядковые номера стихотворений в данном издании  римские цифры в скобках --
нумерация  по  Собранию  сочинений  Данте, изданному  в  юбилейном  1965  г.
"Societа da te ca  italia a", в котором раздел "Стихотворений" печатается по
тексту Микеле Барби.
  Стихотворения флорентийского периода
  СОНЕТЫ
  1 (XXXIX)
  Данте да Майяно -- к стихотворцам
  Посланием  "К стихотворцам",  написанным  Данте да  Майяно,  начинается
переписка этого малоизвестного "слагателя рифм" с его великим  тезкой. Данте
да Майяно жил во второй половине XIII в.  его идентифицируют с Данте,  сыном
юриста  сера Уго  да Майяно, флорентийским  гражданином,  упомянутым в одном
документе  1301 г.  Так же как Гвидо Кавальканти, Данте да Майяно ответил на
первый сонет "Новой  Жизни". Он не  слишком  любезно назвал в  своем  сонете
Алигьери "Amico meo  di  oco co o ce te" ("Моим  другом,  обладающим  слабой
способностью суждения"). Он советовал ему обливаться  холодной  водой, чтобы
быть здоровым и твердым в памяти. Данте да Майяно говорит о вредных "парах",
которые,  согласно  советам  тогдашней  медицины,  молодому Алигьери следует
изгнать  из своего  организма, ибо  они вызывают воспаление,  жар  и бред. В
конце  сонета   Данте   да  Майяно   предлагает   своему  тезке  подвергнуть
медицинскому анализу его урину. Суждение  о любовной  страсти  как о болезни
было  весьма распространено у  арабских  и  западных медиков  Средневековья,
объяснявших явления психические физиологическими  изменениями.  О чрезмерной
любовной страсти, разрушающей организм, писал, следуя Авиценне и  Аверроэсу,
медик XIII в.  Якопо да Пистойя, посвятивший одно  из  своих сочинений Гвидо
Кавальканти. В этом сонете Данте да Майяно обращается к  премудрым мужам, т.
e. к стихотворцам, и рассказывает о своем сне. Автору сонета, самодовольному
и  не  слишком  одаренному,  чужды  высокие  и  трагические  чувства  поэтов
"сладостного нового стиля".
  2 (XL)
  Данте Алигьери -- к Данте да Майяно
  Данте Алигьери  ответил на сонет  Данте  да Майяно не  без почтительной
сдержанности и комплиментов. Следуя жанру "снов", излюбленному старой школой
тосканских  поэтов,  подражавших  французскому  аллегоризму,  Данте  толкует
предыдущий  сонет.  Дар  (венок) -- знак любви  рубашка -- взаимная  любовь
покойная мать Данте  да  Майяно,  присутствовавшая  при свидании,-- верность
возлюбленной.
  3(ХLI)
  Данте да Майяно -- к Данте Алигьери
  Данте  да Майяно  отвечает молодому Алигьери  -- на  этот раз с бульшим
старанием  и  уже не  снисходительно и  величественно, а  расточая  похвалы,
принятые у стихотворцев XIII в., ожидая, конечно, в  дальнейшем  восхвалений
от своего корреспондента.
  4 (XLII)
  Данте Алигьери -- к Данте да Майяно
  Данте  Алигьери  стремится  в  любезности  превзойти  своего  тезку, из
вежливости  умаляя  себя и превознося  его.  На  незамысловатую  загадку его
сонета:  "Какую  муку самую большую / Из  мук любовных можете  назвать?"  --
Данте Алигьери отвечает, что  это  -- любовь без взаимности. Подобное мнение
чуждо поэтам нового флорентийского  стиля. Анализ форм и  содержания сонетов
-- переписки  между  "двумя  Дантами"  -- указывает на  то,  что эти  сонеты
возникли в годы ранней юности будущего автора "Новой Жизни".

  1  На вас  познаний мантия...-- Мантия  мудрости,  смирения,  бедности,
господства и т. д.-- обычные образы "сладостного нового стиля". Эта метафора
встречается и в старой тосканской школе.
  6 (XLIV)
  Данте Алигьери -- к Данте да Майяно
  Судя  по  началу сонета,  Данте Алигьери или не  знал, кому  он  должен
ответить,  или же делал вид, что не знает имени своего собеседника, которого
он традиционно называет "друг мой". В сонете примечательны однозвучные рифмы
со смыслом, то сближающимся, то расходящимся,  свойственным провансальской и
итальянской  поэзии XIII в. (у французов  особенно  частые  в  XV в.).  Так,
например,  в итальянском  оригинале:  aria  --  ar iа --  ar lа.  Переводчик
воспринял этот прием (право -- право, чести --  чести), соблюдая расхождение
смысла или оттенков смысла.
  7 (XLVI)
  Данте да Майяно -- к Данте Алигьери
  Данте да Майяно признает себя побежденным Амором и ждет единственно его
милости -- тема не новая в лирике XIII в.

  5--8 Овидиево средство я решил / Испробовать, но лгал Овидий, что ли, /
Я, не избавясь от любовной боли,  / Прошу  пощады из последних  сил.-- Автор
сонета  стремился  освободиться от власти Амора, обратясь к столь славному в
его  времена  Овидию, а именно  к его  книге "Средства  от любви"  ("Remedia
amori "). Данте произведение это было известно в оригинале  в  "Новой Жизни"
(XV) он  цитирует по-латыни  один стих из "Remedia". Данте  да Майяно,  быть
может, читал также латинский подлинник или же французский перевод конца XIII
в.
  8 (XLVII)
  Данте Алигьери -- к Данте да Майяно
  В последнем сонете переписки Данте  Алигьери  подтверждает правильность
решения своего корреспондента: лучше  смиренно подчиниться Амору. Очень жива
и  риторически умело сложена фраза, переходящая из первого четверостишия  во
второе   она  свидетельствует  о  том,   что  Данте  овладел  уже   техникой
"сладостного нового  стиля". Ср. дальше  сходное синтаксическое построение в
сонете 16 (LXI) -- "Задорный лай, охотничье "Ату!"..."

  9--10  При  этом, друг мой,  если  ты намерен / От добродетелей увидеть
прок...-- Здесь говорится о природных добродетелях,  как, например, красота,
ум, храбрость, или же случайных и благоприобретенных, как изысканность манер
и образованность.
  На этом заканчивается поэтическая переписка "двух Дантов".
  9 (XLVIII)
  К Липпо (Паски де'Барди)
  Четверостишия этого удвоенного сонета ( o etto do io) написаны  по той
же  схеме,  что  и четверостишия сонета  "О  неприятельница  состраданья..."
("Новая Жизнь" VIII), а трехстишия идентичны по структуре с терцинами сонета
"О вы,  идущие..." ("Новая Жизнь" VII).  Данте очень рано  отказался от этой
осложненной  и растянутой формы сонета. Нам известны три упомянутых "двойных
сонета" Данте  (не  считая еще одного, приписываемого  ему без  достаточного
основания). Этот "двойной сонет" был написан Данте вне стен Флоренции, может
быть, в  Болонье,  и послан  вместе со станцой "Амор замолвить слово..." его
флорентийскому другу Липпо Паски де'Барди, от которого сохранилось несколько
стихотворений. Липпо упомянут  в одном деловом документе 1292 г. Умер он  до
1332  г. Персонификация сонетов и  канцон -- обычный  прием поэтики  XIII в.
Техника сонета еще близка "старому стилю" Гвиттоне д'Ареццо.

  13 Я эту девушку привел с собою...-- Станца, сопровождающая сонет.
  17 Предложение  сшить деве  платье --  метафора   означает --  сочинить
новые  станцы. Бембо  называл  баллаты  "одетыми",  если  в  них более одной
станцы, и "нагими" -- с одной  станцой.  Трубадур  XII  в. Бертран Карбонель
считал  строфу без музыки  подобной  мельнице без воды.  Может быть, "одетая
станца" -- метафора музыкального сопровождения.
  10 (LI)
  Предполагают,   что   Данте   сочинил   слишком    изысканный,    почти
маньеристический сонет о Гаризенде в студенческие годы.  Боккаччо писал: "Из
Флоренции, как в  место  наиболее  благоприятное  для такой пищи (т. е.  для
жизни духовной -- науки.-- И. Г.-К.), он отправился в Болонью". Гаризенда --
одна  из  достопримечательностей Болоньи  -- наклонная  башня, упомянутая  в
"Аде" (XXXI, 136--138), где  с нею сравнивается нависший  над Данте  великан
Антей:  "Как  Гаризенда,  если стать  под  свес,  /  Вершину  словно  клонит
понемногу  / Навстречу туче  в высоте небес".  Некий нотариус из Болоньи, по
имени Энрикетто делле Кверче, уже в 1287 г. записал этот сонет. Смысл сонета
не  вполне  ясен. Его  следует понимать так: Данте  не может  простить своим
глазам, что они, засмотревшись  на башню Гаризенду,  не заметили проходившую
мимо самую  прекрасную из  болонских дам.  Возможно, что дама принадлежала к
семье деи Гаризенди.
  11 (II)
  Гвидо Кавальканти -- к Данте
  Гвидо Кавальканти ответил на первый сонет "Новой жизни" (III). В начале
сонета Гвидо говорит новому посвященному о власти  Амора над сердцами верных
ему. Во второй части дается толкование сна.  С тех пор началась дружба между
двумя поэтами.

  9--10 Во  сне  он  ваше  сердце  уносил:  / Казалось,  вашу даму смерть
призвала...--  Гвидо  считал, что сон Данте предвозвещает близкую смерть его
дамы.
  11 ...И  этим сердцем  он ее кормил.--  Мотив  сердца,  которое вкушает
возлюбленный   или  возлюбленная,  был  весьма  распространен  у  трубадуров
Прованса.
  12--14  Когда,  скорбя, владыка  уходил, /Вся  сладость снов  под  утро
убывала, /  Чтоб день  виденье ваше победил.-- Гвидо объяснил:  Амор уходит,
скорбя, так как наступило утро, рассеивающее  сновидение.  Этим  толкованием
Данте, по-видимому, удовлетворен  не был, связывая вознесение  Бога любви со
смертью Беатриче или с разлукою с нею.

  12 (LII)
  Данте -- к Гвидо Кавальканти
  Этот  сонет  также  относится  к периоду "Новой Жизни".  Он не  вошел в
"книгу  памяти". В зачарованной ладье Данте хотел отправиться  в плавание по
сказочному  морю вместе с Гвидо Кавальканти, его  дамой монной  Ванной (см.:
"Новая Жизнь" XXIV) и с флорентийским поэтом Лапо Джанни, влюбленным в некую
монну  Ладжу  (сокращенно  от  Аладжа). Сам Данте  должен  был  сопровождать
красавицу,  "чье  "тридцать"  тайное  число",--  по-видимому,  первую  "даму
защиты", о которой говорится в "Новой Жизни" (V--VI). "Дивным Дантовым сном"
назвал  это  стихотворение  Кардуччи.  Сон  навеян  морскими   поездками   в
зачарованном море  любви и рыцарской доблести бретонских  романов,  особенно
"Тристана и  Изольды".  В  XIII в. романы цикла о  короле  Артуре  переводил
Рустикелло да  Пиза.  Тогда  возник в  Италии тот фантастический  мир дам  и
кавалеров,  подвигов  и любви,  воплотившийся  на  рубеже XV  и  XVI  вв.  с
наибольшей поэтической  силой в знаменитой поэме Ариосто. Этот романтический
мир   вечной  гармонии  был  скорее  идиллией,  чем  мистическим   видением:
возвышенная любовь мешалась с эпикурейским  сном о  счастье на земле.  Сонет
Данте близок  также  к провансальскому жанру "стихов о  желаемом"  ( lazer),
весьма распространенному в Италии этого времени.

  11 Любезный маг.-- Волшебник  Мерлин из бретонских романов  ладья Данте
(ст. 4)  -- заколдованный Мерлином корабль "радости  и развлечения" ( ef  de
joie et du de ort).
  13 (LIII)
  Гвидо Кавальканти -- к Данте
  Гвидо  Кавальканти  отказывается от воображаемой  поездки  по  морю  не
потому,  что она  ему не по душе, а потому, что дама сердца безучастна к его
молениям.  Безжалостный  Амор   поразил  сердце  поэта  стрелой.   Он  снова
натягивает лук, и сама дама поразит его вторично. Дама, как часто и у Данте,
сливается с Амором в одну сущность.

  12  Но слушай  удивительную  весть...-- обращение  нередкое в  стихах и
прозе XIII в. (Марко Поло в "Миллионе"  Данте в "Чистилище" XVI, 33).
  13--14 ...Стрелой пронзенный дух  ему прощает / Упадок сил и силу новых
мук.--  Тема  "радость   --   страдание"  была   свойственна  провансальским
трубадурам.
  14 (LIX)
  Этот  сонет  о  природе  Амора  находится  на  границе между  "старым",
тосканским  и "новым", флорентийским стилем. Второе четверостишие напоминает
стихи Гвидо Кавальканти.
  15 (LX)
  Поэт,  собираясь  в  дальнюю  дорогу  --  как  можно   предположить,  в
Болонью,-- обращается  к владыке Амору. В этом  стихотворении молодой  Данте
уже  вполне  освоил  мастерство  своих  учителей  Гвидо Гвиницелли  и  Гвидо
Кавальканти.   Стих  его  звучит  уверенно,  отличаясь  непринужденностью  и
легкостью, свойственными "сладостному  новому  стилю". Ср. дальше  сонет  23
(LXXII) "Однажды появляется Тоска...".
  16 (LXI)
  Данте соединяет выразительность "сладостного нового стиля"  с тематикой
"стихов о  желаемом"  (прованс.   lazer, итал.  iacere -- удовольствие). Ср.
выше  сонет 12  (LII) "О если б, Гвидо...".  Выдающимся представителем жанра
" lazer", воспевшим празднества, пиры, охоты, кавалькады, в Италии XIII--XIV
вв. был Фольгоре  да  Санджиминьяно (Якопо ди  Микеле, ум. ок.  1332 г.).  В
сонете  Данте  --  две синтаксические  единицы,  которые  несут  в себе  два
основных мотива стихотворения.
  17 (LXIII)
  К Меуччо да Сьена
  Еще раз мы встречаем  персонификацию сонета, который получает от  поэта
наставление,  как  себя  вести.  Сонет  посвящен,  как можно  с  достаточной
вероятностью  предположить, Меуччо Толомеи да Сьена, писавшему  стихи. О нем
как о поэте сатирическом см.: Marti М. Cultura е  tile  ei  oeti gioco i  el
tem o di Da te. Pi a, 1953. P. 59.

  12--14  И  этих  братьев  он твоих  принять  /  Изволит  пусть  в  свое
распоряженье  / И держит при  себе --  назад не  шлет.--  Братьями именуются
другие сонеты Данте, обращенные к сьенскому стихотворцу.
  18 (LXV)
  Сонет написан в манере Гвидо Гвиницелли. Ср.: "Новая Жизнь" XXVI. Мотив
любовного страха сближает  некоторые  стихи  сонета  с первой  частью "Новой
Жизни" и поэзией флорентийского Гвидо.
  19 (LXVI)
  Сонет  мог бы войти  в  первую часть  "Новой  Жизни".  Вероятно,  Данте
исключил  его оттуда, ибо те же чувства  он выразил сильнее  в стихах "книги
памяти". Возможно, что сонет был отвергнут потому, что посвящен не Беатриче,
а "даме защиты".
  20 (LXIX)
  Сонет,  особенно его последний стих, созвучен мотивам "Новой Жизни". Он
написан  согласно  канонам поэтики  "сладостного нового  стиля". Н.  Сапеньо
справедливо полагает,  что  сонет  посвящен Беатриче  (Vita  Nuova. Fire ze,
1931. P. 127), но менее художественно выразителен, чем  близкие к нему стихи
"Новой Жизни".

  4  ...Та,  что  с Амором рядом гордо шла.-- Ср. сонет  в "Новой  Жизни"
(XXIV).
  9--11 Она  достойных трогала приветом / И добродетель мягкостью своей /
В сердцах будила,-- как забыть об этом? -- Ср. сонеты "Новой Жизни" (XXVI).
  22 (LXXI)
  Сонет близок к  мотивам  на  траурные темы "Новой Жизни" (VIII и XXII).
Некоторые особенности итальянского оригинала (рифмы, игра  слов) показывают,
что автор еще не вполне освободился от влияния старой школы.
  23 (LXXII)
  Разговоры между Тоской (в оригинале Меланхолией) и поэтом в присутствии
"меньших персонажей" -- Боли и Гнева,  а затем поэта с Амором характерны для
психологических драм "сладостного нового стиля". Персонификации (скорее, чем
аллегории)  выражают   сложные  душевные  состояния.   В  этом   сонете   --
предчувствие  скорой  смерти  Беатриче.  В  нем  царит  Меланхолия,  грустно
улыбающаяся  метаморфозам Амора. Стихи  написаны мастером, вполне овладевшим
своим искусством.

  5--6  "Уйди!"  --  прошу, но смотрит свысока / Она  гречанкой -- как я,
дескать, смею...-- Греки на Западе в  Средние  века славились высокомерием и
заносчивостью.  См. мнение Вергилия об  Улиссе  и  Диомеде  в  "Аде"  (XXVI,
73--75).
  24 (XCII)
  Неизвестный друг -- к Данте
  Некий скромный стихотворец обратился  с этим сонетом к Данте. По обычаю
слагателей рифм  он называет себя  его  другом  (amico).  Он  воспользовался
именем Данте, стремясь смягчить сердце возлюбленной стихами более известного
поэта. "Грозная  месть" (вернее, возвышенная месть --  alta  ve detta) Данте
будет заключаться  в том, что дама,  вняв поэтическим  словам,  раскается  в
своей жестокости.
  25 (XCIII)
  Данте -- к Неизвестному другу
  Ответ Данте показывает его сочувствие  влюбленному. Данте не отказывает
в  куртуазной поддержке,  даже готов  взяться за перо. Не совсем  ясен смысл
первой терцины: "Но коль возлюбленная не должна..." Ср. с эпизодом Джентукки
в  "Чистилище"  (XXIV,  43)   "Есть  женщина   еще  без  покрывала"  (т.  е.
незамужняя).  Вероятно,  что  в  конце  сонета  Данте  говорит:  "Если  твоя
возлюбленная --  девушка,  она  не снизойдет  к  твоим молениям.  К  тому же
полагаю, что она одарена ангельской чистотой".
  26 (LXXIII)
  Данте -- к Форезе Донати
  В  шестой  круг  Чистилища  (XXIII  песнь)  среди чревоугодников  Данте
поместил умершего в 1296 г. Форезе Донати, брата Корсо Донати. Корсо, Форезе
и их  сестра  Пиккарда  ("Рай"  III, 49)  были  родственниками жены Данте --
Джеммы  Донати.  Несмотря  на  эту озлобленную,  не  гнушающуюся  низменными
подробностями полемику  в стихах  между Данте и  Форезе, автор "Божественной
Комедии"  любил  своего  беспутного  и  острого  на язык родственника. Данте
понимал,  что  компания  Форезе  и   его  собутыльников,  которая  возмущала
возвышенного  и  гордого  Гвидо  Кавальканти,  была  скорее  постыдной,  чем
почетной. В  "Чистилище"  (XXIII, 115--117)  Данте  говорит своему приятелю:
"Если  ты  окинешь  взглядом,  /  Как  ты  со  мной  и  я с  тобой живал,  /
Воспоминанье будет горьким ядом". Таким  образом, в жизни молодого Данте был
период морального  падения,  когда он  находился  в обществе людей,  слишком
преданных земным утехам.
  Сонеты  Данте  и  Форезе  написаны в духе  реалистических  и гротескных
городских сатир XIII в.  наиболее  талантливыми представителями этого  жанра
были  флорентиец  Рустико  Филиппе и  Чекко Анжольери родом из Сьены.  Данте
осмеивает  бедность семьи  Донати,  хотя на  самом деле  Донати были гораздо
состоятельнее, чем Алигьери.

  2  Форезе  Биччи.--   Сокращенное  прозвище  Форезе  было   Биччи   (от
Биччикокко, что значит "башенка" или "домишко"). Прозвища, часто вытеснявшие
собственные  имена,  были  чрезвычайно  распространены  в   эти  времена  во
Флоренции.
  3 ...Что там, где  столько хрусталя...-- Согласно "Физике" Аристотеля в
латинском ее переложении (см. 68, CII, в "Стихах о Каменной Даме"), кристалл
происходит  от  льда  чрезвычайно  низкой  температуры,  образовавшейся  под
влиянием самых холодных ветров.
  12--14  Рыдает мать: "Моя вина отчасти,-- / Могла за графа Гвидо выдать
дочь,  / Хоть  небогатая  была невеста".--  Имя  жены  Форезе  --  Нелла.  В
"Чистилище"  (XXIII,  92) Форезе говорит  о ней с любовью и  уважением: "Моя
вдовица, милая жена". Нелла своими молитвами, сообщает он Данте, помогла ему
взойти на гору очищения до шестого круга. В "Божественной Комедии" Данте как
бы стремится исправить сказанное им  в дни  несдержанной и гневливой юности.
Граф Гвидо, упомянутый в  "Рае"  (XVI, 98), вероятно,  Гвидо Старый, могучий
феодал из Казентино, или его сын, граф Гвидо Новелло, умерший в 1293 г.
  27 (LXXIV)
  Форезе -- к Данте
  Форезе в ответном сонете делает вид, что соглашается  с  Данте: да,  он
беден, страдает от холода, ни  свет ни  заря отправляется за добычей, однако
вместо клада он нашел на кладбище отца Данте или, вернее, его тень.

  8 Алагьеро Алигьери.-- Отец  Данте  род. ок. 1210 г.,  умер до  1283 г.
Его не было в живых, когда Форезе писал этот сонет.
  9--10 Он  связан был, и узел был  мудреный, / Не  знаю -- Соломонов иль
другой...-- Начало и конец узла Соломона нельзя было  найти. Им пользовались
в  Средние  века  и  позже  при  заклинаниях  и волшбах, чтобы  связать  или
развязать духов. "Узел  Соломона" в сонете Форезе мог означать метафорически
те  обязательства ростовщика, от которых и после смерти  не  освободился дух
старого  Алагьеро  Алигьери.  Известны  документы   из  городка  Прато  близ
Флоренции,   где   у   семьи   Алигьери   была   недвижимая   собственность,
свидетельствующие, что отец Данте и его дядя Брунетто давали  деньги в рост.
Особенно  интересен  для   характеристики  финансовой  деятельности  старого
Алагьеро документ из Монтемурло 1257 г. Можно также предположить, что Форезе
намекает на убийство двоюродного брата Алагьеро Алигьери -- Джери дель Белло
(см.: "Ад" XXIX, 25--36),  не отомщенное его родственниками, связанными, как
"узлом Соломона", этим традиционным во Флоренции XIII в. обязательством.
  28 (LXXV)
  Данте -- к Форезе
  Данте  ответил: "И  тебе, Форезе, угрожает  "узел  Соломона",  и ты  не
свободен от пороков, главный из которых -- чревоугодие. Из-за любви  к пирам
ты попадешь  в темницу, так как, чтобы достать  денег, ты залезаешь в долги
при случае ты не брезгуешь кражей и разбоем".

  3--4 ...И отмстит / Тебе за мясо шкура не на шутку...--  Баранья шкура,
превращенная   в  пергамент,  будет  использована   для  написания  долговых
обязательств, которые Форезе не сможет выполнить.
  5 ...Тебя темница вскоре приютит...-- Т. е. тюрьма  Сан-Симоне, главная
в это время во Флоренции, близ которой находились дома семьи Донати.
  9  В искусстве некоем большой мастак...--  "Некое искусство" Форезе  --
кража.
  13 ...Дети Станьо...-- О них  точно ничего  не известно.  Предполагают,
что это были разбойники, погибшие на виселице.
  29 (LXXVI)
  Форезе -- к Данте
  1 Сан-Галло.-- Госпиталь и богадельня Санта-Мария вне городских ворот и
второго круга стен Флоренции, в пригороде Сан-Галло, через который проходила
дорога в Болонью.
  4 ...Гнев благотворителей...-- Благотворители --  патроны и благодетели
Сан-Галло, которые, как уверяет Форезе,  испугались  слишком  частых визитов
Данте в госпиталь.
  7  ...Замка  Альтрафонте...--  По  мнению  Форезе,  одного  из  главных
источников  пропитания  Данте, находившегося  там,  где  сейчас  расположено
Палаццо Уффици, на берегу Арно близ Понте Веккьо. Частично принадлежал  роду
Донати.
  11  ...Франческо с Таной  (Гаэтаной).--  Брат и сестра Данте от  второй
жены его отца. Дядя  Данте -- Беллуццо,  или Белло ди Беллинчоне  о том, что
он разорился, известно лишь из этого намека в сонете Форезе.
  12 Я  вижу  в Пинти  Божий дом...--  Богадельня, названная по городским
воротам Сан-Пьеро, которые именовались также Порта Пинти. Этот госпиталь для
нищих был основан семьей Донати в 1065 г. Донати покровительствовали ему и в
XIII в. Поэтому насмешка  Форезе особенно зла и полна пренебрежения  к семье
Алигьери.
  30 (LXXVII)
  Данте -- к Форезе
  По-видимому,  предыдущий сонет очень рассердил Данте,  который на  этот
раз не удержался от тяжких  оскорблений, утверждая, что неизвестно, кто отец
Форезе,-- об этом знает лишь мать Форезе, монна Тесса.

  1  ...Биччи  новый...-- Заменяет на этот раз Форезе Биччи (см. сонет 26
(LXXIII) "Страдает кашлем бедная жена..."). "Новым" Форезе называется, чтобы
отличить его от дяди Форезе ди Винчигверра ди Донати.
  8 Уродец этот...-- Лицо Форезе  было  обезображено  шрамами (la  faccia
fe a). О  страшных и огромных ранах на лице,  полученных в уличных стычках,
говорят "Постановления справедливости", а также другие документы эпохи.
  31 (LXXVIII)
  Форезе -- к Данте
  По мнению Форезе, доказательством  того,  что  Данте  действительно сын
своего отца,  служит его месть за обиду, нанесенную старому Алигьери,  когда
тот недавно (altr'ieri) менял золотой с изображением орла (аквилин) так, что
об этом  и сейчас  все  хорошо  помнят.  Отец Данте умер за несколько лет до
написания  сонета. Можно предположить, что  Форезе намекает  на  какую-то не
совсем чистую денежную операцию Алагьеро Алигьери. Оскорбление на самом деле
осталось неотмщенным -- в этом ирония Форезе.

  5--8 Мне  кажется,  другой бы  ни один, / Врага  четвертовав,  не  стал
бесславно  / С  его родней  заигрывать, но  явно  / И в  этом  сам  себе  ты
господин.-- Если бы Данте и отомстил,  не  следовало бы  искать примирения с
родичами обидчика,  боясь  кровавой мести. Или же можно понять: родственники
оскорбителя  искали с Данте  примирения, и он будто бы  из  трусости слишком
поспешно на него согласился.
  9 Твою мошну...-- Стихи имеют непристойный смысл.  Мошна -- в  ориг. la
 o etta -- означает также "вьючный мешок" и "дерюга" (материя для штанов).
  10--11  ...Друг тебе  лишь тот, /  Чьи палки пляшут по тебе проворно.--
Вряд ли это мнение Форезе соответствовало гордому характеру Данте.
  12--14 От  скольких лиц молва о  том  идет, / Скажу, но прежде просяные
зерна / Пришли --  и точный  сделаю подсчет.--  Смысл: во  Флоренции имеется
такое  множество лиц, которые могли  бы свидетельствовать о низком поведении
Данте, что понадобилось бы  много просяных зерен, чтоб их сосчитать. На этом
кончается  сатирическая переписка между  Данте  и  Форезе Донати.  Следующий
диалог между ними прозвучит в XXIII песни "Чистилища".
  32 (XXIX)
  Гвидо Кавальканти -- к Данте
  Микеле Барби полагал, что Гвидо упрекает Данте за слишком подавленное и
униженное состояние души после смерти Беатриче (см. примеч. к  "Новой Жизни"
XXXVII). Вернее будет рассматривать  стихи Гвидо как острую реакцию "первого
друга" на обмен бранными посланиями между Данте и Форезе Донати.
  33 (CXVII)
  Обмен  сонетами  о  Лизетте   между  Данте  и  падуанцем  Альдобрандино
Медзабати произошел, как можно  предположить, между маем 1291-го и маем 1292
г.,  когда  Медзабати  исполнял  должность капитана  народа  во Флоренции. В
трактате  "О  народном  красноречии" (1,  14) Данте пишет,  что Ильдобрандин
Падуанец (Альдобрандино) -- единственный венецианец (Падуя была во владениях
Венеции), пишущий стихи  на блистательном народном языке (volgare illu tre),
а  не  на  диалекте. Лизетту в сонете Данте  комментаторы идентифицировали с
"благородной дамой" последних глав "Новой Жизни", со  второй "дамой защиты",
а   также  с  Виолеттой   и  "молодой  красавицей"   Дантовых   баллад.  Эти
идентификации не  всегда убедительны.  Лизетта олицетворяет одно  из  многих
искушений Данте  дама, занимающая крепость, по-видимому, Беатриче.

  5 И вот уж перед нею башня та...--  Ср.  в "Пире" (II,  2): "...прежде,
чем созрела  во мне  эта любовь (к Мадонне  Философии, идентифицированной  с
"благородной  дамой"  "Новой  Жизни".--  И.  Г.-К.),  потребовалось  великое
борение между мыслью, ее питавшей, и мыслью,  ей противоборствующей, которая
в  образе  прославленной Беатриче  еще  удерживала за  собой  твердыню  моих
помыслов".
  34 (CXVIII)
  Альдобрандино  Медзабати  из Падуи  --  к Данте  по  поводу предыдущего
сонета
  1 "Лизетту от позора уберечь..."...-- В ответе Альдобрандино Медзабати,
выступившего на защиту Лизетты,  не говорится  о том, что башня Амора занята
другой, более совершенной дамой. Падуанский  слагатель рифм ограничивается в
конце  сонета сентенцией --  пока Амор  не позволит,  ты не попадешь в башню
любви,-- аллегоризируя на французский манер образ, созданный Данте.
  КАНЦОНЫ
  35(L)
  По  всей  вероятности,  канцона  посвящена "даме  защиты".  Поэтическое
начало  (1-я станца) ослаблено  риторикой  последующих  станц,  напоминающих
ламентации Гвиттоне  д'Ареццо и  сицилийцев.  Сильно  влияние  "общих  мест"
провансальской поэзии. Схема: АВС,  АВС : С,  DEeD, FF. В  первой части  две
"стопы"  (АВС),   во   второй   "сирма"  ("хвост").   Связная   рифма  --  С
(co cate atio). В конце, как часто у Данте, парные  рифмы (FF) (com i atio).
Для  уяснения  структуры   этой  канцоны  и  последующих  см.:  "О  народном
красноречии", II, 10-- 3.
  5  ...И  зов покинутого мною  края...--  Канцона  написана,  как  можно
предположить, в Болонье, где Данте изучал право.
  16 ...Спасительный  привет...-- Мотив  "спасительного привета" сближает
канцону со стихами "Новой Жизни".
  36 (LXVII)
  Канцона  посвящена  Беатриче.  По тематике  она близка  сонетам  "Новой
Жизни"  (XIII-- VII), написанным в духе  меланхолических, исполненных чувств
обреченности стихов Гвидо Кавальканти. Возникла до того, как Данте обратился
к  прославлению Беатриче. Канцону эту можно  также  сблизить  с  сонетом  19
(LXVI)  "На вас,  мою  благую  госпожу..."  (если  только  он  был  посвящен
Беатриче,  а не  "даме защиты")  и с канцоной  37  (LXVIII)  "Любовь ведет к
погибели меня..."
  Схема: А С, А С, CDEdFF, ЕЕ.  В первой части две "стопы" (А С)  связная
рифма  С.  Во  второй -- "сирма". Парные  рифмы  в конце. Первые три  станцы
связаны, напоминая провансальские co la  ca fi ida , повторяющимся словом: в
первой и второй станце -- "несет покой", во второй и третьей -- "она".

  50 ...И, взор  подняв убийственный, велит...-- "Убийственный взор"  (li
occhi  micidiali) --  общее  место  (топос) провансальской поэзии. Во второй
части  "Новой  Жизни"  очи Беатриче  спасают  грешников, преображают мир   в
упомянутых  сонетах  первой  части  взоры благороднейшей дамы губительны для
созерцающего ее поэта.
  59  ...(Так памяти  поблекшие скрижали...)...-- В  итальянском  тексте:
"Nel li ro de la me te che vie  me o". Ср. также ст. 66--67 канцоны: "И если
в книге  нет  / Ошибки..." Скрижали  памяти, которые блекнут (книга  памяти,
которая убывает), необычайная любовь от рождения, предчувствие смерти -- эти
мотивы напоминают образы "Новой Жизни" ("книги памяти").
  91--92 ...Той, что любима мною столько лет, / В ком состраданья не было
и нет.-- Имеется в виду Беатриче  не знающей милости  она является в  первой
части "Новой Жизни".
  37 (LXVIII)
  Данте говорит,  что чудесный свет очей  Беатриче  более не поддерживает
его  душевные силы. Скорбь охватила его и ведет к ранней  смерти.  Печальный
Амор будет сопровождать его и за гробом. Пусть осветит его взгляд любимой, и
тогда смерть не будет ему столь тяжка. Эта краткая канцона не вошла в "Новую
Жизнь", может быть, потому, что в ней упомянуто имя Беатриче. Написана она в
тот  период, когда  возникли сонеты,  включенные в главы  XIII--XVII  "книги
памяти".  Данте думал в это  время  о  своей  муке, не  прославляя достойным
образом госпожу своего сердца,  за  что его и упрекали  мудрые флорентийские
дамы ("Новая Жизнь" XVIII).
  Схема канцоны:  AВС,  AВС :  С, D* ее F* Е, GG.  Звездочкой  обозначены
нерифмующиеся (8 и 11) строки  (e ar  в провансальской терминологии). Рифма
связи -- С (co cate atio). В первой  части две  "стопы"  (АВС). В  конце  --
парные рифмы (GG).

  14 ...Я  умираю из-за  Беатриче.-- Как известно, Данте избегал называть
по имени госпожу своего сердца. Среди стихов, не вошедших  в "Новую Жизнь" и
"Пир", это единственный случай, когда Беатриче названа прямо.
  19--20  ...Любого ужас  испытать заставлю, / Глазам  являя  изможденный
вид.--  Ср.  "Новую  Жизнь"  (XXXV):  "Я  был  весь погружен  в мысли  столь
скорбные,  что  друзьям   лицо  мое  должно  было  показаться  измученным  и
искаженным".
  38 (ХС)
  В начале  канцоны проводится параллель между добродетельной силою Амора
и светом солнца. Мысль о том, что только  в благородных  сердцах,  готовых к
восприятию  любви,  может  проявиться сила небесного  Эроса,  была высказана
основателем  "сладостного  нового  стиля"  Гвидо Гвиницелли.  Добродетели  в
благородной душе Данте уподобил свету, теплу и красоте солнца.
  Схема канцоны: A ВС, A ВС: С, Dd EF, eF. В первой части две "стопы", во
второй "сирма", связанная с предшествующими стихами  рифмой С. Вместо парных
рифм на конце -- перекрещивающиеся (eF).

  15 ...Искусством  восхищаться  или  цветом.-- В средневековой эстетике,
начиная от  Аврелия  Августина и Псевдо-Дионисия  Ареопагита, исходивших  от
воззрений   позднеантичного    платонизма,   главным   чувством   восприятия
прекрасного считалось  зрение. Для  того  чтобы  видеть, глаза  нуждаются  в
свете. Свет -- первоисточник красоты.
  74--75 ...Чтобы царить  /  В сознанье  тех, чьему  предстанет  взору.--
Действующая на всех окружающих сила взгляда прекрасной дамы  свидетельствует
о ее аллегорической сущности и сближает ее с Мадонной Философией в "Пире".
  39 (XCI)
  И  в этой канцоне аллегоризм преобладает над "первым", реальным планом.
Прославляемая  дама превращена  в  некое  умозрительное существо. Из  второй
посылки следует, что канцона была написана во Флоренции, очевидно в 90-х гг.
XIII в. Канцона отличается риторической игрой слов. Сближаются слова  одного
корня или  близкого  значения, как,  например, в  3-й  станце: слуга, служу,
служба.
  Схема канцоны: A С,  А С : CDDE, CDDE,  GG. В первой части две "стопы",
во  второй  два "поворота" (CDDE).  Конечные  парные  рифмы (GG) не входят в
систему. Связная рифма -- ключ С. В канцоне 5 строф  и 2 посылки, из которых
первую следует рассматривать как 6-ю станцу,  так как  она не отличается  от
предыдущих строф по форме. Схема второй посылки: АВВС, АВВС, DD.

  12 ...Сила боль оставит без вниманья...-- В этой риторической перифразе
(вернее,  синекдохе) сила означает Амора, т. е. одно из  свойств Бога  любви
замещает его. Боль -- скорбь поэта, сам поэт.
  43 Да,  я  слуга...-- Слуга прекрасной  дамы --  обычный  термин поэзии
трубадуров для обозначения влюбленного.
  81  Коль скоро ты, канцона, мне  сродни...--  Обращение заключено  не в
посылку, а в последнюю станцу.
  88  ...Имей терпенье  / О тех, с  кем  дружит он, составить мненье...--
Канцона должна иметь  ясное  представление  об  окружении того, к  кому  она
направлена.  Дамы и кавалеры,  составляющие его общество, должны  отличаться
высокими качествами (грациозность, щедрость, доблесть).
  97--98  Трех -- злобных  наименее --  сначала,  / Канцона, флорентийцев
навести...-- В  оригинале:  "A'tre  me  rei di   o tra  terra"  (где " o tra
terra" -- Флоренция). Вероятно,  один из  этих  полуправедников Флоренции --
сам Данте, второй  -- Гвидо Кавальканти (так полагает Боккаччо). Кто третий,
которого  необходимо извлечь из  дурного общества  --  "злобной секты"  (ст.
100),--  комментаторы так  и не определили.  По гипотезе Цингарелли, таковым
является  мессер Бетто Брунеллески.  Это  место канцоны вызывает в памяти VI
песнь "Ада", где  в третьем круге пророчествует Чакко: "Есть двое праведных,
но им не внемлют..." (ст. 73). Этих  двух праведников  (Данте и Кавальканти)
недостаточно,  чтобы  отвлечь   Божий  гнев   от   Флоренции,   уподобленной
библейскому Содому. Не исключено, что "злобная  секта" в канцоне -- намек на
"еретические" (атеистические) взгляды не  мессера  Бетто, а  "первого  друга
Данте" -- Гвидо Кавальканти.
  БАЛЛАТЫ И СТАНЦЫ
  40 (LVI)
  Жанр баллаты принадлежал к среднему  стилю  итальянской поэзии XIII в.,
не  столь отменному, как  стиль канцон. Баллата  была еще сильнее связана  с
музыкой  и исполнителями танцев,  для которых и писалась   см.:  "О народном
красноречии" (II,  3)  и "Новая Жизнь" (XII, примеч.  7). "Как  вспомню  тот
веночек..." -- первая баллата Данте из шести сохранившихся (одна из них -- в
"Новой Жизни"). Наряду с простыми образцами народной  поэзии (цветок,  ангел
любви,  венок)  появляется  персонифицированный  Амор   "сладостного  нового
стиля".  Некоторые  перифразы  баллаты  слишком  изысканны,  как,  например:
"Напомнить даме надеть предмет моих сердечных  воздыханий"  --  т. е.  венок
цветов  (так в оригинале, 13--14). Контини  назвал  подобные  метафоры Данте
"слегка барочными". Ритмика баллаты близка к ритмическому строю Лапо Джанни,
одного из флорентийских поэтов этого времени, но также к звучанию тосканских
лауд   (религиозных  песнопений).  Баллата   написана   семисложным  стихом.
Встречается в оригинале  мужская рифма ( ). Запев: a c  затем  три строфы по
схеме:  dede  edc.  Следует  отметить  повтор  рифм,  связанный  с  повтором
музыкальной фразы. Рифма а (как нередко у трубадуров) изолирована.

  21 ...Ей платье дал с  плеча чужого...-- Т. е. избрал для  баллаты  уже
известное музыкальное сопровождение (мелодию).
  41 (LVIII)
  Баллата,    посвященная   Виолетте,    которую,    вероятно,    следует
идентифицировать с Флореттой  предыдущего стихотворения, скорее всего,  была
написана для "дамы  защиты" (первой или второй) "Новой  Жизни". Баллата  эта
более психологизирована, чем первая,  и написана в духе  "сладостного нового
стиля" (ср. ст. 5 и 11--14).
  42 (LXXXVII)
  1 "Красавица младая" (la   argoletta).-- Беатриче,  упомянутая в Земном
рае ("Чистилище"  XXX,  31--33),  близка к аллегорической  Мадонне Философии
"Пира" и к "благородной даме" последних глав "Новой  Жизни".  Средний стиль,
свойственный   баллатам,   здесь   заменен   более   торжественным.   Однако
танцевальным ритмом  снижается  высокий  замысел. Структура  -- запев в  три
стиха: ABB.  Рифма  В  повторяется  в  конце каждой  строфы,  схема  которой
CDCDDBB. Рифма А изолирована (не повторяется).
  43 (LXXX)
  Начало баллаты  напоминает первые стихи первой  канцоны  "Новой  Жизни"
(XIX):  "Лишь с дамами, что разумом любви  /  Владеют, ныне говорить желаю".
Дама  баллаты  --  немилосердная  красавица, подобная тем, которых  воспевал
Гвидо  Кавальканти   Амор  --  враждебная  и роковая  сила,  терзающая  душу
верного. Глаза прекрасной дамы окружены "обводами жестокости" (ср.  в "Новой
Жизни" XXXIX). Проникнув глубже в смысл  баллаты, можно убедиться в том, чту
Данте  говорит  о  Мадонне  Философии,  сначала  отпугивающей  верного своей
строгостью. См.  пятую станцу второй канцоны "Пира": "Ты говоришь,  канцона,
мнится мне, / Как бы вступая в спор с твоей сестрою, / Она  назвбла гордою и
злою / Ту даму, чье смиренье славишь ты". См. также объяснение к этим стихам
в прозе девятой главы третьего трактата: "...еще до того, как я приступил  к
ее  сочинению,  мне  показалось, что благородная  дама  стала  проявлять  по
отношению ко мне  жестокость  и  презрение  я  сложил  небольшую баллату,  в
которой назвал ее надменной и беспощадной..." Схема: AВВА -- CDCDEEA.  Запев
и  три строфы из одиннадцатисложных стихов. Строфы связаны с запевной рифмой
А.

  27--28 ...Столь сильно любоваться  ей желанье, /  Что  страшный гнев ее
преодолим.-- Данте надеялся  одолеть  первоначальные  трудности  на  пути  к
познанию Философии.  Баллата  была написана во Флоренции в  начале 90-х  гг.
XIII в.
  44 (LXXXVIII)
  Схема: ABB -- CDCDDBB (запев и одна строфа  стих одиннадцатисложный).
  45 (XLIX)
  Изолированные  станцы  у Данте  встречаются  редко (см.: "Новая  Жизнь"
XXVII и  XXXIII). Данте не начинал своих канцон и баллат семисложным стихом.
Единственный пример -- эта станца.  Семисложный стих вначале обычен у поэтов
старой  тосканской школы, последователей  Гвиттоне  д'Ареццо.  Поэтому можно
считать,  что  станца принадлежит  к  раннему периоду  творчества  Данте.  В
трактате  "О  народном  красноречии" Данте осудил семисложное начало канцон.
"Амор замолвить слово..." -- письмо к возлюбленной перед отъездом с надеждою
на быстрое возвращение. Станца не входит в цикл стихов о Беатриче. Вероятно,
посвящена "даме защиты".
  46 (LVII)
  Вторая   изолированная  станца  также   относится  к   раннему  периоду
творчества Данте. "Цветок" напоминает о  "цветочных"  именах юных красавиц в
первых двух баллатах. Рифмы оригинала довольно бедны (серии на -ate, -a za).
Схема станцы: АВ АВ АаВ -- BCcd DBDdEE.
  Стихотворения, написанные в изгнании
  СОНЕТЫ
  Сонеты 48, 50 и  51 следует отнести к флорентийскому периоду творчества
Данте.
  47 (LXXXIV)
  Данте  пережил глубокий творческий  кризис в 1307--1308 гг. Отказавшись
от морально-поучительного жанра своих  больших канцон, оставив недописанными
трактаты "Пира" (на  четвертом),  он приступил  к  "Монархии" и  вернулся  к
первоначальному замыслу  "Божественной Комедии". Тогда,  по-видимому,  Данте
написал и этот сонет.

  3 ...Стал, заблуждаясь, петь...-- В  оригинале "i  cui errai". М. Барби
(Pro lemi di  critica  da te ca.  Fire ze, 1941.  Vol.  II. P. 42) объясняет
errai не в смысле "заблуждаясь",  а в значении "был влюблен, страдал". Такое
объяснение  здесь  неприемлемо.  Нарди считает,  что  Данте  в  этом  сонете
отрекается  от  "философского греха",  т. e. веры в абсолютизированную  мощь
разума, возникшую не без влияния Аверроэса.
  4  ..."Вы,  движущие  третьи  небеса".-- Так начинается первая  канцона
"Пира". Данте нелегко отказывался от своих произведений даже после душевного
кризиса. Этот стих цитирует Карл Мартелл в "Рае" (VIII, 37).
  8 ..."...Иных  не узрит..." --  Т.  е. Данте  более  не  будет  слагать
стихов, близких по содержанию доктринальным канцонам "Пира".
  11 ...Как ваши  сестры...-- Стихотворения Данте тех  времен, когда была
создана "Новая Жизнь".
  14 ..."Мы  служим вам..." -- Иной  даме,  не  Мадонне  Философии  может
быть, Беатриче.
  48 (LXXXV)
  Это  стихотворение  некоторые исследователи  без достаточного основания
считают отказом  Данте от  мыслей, выраженных им в  сонете "Звучат  по свету
ваши  голоса..." Название  сестра и  братья  для  стихотворных  произведений
встречаются  у  Данте не  только в этих двух сонетах  (ср.  сонет 17, LXIII,
посвященный  Меуччо  да  Сьена).  Нам  неизвестно, от каких  именно  стихов,
говорящих о "сострадательной даме", отрекается Данте. Если же прав Контини и
это  стихотворение  возникло после  сонета "Звучат  по  свету...", эта новая
"палинодия"  свидетельствовала  бы  о страшных  душевных  колебаниях  автора
"Пира", который то отказывался от  Мадонны Философии  в образе  "благородной
дамы", то снова к ней возвращался.

  4   ...Того,   кого   ты   братом   назовешь.--  Т.  е.   другой  сонет
(персонификация).
  6 ...О Божестве...-- Т. е. об Аморе.
  49 (LXXXVI)
  В самом сонете раскрывается аллегорическое значение двух дам -- Красоты
и  Добродетели.   Как  всегда,  аллегории  у  Данте  индивидуализированы   и
психологически углублены. Этот сонет свидетельствует  о том  высшем  идеале,
который создал Данте, проповедуя слияние куртуазии и морали.
  50 (LXXXIX)
  Сонет  связан содержанием  с  баллатой  42  (LXXXVII) "Красавица младая
появилась...". Баллата и сонет говорят  о неком возвышенном и аллегорическом
создании:  этот образ можно сблизить с  образом  Мадонны Философии в "Пире".
Сублимация (возвышение,  одухотворение) образа младой красавицы ( argoletta)
исходила,   как  обычно  у  Данте,   из  земного  и  реального  переживания,
подвергшегося затем переосмыслению.

  13  ...Мысль  о  гибели...--  В оригинале  "противоположное  жизни"  --
несколько маньеристическая  перифраза  в  духе  провансальского  "замкнутого
стиха" (ver  clu ).
  14 ...Как жемчугу -- желанный луч светила.-- По средневековым поверьям,
жемчужина   имеет   свойство   вбирать  в  себя  лучи   солнца,  благотворно
преобразующие ее.
  51 (XCIX)
  Данте -- к мессеру Брунетто Брунеллески
  Мессер  Брунетто  Брунеллески  стяжал  славу  блистательного  кавалера,
склонного к поступкам жестоким и опрометчивым  его обвиняли даже в убийстве.
Он  упомянут в "Хронике" Дино Компаньи  (см.  о нем: David oh  R. Ge chichte
vo  Flore z. Bd III. S. 329). Сонет написан до изгнания Данте.

  2 ...Малютке...-- Персонификация сонета, обычная для молодого Данте.
  10 ...Брат  Альберто...-- Т.  е.  искусный истолкователь.  Альберто,  в
нарицательном  смысле,-- от известнейшего  доминиканского философа  Альберта
Великого из Кельна.
  14 Мессер Джано.--  Может быть, итальянизированная форма Jea   de Me g
(Жан де Мен), автор второй части "Романа о Розе", или же  некий мудрый муж в
самой  Флоренции, звавшийся Джано (уменьшительное от нескольких  итальянских
имен).
  52 (LXII)
  Данте -- к Неизвестному
  Данте советует  неизвестному поэту не противиться тирании  любви. Сонет
отличается  редкими  и  полнозвучными  рифмами.  Стилистические  особенности
сонета  --  выбор слов,  метафоры,  построение  фраз -- свидетельствуют, что
Данте,  отказавшись   сначала  от   подражания   школе   Гвиттоне  д'Ареццо,
освободился  впоследствии  и  от поэтики  "сладостного стиля", создав  новую
благодаря долгому поэтическому опыту  и тщательному изучению  провансальской
поэзии,  особенно стихов Арнаута  Даниеля, которого в XXVI песни "Чистилища"
он  как поэта  поставил выше своего  учителя Гвидо Гвиницелли. Написан сонет
после изгнания Данте.
  53 (XCIV)
  Чино да Пистойя -- к Данте
  Нелегко  определить,  когда возникла переписка в стихах Данте  с  Чино,
сыном   магната   из  Пистойи  Франческо  де'Сигибульди.  Чино  родился  ок.
1270--1275  гг., умер  в  1336-м или в начале  1337 г.  Поэты подружились  в
Болонье, где вместе  изучали юридические науки.  Чино продолжил свои занятия
во Франции (Реймсе, Орлеане). Барби и Контини считали, что первые два сонета
этого цикла могли быть написаны еще во Флоренции. Лишь  сонет 56 (ХСI) "Амор
давно со мною  пребывает...", по их мнению, открывает новый период переписки
между  двумя  поэтами -- после изгнания Данте.  Однако стилистический анализ
указывает на более позднее происхождение сонетов -- между 1303-м и  1307 гг.
В трактате "О народном  красноречии" Данте называет Чино поэтом  любви, себя
же -- поэтом справедливости (II, 2).

  4  ...И  сердце  переполнит  благодать.--  Чино  пишет  "благодать"  (в
оригинале    eatrice)   --  благодатная   сила  дамы,   возвышающая   сердце
влюбленного: в духе "сладостного нового стиля".
  7  ...И  я,  увы,  не  сказочная  птица...--  Т.  е.  не  птица Феникс,
воскресающая  после самосожжения,--  общее место  (топос)  позднелатинской и
средневековой литературы. [Подробнее см.: примеч. М.  А. Лозинского  к "Аду"
XXIV, 106--111.-- Ред.]
  13--14  Амор зовет,  но  я боюсь, что зла / Не в  темном  больше,  а  в
зеленом цвете.--  Кто опаснее для поэта -- брюнетка или блондинка? Белокурым
красавицам,  по средневековым  воззрениям, более всего шло зеленое платье --
см.  секстину  67  (СI) Данте  (ст.  15):  "Вот с  золотом  кудрей смешалась
зелень". Не исключено и следующее  значение: зеленый цвет юности может  быть
опаснее черного цвета скорби и отречения.
  54 (XCV)
  Данте -- к Чино да Пистойя
  В  ответном сонете Данте при  помощи  метафор  (срубленное дерево,  его
метаморфозы, его  бесплодность)  показывает, что  новая любовь Чино  к  юной
белокурой красавице не принесет ему утешения.

  2 Фаэтон.-- Сын Аполлона, которому отец  доверил на один день колесницу
Солнца.  Фаэтон упал  с небес в  реку Эридан (Овидий, "Метаморфозы"  II, 1),
идентифицированную с По (ломбардская река). [См.  примеч. М. Л. Лозинского к
"Аду" XVII, 106--108.-- Ред.]
  55 (XCVI)
  Данте -- к Чино да Пистойя
  Чино да Пистойя, известный юрист и политический деятель, принадлежавший
к  партии Черных  гвельфов, был изгнан  из Пистойи (в Тоскану), когда  Белые
гвельфы  в  1303 г. захватили власть в этом  городе-республике. Данте, Белый
гвельф,  был  также  на  пути изгнания. В какой именно глуши  он  скрывался,
определить трудно. Великий поэт жил как изгнанник в Ареццо, Сьене, в  замках
верхней  долины  Арно (Казентино), затем  в  Форлиґ, Вероне и многих  других
городах  и местах  Италии.  В  сонете  Чино  назван  "мессером" ("сером") --
почетным титулом правоведов, судей  и кавалеров. Чино стал юристом в 1304 г.
Поэтому  можно предположить,  что  стихотворение  Данте было отправлено  его
другу между 1304-м  и 1306 гг. Чино ответил сонетом, начинающимся: "Данте, я
не знаю, в каком убежище  находится всеми забытое добро.  Уже миновало много
времени с тех пор, как  оно спаслось бегством из этих  мест и  противное ему
[зло]  воздвигло  здесь  свои престолы.  Все  же  не  следует молчать  из-за
меняющихся обстоятельств. Ты знаешь, что добро проповедовал Бог и не скрывал
его в царстве демонов [т. е.  здесь, на земле]". Необходимость устранить зло
в человеческом обществе  привела обоих друзей -- и Черного, и Белого гвельфа
-- к мысли об упорядоченном, едином мировом государстве.
  56 (СХI)
  Данте -- к Чино да Пистойя
  Отметим поиски богатой и  редкой  рифмы в оригинале, а также стремление
Данте к сжатым, живописным образам.

  2 ...От девяти он лет во мне  царит...-- Ср. в "Новой Жизни" (гл.  II):
"Девятый раз  после того, как я родился..." В этом смысле любовь  к Беатриче
поставлена не на первое  место, как в "Новой  Жизни",  а  наряду  с  другими
страстями и увлечениями, составляющими  все вместе -- внутренний опыт поэта.
Данте приближается к воззрениям на Амора мессера Чино.
  3--4  ...И знаю...--  Ритмика,  каданс и  синтаксическая структура этих
стихов подготовляют лирические "ходы" Петрарки (Контини).
  5--6 Напрасно разум пленник призывает,--  / Так простодушный в  колокол
звонит...--  Образ  второго четверостишия  -- суеверный человек, мнящий, что
может   унять  грозу   колокольным   звоном,--  необычайно  ярок  и  насыщен
скептицизмом.
  10 Там воли  ограничен  кругозор...-- О  любви-страсти, против  которой
бессильны  доводы  разума, писали  трубадуры и  Гвидо Кавальканти. Мысль  об
ограниченности и слабости  человеческой воли (от которой  Данте откажется  в
"Божественной Комедии") напоминает воззрения арабских философов.
  12--14 И  шпору  новую вонзит Амор...--  Повторяется  метафора третьего
стиха. Ср. письмо Данте к Чино, где  излагаются более пространно те же идеи.
Можно заключить, что письмо  и сонет написаны до апреля 1306 г.: Чино назван
в письме изгнанником.
  57 (СХII)
  Чино да Пистойя -- к маркизу Мороелло Маласпина
  Чино да  Пистойя направил  этот  сонет маркизу  Мороелло  Маласпина  ди
Джовагалло,  вождю  тосканских  Черных  гвельфов,  покровителю  поэтов,  чьи
феодальные владения находились  в  Луниджане -- области на границе Тосканы и
Генуи.  В замках семьи Маласпина  в  1306--1307 гг. (а  может быть, и ранее)
гостил Данте ("Чистилище" VIII, 118--139).

  1  ...Минерал златой...-- Следует понимать  аллегорически:  совершенная
любовь.
  4 ...Затем  что  в сердце шип вонзился злой.--  Игра словами: Маласпина
значит "злой  шип". Очевидно, намек на  одну из прекрасных  представительниц
рода Маласпина, которая поразила сердце поэта.
  13 ...Который  мрамор  слезы лить заставил...-- Т. е.  самого  Чино, от
скорби  превратившегося в мраморную  глыбу. Вероятен и другой  смысл: Моисей
исторг  воду из камня (Исход 17)  подобно этому, пусть  Амор исторгнет слезы
из очей немилосердной дамы.
  14 ...Жестокий камень в злато переплавил.-- Т. е. каменное сердце  дамы
в золото любви. Ср. первую канцону Данте о Каменной Даме.
  58 (СХIII)
  Данте от имени маркиза Мороелло Маласпина -- к Чино да Пистойя
  Данте ответил на предыдущий сонет от имени  маркиза Мороелло Маласпина.
Флорентийский  изгнанник  в замках  феодальных сеньоров Северной  и  Средней
Италии  исполнял  обязанности   секретаря   и  советника.  Известны  письма,
написанные им  императрице Маргарите  от имени графини Батифолле из Тосканы.
Ему приходилось также писать стихи для своих покровителей.
  3 ...Но кто в проводники неверность взял...-- Данте  постоянно упрекает
своего друга Чино в легкомыслии  и изменчивости чувств.  Поэт справедливости
требовал от поэта  любви продуманности и некой последовательности  -- даже в
измене! См. строгое суждение Данте о переменах в любви в "Пире" (III, 1).
  12 ...Мост сомнений...-- Метафора, которую переводчик сохранил.
  59 (CXIV)
  Данте -- к Чино да Пистойя
  2 ...Любовной теме дань...-- Стихам о любви, стихам "сладостного нового
стиля".
  4  ...Мою  ладью, влекли морские  дали.--  Данте предвозвещает  далекое
плавание своей поэтической ладьи. Образ ладьи и безмерного морского простора
-- один из любимейших в "Божественной Комедии". Ср. начало "Чистилища": "Для
лучших вод подъемля парус ныне, / Мой гений вновь  стремит свою ладью..." --
или  начало II песни "Рая": "О вы, которые в челне зыбучем, / Желая слушать,
плыли по волнам / Вослед за кораблем моим певучим..."
  60 (CXV)
  Чино да Пистойя -- к Данте
  Этот сонет Чино написал между 1303-м и 1306 гг.

  2   ...И,  от   красы  далек...--  Дамой  сердца  Чино  была  Сельваджа
Верджолези. Так же  как его  жена, Маргарита  ди Лафранко дельи Уги, мадонна
Сельваджа  происходила  из  семьи Белых  гвельфов.  Принадлежавший  к партии
Черных,  поэт писал  в  одном  из  своих стихотворений: "Я лишен  созерцания
прекрасного  лица и  всякой радости  из-за великой  противоположности  между
белым и черным".
  61 (CV)
  Этот  сонет,  политический  по  содержанию,   написан  позже,  чем  все
предшествующие,-- в 1311-м или в 1312 г. Он направлен против папы Климента V
и  короля  Франции Филиппа  IV Красивого.  О  папе и короле  см.:  "Письмо к
итальянским кардиналам"  песнь о святокупцах в "Аде" (XIX)  знаменитую сцену
Гиганта и Блудницы в "Чистилище"  (XXXII). В последней терцине Данте взывает
к Справедливости, восстав против тирании светской и духовной.

  2 ...Новый гнет...-- Неприязнь Климента V к Генриху VII, которая  стала
всем   очевидной  в  1304  г.   Данте  решительно  встал  тогда  на  сторону
императора.
  6 ...Убийцу справедливости  найдет...--  Убийца  справедливости -- папа
Климент V, уничтоживший орден тамплиеров  на Вселенском соборе в французском
городе  Вьенне-на-Роне в 1311--1312  гг.  Папская  булла  против  ордена  --
"Вышний голос" (Vox i  excel o) -- была издана в апреле 1312 г.
  7 ...Тираном...-- Королем Франции Филиппом IV Красивым.
  КАНЦОНЫ
  62 (CIV)
  Канцона написана в первые годы изгнания, когда, как можно предположить,
Данте находился в  Вероне.  Он  окончательно порвал  с  Белыми  гвельфами  и
надеялся  на амнистию.  См. заключительные стихи второй посылки.  Ср. также:
"Будь  я  виновен  даже,  /  Недолго прожила моя  вина,  / Раскаяньем  давно
погребена". Мысль о примирении смешивалась с горькими  мыслями  об изгнании,
высказанными в начале "Пира" (I, 3):  "После  того  как гражданам Флоренции,
прекраснейшей  и  славнейшей  дочери Рима,  угодно  было  извергнуть меня из
своего сладостного лона, где  я  был рожден  и вскормлен вплоть  до  вершины
моего  жизненного пути и в котором  я  от всего сердца мечтаю, по-хорошему с
ней примирившись, успокоить усталый дух и  завершить дарованный мне срок..."
Данте  полон  сознания  собственного достоинства,  несмотря  на  унижения  и
изгнание.   Следует  отметить  строки  канцоны  62  (CIV):  "...кто   пал  с
достойными, того признаньем  / Не  обойдут"  (ст. 80--81). Аллегоризм  Данте
нередко сочетался с лирической взволнованностью. Тогда аллегории сливались с
реальными психологическими  состояниями.  Острое  моральное  чувство  "поэта
справедливости"  ( oeta rectitudi i ), столь  свойственное Данте,  расширяет
личное переживание, превращая  его в  общее  этическое суждение.  Де Санктис
писал,  что стихотворение о трех дамах --  "самая  прекрасная аллегорическая
канцона,  когда-либо написанная".  Канцона, по-видимому,  была предназначена
для XIV трактата "Пира"  (см.: 1, 12  IV, 27). Пьетро Алигьери, сын Данте, в
своем  комментарии  к "Аду" (VI,  73) утверждал, что  три дамы представляют:
первая  --  Справедливость  (Божественную  и  природную), вторая  --  Правду
человеческую, третья -- Законность. Первая  изгнанница называет саму  себя в
стихе 35 " o  Drittura"  ("Я -- Справедливость"). В XV в.  канцоне  подражал
знаменитый  испанский  поэт-гуманист маркиз де  Сантильяна ("Vi iу "). Схема
канцоны: АВВС,  АВВС:  С, Dd Ee  FEf, GG.  В первой части две "стопы". Рифма
связи С. Во второй части "сирма" с "комбинацией" на конце (GG).

  1 Три  дамы  к сердцу подступили вместе...--  Еще Кардуччи заметил, что
начало канцоны написано в духе "сладостного нового стиля".
  16   ...Теперь   людьми   гонимы...--   Три   верховные    добродетели,
олицетворяющие Справедливость, Правду, Законность, всеми  отвергнуты, им нет
нигде прибежища на земле,  захваченной тиранами  и насильниками. Они бродят,
как нищие.
  17 ...Как будто к другу в дом они  пришли...--  Их единственный друг --
Амор, Божественная Любовь в сердце человеческом.
  46--47  ...Нил   /  Ключом   прозрачным   был...--   По  средневековому
представлению,  Нил  --  одна  из  четырех  рек   земного  рая.   "Поскольку
человеческая Правда не испорчена первородным грехом, она пребывает  в земном
раю. Это и означает  рождение дочери в  50-м  стихе" (Контини). Человеческая
Правда,   глядясь   в   аллегорическое   зерцало   райской   реки   (Зерцало
справедливости),  в  свою  очередь  родила  Законность.  Таково  возвышенное
происхождение трех дам, всеми гонимых на земле.
  63--64  Умеренность,  и   Щедрость,  и  другие  /  Родные  наши  нищими
бредут...--  Не только три  дамы, но также Умеренность и Щедрость отвергнуты
порочным миром, в котором царствуют Невоздержанность и Стяжательство.
  71--72  "...И  вновь  родится  тот,  /  Кто  этим стрелам  блеск  былой
вернет".-- Имеется в виду тот, кто вооружит  Добродетель  для обороны от зла
(может быть, Бартоломео делла Скала или император).
  77--79  Пусть  белыми  по  воле  Провиденья  /  Цветам  не  суждено   /
Пребыть...--  Несомненно,  намек  на  Белых  гвельфов,  что  подтверждает  и
следующий стих: "...кто пал с достойными,  того  признаньем  / Не  обойдут",
продиктованный гордостью поэта, которую враги ему никогда не простили.
  81--83  И  если  б  расстояньем  /  Я   не  был  от  красавицы  моей  /
Отторгнут...--  По-видимому,  красавица  здесь  означает  Флоренцию,   а  не
какую-либо оставшуюся во Флоренции даму.
  92 ...Моя  канцона...-- В этой канцоне  две  посылки. Структура первой:
ABB, CCD, CD, ЕЕ.
  101 Канцона,  птицей белой  мчись на  лов...--  Некоторые  комментаторы
полагают, что вторая посылка была написана позже, что вряд ли  верно. Ср.  с
канцоной 39 (ХСI) "Могущество Амора  таково...", где  также  два  обращения.
Схема второй посылки: ABaCCDD  причем строка В  не  рифмуется (изолирована).
Замечательны  по силе  лирической  выразительности метафоры  "белые  птицы",
"черные  борзые",  обозначающие две флорентийские партии --  Белых и  Черных
гвельфов.
  107 ...Прощенье --  наилучший лавр войны.-- Заключительный стих канцоны
снова говорит о стремлении Данте пойти на достойный сговор с  Черными, чтобы
вернуться во Флоренцию.
  63 (LXXXIII)
  Канцона  "Когда   меня  Амор..."  могла  бы  войти  в  "Пир",  если  бы
произведение это было  закончено. Тема  канцоны -- грациозность, проявлением
которой  являются  щедрость  и  куртуазность.  Грациозность  --  добродетель
"среднего  достоинства",  однако обязательна  для порядочных людей  XIII  в.
Данте сравнивает ее даже с солнцем. Переходя на тему щедрости, поэт-моралист
говорит, что она не должна  вырождаться  в мотовство, которое осуждается так
же, как скупость  (см.:  "Ад" VII). Расточительность, замечает Данте,  может
быть и  словесная  зачастую острословие превращается  в  суесловие.  Канцона
становится  сатирой  на современное  общество, приближаясь к  провансальской
обличительной  сирвенте.  Как Гираут  де Борнейль, Данте оплакивает  падение
куртуазных добродетелей. Стиль в  поэзии Данте этого  периода меняется, поэт
прибегает  к  "суровым, резким, острым"  рифмам (ср.  первую  станцу третьей
канцоны "Пира").  Смешение  кратких  и долгих (одиннадцатисложных) стихов  и
внутренняя  рифма создают  прерывистый ритм. Структура:  Aa5a3  B cD,  Аа5а3
B cD:d, EeF, GgF.  В этой  схеме a5 -- пятисложный  стих (2-й и  8-й), а3 --
внутренняя  рифма  после  третьего  слога В.  В  первой  части  две  "стопы"
(отделены запятой).  Во  второй  части "сирма", связанная  с  первой  частью
рифмой d. Внутренние рифмы в поэзии "сладостного нового стиля" встречаются в
известной канцоне Гвидо Кавальканти о сущности  любви ("Do a me  rega")  --
см.  "О  народном  красноречии"  (II, 12),  где  цитируется  начало  канцоны
флорентийского  Гвидо и  говорится  о "рифмах, перекликающихся  подобно эху"
(velut eco re o de ).
  Неожиданно в  ст. 33--34 Данте употребляет редкую  дактилическую  рифму
(i tй dere -- ve dere  в переводе: прославиться -- нравиться). Дактилическая
рифма  встречается в "Сокровище"  (ст.  537--538) Брунетто Латини. Как можно
судить, канцона "Когда меня Амор..." была написана в первые годы  изгнания в
Вероне  или  в  каком-либо  замке  владетельных  сеньоров,   где  Данте  был
секретарем и учителем мудрости.

  37--38 ...Он о  людях  судит / По благородству сердца  и уму.-- Мысль о
том,  что  истинное благородство не богатство и древность рода, а внутренние
духовные качества, подробно разработана в третьей канцоне "Пира".
  57 ...Мужланов... со скотом равнять.-- Мужлан -- у Данте человек грубых
нравов, хотя бы он и был рыцарем.
  58  Влиянье  горних сфер...--  Данте придавал  большое значение влиянию
светил,  особенно  созвездия  Близнецов.  См.  "Рай"  (XXII,  112--114):  "О
пламенные звезды, о родник  / Высоких сил, который возлелеял / Мой гений..."
Ср. также: "Ад" XV, 55  XXVI, 23.
  83  Нет, грациозность  в рыцаре  прекрасна...-- Автор поучает: только в
сочетании с  другими  положительными качествами --  умеренностью, мудростью,
щедростью  без   мотовства  --  проявляется   истинная  грациозность.  Данте
стремится выработать кодекс  порядочности  и светской  благопристойности для
дам и кавалеров,  соединяя куртуазию  с  моралью, Андрея  Капеллана  (автора
"Трех книг о любви") с Аристотелем и Псевдо-Сенекой.
  93--95  ...Тепло  и  свет...-- В  последних  трех  стихах станцы  Данте
переходит от  рассуждений  к  сравнению. Радостный  полет мыслей, куртуазная
любовь  и  бескорыстная  доблесть -- вот  качества  одаренного грациозностью
рыцаря.  Они  уподобляются  теплу,  свету  и красоте солнца. Сопоставления и
метафоры  озаряли поэтическими  лучами  доктринальные  канцоны,  подготовляя
стилистическую систему "Божественной Комедии".
  96  С  великою  планетой  сходна тою...--  Великая  планета --  Солнце.
Переводчик   позволил  себе   (по  примеру  Данте)   выпустить   "она"   или
"грациозность", вернее, отдалить на несколько стихов (см. ст. 107 перевода).
  105   ...Листва,  где   плод  сокрыт...--  Данте   снова  прибегает   к
параллельному сравнению.
  117 ...Светлеет солнце...-- Данте славит куртуазную щедрость в речах --
одно  из  проявлений грациозности,-- присущую истинному  кавалеру, чьи слова
изысканны, любезны и свободны от напыщенности.
  64 (CVI)
  В  последнем,  XV  трактате  "Пира"  (который  не  был  написан)  Данте
собирался комментировать  канцону о щедрости. В "Пире" читаем: "...для того,
чтобы в даре  была добропоспешающая щедрость и  ее можно было... заметить  и
чтобы в нем не было ни тени торговой сделки,  необходимо также, чтобы он  не
был  выпрошен.  А почему  так  дорого  стоит  то,  что  выпрашивается,  я не
намереваюсь здесь обсуждать,  поскольку это будет достаточно ясно показано в
последнем  трактате  этой  книги"  (1,  8  ср. также: III, 15).  Из  посылки
следует, что канцона предназначалась для Бьянки Джованны Контессы. Имена эти
имеют  аллегорическое   значение  (см.  примеч.  к  ст.  152--153).   Однако
существовала  реальная  графиня  Бьянка  Джованна, дочь  графа Гвидо Новелло
(упомянутого в первом сонете Данте к Форезе Донати), сестра Федерико Новелло
("Чистилище"  VI, 15--16).  Как можно предполагать, Данте был с ней знаком в
первые  годы изгнания,  когда он жил в  замках феодальных  сеньоров  верхней
долины Арно.
  В начале канцоны Данте обвиняет -- на этот раз не рыцарей, а прекрасных
дам -- в  небрежении куртуазными добродетелями. Автор стихотворного поучения
советует дамам отвергнуть недостойную любовь и даже скрывать свою красоту от
низменных взоров, напоминая, что презирающие добродетель уподобляются скотам
и что человек, лишенный света разума, превращается  в жалкого раба страстей.
В  канцоне преобладает рассудительное  начало, однако во  2-й станце  поэзия
вновь вступает в свои права. С 4-й станцы  Данте переходит на другую тему --
о власти скупости  и жадности,  неприятельниц  щедрости,  над  душами людей.
Таким образом,  Данте  более не идеализирует дам  и  кавалеров, но обличает.
Станца   канцоны   заключает   21  стих   чередование   кратких  и   длинных
(одиннадцатисложных)  стихов  напоминает структуру  канцоны  62  (CIV)  "Три
дамы...", написанную в  те же годы. Схема: AB Cd,  ACcDcd : D, ее Ff G  H ,
GG. В  первой  части  две "стопы" с  инвертированной  рифмой. Во  второй  --
"сирма". Рифма связи -- D.

  67--68 За обещающею власть наживой / Так  гонится скупец...-- Об участи
скупцов  в аду  см.  песни VII и XVII. Стихи  4-й станцы достигают  большого
ораторского   обличительного    пафоса,   напоминающего   гневные    терцины
"Божественной Комедии".
  90  Фортуна, Смерть...--  См.  известные стихи  Данте о происхождении и
власти  Фортуны  в  "Божественной  Комедии"  ("Ад" VII,  85--96): "С  ней не
поспорит разум ваш  убогий: /  Она  провидит, судит и царит, /  Как в прочих
царствах остальные боги... / Но ей, блаженной, не слышна хула: / Она, смеясь
меж первенцев творенья, / Крутит свой шар, блаженна и светла".
  119--122  ...Преображают  люди...  дар в предмет  продажи  /  И  вводят
покупателя в расход...-- Мысль о  том, что дарующий должен быть свободен  от
расчета,  что  истинная  щедрость  несовместима  с торгашеством, выражена  в
"Пире" (1, 8).
  148 Канцона...-- Персонификация в посылке, обычная в сонетах и канцонах
Данте. Схема посылки: A c, cEFff, ЕЕ.
  152--153 ...Бьянка  она,  Джованна,  / Контесса,--  имя, в коем  та  же
суть.--  Кроме реального,  исторического значения графини  Бьянки  Джованны,
дочери графа Гвидо Новелло,  имена эти имели аллегорический смысл.  В "Пире"
(IV, 22), объясняя иносказательное значение  Галилеи,  Данте пишет: "Белизна
--  цвет, исполненный телесного света более,  чем всякий  другой..."  Отсюда
смысл имени  -- Бьянка (Белая), Джованна (Иоанна) (ср.: "Новая  Жизнь" XXVI)
--  имеет  значение  "предваряющая  истинный   свет"  ("истинный   свет"  --
Беатриче).  Джованна значит  также  "исполненная  милосердия  госпожа".  Так
переводит Бути, восходя к  Исидору  Севильскому. Контесса  значит не  только
"графиня"   в XIII в. Контесса (особенно  в сокращенной  форме -- Тесса)  --
распространеннейшее  в   Тоскане   собственное   имя   --   могло   означать
иносказательно (от co ta, в прованс. coi de) "грациозная, милостивая".
  65 (CXVI)
  Канцона  эта  известна  под  названием "горной" (la  mo ta i a).  После
доктринальных   и  аллегорических  стихотворений  Данте   вернулся  к  темам
любовным, снова  повстречал  изгнанного  им  Амора.  Горную канцону  следует
сопоставить с  письмом  Данте к  маркизу  Маласпина: "...после  того,  как я
покинул Ваш дом, по которому так тоскую... едва я ступил совершенно уверенно
и  не  соблюдая осторожности на  берег  Арно, тотчас же  --  увы!  -- словно
упавшая с неба молния, предо мною  возникла,  не ведаю каким образом,  некая
дама, и своим обхождением и внешностью близкая моим чаяниям. О, как поразило
меня  ее  появление!  Но  грянул  страшный  гром  и изумление кончилось. Ибо
подобно тому, как блеск молнии  среди  ясного неба непременно сопровождается
громом, страшная и властная сила Амора овладела мною, едва я увидел блеск ее
красоты.  И  этот жестокосердный, словно  изгнанный  из  отечества господин,
который  после  долгого изгнания  возвращается в  свои владения, все то, что
было во мне противно ему, обрек либо смерти, либо изгнанию, либо цепям". См.
также сонет из переписки Данте с  Чино: "Амор давно со мною пребывает..." --
56  (ХСI). В канцоне  сказано,  что Амор  поразил сердце  Данте в той горной
долине, где Бог любви "всегда выигрывал споры", т. е. у берегов Арно.
  Контини в своем комментарии стремится отделить горную канцону от стихов
о Каменной  Даме (см.  далее), датируя этот  цикл  1296 г. Мы  считаем,  что
горная канцона была написана в то же время, что и стихи к мадонне Пьетре, т.
е. около  1306  г.,  когда  Данте жил  в замках  маркизов Маласпина,  откуда
совершил  путешествие  к истокам Арно.  Мы  не идентифицируем жестокую  даму
долины  Арно  с  мадонной  Пьетрой,  но,   не  отвергая  возможность   такой
идентификации,  подчеркиваем  стилистическую близость горной канцоны к циклу
стихов о Каменной Даме. Схема: А С, А С: С, DdEC, DD, ЕЕ. В первой части две
"стопы",  во  второй  --  "сирма".  Связная  рифма  -- С.  В  конце  двойная
"комбинация": DD, ЕЕ.

  62 ...Над речкой...-- Над Арно.
  72  ...Гордыни латы  на себя надела...--  Ср. этот  образ со  следующим
стихом второй канцоны  к Каменной Даме: "...как той поступки,  что  в  броню
одета..." -- 69 (CIII).
  76--77 Прощаюсь,  песня горная, с тобой. / Ты город мой увидишь...--  В
посылке Данте упомянул свое изгнание и Флоренцию, но на этот раз  только для
усиления куртуазного мотива, говоря, что он так  крепко связан цепями Амора,
что,  если бы даже ему предложили вернуться на родину,  он не смог бы. Схема
посылки: АВ С, АВВСС.
  СТИХИ О КАМЕННОЙ ДАМЕ

  Седьмой  стих  первой канцоны, посвященной мадонне  Пьетре  -- Каменной
Даме, звучит по-итальянски так: "Е quel  ia eta che co forta il gelo" ("И та
планета,  что укрепляет холод"). По мнению многих комментаторов, в том числе
Фердинанда Нери и Контини (см. работу: Nеri F. lo  o  ve uto al   u to della
rota //  Bulleti   Italie .  1914.  Vol.  14.  P.  93), первая канцона  была
написана в декабре 1296 г. Эта дата вычислена сообразно с положением Сатурна
в конце  XIII и  начале XIV  в. Однако в  канцоне  не  сказано, что планета,
укрепляющая  холод,-- Сатурн.  В "Пире" читаем: "...Юпитер --  звезда склада
умеренного между холодом Сатурна и жаром Марса..." (II, 13). В этом месте не
говорится, что  Сатурн вызывает на земле холод,  но только,  что эта планета
наиболее холодная  среди остальных. Контини и сам  заметил, что  в "Тезеиде"
Боккаччо (V, 29)  Луна --  это  планета, усиливающая холод в наших пределах.
Второй  стих XIX песни "Чистилища" (il freddo de la lu a) Бути комментирует:
"Луна ночью охлаждает воздух и землю". Напомним, что в начале первой канцоны
говорится  о  том, что наступает  ночь.  Поэтому мы  переводим: "Луна лучами
стужу возбуждает", отвергая точную датировку -- декабрь 1296 г. Стиль стихов
о Каменной Даме и горной канцоны (написанной около 1306 г.) свидетельствует,
что эти  произведения возникли тогда,  когда  Данте пережил  новый  душевный
кризис  и,  оставив  доктринальные  канцоны и  аллегории  Мадонны Философии,
обратился к земному Амору трубадуров. Он писал в это время маркизу Маласпина
о владыке любви: "Он [Амор]  положил конец похвальным моим  намерениям, ради
которых я  чуждался  и дам,  и  песен о них  он  безжалостно  лишил меня как
чуждых  ему тех  постоянных раздумий,  которые  помогали мне  исследовать  и
небесные,  и земные предметы..."  Эти раздумья Данте  начались в 90-х  годах
XIII в., когда он писал моральные  канцоны и обдумывал трактаты "Пира". Вряд
ли  возможно предположить,  что он  написал  стихи  о мадонне Пьетре в  этот
период. Земная любовь восторжествовала в сердце  Данте, когда ему было около
сорока лет. Затем, по-видимому, он отрекся  (в который раз!) от тщеты земной
страсти, пылающей в цикле о Каменной Даме. Тогда Данте увидел трех зверей, и
среди них  пантеру сладострастия в лесу у входа в ад, и произнес затем среди
садов земного рая покаянное признание перед колесницей Беатриче.
  66 (C)
  В поэзии трубадуров  и "сладостного нового  стиля" преобладал "весенний
запев",  который находим  и  у  поэтов поздней античности.  Данте говорит  о
пламени любви,  которое пылает среди  льдов  и снега. Сама  возлюбленная  --
мадонна  Пьетра  -- подобна  хладному  камню  (камень-Пьетра). Каждая станца
кончается словами-рифмами: в 1-й станце: камень -- камень  в посылке: мрамор
-- мрамор.  Горячий  африканский  ветер  в  северном  полушарии несет  тучи,
которые,  охлаждаясь,  превращаются  в  снег и дождь.  Птицы улетели,  звери
забились в норы. Амор  исчез в природе.  Он живет, несмотря на зимнее время,
только в душе поэта. Данте противопоставил себя всем силам природы: "...но я
в моем сраженье /  Не  отступаю  ни  на  шаг единый...  (ст. 62--63).  Схема
канцоны:  АВС, АВС :  С, DEeD, FF.  В  первой  части две "стопы",  финальная
"комбинация"  образуется из слов-рифм: камня --  камня и т.  д.  Слова-рифмы
характерны для всего цикла. В провансальской поэзии прием  повтора рифм-слов
был свойствен Арнауту Даниелю.

  1  К  той ныне точке я  пришел  вращенья...--  Т. е.  к  точке  зимнего
поворота  небесного  круга,  когда  Солнце находится в  созвездиях Козерога,
Водолея и Рыб.
  3  ...Где  горизонт  рождает  Близнецов.-- Весеннее созвездие Близнецов
(май -- июнь), под которым Данте родился (см. обращение к Близнецам в "Рае",
XXII, 112--114).
  4  Звезда  любви...--  Венера,  которую  нельзя  видеть,  так  как  она
пронизана и опутана лучами солнца.
  7--8  Там,  где Великой Арки мощной  кров, /  Где скудную  бросают тень
планеты...-- Скорпион  находится  как бы  в  оппозиции  к  Козерогу, являясь
знаком южной гемисферы в полночь. Отсюда следует, что  днем в знаке Козерога
управляет Солнце,  а ночью управляет Скорпион, его противоположность. Днем в
разгаре  зимы Солнце  находится  в  знаке  Козерога,  а  ночью  --  в  знаке
Скорпиона.  Переход  Аполлона-солнца и Дианы-луны,  несущих  жар и холод, из
одной гемисферы в другую, образует во все времена года великую арку небес.
  19  ...Полушарье  северных  племен...--  В  космографии  Данте северная
гемисфера  --  "нижняя",  менее  совершенная,  чем  южная,   "верхняя",  где
находятся гора чистилища и земной рай.
  23--24 Оттягивает сети / Наверх Амор...-- Сети обмана, сети любви. Амор
покидает  землю,  подвластную  зимнему  холоду,  возносясь  в  вышние  сферы
(представление скорее  античное и языческое, чем христианское!)  до грядущей
весны, когда он "со всех небес падет... / Дождем" (ст. 67--68).
  29 ...Семь льдистых звезд...-- Созвездие Большая Медведица.
  35  От  холода  оледенели страсти...-- В этой  канцоне Данте говорит  о
земном Аморе -- страсти, которой подвластны и люди, и животные.
  40--41 Побегов  свежих  миновало время,  / Что Овна силою зазеленели.--
Солнце находится в созвездии Овна во время весеннего равноденствия.
  49--50  Но этот  терн жестокий / Амор извлечь из сердца не дерзает...--
По-видимому,  игра  слов:  жестокий терн  (итал. crudele  i a)  и Маласпина
(Mala i a)   --   родовое   имя  маркизов  из  Луниджаны,  оказавших  Данте
гостеприимство  в  1305--1306  гг.  Можно  предполагать, что мадонна  Пьетра
принадлежала  к роду Маласпина.  Ср.  сходную игру  слов в  сонете  Чино  да
Пистойя, посланном  маркизу  Мороелло  Маласпина:  "Затем  что  в сердце шип
вонзился злой" ( u to m'ha l'cor, marche e, mala  i a).
  53 Ключи  дымятся...--  Этот  и  следующие стихи противоречат  основной
теории трактата  "О  воде и  земле",  что  не должно  нас смущать,  так  как
названный  трактат  не  принадлежит  Данте,   хотя  долгое  время  авторство
приписывалось ему.
  59--60 Земля окаменела в долгом сне. / Кристаллом  стали...-- См.: "Ад"
XXXII, 24 и примеч. к ст. 26--27 двойной секстины 68 (СII).
  66  Что  ждет меня,  канцона...--  Посылка первой  канцоны  написана по
схеме:  ABCcBDD. При этом  А  не рифмуется.  Первая станца первой канцоны  к
мадонне Пьетре заканчивается  словом-рифмой камень, последние строки посылки
-- словом-рифмой мрамор. Жестокая владычица  и дама еще не названа,  указаны
лишь  ее  символы  и знаки на фоне зимнего  пейзажа.  Во всем  стихотворении
звучат страсть и ненависть, как у Катулла: Odi et amo.
  67 (CI)
  Секстины  Данте,  а вслед за  ним и  Петрарки восходят к провансальским
секстинам   Арнаута   Даниеля.   Слово-рифма,  повторяющееся   в   известной
последовательности в каждой строфе,  сковывает конец стиха и требует большей
силы комбинаторики, чтобы выразить мысли, заключенные в  образах, не нарушая
единства формы  и содержания. Секстина Данте состоит из шести не рифмующихся
внутри  станц (co la  di oluta, в провансальской  терминологии), написанных
одиннадцатисложным  стихом,  связанных   шестью   словами-рифмами.  Секстина
является разновидностью  канцоны.  Построение ее у Данте следующее (по схеме
П.-Дж. Риччи):

  первая станца -- ABCDEF,
  вторая станца -- FAEBDC,
  третья станца -- CFDABE,
  четвертая станца -- ECBFAD,
  пятая станца -- DEACFB,
  шестая станца -- BDFECA

  посылки:   AdFeC  (малой  надстрочной  буквой  обозначается  внутренняя
рифма). Та  же  система у  Арнаута Даниеля в  секстине  "Упорное стремление,
овладевшее моим сердцем" ("Lo ferm voler qu'el cor m'i tra"), за исключением
иного  расположения рифм-слов  в  посылке.  И у  Данте, и у  провансальского
трубадура слова-рифмы гармонизированы (ассонансы). Так,  у  Арнаута Даниеля:
у gla, у cle  бrma, cбm ra  у Данте:  etra, йr a, vйrde (в переводе: камень,
травы, зелень). Пейзаж секстины  --  зимний, так  же  как  в первой канцоне.
Жестокость  мадонны  Пьетры  выражена в  словах-образах  и  словосочетаниях:
камень,  лед,   негреющий  свет,   холодные   тени.  Гений  Данте  преодолел
артистическую игру трубадуров и вместе  с тем усложнил провансальскую  форму
во второй секстине. Секстины Данте  исполнены едва  сдерживаемой страстью  к
реальной даме, немилосердной красавице с золотыми кудрями. Двойная секстина,
так же как и первая, в своих глубинах -- произведение лирическое.
  68 (СII)
  Данте,  стремясь  превзойти Арнаута Даниеля в  искусстве слагать стихи,
осложнил  секстину и  создал  ее разновидность, названную "двойной",  иногда
"утроенной" (do ia,  ri terzata). Станца содержит пять слов-рифм (в простой
секстине -- шесть)   они последовательно повторяются в каждой станце, требуя
все новых вариаций смысла. Схема: АВА,  АСА : A, DDA, ЕЕ.  В первой станце А
встречается шесть раз,  D --  два, Е -- два раза, В, С -- не повторяются  во
второй станце последнее слово --  рифма предыдущей (Е) стоит на первом месте
и, значит, повторяется шесть раз  (ЕАЕ, ЕВЕ : Е, ССЕ, DD) и так далее, "пока
в пяти станцах  не исчерпываются  все  возможные  комбинации"  (А.  Мариго).
Посылка:  AEDDCB. (I :  Jea roy  A.  La  " i ti a  do ia"  de Da te  et le
origi e  de  la  exti e //  Roma ia.  1913. Vol. 42. P.  481.) В трактате "О
народном красноречии" (II,  13) Данте осуждает чрезмерное повторение одной и
той  же  рифмы,  "если  только это не  вызывается какой-нибудь новой  затеей
искусства", приуроченной  к  какому-либо  торжественному событию, и приводит
как  пример свою двойную секстину, оправдывая нагромождение в ней рифм-слов.
Под  покровом  как  бы оледенелой и  застывшей  формы  страсть  поэта рвется
наружу, то  преодолевая повторы, то ими же усиливая выразительность. Повторы
превращаются  в  лейтмотив. Музыка  Данте  всегда  рассчитана.  Недаром поэт
сравнивал себя с геометром ("Рай" XXXIII, 133).

  26--27  ...Вода  в  кристальный  превратилась  камень   /  Под   ветром
северным...--  Ср. первый  сонет к  Форезе Донати.  Сенека писал о том,  что
кристалл, по представлениям греков, получается из оледенелой  воды,  которая
под  влиянием все увеличивающегося холода  исключает из себя  весь  воздух и
превращается в драгоценный камень ("Вопросы природы" III, 25,12).
  58 Но Страшного суда настанет  время...-- В этом стихе и двух следующих
Страшный  суд  и  воскресение  из мертвых упомянуты  в целях  поэтических  и
куртуазных.
  69 (CIII)
  Данте последовательно утверждает единство формы и содержания.  В начале
знаменитой второй канцоны о Каменной Даме он настаивает на том, что речь его
будет сурова. Суровой  речи должны соответствовать  редкие и резкие по звуку
рифмы.  Автор  "Пира"  говорит  в  первой  станце  третьей канцоны,  что  он
оставляет "сладостный новый стиль", которым слагал песни  о любви, для  того
чтобы  выразить как  подобает мысли  о  благородстве. Для  этого  он  избрал
"острый и суровый стих". В начале XXXII песни "Ада" Данте восклицает: "Когда
б мой  стих  был  хриплый  и  скрипучий, /  Как требует  зловещее  жерло..."
Ледяную, кристальную сущность  мадонны Пьетры прекрасно передают застывшие в
конце стиха  рифмы-слова двух  секстин. В последней  канцоне  цикла фантазия
поэта  привела в  движение  Каменную Даму.  Она преследует влюбленного,  как
прекрасные  воительницы  в  поэме  Ариосто. Грудь  ее скрывают  латы. С плеч
Каменной Дамы спадает каменными складками плащ из яшмы.  Ей на помощь спешит
Амор,  победитель и убийца. В  заключительных  станцах канцоны поэт покидает
аллегорические образы и находит другую систему  для выражения своих  чувств.
Данте как бы забывает об изысканных выражениях  куртуазной поэзии  он больше
не "поэт справедливости", написавший немало  моральных поучений в стихах,  а
певец  земной   страсти.  Он  позволяет   себе  образы   и  слова,  вряд  ли
соответствующие  высокому  строю канцоны:  "Зачем она не воет, / Как я из-за
нее  в моем аду"  "Играть я буду, как  медведь, ликуя". Схема канцоны: АВ С,
АВ С : С, Dd, ЕЕ.  В первой части две "стопы", во второй -- "сирма". "Стопы"
заключают  четыре стиха  "сирма"  отличается краткостью. Рифма связи -- С. В
конце  -- парные рифмы  (ЕЕ). Первая часть длиннее второй (8+5). Этот  строй
сообщает энергическую подвижность всей системе стихов.

  16   ...И   как   цветок   венчает...--   Частое    в    стихах   Данте
сравнение-параллель.
  18--19 Как в штиль ладью...-- Соединение в одном явлении двух, казалось
бы,   несхожих  --  излюбленный  прием  поэтов   барокко,   встречающийся  в
позднелатинской поэзии и в  стихах XII--XIII вв. Штиль на море -- утихшая на
поверхности, бушующая в глубине скорбная страсть  ладья, не боящаяся бури,--
дама, жестокая, уверенная в себе.
  22--23  Напильнику  скорбей  я  предаю   /   Всю  жизнь...--   Метафора
"напильник"  была  распространена уже в позднеримской поэзии.  Ср. выражение
lima ultima -- последняя отделка.
  Стихи  Арнаута  Даниеля: "Е  era  verai  е cert Qua   'aurait  a at la
lima"  ("Они  [слова] станут  точными  и  верными, когда я  пройдусь по  ним
напильником"  ed. Ca ello, р.  108) -- восходят к латинской метафоре. Однако
в поэзии поздних трубадуров XIII в. "напильник" связывается с представлением
о любовной муке, которая точит сердце.
  26 ...Не назван все же исполнитель казни.-- Т. е. Амор.
  35--36 Амор заносит меч, им поразил / Он некогда несчастную Дидону...--
Царица  Карфагена, вдова  Сихея Дидона, покинутая  Энеем, покончила  с собой
("Энеида" I, IV). См.: "Ад" (V, 61): "Вот нежной страсти горестная  жрица, /
Которой  прах  Сихея  оскорблен".  Данте  защищает  поступок  Энея,  которым
руководила воля  провидения, так как он должен был, прибыв в  Италию,  стать
родоначальником римского народа -- "...вступив на путь честной, похвальной и
плодотворной жизни..." ("Пир" IV, 24).
  40 Занес  десницу  надо  мной  злодей...--  Образ  Амора-победителя, не
знающего милости,  так ярок,  что персонификация становится  психологической
реальностью.  Такое  преображение -- одна из особенностей Данте.  В наши дни
почти  все  аллегории некогда знаменитого "Романа о  Розе"  возбуждают  лишь
археологический интерес. Аллегорические образы Данте, таящие  в себе глубоко
пережитые чувства, по сей день пленяют наше воображение.
  69 ...И утренней, и поздней мессы звон! -- Этому стиху подражали многие
итальянские поэты начиная от Петрарки (CIX, 6).
  79 Прямым путем иди, канцона, к даме.-- Схема посылки: АВ СС.
  Латинские стихотворения
  Эклоги,  или  стихотворная  переписка  между  Данте   и  Джованни  дель
Вирджилио.
  Перевод  сделан  по  тексту  издания: Da te  a d Giova i del Virgilio.
I cludi g  a Critical Editio   of the Text of  Da te'  "Eclogae Lati ae" a d
the Poetic Remai  of Giova i del  Virgilio  y P. H.  Wick teed  a d  E. G.
Gard er.   We tmi ter,   1902.  При   составлении  комментария   к  эклогам
использованы  главным образом следующие источники:  примечания Ф. Уикстеда и
Э.  Гарднера в  упомянутой  книге  Du teg.  А   ro o ito  dell'Egloga  I  //
"Gior ale  da te co",  1903  Za ughi  N.  Virgilio   el Medio  Evo. Bolog a,
1924. Vol. 1  Zi garelli  N. La  vite, i tem i e le o ere di Da te.  Mila o,
1936.  Vol.  II  Вatti ta C. Le egloghi da te che //  Studi dame chi. 1955--
1956. Vol. 33  Сurtiu  E. R. Da te et Giova i del Vergilio // Curtiu  E. R.
Littйrature euro йe e  et  le  Moye  Вge lati .  Pari , 1956   A ollo io M.
Da te. Mila o, 1951. Vol. II.
  Переписка  относится к  1318--1320 гг., т. е.  к последним  годам жизни
Данте, когда великий изгнанник жил в Равенне.  Начинается она письмом  поэта
Джованни  дель   Вирджилио,  бывшего   с  1318  г.  профессором  риторики  и
классической латинской литературы в Болонском университете.
  ЭКЛОГИ
  I
  [Джованни дель Вирджилио -- к Данте]
  1  ...Глас  Пиэрид...--  Пиэриды  --  музы   глас  Пиэрид  --  здесь  в
переносном смысле: произведения Данте.
  2  Жизненной ветвью...--  Реминисценция из VI книги "Энеиды" (ст. 136):
без "золотой ветви" Эней не может проникнуть в Аид.
  5  Лета  --  река  забвения  в  земном  раю  (см.: "Чистилище"  XXVIII,
127--128).
  Надфебово царство -- такого названия Рая у Данте нет. По первым  стихам
видно, что Джованни дель Вирджилио знаком не только с "Адом" и "Чистилищем",
но  и  со  значительной частью  "Рая"   см.  эклогу  II,  где Данте  говорит
иносказательно, что  ему осталось  дописать  десять  песней  "Рая"  ("Десять
крынок... надоить..."
  7  ...Бледным...-- Т.  е. ученым. Такое  именование  ученых  восходит к
Ювеналу (VII,  96--97): "...в те  времена [при Меценате] по таланту  была  и
награда  для многих / Выгодно было бледнеть..."
  8--9 ...Расшевелит кривого дельфина / Дав...-- Имеется в  виду стих 194
комедии  Теренция  "Андрианка",  где раб  Дав  говорит,  что  он  не  мастер
разгадывать  загадки:  "Только Дав я, не Эдип"   кривого дельфина --  т.  е.
дельфина,  который,  по греческой  легенде,  спас  Ариона,  очарованный  его
пением.
  13 ...Флакка со свету сжил бы.-- Флакк -- Квинт  Гораций Флакк. См. его
"Сатиры" 1, 9, 29--34.
  15 ...Светским стихом! (Carmi e... laico)  -- Т.  е. итальянским, а  не
латинским, или "грамматическим", как называется латинский  язык  в сочинении
Данте  "О народном красноречии".  Презрение к  не посвященным в тайны поэзии
свойственно не только Горацию  и другим латинским  поэтам, но  также авторам
XII--XIII вв.  Готье  де  Шатильон  называет профанов  "скотскими душами"  и
говорит  о  "стаде  лаиков"  (мирян,   светских  людей  --  в  значении  "не
посвященные  в  тайны  поэзии")  или  о  "простаках, которых  можно  назвать
овцами".
  16 ...Пусть это общий язык...--  Ср. "О народном  красноречии" (I, 10):
"Поэтому,  если  бы  мы  захотели  подсчитать  основные,   второстепенные  и
третьестепенные  различия  между  наречиями  Италии, то и  в  этом крошечном
закоулке мира  пришлось бы  дойти не то что до тысячи, но и  до еще большего
множества различий".
  17  ...Шестой...-- Это  сам  Данте.  См. "Ад" (IV, 101--102):  "Когда я
приобщен  был к их собору / И стал шестым средь столького ума". Пять древних
поэтов -- это Гомер, Вергилий, Гораций, Овидий и Лукан.
  18 ...Да и твой вождь в небесах...-- Стаций, известный латинский поэт I
в. н.  э.,  автор  "Фиваиды",  один  из  любимых  поэтов Данте.  Стаций стал
водителем Данте в чистилище, когда  Вергилий  его  покинул (см.: "Чистилище"
XXI--XXIII).
  19  ...Поэтов  судья  беспристрастный...--  Очевидно,  имеется  в  виду
трактат Данте "О народном красноречии".
  24 И тем и  другим одаренный.-- В оригинале: " orti commu i   utrique".
Это  выражение  толкуется  комментаторами  по-разному. Вероятнее  всего, что
Джованни дель Вирджилио  говорит о  способности Данте писать  и по-латыни, и
по-итальянски.
  26  ...К  звездам  каким  полетел Юпитеров  оруженосец...--  В античной
мифологии Зевса-Юпитера сопровождал  орел, несущий молнии,-- его оруженосец.
В переносном значении в Средние века орел Юпитера мог означать императора, а
данном контексте -- императора  Генриха VII. Джованни дель Вирджилио не знал
в это время, что Данте уготовил Генриху VII трон в Эмпирее ("Рай", XXX), так
как последние песни "Божественной Комедии" еще не были написаны.
  27 Пахарь какие, скажи, цветы  и лилии вырвал...-- Пахарь -- полководец
гибеллинов  Угуччоне   делла   Фаджуола   (1250--1320)   цветы  (flore )  --
флорентийцы  лилии -- сторонники неаполитанских  королей из династии Анжу (в
гербе  Анжу,  французских  принцев,  была  лилия).  Говорится  о  битве  при
Монтекатино  29 августа 1315 г.,  когда гвельфская лига и  Неаполь потерпели
страшное поражение.
  28 Ланей фригийских воспой, собачьим растерзанных зубом...-- Фригийские
лани --  падуанцы   Падуя  (античный  Патавий)  была, по  преданию, основана
фригийцем  (троянцем) Антенором  (Тит  Ливий  1,  1   "Энеида" 1,  242--249
"Чистилище" V, 75)  собачий зуб --  правитель Вероны  Кангранде делла  Скала
(Кан  Гранде  --  Великий  Пес)   неоднократно  побеждал  Падую. В  1317  г.
Кангранде около Виченцы нанес страшное поражение падуанцам. 25  августа 1320
г. перед стенами Падуи произошла жестокая битва графа  Горицкого и падуанцев
с Кангранде.  На  этот раз  побежден был Кангранде, едва успевший  спастись.
Отсюда можно заключить, что первое послание Джованни Вирджилио, в котором он
говорит  о "падуанских ланях,  растерзанных  псом", явно  было  написано  до
поражения Кангранде  (т.  е. до августа 1320  г.) и, вероятно, относилось  к
событиям 1317 г.
  29 ...Горы Лигурии, флот  опиши ты партенопейский.-- Во владениях Генуи
("горы Лигурии") велась война между  королем Робертом Неаполитанским, вождем
итальянских гвельфов, и Маттео Висконти, правителем Милана, одним из главных
предводителей  гибеллинов.  В  ноябре  1317 г.  генуэзские  патриции-гвельфы
выгнали патрициев-гибеллинов. Изгнанники призвали на помощь Маттео Висконти,
который  собрал в Ломбардии  большую  армию и осадил  Геную, заняв почти все
прилегающее побережье.  На помощь генуэзским гвельфам поспешил король Роберт
Неаполитанский с большим  флотом  --  он  вошел в город 31 июля 1318 г. Флот
короля   Неаполя   именуется   здесь   по   античному  названию  города   --
партенопейский. Однако Роберт и его сторонники оказались в ловушке, так  как
Генуя была со всех сторон окружена гибеллинами. Война велась несколько лет с
переменным  успехом.  Счастье  иногда  склонялось  на  сторону   Висконти  и
гибеллинов,  и  только в  1322  г.,  после смерти  Данте,  гвельфы  одержали
окончательную  победу. Ученые люди этого времени считали, что осада Генуи по
величественности событий может сравниться с осадой Трои. Марко Висконти, сын
Маттео, предлагал осажденному королю Роберту вступить с ним в единоборство и
поединком решить исход  войны,  но король с презрением отверг  его рыцарское
предложение.  Это  была  действительно  эпическая  тема  в  духе  известного
падуанского  поэта  и  историка Альбертино Муссато,  писавшего  на  подобные
сюжеты поэмы латинскими стихами. Из двух примеров -- Джованни дель Вирджилио
предложил их Данте как темы для эпических латинских поэм,-- которые могли бы
обеспечить  Данте классические  лавры,  видно, что профессор  из  гвельфской
Болоньи не был узок  в  своих политических убеждениях, или, вернее, для него
важны  были героические события, а не партийные  страсти  говоря современным
языком, он проявил аполитичность. Не таков был Данте.
  30  В этих стихах ты бы  мог до Гадеса  Алкидова выплыть...--  В этом и
следующем стихе  Джованни  дель Вирджилио хотел сказать, что слава Данте как
латинского поэта распространится по всему миру  Алкидов  Гадес -- порт Кадис
на юго-западном побережье Испании, по  воззрениям европейцев XIII --  начала
XIV в. западный рубеж  человечества, край  света.  Алкид  -- античный  герой
Геракл, по имени которого назван Гибралтарский пролив (Геркулесовы столбы).
  31 Истр.-- Река Дунай.
  32  ...Царству  Элиссы...--  Элъсса  --  другое имя  Дидоны, в  римской
мифологии основательницы и царицы Карфагена. [См. примеч. 35--36 к сонету 69
(СIII).] Спасаясь от своего брата Пигмалиона,  царя Тира,  убившего ее мужа,
Дидона-Элисса бежала в Ливию.
  Фброс  --  остров  и  маяк перед  Александрией,  одно  из  "семи чудес"
древних.
  36 ...Соименный поклонник  Марона...-- Джованни, родом из Падуи  знаток
и поклонник  Вергилия Марона, принял его имя  в итальянизированной форме  --
дель Вирджилио.
  38  ...В  пенейском венке...-- Пенейский венок  -- лавровый  венок   по
имени Пенея, фессалийского речного бога, сына Океана и Фетиды  Пеней -- отец
нимфы Дафны, превращенной Аполлоном в лавровый куст.
  47  ...Со струй Эридана...-- Эридан --  в  классической римской  поэзии
название реки По, близ которой находилась Равенна, где в то время жил Данте.
  50 ...Вирши / Гуся, какие болтать... лебедю смеет...-- Ср.: "О народном
красноречии" II, 4  слова Джованни дель Вирджилио восходят к стиху 36 эклоги
IX Вергилия: "Кажется мне, гогочу, как гусь меж лебедей звонких".
  II
  [Данте -- к Джованни дель Вирджилио]
  Первое послание Джованни дель  Вирджилио написано в героическом  стиле
Данте  свое  послание  превращает в  пасторальную  сцену.  Предгуманист дель
Вирджилио,  прекрасно знавший классиков,  полон  реминисценций  из  античных
авторов. Данте создает пастораль, которая  дышит духом античности и вместе с
тем  вся  проникнута его  гением.  Для ее  понимания  не  следует  применять
аллегоризм, но необходимо иметь в виду ее многоплановость и символичность.

  4--6 ...С  моим Мелибеем.--  В эклогах  Данте (II и IV) и в эклоге дель
Вирджилио (III)  современники поэтов и они сами названы именами, взятыми  из
эклог  Вергилия.  Если верить  анонимному  комментатору  (схоласту)  XIV в.:
Мелибей  --   флорентиец   Дино   Перини  (см.:   Боккаччо.  Комментарий   к
"Божественной Комедии"  XXXIII)   Титир  --  Данте   Мопс --  Джованни  дель
Вирджилио. Заметим,  что  Данте  принял имя, которым называл  себя  Вергилий
Марон в своих эклогах.
  11  Пастбищ  ведь ты не  знаток...--  Дино  Перини, по-видимому, не был
знатоком  той  изысканной  латинской  поэзии,  которой  занимался  профессор
риторики дель Вирджилио.
  13  Менал (или Меналы)  (ст. 23).-- Горная цепь  в Аркадии, посвященная
Пану.   Вергилий   в  припевах   эклоги  VIII  называет   пастушеские  песни
"меналийским  стихом":  "Петь  меналийским стихом начинай,  моя  флейта,  со
мною".
  21--23 В поэтическом воображении  Данте и его  корреспондента пастухи и
животные, населяющие буколические края, подвержены постоянным метаморфозам и
могут восприниматься  по-разному. Окрестности Равенны и Болоньи превращаются
в  луга  и горы Аркадии  или Сицилии. Эта многоплановость была  до некоторой
степени свойственна произведениям Вергилия.  В переписке  Данте  и  Джованни
дель  Вирджилио, поэтов,  воспитанных  на  средневековом символизме,  с  его
многосмыслием образов, эта многоплановость  еще осложнилась и превратилась в
систему   поэтических   знаков,  которую  нельзя  истолковывать  примитивно,
подставляя аллегорические соответствия. Вместо того чтобы подставлять точные
аллегорические   значения,  лучше  оценить  поэтическую  яркость  дантовской
эклоги.
  28 Аонийские вершины.--  Гора  Геликон  в  Беотии, посвященная  богам и
музам.
  29  ...Как изучению прав  отдаются другие для тяжеб...--  Болонья  была
городом  юристов,  юриспруденции  учился там в молодости  и Данте.  Джованни
дель  Вирджилио  был  в  это  время  единственным  профессором  классической
латинской литературы в городе правоведов.
  32  ...Звучной  струей  молока...--  Молоко  --  напиток  пастухов    в
переносном значении -- поэзия.
  33  Пенеида.--  Нимфа  Дафна,  дочь   речного  бога  Пенея,  обращенная
Аполлоном в лавровое дерево (Овидий, "Метаморфозы" I, 452 сл.).
  40 Если в зеленом венке я на лире пеан заиграю! -- В этом и последующих
стихах  Данте говорит, что не выйдет к людям, которые не  посвящены  в тайны
поэзии. Таких он  не  находит в Болонье,  кроме своего корреспондента. Стихи
исполнены величавой гордости, столь свойственной Данте.
  42--44 Ср.: "Рай" (XXV, 1--9):

  Коль в некий день поэмою священной,
  Отмеченной и небом, и землей,
  Так что я долго чах, в трудах согбенный,
  Смирится гнев, пресекший доступ мой
  К родной овчарне, где я спал ягненком,
  Не мил волкам, смутившим в ней покой,--
  В ином руне, в ином величье звонком
  Вернусь, поэт, и осенюсь венцом
  Там, где крещенье принимал ребенком...

  43 ..."...К родимому Сарну..." -- Т.  е. к реке Арно, протекающей через
Флоренцию.
  44 "Русые...  седины?" --  В стихе 44 III эклоги: "О, коли русыми вновь
ты свои бы увидел седины..." --  говорит, обращаясь  к Данте,  Джованни дель
Вирджилио. Между тем, по описанию Боккаччо в его "Жизни Данте", у Данте были
черные, густые и вьющиеся волосы и борода.
  48 ..."...Когда  обитателей звезд...." -- Здесь Данте говорит  о "Рае",
еще не законченном.
  49 ...Дольние царства...-- Ад и чистилище.
  52 "...Возмущен Комедии речью..." ("comica  ver a").-- См.: "О народном
красноречии" II, 4.
  53 "...Что ее опошлили..." -- Ср. там же.
  54 "...Совестно сестрам Кастальским?" -- Кастальские сестры -- музы.
  58--64  Говорится  о поэзии  на итальянском языке, которая "законов  не
знает", и главным образом о недописанной "Божественной Комедии".
  66 "...Научись разгрызать... черствые корки".-- Черствые корки  -- хлеб
изгнания,  который  может  смягчить  одна  поэзия. Данте  остается на  своих
позициях: он хочет быть увенчан не как латинский, а как народный итальянский
поэт.  В  то  же время он  показывает своему корреспонденту, с каким великим
искусством пишет и по-латыни.
  III
  [Джованни дель Вирджилио -- к Данте]
  1 ...Сарпина с Реном...-- Реки восточнее и западнее Болоньи.
  8  Ниса --  по  схолиасту,  жена  Джованни дель Вирджилио. Алексид  (по
схолиасту  --  famulu )  --  лицо  неизвестное, как и  Коридон (ст.  58),  и
Тестиллида (ст. 58)  имена их взяты из эклог Вергилия.
  15 ...Воды Овна-реки...-- Т. е. Монтоне у Равенны.
  28 ...Дудки Бенакской свирели...-- Т. е. Вергилиевой, от названия озера
(Бенакское -- лаго ди Гарда) на его родине, близ Мантуи.
  31  ...Толстые...  стволы...--  Разумеется, торжественный слог, которым
написано  первое послание  Джованни дель Вирджилио. Из текста дель Вирджилио
можно понять, что никто не писал латинских буколик до него и Данте со времен
Вергилия, что, конечно, неверно. Тит Кальпурний писал  эклоги в царствование
Нерона   Алкуин и его  ученики сочиняли элегии буколического  типа при дворе
Карла Великого  в последующие века были распространены стихи на  религиозные
темы -- подражания буколикам Вергилия. Однако можно считать, что жанр эклоги
действительно восстановили  Данте и Джованни дель Вирджилио в начале XIV в.,
с теми изменениями, которые не могли не быть свойственны поэтам, выросшим из
средневековой  культуры.  Мы  считаем  это замечание  чрезвычайно важным для
правильного понимания дальнейшего развития жанра. См. также эклогу  Джованни
дель Вирджилио,  направленную к  Альбертино  Муссато  (в издании Уикстида  и
Гарднера, с. 176).
  35  Самосский пророк.-- Пифагор. Мопс,  т.  е. Джованни дель Вирджилио,
верит, как пифагорейцы и  неоплатоники, в переселение  душ, поэтому для него
Данте не только второй Марон (Вергилий),  но, быть может, воплощение  самого
Вергилия. Распространение в начале XIV  в. пифагорейских и  неоплатонических
идей,  противостоящих  идеям  церковных  аристотеликов  во  главе   с  Фомою
Аквинским, характерно для начала итальянского Ренессанса.
  36  ...Живешь  ты  под  пыльным и  грязным  навесом...--  Джованни дель
Вирджилио,  стремясь  привлечь Данте в Болонью, плохо отзывается о Равенне и
представляет, очевидно преувеличивая, что Данте там жилось тяжело.
  39  Мопса, прошу,  своего  пощади...-- В  этих стихах  и  сл.  (до  46)
Джованни  дель Вирджилио обнаруживает  несомненную поэтическую одаренность и
свою искреннюю любовь к Данте.
  45   Филлида.--  Вероятно,  жена  Данте,  Джемма.   Некоторые   критики
(например, Кардуччи)  полагают, что Филлида --  персонификация Флоренции. Во
всяком  случае,  на  этот намек Данте ничего  не ответил в  следующей  своей
эклоге.
  52--66  Эти стихи --  лучшая часть эклоги. Не хочется думать ни о каких
аллегориях, которые старательно раскрывает  примитивный комментатор XIV  в.:
родник  -- это неослабное  изучение   грот -- школа (Болонский университет)
кусты -- поэтические вымыслы и т. д.  Мелибея схолиаст идентифицирует с Дино
Перини, приехавшим в Болонью с ответом Данте.
  67  Паррасийцы.--  Аркадяне, Вергилиевы  пастухи (Паррасия  --  город и
область в Аркадии).
  72 ...Не страшись...-- Ср. эклогу II (41).
  80 Иолай.-- По указанию схолиаста, Гвидо  Новелло да Полента, правитель
(подестб)  Равенны  и  покровитель  Данте.  Идентификация  эта  не  вызывает
сомнений.
  88 Презришь  меня  -- утолю  я жажду  фригийским Мусоном...-- Мусон  --
речка около Падуи. Джованни дель Вирджилио родился в Болонье, но  дед  его и
отец были родом из Падуанской области. Под именем реки Мусон разумеется поэт
и   гуманист  Альбертино  Муссато  (1261--1329),  автор   "Истории  Августа"
(императора Генриха VII) и первой трагедии в новой европейской литературе --
о страшном тиране Падуи  Эдзелино да Романо (см. о нем: "Ад" XII, 109--110).
Джованни  дель  Вирджилио  искренне  считал,  что  Данте  может  удостоиться
лаврового венка, как Муссато, увенчанный  в родной Падуе  в  1314 г., в  том
случае, если автор "Божественной Комедии" перестанет  писать на "вольгаре" и
обратится к  латинскому  языку  и к  современным эпическим  темам.  Муссато,
современник Данте, был при жизни гораздо более известен в Италии, чем Данте.
Заметим, что Муссато и дель Вирджилио были "скромнее", чем Данте, и считали,
что  не  могут сравниться с  великими латинскими поэтами античности.  Данте,
первый  на  рубеже  Средневековья  и  Возрождения,  полагал,  что  он  может
достигнуть и даже превзойти свои классические образцы.
  90--96 Ср. с эклогой II (58--64).
  IV
  [Данте -- к Джованни дель Вирджилио]
  1 Сбросив Колхиды  руно...-- Ср. Вергилий, "Георгики" (I, 397): "Тонкие
по небу тут  руна влекутся волокна".  Сравнение  облаков  с руном есть  и  у
Лукана (IV, 123--125), и у  Марциала (IV, 3, 1). Облака, или утренний туман,
названы  руном  Колхиды, ибо  в  Колхиде находилось  золотое  руно, которому
уподобляются золотистые утренние облака  быстролетный Эой -- один из коней в
колеснице бога солнца.
  2 В сиянье Титана.-- Титан -- солнце.
  7  Алфесибей.-- По словам схолиаста Фидуччи де Милотти, врач,  живший в
Равенне. О  нем ничего не  известно. В архиве  Равенны сохранилось завещание
1344 г.  некой  Рейнгарды, жены  покойного  магистра  Фидуччи,  медика,  что
косвенно подтверждает идентификацию древнего комментатора.
  16--17 Ср.: "Рай" (IV, 49--54):

  То, что Тимей о душах утверждает,
  Несходно с тем, что здесь дано узнать,
  Затем что он как будто впрямь считает,
  Что всякая душа взойдет опять
  К своей звезде, с которой связь порвала,
  Ниспосланная тело оживлять.

  18 Каистр.--  Река  в Малой Азии  ср.: Вергилий, "Георгики" (I, 384)  и
Овидий, "Метаморфозы" (II, 253 и V, 386 cл.).
  22  ...Тигрицы  гирканские...-- Гирканы  -- горный хребет,  который, по
средневековой   географии,   тянулся  от  южного   Кавказа   по   территории
северо-восточного Ирана. Тигры, обитавшие в этих горах, считались у античных
авторов особо свирепыми.
  26 ...Все пастухи  на полях  земли сицилийской...-- Окрестности Равенны
снова превращаются в буколическую Сицилию.
  27  ..."...Любо  под  Этною  жить..."  --  Что  же  касается гвельфской
Болоньи, то  гибеллинская фантазия Данте превращает ее в скалы вулкана Этны,
где живут  страшные циклопы,  пожирающие людей. Таким  образом, буколический
лад переводится на острополитический и современный.
  28--29 ...Совсем запыхавшись, / Стал Мелибей...-- Мелибей (Дино Перини)
привез ответ Джованни дель Вирджилио из Болоньи.
  31 Сергест.-- По Вергилию ("Энеида" V, 201--272), один из предводителей
троянцев, основатель древнего римского рода Сергиев  участвовал в состязании
кораблей в Сицилии, устроенном  Энеем  в память своего отца Анхиза, потерпел
неудачу   Сиканами  (сикулами)  Вергилий  и  другие  римские  поэты называли
обитателей Сицилии.
  41 ..."Там, где..." -- Первый стих из эклоги Джованни дель Вирджилио.
  46  ...Земли  Пелора...--  Под  Пелором  (мыс  на  Сицилии)  разумеется
Равенна.
  52 ...О  висках...  владыки...-- Владыка -- т. е.  Мидас, царь  Фригии,
который получил в дар от Вакха (Бромия) способность превращать в золото все,
к  чему  он  прикасался.  Для того  чтобы  обрести  эту  способность,  Мидас
погрузился в ставшую золотоносной реку Пактол.  Выбранный судьей между Паном
(Марсием)  и  Аполлоном в  их  музыкальном  состязании на  флейте и на  лире
(кифаре),  фригийский  царь  объявил победителем  Пана. В наказание  за  его
"дурной  вкус" Аполлон наградил его  ослиными ушами (см.: "Метаморфозы"  IX,
92-- 100).
  59 Пахин.-- Мыс  на юго-востоке  Сицилии. Упомянут  Карлом Мартеллом на
небе Венеры вместе с мысом  Пелором (ср. ст. 46),  крайним мысом  Сицилии на
северо-востоке, для  обозначения  протяженности восточного побережья острова
(см.:  "Рай" VIII, 68  "Метаморфозы"  V,  350  "Фарсалия"  Лукана II,  437).
Пахином именовалось также  античное чудовище  Тифон (см.: "Ад" XXI,  124). В
переносном  смысле  это  место следует,  очевидно,  понимать  так:  чудовище
(король  Роберт,  гвельф),  узнав  о  гибели  Данте,  перестанет  завидовать
блаженству сицилийских пастухов (поэтов Равенны).
  66 Пиреней.--  Фракийский царь, преследовавший муз (см.:  "Метаморфозы"
V, 273-- 93).
  75  ..."Не страшись  я  тебя,  Полифема".--  Под  Полифемом  Данте  мог
подразумевать  короля  Роберта  Неаполитанского,  вождя  гвельфов,  а  также
флорентийского подестб Фульчери де Кальболи, приговорившего вторично Данте и
его  сыновей  к  смертной казни,  или,  может  быть,  гвельфских  правителей
Болоньи, к которым Данте не имел никакого доверия.
  78--79 Ацид (Ацис).-- Молодой сицилийский пастух, сын фавна. Влюбленный
в нимфу  Галатею, циклоп Полифем из ревности разбил  Ацида о  скалы. Галатея
превратила хлынувший поток крови в реку (см.: "Метаморфозы" XIII, 860--897).
  83  Ахеменид.--  Спутник  Одиссея  (Улисса),  которого тот  оставил  на
Сицилии, когда бежал, спасаясь от  гнева  ослепленного циклопа. Когда же  на
сицилийский берег  высадились  троянцы под  предводительством Энея, Ахеменид
поведал  им печальную  повесть  о том, как  Полифем сожрал их товарища (см.:
"Энеида" III, 588--691  "Метаморфозы" XIV, 160--222).
  87 ..."...Девы  высокой  венчать  стремится  скорее  садовник".--  Дева
высокая  -- Дафна, дочь речного бога Пенея,  превращенная  преследовавшим ее
Аполлоном  в куст лавра  ("Метаморфозы" I, 452 cл.)  садовник (Fro dator) --
Аполлон, "насадивший" лавровое дерево.
  95  Иолай  хитроумный.--  Идентифицируется с Гвидо  Новелло да Полента,
правителем Равенны. Он, по-видимому, противился поездке Данте в Болонью. Как
известно,  Гвидо да  Полента, возложивший  лавровый венок  на  чело умершего
Данте и  похоронивший его с  почестями,  был гвельфом. Весною 1322 г.  Гвидо
Новелло  был выбран  капитаном Болоньи и немедленно  туда  отправился. Можно
предположить, что последние три стиха были  дописаны  сыновьями  и  друзьями
Данте после его смерти и что Гвидо  Новелло отвез последнюю ответную  эклогу
Данте в Болонью.
  ПИСЬМА

  Перевод  сделан с издания: Le lettere  di Da te / Per cura di A. Mo ti.
Mila o, 1921.  При  составлении комментариев  использованы  главным  образом
следующие источники:  Del Lu go l.  Di o  Com ag i e la  ua  Cro ica. io ed.
Fire ze, 1939. Vol. 2  Hauvette M. H. Note   ur de  ma u cri t   autogra he
de  Boccace  а la  Bi liotиque  Laure tie e  // Mela ge   d'archeologie  et
d'hi toire de l'Ecole Fra cai e de Rome. Pari , 1894. P.  87--145  Вru i  L.
Vita di Da te // Vita di Da te, Petrarca e Boccaccio. Mila o, 1904  D'Ovidio
F. Studi   ulla  Divi a  Commedia. Palermo,  1901  (2  ed.-- Ca erta, 1931)
Sch eider F.  Kai er Hei rich  VII. Bd 1--2. Lei zig, 1924--1930  Zi garelli
N. La vita,  i tem i e le o ere di Da te. Mila o, 1931  Parodi E. G. I tor o
al te to  delle  e i tole di Da te e  al "cur u "  // Li gua  e Letteratura.
1957.  No  2  Sch eider  F.  Der  Brief a   Ca   Gra de  //  Deut che  Da te
Jahr uch. 1957. No 34--35  Morghe   R. La lettere di Da te  ai cardi ali  //
Bulleti o  dell'I tituto  Storico Italia o   er  il  Medio  Evo  e  Archivio
Muratoria o.  1956. No  68   Morghe   R.  A cora  ulla  lettere  di Da te ai
cardi ali // I id. 1958. No 70  Vi ay G. A  ro o ito  della Lettera di Da te
ai Cardi ali  italia i // Gior ale Storico della Letteratura italia a. 1958.
Vol.  135. Fa c. 409  Hardie C. Vo  dem Briefe  zu Ca   Gra de  // Deut che
Da te Jahr uch. 1959. No 38  Mazzo i F. Per l'e i tola a Ca  Gra de // Studi
i   o ore di  A.  Mo teverdi.  Mode a,  1959.  Vol.  II  Di  Ca ua  P.  Note
all'e i tola di  Da te  ai cardi ali italia i. Ca tellammare di Savoj, 1919
Nardi B. (Rec.),  Padoa  G.  Per  u a  uova edizio e del  "Comme to"  di  G.
Boccaccio // Alighieri (Roma). 1960. No 1  Sch eider F. Da te. Weimar, 1960.
  Приведены  и откомментированы все письма, помещенные в первом  и втором
изданиях "Societа Italia a" (Fire ze, 1921, 1960).
  Все тексты  сверены с  изданием:  Da ti   Alagherii E i tolae /  By  P.
Toy ee. 2 ed. Oxford, 1966.
  I
  Кардиналу Пикколо дa Прато
  Мы считаем,  что письмо это не принадлежит Данте,  прежде всего потому,
что  в марте 1304 г. и  летом того же года Данте не был более в войске Белых
флорентийских гвельфов. В конце 1303 г. он покинул Тоскану и навсегда порвал
с  партией Белых. Обыкновенно  считается,  что письмо  составлено  в XIV  в.
Весьма возможно, что оно исторически подлинно,  но нет никаких доказательств
участия  в  его  написании  Данте, кроме  указания Леонардо  Бруни  (XV в.),
который  писал,  что  Белые  в  1304 г.  собрались в Ареццо  и выбрали своим
предводителем графа Александра (Алессандро)  да Ромена и  совет из 12 мужей,
среди которых был  Данте. На самом деле капитаном Белых был не Алессандро, а
Агинульфо да Ромена. Аргументы  в пользу авторства Данте, которые приводятся
учеными  еще с конца прошлого века, остаются  неубедительными.  Основные  из
них:  Данте  был  патриот  (как  будто  остальные  Белые  гвельфы  не   были
патриотами)   он  лучше   всех  владел  пером  (в   действительности  многие
нотариусы,  политические деятели  и  духовные  лица, изгнанные из Флоренции,
по-латыни, несомненно, писали  лучше, чем Данте). Белый гвельф, автор письма
к кардиналу Николаю, епископу Остии, нам  неизвестен. Заметим, что атрибуция
письма  Данте  не  единственная  историческая  ошибка  известного  гуманиста
Леонардо Бруни.

  1 Владыка  Николай  -- Кардинал  Никколо  да  Прато --  епископ Остии и
Веллетри  был послан папой Бенедиктом XI легатом и  примирителем в Тоскану и
Романью в январе 1304 г. О  нем весьма похвально отзывается Джованни Виллани
в  своей "Хронике" (VIII,  69), хотя  отмечает,  что  кардинал  Никколо имел
семейную  склонность  к  гибеллинам  и  поэтому относился  с  сочувствием  к
флорентийским  изгнанникам.  Он  вступил  в  переговоры  о  мире  с  Черными
гвельфами,  завладевшими Флоренцией,  а  также с Белыми, которые в это время
находились  в рассеянии по всей Тоскане, в  Форли  и  в  Болонье. Изгнанники
чрезвычайно  обрадовались  этой  миссии кардинала, но  Черные  во Флоренции,
основываясь на поддельных письмах,  обвинили Никколо в лицеприятии и сорвали
переговоры. В  июне 1304 г.  кардинал  оставил Флоренцию, наложив  на  город
интердикт (церковное отлучение).
  2 Тревиджанская Марка -- Марка Тревизо -- область  на северо-востоке от
Венеции.
  3 Капитан Александр  (Алессандро) -- Вернее,  Агинольфо (см.  примеч. к
след. письму).
  4 Как бы в сновидении...-- Топос (общее место) средневековой риторики.
  5 Брат Л.-- Лицо неизвестное, очевидно монах.
  6 Оросить безмятежным  спокойствием...-- Маньеристическое выражение.  В
письме таких выражений несколько, как, например, "справедливые стрелы нашего
сомнения".  Подобные приемы  стилизованной  прозы рекомендуются  в риториках
XIII в.
  II
  Графам да Ромена
  Это   письмо,   адресованное  племянникам  покойного  графа  Алессандро
(Александра) да Ромена,  Оберто и Гвидо, написано  не  Данте. В  подлинности
письма сомневаются почти все дантологи, хотя по традиции его печатают вместе
с  подлинными   произведениями  автора  "Божественной  Комедии"  (в  издании
дантовского общества 1921 г., 1960 г., и более новых).
  Сокращенный инициал А. оригинала был ошибочно раскрыт как Алессандро да
Ромена  вместо Агинольфо,  действительно бывшего капитаном  Белых гвельфов и
одержавшего 3 ноября 1303  г. победу над  Черными. Можно  предположить,  что
письмо  было  составлено  после  того,  как  стала  известна  первая   часть
"Божественной Комедии",  где в  песни  XXX Данте осудил на адские муки графа
Алессандро  и его брата Агинольфо  за то, что при  помощи  алхимика  маэстро
Адамо  они изготовляли фальшивые монеты и  сбывали  поддельные флорентийские
флорины по  всей Тоскане. Фальсификатор  поставил себе задачей доказать, что
Данте  был в  великолепных отношениях  с покойным  графом  Алессандро,  душу
которого он поместил "в вышние небеса над самыми звездами".

  1  ...Был  моим  господином...--   Нет  никаких  данных   о   том,  что
флорентийский приор Данте Алигьери был слугою графа Алессандро.
  2  И о  чем еще говорил его героический  герб,  как не  о том,  что "мы
являем бич  -- изгонитель пороков"?  -- Эта  фраза  и последующие,  в  стиле
геральдического   маньеризма,   означают,   что   знаки   на   гербе   графа
свидетельствуют о том, что он наказывал пороки и любил добродетель.
  3   ...Я,   несчастный   изгнанник,   незаслуженно    выдворенный    из
отечества...-- Фраза "выдворенный из отечества" могла быть дантовской.
  4  ...Лишив  меня  даже  лошадей...--  Очень  скоро  после изгнания  из
Флоренции  Белые обратились к ростовщикам, которыми кишели  Ареццо и  Сьена.
Они  пользовались  также покровительством и крупных феодалов  -- гибеллинов.
Рассказ о бедности изгнанников кажется преувеличенным.
  III
  К Чино да Пистойя
  Это  письмо  сохранилось  в  единственном,  Лаврентианском кодексе  29,
который содержит также письмо  к итальянским кардиналам  и к  флорентийскому
другу. Все три письма написаны рукою Боккаччо. Письмо Данте являлось ответом
на сонет Чино да Пистойя "О новой даме речь ведет опять..." 53 (XCIV). Данте
сопровождал письмо сонетом: "Амор  давно со мною пребывает..." 56 (СХI). Так
как Чино называется "изгнанником", то письмо возникло до 1306 г., когда поэт
из Пистойи смог возвратиться в свое отечество.

  1 ...Каллиопейской речью.-- Имя Каллиопеи употреблено собирательно, как
имя всех муз (ср.: Овидий, "Тристин" II, 508).
  2  ...Окончательное же  суждение  по  этому  поводу постарайся  вывести
сам.--   Данте   высказывает   теорию   любви,  которая   гораздо  ближе   к
провансальской куртуазии,  чем к "сладостному новому стилю". Быть может, это
объясняется  тем   куртуазным  окружением,  которое  он  встретил  в  замках
Маласпина,  где  сильны  были  воспоминания   о  провансальских  трубадурах,
гостивших при  дворе маркизов  в XIII в. Письмо, несомненно, тесно связано с
перепискою  в  стихах  Данте  и  Чино  (см.  сонеты  53--60 этого издания) и
свидетельствует   о    кризисе   в   творчестве   Данте,   который   оставил
морально-философские  канцоны  и поучения "Пира"  для цикла стихов,  гораздо
более близкого к Арнауту Даниелю,  чем  к Гвидо Гвиницелли. Мы связываем эту
переписку  с  канцонами  и секстинами Данте о Каменной Даме (см.  примеч.  к
этому  циклу стихов). После периода творчества Данте,  который можно назвать
луниджанским  (по имени  провинции, в  которой находились владения  маркизов
Маласпина), наступил  новый  поворот  в  жизни и  писательской  деятельности
Данте.  Вероятнее  всего, что в  конце  1307-го  или  в начале  1308  г.  он
отправился  из Луниджаны  в Париж  и  там  погрузился  в изучение  теологии,
философии и политики.
  3 Овидий, "Метаморфозы" IV, 1--35.
  4  ...В поэтической повести о трех  сестрах...-- В этой  повести о трех
сестрах -- Алкифое,  Левкиппе и Арсиппе,-- которые пренебрегли  празднеством
Вакха, рассказывается, как Вакх их наказал, превратив в летучих мышей.
  5 Рамнунтская дева.-- Богиня мщения Немезида  называлась рамнунтской по
имени небольшого города в Аттике, где стоял древний ее храм.
  6  ...Славнейший  из философов --  Сенека.-- Данте  читал  не сочинения
древнеримского философа,  а  книгу архиепископа Брага Мартина Думвензия (ум.
ок. 580).  Этому произведению подражал также Петрарка   в  Средние  века оно
часто приписывалось Сенеке-философу.
  IV
  Маркизу Мороелло Маласпина
  1  Дабы для  моего господина...-- Данте называет себя слугой, а маркиза
господином,  как полагалось  по правилам  тогдашней вежливости. Однако общий
тон  письма дружеский   оно  написано человеку, принадлежащему, несмотря  на
разницу социального положения, к одному с Данте кругу.
  2 После того, как я покинул Ваш дом...-- Данте жил в замках Маласпина и
был особенно  близок с  маркизами  Мороелло и Франческино. Точно  определить
время  пребывания Данте в  области  Луниджаны (на границе Тосканы и  области
Генуи), где  были феодальные владения  маркизов, довольно затруднительно. Мы
знаем, однако, что  6  октября 1306 г. Данте заключил от  имени  Маласпина с
епископом  Луни договор  о  прекращении вражды. Письмо  Данте было  известно
Боккаччо, который его цитировал.  Вероятно, Данте говорил об одном  из своих
путешествий  в замки феодалов -- противников Флоренции,  расположенные среди
Апеннин, у истоков Арно.
  3 ...Предо мною возникла, не ведаю каким образом, некая дама...-- Данте
в это  время исполнилось  сорок  два года.  Это письмо, содержащее рассказ о
нежданной, далеко не  платонической любви, поразившей сердце поэта,  следует
сопоставить со  "Стихами о  Каменной Даме" (см.  примеч. к секстине  "О  Бог
любви, ты видишь..."), в которых можно найти те же образы и выражения, что и
в письме к маркизу Мороелло.
  4 И этот жестокосердный...-- Т. е. Амор.
  5 ...Он безжалостно лишил меня... постоянных раздумий, которые помогали
мне  исследовать и  небесные,  и  земные предметы...-- Следовательно,  Данте
говорит маркизу о том, что он оставил философские и дидактические канцоны, а
также  разыскание  истины  для любовных стихов,  которые  скорее  напоминали
страстные песни провансальских  трубадуров, чем  поэзию "сладостного  нового
стиля". В это время, по-видимому, Данте оставил незаконченные трактаты "Пир"
и  "О  народном  красноречии". Мы  предполагаем, что  вскоре после этого  он
покинул гостеприимные замки маркизов Маласпина, где процветала средневековая
куртуазия и звучала провансальская поэзия, и направился в Париж.
  V
  Правителям и народам Италии
  Текст этого письма сохранился в двух  рукописях (Ватиканской  и Римской
Национальной  библиотек). Подлинность  письма  не  вызывает  сомнений.  Граф
Генрих Люксембургский, полуфранцуз-полунемец, выбранный "королем римлян"  во
Франкфурте 27  ноября  1308  г.,  был  коронован  затем италийской  железной
короной в  Милане.  6  января  1309 г. со  сравнительно небольшими силами он
направился в Италию, чтобы после  длительного перерыва восстановить в Италии
императорскую власть. Десятого октября  вошел  в  Лозанну, где  его  ожидали
посланцы  итальянских  городов,  среди  которых   не   было   представителей
Флоренции   24  октября  вошел  в пределы  Италии и тридцатого был в Турине.
Генрих  VII,  как  и  сам Данте, твердо  верил, что  только  император может
восстановить  мир  во  всем мире и всеобщее благоденствие.  Новый  император
объявил,  что  для  него  нет  ни  гвельфов, ни  гибеллинов  и что  он несет
оливковую ветвь, а не меч. Однако Генриху VII с трудом  удалось короноваться
в Риме императорской короной. Ему было поставлено святым  престолом условие,
что  после  коронации он  покинет  Рим. Папа стал  явно  покровительствовать
Роберту   Неаполитанскому,   главному   врагу   Генриха.   К   Генриху   VII
присоединились многие феодальные сеньоры -- гибеллины и гибеллинские города,
но многие гвельфские  города оказывали  ему упорное сопротивление. Флоренцию
ему  взять  не  удалось. [См.  об этом  в  статье  М.  Л.  Лозинского "Данте
Алигьери", а также в  его примеч. к "Божественной  Комедии"  в  первом  томе
наст. изд.-- Ред.]
  В мае  1310 г. король Генрих  VII  написал послание  главным  городам и
правителям Италии  о том,  что  он направляется в Италию, чтобы короноваться
императорской короной. Папа Климент V 26 июня  1309 г. объявил  энциклику, в
которой одобрял выборы  на  императорский  престол  Генриха  и  обещал,  что
коронация  состоится в Риме, в церкви  Святого  Петра,  a 1 сентября 1310 г.
призвал всех добрых христиан в Италии встретить с  должными почестями нового
императора.  Данте желал  стать  вестником грядущего императора. Он  говорит
языком библейского пророка. В этом послании  Данте с большой сдержанностью и
даже симпатией говорит  о Клименте V, вероятно возлагая надежды  на то,  что
папа и в дальнейшем окажет помощь новому императору. Он жестоко обманулся.

  1 ...Королей Италии...-- В это время в Италии было два короля: Фредерик
II  Арагонский, король  Сицилии (1296--1337),  и  Роберт  Анжуйский,  король
Неаполя (1309--1343).
  2 ...Славного Города...-- Т. е. Рима.
  3 Вот теперь  время благоприятное...-- Второе послание  к коринфянам 6,
2.
  4  ...Сильный  лев племени  Иуды...-- Метафора,  восходящая  к  похвале
библейского праотца Иакова  своему  сыну, "молодому  льву Иуде", от которого
"не  отойдет  скипетр"...  доколе  не придет  Примиритель  и  Ему покорность
народов" (Бытие 49, 8--12).
  5 ...И не будет  преследовать их вплоть до Фессалии? -- Намек  на битву
Юлия Цезаря у фессалийского города Фарсалии,  где Цезарь вместе с Октавианом
Августом наголову разбил своих противников Антония, Брута и Кассия.
  6 Освободись, кровь лангобардов...-- Данте хочет сказать, что итальянцы
должны забыть о варварской крови  (т. е. лангобардской, германской), текущей
в их жилах, и вернуться к своим истинным предкам -- троянцам и римлянам.
  7 ...Потомки скандинавов...-- Лангобарды считали себя  потомками одного
из скандинавских племен (см. у Павла Диакона в "Истории лангобардов" I, 1).
  8 ...Играя на псалтыри раскаяния...-- Перифраз псалмов  метафора далеко
не единственная в этом тексте. См. в начале след. раздела "грабли смирения",
"разбить комья обиды", "плуг быков своего совета" и т. д.  Письмо написано в
манере  итальянской риторики XIII  в.,  в стиле украшенном  и кажущемся  нам
манерным.
  9 ..."Трудно идти против рожна".-- Деяния апостолов 9, 5.
  10 ...Новый Земледелец  римлян...--  Т.  е.  римский император, который
пришел бросить новые семена мира и благополучия.
  Дальнейшие  метафоры и аллегории соединены с земледельческими образами.
Следует понимать так: итальянцы должны уготовить  поле, чтобы  император мог
приступить к пахоте.
  11   ...Гектороподобный  пастырь...--  Т.  е.  император.  В  оригинале
довольно  сложный перифраз, обозначающий Гектора как  символа Трои, троянцев
(Hectoreu   a tor).
  12  ...От  кого, как  от  одной  точки,  раздваивается  власть Петра  и
кесаря...-- Здесь  Данте  повторяет:  власть императора  и  власть  папы  не
зависят друг от друга.
  13  ...О  граждане Италии...-- В оригинале: "i colae Latiale " ("жители
Лациума"). Ср. письмо XI: "...столицу Лациума  подобает  любить  и  почитать
всем итальянцам как родину..."
  14  ...Когда  фригийцы отказали...  аргонавтам...--  Лаумедонт --  царь
Трои,  ее  мифический  основатель,  отец  Приама.  Подражая Вергилию,  Данте
называл фригийцами троянцев.
  15 Октавиан.--  Октавиан Август, первый римский  император (63 г. до н.
э.-- 14 г. н. э.).
  16  ...Мира, который на двенадцать  лет собрал под своими  крылами  всю
землю...--  Данте  хочет  сказать,  что  даже  те,  кого  не  вполне  убедят
предыдущие аргументы, должны согласиться с тем, что чудо пришествия на землю
Христа совершилось тогда, когда под защитой римского кесаря мир в течение 12
лет пребывал в тишине и покое.
  17 "Не поступайте как поступают язычники по суетности ума  своего"...--
Послание к ефесянам 4, 17.
  18  ...Кого  Климент,  нынешний  преемник Петра,  озаряет светом своего
апостолического благословения...-- Так  как  в начале похода  Генриха VII  в
Италию папа Климент V его как бы поддерживал и Данте верил в эту  поддержку,
автор письма с чрезвычайным почтением говорит  о  верховном первосвященнике.
Разительно отличается гневное обличение Климента в XIX песни "Ада" (82--87),
где еще  живому  папе  Данте уготовил место  среди  развратных,  погрязших в
пороках и  обуреваемых алчностью его предшественников  на папском  престоле.
Отсюда следует, что XIX песнь "Ада" еще не  была написана в то  время, когда
Данте писал это письмо, т. е. осенью 1310 г.
  19  ...И  там,  где недостаточно духовных  лучей,  пусть воссияет менее
яркий  светоч.-- Следует подчеркнуть выражение "менее  яркий светоч". Данте,
как  бы делая  уступку  папе,  говорит  здесь,  что свет  папского  престола
(который средневековые богословы сравнивали с солнечным) сильнее,  чем  свет
престола императорского  (который  сравнивался  со светом  луны).  Это  была
необходимая политическая уступка.
  VI
  Флорентийцам
  Это письмо написано 31 марта 1311 г., когда Данте жил  у своих друзей в
одном из замков в верховьях  Арно в  Тоскане. Письмо  было известно Леонардо
Бруни (см. его "Жизнь Данте"). Это одно из трех датированных писем  Данте. В
июле  1310  г.  Черные  гвельфы  ответили   резким  отказом   представителям
императора ему подчиниться,  флорентийцы  не послали своего представителя на
собрание делегатов городов и крупных феодалов в  Турине. Когда они узнали  в
начале января  следующего  года, что  Генрих  VII, по просьбе  гибеллинов  и
граждан города Пизы, решил отправиться после коронации на покорение Тосканы,
флорентийские Черные  гвельфы решили  ему сопротивляться. Вновь образовалась
гвельфская лига, в которую входили Сьена, Перуджа, Болонья и Лукка. В состав
лиги входил также король Роберт Неаполитанский, считавшийся  вассалом  папы.
Данте  меняет  тон.  В  первом  письме  к  городам   и  владыкам  Италии  он
предвозвещает мир. Здесь он  говорит словами, напоминающими слова библейских
пророков,  поражающих  молниями Божьего гнева грешников,  восставших  против
авторитета императора.

  1 И почему... подобно двум лунам, на небе не появились бы и два солнца?
-- Смысл этой  фразы следующий: "Если вы, флорентийцы, хотите,  конкурируя с
римской  монархией,  создать свою,  то почему бы  вам  не  создать и  второй
папский престол". Напомним, что солнце -- символ папы, а луна -- императора.
  2 ...Горам  Гелвуйским -- В Самарии,  около того места,  где иудеи были
поражены филистимлянами и где погиб Саул и его сын (Вторая книга  Царств 21,
12). Царь Давид пророчествовал, что на горы эти никогда больше не падет роса
или дождь (там же 1, 21). Об этом  вспоминает Данте в  XII песни "Чистилища"
(см. ст. 40--42).
  3 ...Орел в золотом поле -- Герб императора.
  4 Гесперия.-- Античное название Италии.
  5 Пергам.-- Цитадель Трои. Данте напоминает бунтующим флорентийцам, что
стены  их  города  не  похожи  на  стены  Трои,   которые  смогли  выдержать
десятилетнюю осаду ("Энеида" IV, 344  VII, 322  X, 58).
  6  Сагунт.-- Данте  полагает,  что предательская  Флоренция  напоминает
город Сагунт  в  Испании,  покоренный и разрушенный Ганнибалом  после девяти
месяцев осады в  218 г. до н. э.  Об этом упомянуто у Тита Ливия (XXI, 6), в
книге Августина "О граде Божьем" (III, 20) и у Орозия (IV, 14, 1).
  7   ...Случайное    счастье   пармцев...--    Жителям   города   Пармы,
взбунтовавшимся против императора Фридриха  II, пришлось  выдержать страшную
осаду.  Император  выстроил рядом с  Пармой другой, деревянный  город  почти
такой же величины,  с башнями и укреплениями. Жители Пармы использовали  тот
момент, когда Фридрих отправился на охоту со своими  приближенными, устроили
вылазку и сумели захватить укрепления императора. Это произошло в 1248 г.
  8  ...Они  одержали  победу  над  Победой...--  Игра  слов.   Крепость,
построенная Фридрихом, называлась Виктория  --  победа.  Отметим  снова игру
слов и повторы, см. дальше: "извлекли из боли незабываемую боль".
  9  ...Подумайте  также  о Милане  и  о  Сполето...--  Данте  напоминает
флорентийцам  о том,  как Фридрих  Барбаросса  разрушил  Милан в  1157 г.  и
Сполето в 1152 г. (см.: "Чистилище" XVIII, 120).
  10 О  злосчастнейшее племя  фьезоланцев! -- Данте  не раз с  презрением
называет флорентийцев фьезоланским отродьем (см.: "Ад" XV, 62). По преданию,
Фьезоле,  после того как  его  осадил  Юлий  Цезарь, был разрушен римлянами,
основавшими  невдалеке новый  город,  около самого Арно.  Город  был заселен
римлянами  и   уцелевшими  жителями  Фьезоле.  Данте  считал,  что  его  род
происходит от  римлян. Он,  так же как и  его современники, верил легенде  о
том, что Флоренция была разрушена Тотилой (см.: "Ад" XIII, 149).
  11 ..."Воистину  Он взял на Себя  наши немощи  и понес наши болезни".--
Книга пророка Исаии 53, 47.
  VII
  Генриху VII, императору
  Это письмо  датировано. Оно  написано  17 апреля 1311 г. в одном из тех
замков Казентино (горная область у истоков Арно), где Данте пребывал у своих
друзей и  единомышленников.  Письмо дошло  в  трех  рукописях  XIV и  XV вв.
Подлинность его не подлежит сомнению.
  Ломбардия  была  еще не  усмирена  Генрих  VII задержался  около города
Брешиа и  не мог перейти  в  Тоскану,  чтобы  отправиться  оттуда  в Рим  на
коронацию. В феврале 1311  г. Лоди,  Брешиа, Бергамо, Мантуя, Падуя, Кремона
отказались   признать   императорскую   власть   и   принять   императорских
наместников. Все эти дела задерживали Генриха на севере, и он не появлялся в
Тоскане,  на  что  сильно  надеялись  изгнанники. Полный  нетерпения,  Данте
написал письмо  Генриху, в котором убеждал его обратить все свое внимание на
главного своего врага -- Флоренцию. Лишь в сентябре 1312 г. Генрих VII начал
осаду Флоренции,  но  после полутора  месяцев вынужден  был  снять  осаду  и
отступить  в  Пизу,  чтобы  подготовиться  к походу  против  короля  Роберта
Неаполитанского. Около  Сьены он заболел и  неожиданно  скончался 24 августа
1313 г., был похоронен  в Пизе.  С его смертью погибли надежды  изгнанников,
скитавшихся по всей Италии  и стремившихся  вернуться в родные города, в том
числе и Данте Алигьери.

  1  ...Королю римлян...-- Короли Священной Римской  империи  германского
народа до  коронации  императорской  короной  в  Риме носили  титул  "короля
римлян".
  2 ...Ограбила нас в отсутствие нашего заступника.-- Враг, посягающий на
благополучие   людей,--   дьявол.   Наследство,   оставленное   человечеству
Христом,-- возможность спасения.
  3 ...Мы долго  плакали над реками  смятения...-- Ср.  плач изгнанников,
надеющихся увидеть вновь свою родину (Псалтырь 136).
  4 Жестокий тиран.-- Дьявол.
  5 ...Царство  Сатурна и возвращение  Девы.-- Царство Сатурня -- золотой
век  Дева -- аллегорический  персонаж IV эклоги Вергилия.  Ее называли также
Астрея. В Средние века Деву  отождествляли с Богородицей,  а  ее сына  --  с
Христом.
  6  Иисус  Навин.--  Вождь  древних евреев,  преемник  Моисея.  Под  его
предводительством   евреи  вторглись   в  земли   Ханаана,   где   встретили
сопротивление живших там народов. Уничтожив в долгой войне 31 царя и покорив
коренных жителей страны, израильтяне осели в Заиорданье (Книга Иисуса Навина
4--12).
  7 Амосов сын.-- Пророк Исайя, дабы  уверить  царя Езекию в том, что Бог
его исцелит, сотворил чудо (Четвертая книга Царств 20, 4--11).
  8  ..."Ты  ли  Тот..." -- Слова учеников  Иоанна Крестителя, которых он
послал к Иисусу Назарянину (Евангелие от Матфея 11, 3).
  9  ...Видел  тебя,  благосклоннейшего...-- Данте видел  Генриха VII, по
всей вероятности, в Милане.
  10  ..."Вот Агнец Божий..." -- Здесь  Данте говорит,  что "Агнец Божий,
Который берет на Себя грех мира" (Евангелие от Иоанна 1, 29),-- император. В
"Рае"  (XVII,  33)  он  называет  "Агнцем Бога" Христа. Такая  идентификация
императора  с "Агнцем Божьим", казалось, была несколько смела для XIV в., но
она встречается даже в папских буллах.
  11 Эриданская долина.-- Долина реки По.
  12 ...Не  помышляешь о Тоскане  и  пренебрегаешь ею...-- Данте, как тот
идеальный мудрец,  которого  он  описывает в  "Пире",  считает своим  долгом
давать советы императору.
  13  ...Ни берегами трирогой Европы.-- Сообразно с космографией древних,
которые изображали Европу в  виде  грубо начертанного треугольника  вершиной
его  была  излучина реки Танаиса  (Дона), а углами -- Геркулесовы  столбы  и
Британские острова.
  14  ...Амфитрита.-- Морская  богиня  в  греческой  мифологии.  Здесь  в
переносном смысле: море, океан.
  15 Ср. пророчество о чэдном Кесаре в "Энеиде" (I, 286--296).
  16 ...Крылатый бык, воспламененный вечным огнем...-- Символ евангелиста
Луки. Ср. также: "Чистилище" XXXIX, 92--104.
  17  ...Что он  так долго находится  в  сетях столь  ограниченной  части
мира...-- Данте хочет сказать, что Генрих VII -- император не только Италии,
но всего мира.
  18 Курион.-- Гай Скрибоний Курион, народный  трибун в 50-е гг. до н. э.
Выгнанный из Рима как сторонник Цезаря,  он отправился в  его войско,  чтобы
убедить Цезаря перейти Рубикон и начать поход на Рим.
  19 Лукан, "Фарсалия" I, 269  см. также: "Ад" XXVIII, 97--102.
  20  ...Глас  Анубиса, обрушившийся на  Энея...-- Египетский бог  Анубис
идентифицировался  римлянами  с  Меркурием. Здесь,  вероятно, Данте  следует
комментарию Сервия к "Энеиде" (VIII, 698).
  21 Асканий.-- Сын Энея.
  22 "Энеида" IV, 272--276. Этими словами  Анубис-Меркурий упрекал  Энея,
который  теряет  время в объятиях царицы Дидоны  в  Карфагене и  не думает о
славе  своей  и  своего  сына  Аскания,  которому  суждено основать  Римское
царство.
  23  Иоанн.--  Король  Иоанн Люксембургский  (род.  1295),  старший  сын
Генриха VII, рано ослепший   был коронован в Праге королем Богемии. Погиб  в
битве при Креси в 1346 г., где сражался на стороне французов.
  24  ...После  захода ныне восходящего солнца...--  Т. е.  после  смерти
императора Генриха VII.
  25 Турн.--  Вождь  рутулов,  жених  Лавинии,  дочери  царя  Лациума   в
жестоком поединке  убит Энеем  ("Энеида"  XII).  В  переносном  смысле  Турн
обозначает врага империи. [См. о нем: примеч. к "Аду" I, 107--108.-- Ред.]
  26 Самуил.-- Библейский пророк. Данте снова переходит от героев и богов
греко-римской древности к библейским преданиям. Это сочетание ему необычайно
свойственно.
  27 ..."Не малым ли ты был..." -- Слова Самуила, обращенные к царю Саулу
(Первая  Книга  царств   15,  17--18).  Словами  библейского  пророка  Данте
побуждает Генриха VII покарать врагов империи.
  28 И весной, и зимой  ты  сидишь в  Милане...-- Первым большим городом,
где Генрих VII задержался на долгое время, был Милан.  Там он  короновался 6
января  1311 г. королем Италии заново сделанной  диадемой  в  виде лаврового
венца. Можно с большой достоверностью предполагать, что во время коронации в
толпе  стоял никому не известный  Данте. Уже  в  Милане начались разногласия
между местными гвельфами и гибеллинами. Новый король Италии увидел, что  его
миротворческие идеи плохо  воспринимаются итальянцами. Из короля,  желавшего
примирить все партии, нового мессии, Генрих VII постепенно против своей воли
становился  вождем гибеллинов. Данте все это видел и прекрасно  понимал, что
центром  гвельфских интриг против императора была Флоренция,  самый  богатый
город в Италии.
  29  ...Мятежную Кремону.-- Ломбардские города Кремона и  Брешиа оказали
вооруженное  сопротивление Генриху VII, выгнав перед этим  его викариев.  19
сентября 1311 г. после четырех месяцев тяжелой осады Брешиа сдалась Генриху.
  30 Мирра.-- Дочь Кинира, царя Кипра (см.: "Ад" XXX, 37--41). Охваченная
преступной страстью к своему отцу, она прокралась переодетой к нему на ложе.
Узнав  истину, отец  страшно на нее разгневался,  но  она  убежала с  Кипра,
странствовала  по Аравии,  где родила  Адониса и была превращена  в мирровое
дерево. См. у Овидия ("Метаморфозы" X, 298 и сл. и "Наука о любви" I, 285).
  31 Амата.--  Царица Лациума,  мать  Лавинии  препятствовала браку своей
дочери с Энеем   повесилась, не желая быть тещей  Энея  (см.: "Энеида"  XII,
595--603).
  32 ...Лишить тебя благосклонности понтифика, являющегося отцом отцов.--
Здесь Данте снова расточает комплименты папе Клименту V, все  еще надеясь на
его помощь императору Генриху VII.
  33  ...Мы  стенаем,  изгнанные  в  Вавилон...-- В  этом  разделе  Данте
обращается к библейским  образам и метафорам. Обитатели  царства праведников
-- граждане Иерусалима  враги императора сравниваются с нечестивыми жителями
Вавилона и с богомерзкими филистимлянами.
  34  Писано  в  Тоскане,  близ  истоков  Арно...-- Следовательно,  Данте
находился   снова  в  замках   феодальных   сеньоров   в   Казентино.  Можно
предположить,  что  из  Милана  Данте  был  послан Генрихом VII и  королевой
Маргаритой  к графам Батифолле,  а также другим представителям  рода  Гвиди,
чтобы склонить их на свою сторону.
  35 ...Апреля семнадцатого дня в год первый...-- Т. е. в 1311 г.
  VIII
  Императрице Маргарите
  Во  время  своей скитальческой  жизни Данте  приходилось  нередко  быть
секретарем в  семьях знатных сеньоров, которые вряд ли в состоянии были сами
писать письма по-латыни. Вся корреспонденция с церковью  и заграницей велась
почти  исключительно  по-латыни.  Латинский язык в  это время  нередок был в
Италии  и  в  частной переписке. Отсюда предполагают, что Данте  написал  за
графиню Батифолле три латинских письма, обращенных  к императрице Маргарите.
Письма  датированы апрелем  и маем  1311  г. Текст  их дошел  до  нас лишь в
единственном списке 1729  г.,  однако  можно  согласиться  с  тем,  что  они
подлинны. Графиня Батифолле  была  дочерью графа  Уголино  делла Герардеска,
заживо  замурованного вместе со своими детьми и внуками  в Пизанской башне и
умершего  там в  муках  голодной смерти (см.: знаменитый эпизод "Ада" XXXII,
124--139  XXXIII, 1--90). В рукописи имя Маргариты дано лишь инициалом.

  1  Маргарита  Брабантская.--  Дочь  Иоанна I, герцога  Брабанта, жена и
двоюродная сестра Генриха VII. В  1311 г.  Генриха, еще  не  коронованного в
Риме императором, титуловали "королем римлян".
  2 Герардеска ди  Батифолле.-- Так в  рукописи  Г.-- Герардеска, девичья
фамилия графини  обычно ставилась перед фамилией мужа.
  3   ...Супруга  кесаря...--   Этим  титулом  графиня  признает  еще  до
коронования, что Генрих VII -- император.
  4 ...Той, кто стоит на верхней ступени человеческой иерархии...-- Т. е.
императрице.  Кроме  иерархии  в  обществе, по представлениям Средневековья,
существовала иерархия  небесная. Данте во главе иерархии человеческой ставит
императора, а не папу.
  5  Августейшей  особы...--  Королева  Маргарита,  в  сущности,  никогда
императрицей не была, так как умерла в Генуе 14 декабря 1311 г., вероятно от
чумы, до вступления Генриха VII в Рим.
  IX
  Императрице Маргарите
  1   ...Узнала   о  славных  успехах,  счастливо   сопутствующих  Вам  в
Италии...-- Письма Данте были  написаны  весною 1311 г., в тот период, когда
Генрих VII  оставил Милан (12 апреля), чтобы усмирить восставшую Кремону (12
мая) и  другие  не покорившиеся  ему города Ломбардии. Советы Данте остались
неуслышанными,--  Генрих,  вместо  того  чтобы  все  свои  силы  бросить  на
Флоренцию,  главный  очаг  гвельфов,  антиимператорски  настроенных,  осадил
Брешию, которую привел к повиновению  после страшных потерь с  обеих сторон.
Несомненно, что  в  этом  письме Данте гораздо больше выражает свои чувства,
чем  чувства  графини  Батифолле,  которая  колебалась   между  гвельфами  и
гибеллинами.
  2 ...Вашего  Высочества...-- Королеву нередко титуловали в Средние века
Высочеством, а не Величеством, как в более поздние времена.
  Х
  Императрице Маргарите
  1 ...Из замка Поппи...-- владения графов Батифолле  в провинции Ареццо
замок  частично  сохранился.  Между  Поппи   и  городком  Бибиена  находится
Кампальдинское поле, где 11 июня 1289 г. произошло знаменитое сражение между
Флоренцией и Ареццо, в котором участвовал молодой Данте.
  XI
  Итальянским кардиналам
  Это письмо датируют маем -- июнем 1314 г., когда собралось после смерти
папы Климента  V (20 апр. 1314 г.) в городе  Карпентра в  Провансе совещание
кардиналов,  для  того  чтобы  выдвинуть  кандидата  в  папы.  Как известно,
покойный папа  Климент V (выбранный в  1305 г.) был креатурой короля Франции
Филиппа  IV  Красивого.  По  требованию  короля  Климент V  перенес  столицу
папского престола  во Францию, затем  папа переселился в Авиньон  (Прованс).
Авиньонское  пленение пап  прекратилось лишь  в 1377  г.  Этот  "беззаконный
пастырь"  ("Ад"  XIX,  83) добился того,  что  большинство  мест  в конклаве
кардиналов принадлежало его родственникам и друзьям -- гасконцам, поэтому не
следует удивляться, что впоследствии папой выбран  француз Иоанн XXII. Из 24
кардиналов  только шесть  были  итальянцами. Письмо  Данте  обращено главным
образом  к  итальянским  кардиналам Якопо  Гаэтано  Стефанески  и  Наполеоне
Орсини, несмотря  на  то, что они способствовали в 1305 г. избранию Климента
V. 14 июля  1314 г. гасконцы ворвались в залу  конклава  и  выгнали оттуда с
угрозами  и  оскорблениями  всех  итальянцев. Можно предположить,  что Данте
начал письмо,  когда  совещание  только  что собралось,  однако,  во  всяком
случае,  до  того,  как  Данте  узнал  об  изгнании  итальянских кардиналов.
Кандидатом  был   предложен   племянник   покойного  папы   совещание  затем
закрылось, и папский престол пустовал два года.  Наконец в  Лионе  6 августа
1316 г.  был  выбран Жак д'Оса из  Кагора, архиепископ  Авиньона, под именем
Иоанна XXII   он стал  одним  из заклятых врагов  Данте.  Письмо итальянским
кардиналам, списки которого  были, несомненно, уничтожены инквизицией, дошло
до нас  только в одном экземпляре Лаврентианского кодекса. Этот сборник, как
доказал А. Оветт, составил  около 1348  г. и отчасти переписал  своей  рукой
Боккаччо.  Письмо  кардиналам,  так же как  письма к  Чино  да  Пистойя  и к
флорентийскому другу, написаны  рукой автора "Декамерона" и "Жизни Данте". В
рукописи не все  места  разборчивы   это является причиной  непрекращающихся
споров между филологами и  текстологами (Морген, Виней  и  другие) по поводу
чтения отдельных слов и выражений.

  1  Итальянским  кардиналам  --  Данте  Алигьери  из  Флоренции.--  Этот
заголовок прибавлен впоследствии.
  2 "...Он стал как  вдова..." -- Плач пророка Иеремии  1, 1.  Данте  уже
обращался к этому библейскому тексту в "Новой Жизни"  (XXX). Так начиналось,
по-видимому, не дошедшее  до  нас латинское письмо,  обращенное к князьям  и
лучшим людям Италии, которое Данте написал после смерти Беатриче.
  3  Жадность владык  фарисейских...--  Здесь Данте  думает не столько  о
древнееврейских   священниках,   сколько  о  современных   ему  католических
первосвященниках.
  4   ...Достойный  Господа  ум   пророчествующего  человека...--   Данте
выступает как пророк, одержимый гневом Господним. Этот библейский тон присущ
также "Божественной  Комедии",  которая  писалась в то же время. Это явление
мирянина-пророка  разрушало  церковную  иерархию. Можно сравнить  Данте и  с
Иоахимом   Флорским,   ему   предшествующим,  и   с  последующими  в   веках
протестантскими  проповедниками.  Заметим,   что   в   1965  г.  израильское
дантовское  общество  объявило  международный   конкурс  на  тему  "Данте  и
библейские пророки".
  5   Мы   же,  исповедующие...--   Следует  длинный   перифраз  в   духе
средневековой риторики.
  6 ...Принуждены  ныне  скорбеть...-- Подобно  тому как  пророк  Иеремия
оплакивал будущие беды Иерусалима, Данте оплакивает нынешние беды Рима.
  7  ...А  Петр  и  апостол  язычников  Павел кровью  своей освятили  как
апостолический  престол.-- По преданию, Петр был распят, а Павлу -- отсечена
голова в Риме (см.: "Рай" XVIII, 131--132).
  8 ...Своим козням...-- Далее следует в рукописи "A  ote tate  ote te ",
которое в настоящее время  Р.  Морген стремится снова  восстановить,  вместо
исправления  (конъектуры) в тексте Пистелли  (в издании 1921 г.) "a   o tate
Pote tate ",  которое  и  нам   кажется  лучшим  текстом.  Это  значило  бы:
предводитель, "обладающий полной мощью над отпавшими ангельскими силами", т.
е. дьявол и его падшие  ангелы. Мы переводим "владыки отверженных". Упырь --
дьявол.
  9 И вы...-- Т. е. первосвященники, кардиналы и другие прелаты церкви.
  10 ...Вы решили избрать Алкима, следуя воле Димитрия? -- Данте обвиняет
кардиналов  в  том,  что  они  стали подобны коварному  Алкиму (Первая книга
Маккавейская 7, 5--26), который с помощью сирийского царя Димитрия (162--150
гг. до н. э.) стал первосвященником евреев. Алким  возглавил всех  злодеев и
нечестивых людей и  обвинил Иуду Маккавея в том, что он начал неприятельские
действия  против Димитрия, который послал на  Иуду войска. По мнению  Данте,
папа Климент V уподобился первосвященнику Алкиму, а  Филипп Красивый -- царю
Димитрию.
  11 ..."А кто он такой, что, не боясь кары..." -- Когда  по приказу царя
Давида  ковчег  Завета  перевозили  на  священных  волах  в  Иерусалим,  Оза
поддержал  ковчег рукою и  не  дал  ему упасть,  когда  волы  споткнулись по
дороге. За свою дерзость и за то, что он "вмешивается  в дела Бога",  он был
поражен  насмерть  (Вторая книга  пророка Самуила  11,  3--7   Первая  книга
Паралипоменон  13, 7--10). Данте заранее  отклоняет  сравнение себя  с Озой,
который вмешивается в дела провидения и налагает руку  на ковчег Завета. Ср.
также: "Чистилище" X, 52--57.
  12 ..."Ревность по доме Твоем снедает меня".-- Псалтырь 68, 10.
  13  ...Со  мною заодно  Учитель знающих,  который... провозгласил,  что
истина  превыше всех друзей.-- Данте  ссылается на "Никомахову этику" (I, 4)
Аристотеля,  утверждавшего,  что  истину  нужно предпочитать всякой  дружбе.
Отсюда латинская пословица: "аmicu  Plato,  ed magi  amica verita " ("Платон
мне друг, но истина -- мне больший друг").
  14 ...Мое внимание сосредоточено  на брыкающихся и увлекающих колесницу
в непроходимые  дебри  быках.--  Данте  не  слишком  почтительно  сравнивает
кардиналов с брыкающимися быками.
  15 Каждый избрал себе в жены алчность...-- Ср.: "Монархия" I, 11.
  16 Астрея.-- Дочь Зевса и  Фемиды,  богиня справедливости  в  мифологии
древних греков и  римлян. Когда на земле длился золотой  век, она жила среди
людей, но  удалилась после  того, как  нравы  людей испортились. Упомянута в
"Монархии"  (I, 11)  у латинских поэтов  (Вергилий) Астрея называется Девой.
См. также канцону Данте "Три дамы к сердцу подступили вместе..."
  17 ...За исключением епископа из Луни.-- Данте говорит иронически:  все
епископы  погрязли  в  алчности,  кроме  епископа  из  Луни. Этого  прелата,
принадлежащего  к семье маркизов  Маласпина, Данте  хорошо знал. Епископ был
приверженцем гвельфов и врагом императора Генриха VII, который выгнал его из
его  владений.  После  смерти  Генриха  прелат   снова  водворился  в  своих
владениях.
  18  Григорий  твой  покоится  в  паутине...-- Папа Григорий  I  Великий
(590--604),  зачинатель грегорианского  церковного  пения, богослов  раннего
Средневековья. Выражение "покоится в паутине" значило уже у латинских поэтов
(Катулла, Тибулла) "быть в полном забвении".
  19  Амвросий.--  Епископ Милана (334--397), учитель  Аврелия Августина,
реформатор  латинского  церковного  стихосложения и  песнопения,  знаменитый
проповедник.
  20 Августин.-- Аврелий  Августин  (354--430), епископ  Гиппона, один из
самых знаменитых церковных писателей, родом из Северной Африки   автор книги
"О граде Божьем". Данте хочет сказать,  что Августин так же забыт, как и его
великие предшественники.
  21 Дионисий.-- Псевдо-Дионисий Ареопагит, неоплатонистический писатель
по  всей  вероятности,  ученик  Прокла  (V в.)  автор  сочинений "О небесных
именах" и "О  небесной  иерархии".  В  Средние  века  его  считали  учеником
апостола Павла. Оказал сильное влияние на мысль Средневековья и Возрождения,
в том числе  на Данте. Поэт цитирует его  несколько раз, в том числе в "Рае"
(X, 115--117  XXVIII, 130--132  136--139).
  22  Иоанн  Дамаскин.-- Отец греческой церкви (680--756), прославившийся
своим красноречием и духовной поэзией.
  23 Беда.--  Англосаксонский  монах  (673--735),  в  самые  темные  века
раннего  европейского  Средневековья написавший церковную  историю  Англии и
просвещавший свой народ.
  24 ...Некому "Зерцалу", Иннокентию и  епископу Остии.-- Этой  несколько
запутанной фразой  Данте хочет сказать, что  неведомо каким зерцалом (т.  е.
сборником, энциклопедией церковного права) удовлетворились бы  декреталисты,
которые  приобретают  выгодные  церковные  должности при  помощи ухищренного
толкования папских булл  и постановлений,  на которых основано  каноническое
право. Упомянутый Иннокентий IV в миру звался Синебальдо Фиески и  до своего
избрания папой был профессором канонического права в Болонье  стал  известен
как  автор "Комментариев" к  декреталиям. Епископ  Остии  -- Энрико  ди Суза
(1200--1271),   профессор   в  Париже,  затем  кардинал   автор   "Суммы   и
комментария"  к декреталиям, которые  были столь знамениты среди  студентов,
что  выражение "следовать за  епископом Остии"  ("O tie em   equi") значило
изучать каноническое право (см.: "Рай" XII, 83).
  25 Пребенда.-- Доход священника или епископа.
  26 ...Птица Феникс...--  В Средние века считалось, что птица  Феникс --
единственная на всем  свете.  См. в "Сокровище" Брунетто Латини (I, 164),  а
также примеч. 7 к сонету 53 (XCIV).
  27  ...Тот,  кто  расшевелил язык Валаамовой  ослицы...-- Царь моавитян
призвал   прорицателя  Валаама,  чтобы  его  волхвование  спасло  страну  от
нашествия  иудеев.  Волхву,  ехавшему  на  ослице,  преградил  путь ангел  с
обнаженным мечом  увидя  его, ослица  заговорила  человеческим голосом и тем
спасла от смерти и Божьего гнева своего хозяина (Числа 22, 21--35).
  28  ...Лишенный  ныне и того и другого светоча...-- Т. е. императора  и
папы.
  29 ...Ваша  родина.--  Мы  принимаем  чтение и  перевод  А. Монти и  не
согласны с новейшими предположениями о смысле последней части этого периода,
высказанными Р. Моргеном.
  30 И  прежде всего ты, Орсини...-- Кардинал Наполеоне Орсини (ум. 1342)
происходил из знатной и древней римской семьи. Данте называет его "медведем"
--  по-латыни "ur u " (игра  слов). Как указывает в  своей "Хронике" Виллани
(VIII,  80),  кардинал  Наполеоне,  так  же  как  кардинал  Остийский,   был
гибеллином.  Тем  не менее  он был  в  числе  приверженцев Климента  V. Само
обращение Данте  указывает на  то, что  именно к  Орсини  прежде  всего было
обращено это письмо.
  31 ...Твои лишенные сана коллеги...-- Кардиналы Якопо и Пьетро Колонна,
представители древнейшей могущественной семьи Колонна, вели  настоящую войну
с  папой Бонифацием  VIII, который объявил против  них крестовый  поход. Они
были  не  только  лишены  сана, но  и  отлучены  папой от  церкви. Во  время
правления Бонифация VIII находились в изгнании. Колонна были восстановлены в
своем кардинальском достоинстве Климентом V, по просьбе Филиппа Красивого.
  32  ...Затибрской  партии...-- Эти слова адресованы кардиналу Франческо
Каэтани  (ум.  1317),  покровителю гвельфской  трастеверианской  партии  (от
Трастевере -- затибрской  части  Рима, по-итальянски Тевере).  Франческо был
племянником папы Бонифация  VIII,  который сделал его  в 1295 г. кардиналом
поддерживал дядю в его войне с семьей Колонна. На  выборах  папы  Климента V
продал новому папе свой голос.
  XII
  [Флорентийскому другу]
  Манетто Донати, брат  Джеммы, жены Данте,  монах во  Флоренции, написал
Данте  это и,  по-видимому,  еще несколько  писем,  стремясь  помочь  своему
родственнику  вернуться  во   Флоренцию.  В   мае  1315   г.   правительство
Флорентийской республики,  желая умиротворить  горожан,  среди которых  было
много  родственников  изгнанных   Белых   гвельфов  и  гибеллинов,  объявило
амнистию,  условия которой Данте счел неприемлемыми. Предполагают, что в это
время,  т.  е. в мае 1315 г., Данте  находился в Лукке.  Никколо, сын Форезе
Донати,  другого  брата  Джеммы,  по-видимому, сообщил  великому  изгнаннику
условия,   на  которых  он  мог   вернуть   себе  право  на   возвращение  и
конфискованное имущество. Данте  должен  был бы  24  июня  1315 г.  вместе с
другими просящими о  помиловании признать свою вину и заплатить штраф. Обряд
помилования был унизителен: в грубых холщовых рубахах и  бумажных митрах, на
которых  была  написана  их вина,  преступники с зажженными свечами  в руках
направлялись процессией из тюрьмы  через весь город к  церкви  Сан Джованни,
патрона Флоренции, где должны были публично каяться. Иногда случалось,  как,
например,  в  1315 г.,  что осужденные  за  политические преступления  могли
побывать в тюрьме лишь условно и только символически  переступить ее порог и
были освобождены от унизительной митры.

  1 ...Добрых три пятилетия...--  Считая  от  1301--1302 гг., когда Данте
был осужден и изгнан, действительно прошло около 15 лет.
  2  Чоло.--  Чоло  дельи  Абати  был  осужден  и  в  1295  г.  подвергся
унизительному обряду покаяния в церкви Сан  Джованни.  Он еще жил в  1315 г.
Своими  преступлениями (убийствами, грабежами) он стяжал себе известность по
всей Тоскане.
  3 ...Без  куска  хлеба!  --  Конец письма  Данте  Флорентийскому  другу
принадлежит к самым  сильным и трагическим  страницам  его творчества. В них
дышит  гордость великого человека, ни  в чем не поколебавшегося, несмотря на
многие  тяжкие  испытания. Строки этого  письма вдохновили Анну  Ахматову на
создание одного из лучших в мировой поэзии стихотворений, посвященных Данте:
  Он и после смерти не вернулся
  В старую Флоренцию свою.
  Этот, уходя, не оглянулся,
  Этому я эту песнь пою.
  Факел, ночь, последнее объятье,
  За порогом дикий вопль судьбы.
  Он из ада ей послал проклятье
  И в раю не мог ее забыть,--
  Но босой, в рубахе покаянной,
  Со свечой зажженной не прошел
  По своей Флоренции желанной,
  Вероломной, низкой, долгожданной...
  [1936 г.]
  XIII
  К Кангранде делла Скала
  Спор  о подлинности письма  Данте  к  Кангранде,  начавшийся  в прошлом
столетии,  не  стих и в настоящее время. На рубеже  XIX и XX вв. подлинность
письма защищали Э. Мур и П. Тойнби. Скептическое отношение проявил известный
итальянский поэт и литературовед Дж. Кардуччи, Скартаццини и  многие другие.
Сравнительно недавно Фр. Мадзони произвел подробнейший разбор послания Данте
к Кангранде и пришел к заключению, что оно принадлежит Данте (Studi o  o ore
A.  Mo teverdi. Mode a, 1956. Vol.  2. P.  498--516).  Напомним,  что письмо
появилось как 13-е в издании сочинений Данте "Societб dame ca kalia a", 1921
г.  (и  печаталось в  последних  изданиях).  Главным противником подлинности
письма  в  наши дни является Б.  Нарди, который полагает,  что  вторая часть
письма,  заключающая   в  себе  комментарий  к   "Божественной   Комедии"  с
толкованием поэмы по четырем смыслам, написана не Данте, а неким священником
в XV  в.  Целью благонамеренного  фальсификатора  было  оправдать  поэта  от
обвинения в ереси. Этот  неизвестный  сочинитель "хвоста" (выражение  Нарди)
стремился к  морально-поучительному толкованию поэмы.  Он изложил  учение  о
четырехсмысленном  толковании поэтических  текстов по образцу  богословских.
Следовательно, Нарди  признает, что письмо  подлинно в первых  трех и начале
четвертого  раздела.  Аргументы,  которые  Нарди   выставил  в  опровержение
подлинности   письма  ("L'Alighieri".  1960.   P.  36    gg.),  недостаточно
убедительны хотя бы потому, что  система толкования поэтических произведений
по четырем смыслам вовсе  не "изобретение" церкви, а, напротив, противоречит
томистическим воззрениям. Форма неизменно настаивает на том, что  по четырем
смыслам  можно толковать  только богословские  сочинения, а не  поэтические.
Чтобы убедиться в  этом, достаточно просмотреть начало второй главы  "Пира",
где Данте колеблется, как бы сомневаясь,  можно ли толковать поэзию  так же,
как Библию. Письмо Данте  не датировано. Оно  написано после  смерти Генриха
VII  обыкновенно  думают, что  после  1317  г., когда Кангранде наложил свою
руку  на  соседнюю Виченцу. Менее вероятно, что оно  было  написано еще  при
жизни  Генриха,  когда  Кангранде  получил  звание  императорского  викария.
Чрезвычайно  любопытно,  что в первых  комментариях XIV  в.  к "Божественной
Комедии",   за  исключением  Оттимо,  введения  обнаруживают  столь  большое
сходство с разделами 6--16 письма, что порой кажутся просто переписанными из
письма: так у  Якопо делла  Лана, Гвидо  да Пиза, Пьетро ди Данте, Боккаччо,
Бенвенуто да Имела,  Фр.  да Бути.  Однако ни один из упомянутых  авторов не
приписывает  сходные  места Данте. Филиппе  Виллани  писал в  предисловии  к
комментариям  песни  I "Ада" о  том,  что  в  письме к  Кангранде  находится
введение к  песни I "Рая". Нужно сказать, что Боккаччо и его современники не
сомневались в том, что вся "Божественная  Комедия" или по крайней мере "Рай"
посвящены Кангранде.
  Письмо  состоит  из  33  разделов, из  которых первые три действительно
написаны в форме письма. В подлинности этой первой части, по-видимому, никто
не сомневается. Письмо не  дошло до  нас в списках XIV в.,  однако  известны
рукописи, более или менее полные, XV--XVI вв., находящиеся в настоящее время
в нескольких библиотеках Европы: в Милане, Мюнхене и др.

  1 В городе Виченца...-- Был  присоединен Кангранде к  своим владениям в
1317 г.
  2 ...Царица Савская...--  Царица  Шеба,  или  царица Юга,  упомянутая в
Третьей книге Царств (10, 1--13). См. также: Евангелие от Матфея 12, 42.
  3 ...Паллада -- Геликон...-- См.: Овидий, "Метаморфозы" 250 cл.
  4  ...Узы дружбы связывают не столько людей равных, сколько неравных.--
См. о подарках,  а также  о дружбе между  неравными  в "Пире" (I,  13   III,
7--8).
  5  ..."Входят в  содружество с Богом..." -- Книга  Премудрости Соломона
7,14.
  6 ...Власти  каких бы то ни  было привычек.-- См.: Аристотель, "О душе"
III, 3.
  7  ...Коль  скоро  в правилах о морали  философия учит...-- Аристотель,
"Этика" IX, I, 1.
  8  ...Украшенная  заглавием  "Рай"...-- Из  этого места не следует, что
Данте  примерно  к 1317 г. послал Кангранде делла Скала  весь "Рай", который
был закончен только незадолго до смерти великого поэта.
  9 Что  и было моей  целью...-- По мнению  Бруно Нарди, здесь  кончается
подлинное письмо  Данте  к Кангранде  и  начинается  вторая часть письма  --
краткое изложение "Божественной Комедии" и начало весьма сжатого комментария
к ней.
  10 Философ.-- Аристотель.
  11 И  рода  философии.-- Такое  распределение  было  весьма свойственно
средневековой риторике и итальянским  школам, учившим,  как надо  составлять
письма. Однако Данте подчеркивает  некоторые  свои  расхождения с принятым в
риториках делением частей.
  12 ...Многосмысленным...--  Подробное толкование многосмыслия находится
в начале трактата II "Пира" (гл. 1). Интересно отметить некоторую  разницу в
письме и в "Пире". Этот раздел, по  нашему убеждению, подтверждает авторство
Данте. Применение  четырехсмысленного толкования к светской  поэме  в  корне
противоречило навыкам богословов, особенно школы Фомы Аквинского.
  13 ..."Когда вышел Израиль из Египта..." -- Псалтырь 113, 1--2.
  14  ...Слово "аллегория" происходит от греческого  alleo   и  по-латыни
означает "другой" или "отличный".-- Эта этимология фантастична.
  15 ...Состояние душ после смерти как таковое...--  Следовательно, Данте
полагает,   что  таково   первое,  буквальное   или  историческое,  значение
"Божественной Комедии". Таким образом, он приписывает своей поэме "реальное"
содержание, хотя бы и в сновидении.
  16 ...Форма (вид) трактовки...-- Данте оперирует терминами и понятиями,
свойственными  средневековой  риторике  и  унаследованными  ею  от  школьных
риторик поздней античности.  До  времени Данте греко-римская  риторика дошла
через Исидора Севильского и авторов, писавших на рубеже античности и Средних
веков. В XIII  в.  особое развитие  получила итальянская школа красноречия и
эпистолографии.  Для  объяснения того или другого автора следует, по мнению,
высказанному Сервием (вторая половина  V в.)  в  начале  его  комментария  к
"Энеиде",   принять  во  внимание  следующее:   биографию  автора,  заглавие
произведения,  жанр,  в котором оно  написано,  намерения автора, количество
книг, из которых оно  состоит, а также порядок изложения и объяснения автора
(комментарий). "Forma tractu " означала у средневековых авторов литературную
форму, например  стихи  определенного  размера  термин  же "Forma tracta di"
взят из средневековой философии и означает "рассуждать философически". Ср. в
начале "Божественной Комедии" ("Ад" I, 7): "Ма роr trattar del  e  ch'io  vi
trovai..." (перевод этого места у М. Л. Лозинского свободен).
  17  ...Слово  "комедия"  происходит  от  выражений  "como "  ("сельская
местность") и также "oda" ("песнь")...-- Толкование Данте слова "комедия" не
соответствует ни античному, ни  нашему пониманию. В Средние  века  "комедия"
означала  иногда  просто  повествование. [См. о трактовке слова "комедия"  в
примеч.  М.  Л. Лозинского к "Аду"  XVIII, 128.] Заметим,  что в "Рае" Данте
называет свое произведение  также "священной поэмой". Обновителем трагедии в
литературе  европейского  Запада  был  современник  Данте,  падуанский  поэт
Альбертино Муссато.  За латинскую  трагедию  "Эцеринус"  Альбертино  Муссато
увенчали лаврами  его  сограждане.  После  Муссато  (1261--1329)  зачинатели
предренессансной и ренессансной трагедии  были под  сильным влиянием Сенеки,
которого знал и  Данте. Из латинских комедиографов Данте был известен  также
Теренций.
  18 Гораций, "Наука поэзии" XVII, 93--96. Ср. пер. Н. Дмитриева.
  19  ...На котором говорят простолюдинки.--  Мы не считаем (как полагают
некоторые  дантологи,  оспаривающие   подлинность  письма),  что  это  место
противоречит тем взглядам на народный язык, которые Данте изложил в "Пире".
  20 Посвящение ( e te tia  votiva).-- Термин, распространенный в Средние
века,-- так, Курциус  указывает, что  он встречается  у  Конрада фон Хирсау,
теоретика литературы XII в.
  21 ...Цель целого и части -- вырвать живущих  в этой жизни из состояния
бедствия  и привести к состоянию  счастья.--  Эта фраза  часто цитируется  в
мировой дантологии   она  ясно  указывает  на  устремления  великого  поэта.
Повинуясь  своей  страстной натуре, Данте порой активную, деятельную  жизнь,
жизнь действия, ставит выше жизни созерцательной.
  22 ...Моральное, или же этическое, действие...-- Аристотель, "Этика" I
III, 6.
  23 ..."Встает для смертных разными вратами..." -- "Рай" I, 37.
  24 ..."О Аполлон, последний труд свершая..." -- "Рай" I, 13.
  25  ...О  которых  говорит  Туллий в "Новой риторике"...--  Цицерон, "О
подборе материала" 1, XV, 20.
  26 ..."Лучи Того, Кто движет мирозданьем..." -- Первый стих "Рая".
  27 "О  причинах".--  Книга  неоплатонистического происхождения,  хорошо
известная Данте. Была переведена с арабского на латинский в  Толедо Герардом
из Кремоны во второй половине XII в.  ее приписывали Аристотелю  восходит  к
философу-неоплатонику Проклу.
  28 Дионисий.-- Псевдо-Дионисий  Ареопагит.  См. примеч. 21  к письму XI
("Итальянским кардиналам").
  29 ..."Не наполняю ли  Я небо и землю?"...-- Книга  пророка Иеремии 23,
24.
  30 ..."Куда пойду от Духа Твоего..." -- Псалтырь 138, 7--9.
  31 ..."Дух  Господа наполняет  Вселенную".-- Книга Премудрости Соломона
1, 7.
  32 Лукан.--  Латинский  поэт,  живший  во времена Нерона,  автор  поэмы
"Фарсалия", которую  Данте очень любил и  часто  цитировал (здесь -- ст. 580
песни IX). Не совсем ясно,  к  кому обращался в этом стихе Лукан, к  высшему
Божеству или к цезарю (Нерону).
  33 ..."...Где свет их восприят / Всего полней"...-- "Рай" I, 4--5).
  34  Эмпирей.--   Ср.  "Пир"  (II,  14)  и,  конечно,  последнюю   песнь
"Божественной Комедии".
  35 ...Если он человек...-- Аристотель, "О частях животных" III, X.
  36 ..."B тверди... где свет  их восприят / Всего полней"...--  Снова та
же цитата из "Рая" I, 4--5.
  37  ..."Он  же есть и  восшедший  превыше всех  небес..." -- Послание к
ефесянам 4, 10.
  38 ..."Ты знак подобья, печать совершенства, полнота мудрости  и  венец
красоты.   "  --  Книга пророка Иезекииля 28, 12--13. Приводимый  Данте
текст из вульгаты несколько разнится от русского перевода.
  39 ..."Наш ум  к такой нисходит глубине..." -- "Рай" I,  8--9. Заметим,
что Данте переводил собственные стихи, написанные на итальянском, на латынь.
Он  комментирует  собственные  произведения  на  латинском языке,  а  не  на
"вольгаре", что противоречит правилам,  которые он  сам выработал  в  первом
трактате "Пира".
  40 ..."Знаю о таком человеке..." --  Второе послание к  коринфянам  12,
3--4.
  41  ..."Созерцание"  Рикарда Викторинца...--  Вернее, "О  приготовлении
души  к   созерцанию"  (или  "Веньямин  Меньший"),  произведение  схоластика
середины XII в.
  42  ...Пусть  прочтут  Даниила...--  Т.  е.  библейскую  Книгу  пророка
Даниила.
  43 ...И не может пересказать "вернувшийся назад".-- См.: "Рай" I, 6.
  44 ..."Мог скопить, в душе оберегая..." -- "Рай" I, 11.
  45  ..."О  вышний дух..."  --  "Рай"  I, 22.  Из этой цитаты, как и  из
предыдущих, видно, что Данте цитирует и комментирует только песнь I "Рая".
  46 ...Переходя от неба к небу...-- Далее Данте говорит в довольно общих
чертах о содержании  песни III  "Рая",  которая не была еще  закончена в  то
время, когда поэт отправил свое письмо к Кангранде делла Скала.
  47  ..."Сие есть истинное блаженство..."  -- Евангелие от Иоанна 17, 3.
Текст, приведенный Данте, отличается от русского "синодального" перевода.
  48  ..."Лицезреть  Тебя   есть  наша  цель".--  Боэций,   "Об  утешении
Философией" III, IX.
  ВОПРОС О ВОДЕ И ЗЕМЛЕ
  (DUBIA)
  Это  латинское сочинение  вызвало не меньше  споров, чем  письмо  к Кан
Гранде.  Одним  из   авторитетнейших  современных  противников   подлинности
трактата  является  Б.  Нарди,  опубликовавший  брошюру  "Падение  Люцифера"
(Турин,  1959). Одним из наиболее  веских аргументов в пользу  своего мнения
Нарди считает то, что сын Данте, Пьетро ди Данте,  в первой редакции  своего
комментария к  "Божественной  Комедии"  ничего не  говорит  о  "Вопросе...",
который  в случае  его принадлежности Данте он, несомненно,  должен  был  бы
знать.  Упоминания  об этом трактате появляются  лишь  в  более  поздних  по
времени  комментариях -- после 1335  г.  Главное  все  же  не в  том,  когда
появляются первые упоминания этого произведения, а в том, возможно ли вообще
приписать само его содержание автору "Божественной Комедии", не находится ли
оно в противоречии с идеями  и представлениями Данте,  какими мы их знаем по
"Божественной Комедии" и другим его текстам.
  В   представлении   Данте,   так   же   как   и   многих  философов   и
естествоиспытателей его времени и даже некоторых ученых  и эрудитов  XVI в.,
Южное полушарие почиталось "благородным" и "верхним", а Северное -- "нижним"
и менее  благородным. Представление это шло  от Аристотеля. У Данте оно было
усложнено и дополнено библейскими легендами и мифами. По Аристотелю, земля и
небесная сфера  представляли собой  живой организм, который движется,  имеет
верх и низ,  правую и левую  стороны. Комбинируя аристотелизм с пророчеством
Исайи  (XIV), Апокалипсисом  (12)), Евангелиями от  Луки  и от Матфея, Данте
создал  новый миф о падении Люцифера, низвергнутого  на  землю после  своего
бунта.  При  падении с небесных высот Люцифер пробил поверхность  земли и ее
глубины в Южном, "верхнем" полушарии. Тело мятежника завязло во внутренности
земного шара, и лишь голова (в "Божественной Комедии" --  три головы) торчит
в глубинах Северного полушария (см. последнюю песнь "Ада").
  Что же  касается "Вопроса о  воде и земле", то все  феномены, о которых
говорится в этом трактате, ограничены Северным полушарием, которое именуется
"верхним  и  благородным".  В   системе  Аристотеля   земля  шарообразна   и
неподвижна   вокруг земли находится сфера  воды  за ней --  сфера воздуха  и
огня,  соединенная  со  сферой Луны  (см.:  "О  небе",  II).  Среди  ученых,
занявшихся в XIII в. под влиянием Аристотеля проблемой распределения стихий,
преобладало  мнение  о  том,  что Северное полушарие  расположено "наверху"
вода,  в  их  представлении,  оказывалась  смешанной  с землей, моря и  реки
заполняли пустоты  земного шара. В комментарии к  "Сфере" Аристотеля магистр
Кампано  из  Новарры поддерживает  мнение  почти  идентичное  тому,  которое
высказано в  рассматриваемом трактате. Из  идей Кампано и других космографов
этого  времени рождается понятие  о том, что  над водами Северного полушария
появляется нечто  вроде  горба, возвышение,  преобразующее  обитаемую  часть
земного шара. Этим вопросом  занимался также  англичанин  Сакробоско,  автор
"Сферы".  Выражение gi u  (горб), т. е. земное возвышение, появляется уже у
Альберта  Великого. Особенное  же  развитие  получила  эта  теория у  Эгидия
Романо,  современника  Данте,  автора  своеобразной  космографии,  в которой
перемешаны философия и богословие, аристотелизм и платонизм.
  Мы видим,  следовательно, что, как явствует из вышеизложенного, ни тема
автора  "Вопроса  о воде и земле", ни обработка  ее  тезисов  не  отличались
большой оригинальностью: ни учение о  взаимном расположении воды и земли, ни
теория о поднятии суши из океана  силою светил, ни представление о том,  что
обитаемая   часть   земли   находится  в   Северном   полушарии.   Последнее
представление   распространилось  в  Средние  века  из  трактата  Альфрагана
"Элементы астрономии", книги, хорошо известной Данте. Мы находим его также в
сочинении современника Данте  Ристоро д'Ареццо "Com o izio e del Mo do" (VI,
I). Теория эта  совершенно противоречит космографии Данте.  Предполагать же,
как некоторые ученые, что Данте писал как поэт одно, а как ученый другое, мы
считаем  нелепым:   Данте   отличался  необычайным  единством  мироощущения,
единством  виґдения  мира.  Взгляды  его  по  тем или  иным  вопросам  могли
эволюционировать, но  на  протяжении  долгих  лет  он  оставался верен своим
любимым образам, идеям, представлениям. Мало вероятно, чтобы в произведении,
которое датировано  тем же временем, что и  "Комедия",  был совершенно забыт
дантовский  земной  рай,  занимающий  важное  место  в системе  мира  автора
"Божественной Комедии".
  Мы приходим, таким образом, к заключению, что трактат "Вопрос о  воде и
земле" -- просто  фальсификат, подделка некого доморощенного ученого XIV в.,
стремившегося поддержать теорию о горбатости обитаемой  части земли, которая
в  это  время  уже начала забываться. Если бы фальсификатор не  приписал эту
книжицу Данте, она была бы давно забыта.
  Мы  не знаем ни одного произведения, автором которого признается Данте,
в котором стиль был бы столь нуден и не находилось ни одной фразы, достойной
Алигьери. Несколько  цитат из Аристотеля  не превосходят  общего  репертуара
"эрудиции" сочинителей трактатов этого времени,  а риторические рассуждения,
особенно же псевдологические заключения, не могут принадлежать яркой, всегда
самобытной,   самостоятельной   и   оригинальной  мысли   Данте.  Приходится
удивляться,  что  все  еще  находятся  дантологи,  которые  не  хотят  этого
замечать.  Так, "Итальянское дантовское общество"  включило "Вопрос..."  как
подлинное  произведение  в  издание 1921  г.  в новое национальное  Собрание
сочинений Данте (в  12-ти томах), начавшее  выходить  в  юбилейном, 1965 г.,
"Вопрос..." также будет включен. Это заставляет нас опубликовать трактат и в
нашем издании, хотя мы и не считаем его подлинным.
  Надо сказать, что и в  XIX в. как противники подлинности  "Вопроса...",
так и  его защитники насчитывали в своих рядах  немало имен крупных  ученых:
среди последних находим Фратичелли, Джулиани, Шмидта  (а в ХХ в.-- В. Биаджи
и Ф. Мадзони)  на фальсификате же решительно настаивали Уго Фосколо, Э. Мур,
Скартаццини, Бартоли.
  Первое  издание  "Вопроса  о воде и земле" вышло  в  Венеции в 1580  г.
трудами  священника Мончетти. Долгое время  противники подлинности  трактата
думали, что издатель Мончетти является его настоящим автором. Гипотеза эта в
настоящее время отброшена.
  И. Н. Голенищев-Кутузов
Новая электронная библиотека newlibrary.ru info[dog]newlibrary.ru