О, тебя разрисуют узорами острых ключей
Как шкатулку с зерном, как конверта картонный фасад.
Пусть отыщет средь россыпей опись любитель, хитрец, книгочей,
И положит, краснея, сию же минуту назад,
Ибо ест пустота как шагреневый пряник бумагу,
И под аркой пчелиное лепит собранье гнездо
Шумно так, что прохожий сбивается с шагу,
И ладони отводит в карманов сырое тепло.
4.6.93, СПб
НА УТРАТУ И ГИБЕЛЬ БЕСТЕЛЕСНОГО ИДЕАЛА (2)
Как счастлив я, что избежал определений
Тогда, когда мы были вместе, милый друг.
Теперь я вижу: небеса и тени
В лице твоём сплетались в чёрный круг.
Там были жилы трав, сугробы глаз зелёных,
Укусы листьев, голоса цветов,
Вороньих лап следы и миллионы
Медвежьих ягод в саже рудников.
Табачный дым в столбы скрутил волокна,
В два платиновых стержня над водой.
Лежали на снегу как полосы и окна
Пространства лба, укрытого зимой.
Мох яблочной щеки сгорал в руках бездымно,
Бездумно, как исчерченные дни
И скобы рта, и возглас неизбывный,
И лепестки ресниц, и чешуи огни.
Как прав был я, что избежал определений
Твоих благоухающих глубин,
Седин, извилин, недр и наслоений.
И настроений кропотливый тмин,
И бисер мыслей, и пшено уныний,
Горбатых перьев швы и поры сна,
И норы букв, срастающихся в имя,
Как корни флоксов на горбу окна.
Твои высоты в пепле извержений,
И шеи рубикон, где перлов карамель
Избавила меня от тяжести сомнений,
Направив взгляд дробящийся на цель.
Теперь там корень бед и раздраженья хвоя,
Венозный лес заноз, как иглы для страниц -
Парадоксально чист, бескраен и бескровен,
Подобно снулым рыбам, павшим ниц.
Теперь там пустота и порванный экватор,
И выжженный квадрат, и чернота
Летающая молью бесноватой
На кончике священного шеста.
16.12.93, Сочи
МЕДНЫЙ ВАЛИК
На мои возражения день отвечает бесчестием лунного света
Выгорают картины румынских враждебных кровавых романов