- Знаю, - односложно, не взглянув на цыгана, ответил Вадим. - Через
полчаса будем в нейтральных водах...
   - А когда-в Японии? - хихикнул Блоха.
   - Хватит зубоскалить! - осадил его мрачный и решительный Рысаков. -
Иначе прежде попадешь в парашу! Запомните все: кто менжанется-лично грохну!
   - Ну, это не по-советски, гражданин майор, - Блоха язвительно, без тени
страха смотрел на Рысакова, не прекращая ерничать. - Чо я-кулак али
троцкист какой-нибудь?! Я-честный вор...
   - Стоп! У меня сильно не заблатуешь. Идешь с нами или...
   - Какое может быть "или"? Тебе же русским языком сказано, рог тупой, мы
- в деле!
   Майор нервно облизал губы и шагнул к Блохе. Он был до крайности
взведен, а вор не собирался уступать.
   В это время в вентиляционной трубе послышался скрежет. Все, как по
команде, повернули головы, даже Рысаков. Прошла минута, может, две, из
отверстия высунулся гофрированный шланг.
   - Дачку кум послал, - ухмыльнулся собравшийся поддержать за Блоху мазу
Лимон. - 'Пользуйтесь, фраера!
   Никто не откликнулся. Зэки застыли в прежних позах. Звякнул и слегка
приподнялся верхний люк, через который подавали баланду.
   - Предупреждаю! - Голос полковника Намина звучал с металлической
твердостью. - Предупреждаю! Всякая попытка бунта будет задавлена паром.
Обед отменяется! Зачинщики будут строго наказаны!
   - У-у-у! - протяжно взвыла сирена. Люк захлопнулся, и вой потерял свою
противную силу.
   Все недавнее, напряженное, взрывчатое состояние медленно оседало в
каждом зэке, и только Рысаков не желал смириться. Майор сжал кулаки до
хруста, не замечая того, что на него смотрят, выплеснув на лицо гримасу
отчаянья. Затем поднял кулаки на уровне головы, плотно прижал к вискам.
   - Отблатовал, пивень! - беспощадно улыбался холодной злой улыбкой
Блоха. - Кинули вас через плешь!
   Это тебе не в войну играть.
   - Повешу тебе на хавальник серьгу, если ты не заткнешься! - неожиданно
сурово предупредил товарища Фаэтон и сел на корточки, не спуская с Кныша
внимательных глаз. - Ты помнишь, Петя, на Озерлаге был Кешка Колотый?
   - Из воров? - спросил Кныш, скорчив задумчивое лицо, но оно получилось
слишком напряженным. - Не тот, который Ужа кончал?
   - Ну, ну! - подыграл Савелий Станиславович. - Помнишь?
   - Я с ним кушал. В крытый вместе уходили. Он там хвост и откинул.
   Фаэтон, вдруг потеряв всякий интерес к Кнышу, резко повернул голову
вправо и спросил потрясенного Рысакова:
   - Хочешь знать, кто вложил побег? Вас вложили, майор, чо тут гадать,
когда стукача купили еще на материке!
   Рысаков недоверчиво вглядывался в говорящего, точно что-то припоминая.
Трагичность пережитого сменялась другими чувствами. Майор убрал от висков
сжатые кулаки и сказал с усмешкой:
   - Рабы играют только в предательство. Ну что ж, да здравствует великий
творец общества негодяевтоварищ Сталин.
   - Гонит, - подмигнул Фаэтону несколько притихший Кныш и, вытянув ноги,
привалился спиной к мешкам. - Надо было его раньше зарезать, чтоб не