них нет пострадавших: они все-на месте... в том самом месте, где и должна
обитать мерзость. И был поражен своим открытием и закрыл глаза, чтобы не
уподобиться им...
   Спустя несколько минут, повернувшись к Упорову, Есиф Палыч сделал
удивленные глаза:
   - Таки Скрипач вас не зарезал?! Господи, какое общество: одни гуманисты
и педерасты. Почему вы такой бледный? Вам сорвали выступление? Ну, это
можно пережить: живой стыд всегда лучше мертвой гордости. Впрочем,
вывернулись, значит, вывернулись...
   ...Нож давно расстался с его боком, однако ощущение опасности не
прошло. К тому же слова старого вора напомнили первый рейс в океане на
корабле "Парижская Коммуна". Судно сближалось с терпящим бедствие
сухогрузом "Восход".
   - Все будет в порядке, - сказал скорее себе, нежели молодому штурману
Упорову, капитан Альварес, не выпуская изо рта мундштук с погасшей
сигаретой. - И запомните - моряк должен точно знать, что с ним ничего не
случится. Сблизиться до предела!
   - Большой риск, капитан, - предупредил второй помощник. - При такой
волне мы столкнемся.
   - Через час он сядет на рифы, через три - пойдет ко дну. Понаблюдаем?
Сблизиться до предела!
   Выброс!
   - Удачно, капитан.
   - Право руля!
   Из глубины океана на днище "Восхода" надавила мощная сила. Стальная
махина поднялась и застыла на мгновение в воздухе. Пауза была короткой.
Нос корабля падал, словно нож гильотины. Штурман зажал зубами крик. Он уже
чувствовал холод воды и тяжесть пучины.
   - Право руля! - капитан чуть усилил интонацию.
   Удар потряс "Парижскую Коммуну" до дрожащего гула.
   - В левом отсеке течь!
   - Включить насосы! Навести пластырь! Аварийную команду - в отсек!
   После аврала капитан пригласил штурмана в свою каюту. Он выглядел
усталым, но продолжал шутить:
   - Мы так и не вывернулись. Зато спасли эту дурацкую посудину. Хочу
заметить. Упоров, вы не долго носили с собой страх. Правильно делали.
   Капитан подвинул к нему пузатую рюмку с коньяком.
   - Моряк должен уметь забывать, иначе воспоминания будут ходить за
тобой, как голодный пес за слепым нищим, и выхватывать лучшие куски жизни.
Ваше здоровье, штурман!
   "...Интересно, почему он меня не зарезал? Этот сумасшедший Скрипач.
Сволочь пустоглазая!"
   Упоров осторожно пощупал то место, куда упирался нож. Он ощутил под
пальцами биение сердца. Так близко. Одно движение-и сердце могло
остановиться. Надо забыть. Твой срок еще не мерен...
   - Уже б и вздремнуть нс мешало, - потянулся рядом Федор Опенкин."
Баланду только утром приволокут.
   - Кто этот тип? - спросил, глядя в потолок, Вадим.
   - Тише ты, не базарь шибко. Из блатных он. И не затевайся с ним
лучше-такой враз срок укоротит.