Снял кандалы, положил их в рюкзак и кивнул в сторону двери с короткой
табличкой: "Стой! Предъяви пропуск!"
   ...Рассвет уже подбил соболиную шубу ночи голубым песцом молодого утра.
Стало проглядней, и фигуры часовых на вышках обозначились застывшими
куклами. Звездный свет пошел на убыль, растворяясь в робком рождении дня,
звезды посерели какой-то чахоточной серостью, смотреть на небо стало
неинтересно.
   Вадим вспомнил свое последнее утро во Владивостоке с такими же серыми
звездами на небе. Он возвращался на корабль по утренним улицам вместе со
старым официантом ресторана "Золотой Рог", и тот устало кивал на
копошившихся в подворотнях дворников:
   - Вдивляюсь! Нет, это меня просто поражает!
   Раньше каждый дворник мечтал найти золотой червонец, который потерял
пьяный купец. Интересно, что ищет советский дворник?
   Ему объяснили в кабинете следователя - и про дворников и про многое
другое, о чем он шутливо спрашивал у своих клиентов.
   Взволнованный старик попросил воды, ему дали в лоб, и задавать вопросы
стало некому...
   "Дед мог обслужить в долг, - думал заключенный, шагая по мерзлой
дорожке. - Если бы такой нашелся среди чекистов и дал тебе в долг немного
свободы...
   Недельку! Нет, маловато. Хотя бы месяц, и можно досиживать. Дурак! Ты
еще сидеть не начал!"
   От внутренних переживаний он даже не почувствовал, как его обыскали у
входа в карантинный барак.
   Двери барака открылись после двух длинных звонков и удара по рельсу. На
пороге возник высокий простуженный старшина, кашлянув в кулак, спросил с
раздражением в хриплом голосе:
   - Кого еще тут черти принесли?
   - Двух прими, Кокошкин. По спецнаряду прикатили.
   - Масти какой?
   - Один из воров, Каштанка это. Другой-политический из замка.
   - Ш.монали?
   - Да. Оттуда чо привезешь?
   - Есть ловкачи... Из замка? - бубнит Кокошкин. - По запарке небось
залетел. Оттуда добры-то не возвращаются.
   - Залетел, как положено, гражданин начальник, - не утерпел задетый
небрежным тоном старшины Каштанка.
   - А ты вообще глохни! Не то под раздачу попадешь!
   "Не стоило с ним заводиться", - подумал Упоров, наблюдая за тем, как
старшина поднимает задвижку и смотрит в камеру. После этого повернул в
замке ключ, отбросил со звоном засов.
   - Входите, членоплеты!
   Они вошли и остановились в шаге от порога. За спиной лязгнул засов.
   ...Камера встретила новичков выразительной, настороженной тишиной. Но
тишина была нетерпеливой, а потому скоро кончилась, и Каштапка, чуть
ерничая, проговорил:
   - Приветствую уважаемых каторжан!
   Ему не ответили. Тогда он повернулся к Упорову и сказал:
   - Нс обижайтесь: народ устал на трудовой вахте!