Стефан Цвейг. Жозеф Фуше

---------------------------------------------------------------
     Перевод с немецкого П.Берштейн
     Избранные произведения в двух томах
     Москва 1956
     Материал подготовлен и отредактирован
     Иваном, Владимиром и Надеждой Лущенко (www.chat.ru/~vladmr_l/) ‹ http://www.chat.ru/~vladmr_l/
---------------------------------------------------------------


        ПРЕДИСЛОВИЕ


     Жозефа  Фуше, одного из  могущественнейших людей своего времени, одного
из самых  примечательных людей всех времен,  не  любили современники  и  еще
менее верно судили о нем потомки. Наполеон на острове св. Елены,  Робеспьер,
обращаясь  к  якобинцам,  Карно, Баррас,  Талейран  в  своих  мемуарах,  все
французские  историки - будь то  роялисты, республиканцы  или бонапартисты,-
едва дойдя до его имени, начинали писать желчью. Предатель по натуре, жалкий
интриган,  пресмыкающийся   льстец,   профессиональный  перебежчик,   подлая
полицейская  душонка,  презренный,  безнравственный  человек  -  нет  такого
клеймящего, такого бранного слова, которым  бы  его обошли;  ни Ламартин, ни
Мишле, ни Луи Блан не  делают  серьезной попытки изучить его характер,  или,
вернее, упорное, поразительное отсутствие характера. Подлинные очертания его
облика появляются впервые в  монументальной биографии Луи  Мадлэна  (которой
этот труд, равно и другие исследования,  посвященные  этому вопросу, обязаны
большей  частью  фактического  материала); история  же  совершенно  спокойно
отодвигала   в   задние   ряды  незначительных   статистов  этого  человека,
руководившего  в  эпохи  смены  двух  миров  всеми  партиями  и оказавшегося
единственным  среди  политиков  уцелевшим   в  бурях   тех   лет,  человека,
победившего  в   психологическом  поединке  таких  людей,   как  Наполеон  и
Робеспьер. Иногда его  образ  мелькает в  пьесе  или  оперетке,  посвященных
Наполеону, но  в  большинстве  случаев  он  фигурирует  там,  в  затасканной
схематической маске прожженного министра  полиции, этакого  предтечи Шерлока
Холмса: в плоском  изображении  роль закулисного деятеля всегда превращается
во второстепенную роль.
     Только  один  человек  с  высоты  собственного  величия  увидел  и  все
своеобразное величие этой единственной в своем роде фигуры: то был  Бальзак.
Этот большой и проницательный ум,  видевший не только внешний покров событий
эпохи, но глядевший  и за их кулисы,  прямо признал Фуше  самым интересным в
психологическом  отношении  характером   своего  века.  Бальзак,   привыкший
рассматривать в  своей химии чувств все страсти, как бы они ни назывались  -
героическими  или  низменными,-  как  совершенно  равноценные   элементы,  в
одинаковой  мере интересовавшийся и совершенным преступником вроде Вотрена и
гением   нравственности  вроде  Луи  Ламбера,   не   делал  различия   между
нравственным и безнравственным, но, оценивая человека только по силе воли  и
напряженности  его страсти,  извлек именно этого, самого презренного, самого
презираемого  деятеля революции и империи, из  тени, в  которой тот нарочито
скрывался.  Он   называет  этого  singulier  genie1  единственным