Следователь лейтенант Джесси  Бриз  высоко  поднял  руки,  потянулся,
зевнул и сказал:
     - Ну что, припоздал на пару часиков, а?
     - Да, - ответил я. - Но я просил передать  вам,  что  задержусь.  Мне
нужно было сходить к зубному врачу.
     - Садись.
     Его заваленный хламом стол стоял в углу  наискосок.  Слева  от  Бриза
находилось высокое окно без занавесок, а справа  -  пришпиленный  к  стене
большой календарь. Дни, канувышие в небытие, были  старательно  зачеркнуты
мягким черным карандашом, очевидно  для  того,  чтобы  Бриз,  взглянув  на
календарь, всегда мог точно знать, какое сегодня число.
     Спрэнглер сидел в стороне за столом значительно  меньших  размеров  и
значительно более  аккуратном.  На  столе  лежал  зеленый  регистрационный
журнал, ониксовая подставка для  ручек,  настольный  календарь  и  морская
раковина, полная  спичек,  пепла  и  окурков.  Спрэнглер  швырял  стальные
перышки в прислоненное к противоположной стене войлочное сиденье от стула,
беря их по одному из пригорошни, - настоящий мексиканский метатель ножей у
мишени. Перышки втыкаться не хотели.
     В комнате стоял какой-то нежилой, не то что бы затхлый, не то что  бы
свежий, но какой-то не человеческий  запах  -  как  правило,  свойственный
подобным помещениям. Дайте полицейскому управлению совершенно новое здание
- и через три месяца оно насквозь будет пропитано  этим  запахом.  В  этом
есть что-то символичсеское.
     Один нью-йоркский репортер написал однажды, что, проезжая за  зеленые
огни полицейского участка,  словно  выезжаешь  из  этого  мира  в  другой,
находящийся по ту сторону закона.
     Я сел. Бриз достал из кармана сигарету в целлофановой обертке и начал
исполнять заведенный ритуал - жест  за  жестом,  неизменно  и  педантично.
Наконец он затянулся, помахал  спичкой,  аккуратно  положил  ее  в  черную
пепельницу и сказал:
     - Эй, Спрэнглер!
     Спрэнглер  повернул  голову  к  Бризу,  и  Бриз  повернул  голову   к
Спрэнглеру. Они ухмыльнулись друг другу. Бриз указал на меня сигарой:
     - Смотри, как он потеет.
     Спрэнглер должен был развернуться всем телом  в  мою  сторону,  чтобы
увидеть, как я потею. Если, конечно, я потел. Не могу сказать.
     - Вы, ребята, остроумны, как пара стоптанных сандалий. Как это у вас,
черт возьми, получается? - восхитился я.
     - Кончай острить, - сказал Бриз. - Что, хлопотное было утречко?
     - Точно.
     Он все еще ухмылялся. И Спрэнглер все еще ухмылялся.  И  что  бы  там
Бриз ни катал языком во рту - он явно не торопился это глотать.
     Наконец он откашлялся, придал веснушчатому лицу серьезное  выражение,
чуть отвернулся в сторону, чтобы не смотреть на меня в упор,  но  все-таки
видеть боковым зрением, и сказал отсутствующим голосом:
     - Хенч признался.
     Спрэнглер резко развернулся, чтобы увидеть мою  реакцию.  Он  подался
вперед, чуть не упав со  стула,  и  губы  его  приоткрылись  в  почти  что
неприличной экстатической улыбочке.