клубе. Миля вперед, справа. Там освещенная автостоянка и номер  на  стене.
Восемьдесят семь - семьдесят семь. И отметьтесь у дежурного.
     - Предположим, я не отмечусь.
     - Вы шутите? - в его голосе послышались металлические нотки.
     - Нет. Просто интересно.
     - Вас начнет искать пара патрульных машин.
     - А сколько вас всего в патруле?
     - Извините, - сказал он. - Миля вперед, справа, мистер Марлоу.
     Я посмотрел на его кобуру,  на  прицепленный  к  рубашке  специальный
значок.
     - И это называется демократией, - сказал я.
     Он оглянулся, сплюнул под ноги и положил руку на крышку машины.
     - Я знал одного паренька, который был членом клуба Джона Рида. Ты  не
из этой компании?
     - Товарищ, - сказал я.
     - Беда революций заключается в том, - сказал он, - что они попадают в
плохие руки.
     - Точно, - согласился я.
     - С другой стороны, - продолжал он,  -  что  может  быть  хуже  кучки
обитающих здесь Богатых шарлатанов?
     - Может быть, ты сам когда-нибудь будешь здесь жить.
     Он снова сплюнул.
     - Я не буду здесь  жить,  даже  если  мне  за  это  будут  отваливать
пятьдесят тысяч в год и укладывать спать в шифоновой пижаме и  в  ожерелье
из розового жемчуга.
     - Не хотел бы я подступиться к тебе с таким предложением.
     - Ты всегда  можешь  подступиться  ко  мне  с  таким  предложением  и
посмотреть, чем это для тебя кончится.
     - Ну ладно, тогда я поехал отмечаться у дежурного в клубе,  -  сказал
я.
     Сзади подъехал еще один автомобиль и просигналил. Я  тронулся.  Через
сотню метров я прижался к обочине, заслышав  гудок,  -  и  черный  лимузин
пронесся мимо с тихим сухим шелестом,  подобным  шелесту  мертвых  осенних
листьев.
     Ветра здесь не было, и льющийся в долину лунный свет был таким  ярким
и резким, что черные тени казались высеченными из камня.
     За поворотом моему взору открылась вся долина.  Тысяча  белых  домов,
рассыпанных по склонам холмов, десять тысяч сияющих окон - и  всему  этому
великолепию вежливо улыбались звезды, не спускаясь, однако, низко -  из-за
патруля.
     Обращенная к дороге глухая стена клуба была белого цвета. На ней  был
номер - маленький, но очень яркий, из-за фиолетовых неоновых ламп. 8777  -
и больше ничего. В стороне на расчерченном белыми линиями черном  асфальте
стояли ряды машин, освещенные направленными вниз многочисленными фонарями.
По залитой светом площадке двигались служители, одетые в новенькую форму.
     Дорога  огибала  здание.  С  другой  его  стороны  находилась  тускло
освещенная  галерея  с  нависающим  над  ней   козырьком   из   стекла   и
хромированного металла. Я вышел из машины, прошел к маленькому столику  за
дверью, где сидел человек в форме, и бросил перед ним контрольный талон  с
номером моей машины.