прикрытые, чтобы не остыли, опрокинутыми глубокими тарелками,  картошку  в
металлическом судке, селедку, обложенную колечками лука, бутылку  коньяку,
рюмки - и, расставив все это на столе, ушел.
   - А теперь вот что, - сказал Королев, усаживаясь и вытягивая под столом
ноги в до блеска начищенных, плотно облегающих икры сапогах, - и  есть  не
буду, и пить не буду. И тебе не дам. Пока не скажешь. Как же  ты  решился?
Ну, давай, давай! Рассказывай.
   Звягинцев пожал плечами и смущенно улыбнулся:
   - Послал записку в президиум. Не был даже уверен, что дойдет...  Вот  и
все.
   - Ну, знаешь!
   Королев развел руками, потом взял бутылку, пошарил взглядом по столу  в
поисках штопора. Не нашел, зажал бутылку в своем большом кулаке, энергично
покрутил ее, пока жидкость фонтанчиком не устремилась в горлышко, и резким
ударом ладони о дно бутылки вышиб пробку.
   - Сильно, - снова улыбнулся Звягинцев.
   - А у меня батька извозчиком был. Гужевым  транспортом  владел  в  одну
лошадиную силу. Так он с пробочником обращаться не  умел.  А  ведь  раньше
бутылки настоящими пробками затыкали. Так что я с детства этот университет
прошел.
   Он налил коньяк в рюмки, посмотрел на Звягинцева,  недоверчиво  покачал
головой и усмехнулся:
   - Значит, говоришь, записку? Вынул блокнотик, черкнул пару слов, и все?
   Звягинцев молчал.
   - Но хоть кто ты есть - написал? - не унимался Королев. -  Может,  тебя
за какого генерала приняли? Звание-то, звание свое указал?
   - Давай выпьем, что ли, Павел Максимович, - сказал Звягинцев,  внезапно
почувствовав неимоверную усталость, и потянулся к рюмке.
   - Нет, погоди! - воскликнул Королев и,  быстро  протянув  руку,  накрыл
рюмку Звягинцева своей широкой ладонью.  -  Хочу  уяснить.  Ну  скажи  мне
кто-нибудь, что Алешка Звягинцев первый в атаку кинулся,  -  поверю.  Мину
неизвестной  конструкции  собственноручно  разрядил...  Допускаю,   вполне
возможно. Но тут... Елки зеленые!  Сталин!  Нарком!  Маршалы!..  И  вдруг:
"Слово предоставляется товарищу Звягинцеву, Ленинградский военный  округ!"
Я сначала и не понял: как будто все свое окружное  начальство  знаю,  что,
мол, еще за Звягинцев такой! Гляжу - мать родная - его  превосходительство
Алексей Васильевич по проходу шагает... Слушай, вот тебе  слово  мое  даю:
если б я в то время стоял, а не  сидел,  -  ноги  бы  от  страха  за  тебя
подкосились!
   Королев снова развел руками, потом  тряхнул  своей  тяжелой  головой  и
сказал:
   - Ладно. Пьем. Поздравляю!  Нет,  погоди!  -  спохватился  он  и  снова
прикрыл рюмку Звягинцева ладонью. - Сначала  самое  главное.  О  чем  тебя
товарищ Сталин спросил?
   - Ты же слышал.
   - Слышал, слышал! Тут от одного факта, что лично  его  слова  слушаешь,
голову потеряешь. Всех ораторов записывал, а тут пропустил. Вот, погоди...
   И Королев, повернувшись вместе со стулом, потянулся к своему  планшету,
лежащему на письменном столе, вытащил большой блокнот и стал перелистывать
его, приговаривая: