Привыкнув к шумному радушию рудокопов, уверенные в  их честности, зная,
что  в  случае  нужды  ничто  не  в  силах заставить  их  пренебречь  своими
обязанностями, оба полисмена принимали угощение, не дожидаясь упрашиваний.
     Умевшие хорошо поесть, а еще лучше  выпить, что не удивительно в людях,
проводящих  службу при пятидесяти и более градусах холода,  они пили полными
стаканами, потом принялись за еду, глотая ее с поспешностью солдата во время
похода, набивая рот кусками пищи и снова запивая их.
     Хозяин харчевни вернулся с бутылками и закуской. Обменявшись с одним из
выпивавших многозначительным взглядом, он проговорил:
     -- Лошади приведены в порядок, джентльмены, вы можете быть спокойны!
     Полисмены  поблагодарили  и   беззаботно   продолжали  пиршество.   Они
расстегнули свои сюртуки, потому  что стало жарко, ослабили пояса и, работая
челюстями, слушали застольную песню одного из собеседников. Правда, это была
убогая  поэзия,  музыка  --  сомнительная,  а  талант у  исполнителя  вообще
отсутствовал,  но  все-таки ему аплодировали и  пили, тем более, что  пища и
поглощаемые напитки вызывали неутолимую жажду.
     Время шло.  Наконец,  видя,  что  попойка грозила  перейти  в.настоящую
оргию, полисмены объявили, что обязанности службы заставляют их удалиться.
     -- Как!.. Уже?.. Так весело! -- вскричали их собеседники.
     Но те настаивали и встали.
     -- Ну, еще  бокал... прощальный! Стакан вишневого  ликера... из Черного
Леса, стоящий двенадцать долларов бутылка!
     Полисмены принуждены были согласиться.  Вдруг глаза у них расширились и
сделались неподвижны, рот сжался,  пальцы  скрючились, и  стаканы выпали  из
рук.  Конвульсивное  подергивание пробежало с ног до  головы,--  и  оба, без
крика или вздоха, упали замертво.
     --  Умерли, Френсис? -- спросил один из  пьяниц, которого это  страшное
происшествие, казалось, отрезвило.
     --  Да,  я  убил  их  без  колебания  и  угрызения  совести! -- отвечал
совершенно спокойно  убийца, названный Френсисом.--  Добрая порция синильной
кислоты, прибавленной  в их стаканы,--  и  готово! Они  перешли от  жизни  к
смерти без страданий и без всяких криков!
     -- Но против нас будет все население... закон Линча...
     -- Не  бойся, кара  за убийство -- не сильнее, чем за кражу!  Здесь нет
такого   различия.  Однако  довольно  болтать!  Нужно  раздеть  догола  этих
джентльменов, пока они еще теплы.-- С этими словами разбойник стал раздевать
несчастного, который лежал  ближе к нему, согнувшись пополам и упав лицом на
стол, с раскинутыми руками.
     Он  расстегнул  пояс, к  которому  была прикреплена  кожаная  кобура  с
револьверами, вынул  один  рукав  доломана  (длинная верхняя одежда),  потом
другой и сказал:
     -- Мы одинакового роста... это будет мне как раз впору!
     Но человек, только что выражавший опасения, прибавил:
     -- Мы не согласны убивать... я хочу воровать, но отказываюсь убивать...
слышишь, Френсис?.. Не рассчитывай же на  меня, я разрываю  с этого  момента
наш договор!
     -- Это твое последнее слово?
     - Да!
     -- Подумай, ведь ты получишь свою долю -- более миллиона франков!
     -- Цифра блестящая, но, повторяю, не хочу быть убийцей!