Когда запасы воды  наконец  набраны,  женщины  уносят  их  в  крааль  и
тщательно закапывают. Пусть явится неприятель или чужеземец  -  он  сможет
разграбить все село и обыскать всю округу, но воды  не  найдет.  По  этому
поводу рассказывают характерную историю,  показывающую,  что  для  бушмена
недостаток воды является первостепенным средством самозащиты.
   Однажды в  бушменский  крааль  пришли  умиравшие  от  жажды  бечуаны  и
попросили воды. Бушмены ответили, что воды у них нет, потому что сами  они
никогда не пьют. Бечуаны, убежденные в  том,  что  их  обманывают,  решили
разоблачить этих негостеприимных кочевников. Они караулили денно и  нощно,
совершенно погибая от жажды, но надеясь, что в конце концов вода  все-таки
выйдет из своего  укрытия.  Несмотря  на  все  свое  упорство,  они  через
несколько дней отчаялись добиться успеха.
   - Як! Як! - кричали они в ужасе. - Надо поскорей удирать отсюда! Это не
люди!
   А бушмены обманывали своих бдительных, но непрошенных гостей  и  каждый
день пили воду из своих подземных запасов.
   Не стоит слишком распространяться о тех новых муках,  какие  претерпели
наши несчастные путешественники, прежде чем добрались до крааля, открытого
Альбером.  Скажем  только,  что  они  шли,  верней  тащились,   пятнадцать
мучительных  часов  почти  не  останавливаясь.  Они  понимали,  что   если
остановятся на более или менее продолжительное время, то у  них  не  будет
сил снова подняться.
   Мастер Виль больше чем когда бы то ни было проклинал  свою  сумасшедшую
затею и свое честолюбие и уже  тосковал  по  скромной  должности,  которую
занимал  в  Нельсонс-Фонтейне.  Теперь  это  уже  был  не   самоуверенный,
подталкиваемый радужными надеждами сыщик, чьему имени предстояло вскорости
прогреметь вплоть до самой метрополии.  Теперь  он  охотно  согласился  бы
снова подставить себя под шуточки коллег, лишь бы ему дали вернуться в  их
среду. Да что там - за стакан воды  он,  Вильям  Саундерс,  сам  пошел  бы
выполнять теперь все работы вместо с разными проходимцами,  приговоренными
к принудительным работам.
   Совсем другое  дело  его  преподобие.  Вот  кого  не  покидала  мрачная
энергия. Казалось - по крайней мере, внешне, - что  этому  человеку  чужды
обычные человеческие потребности. Он говорил мало, никогда не жаловался  и
только  шагал  и  шагал.  Спутники   не   переставали   восторгаться   его
непреклонной твердостью и, по простоте, приписывали ее  одной  только  его
горячей вере, не подозревая,  конечно,  с  кем  имеют  дело.  Каждую  ночь
мерзавец  ненадолго  отлучался  к  своим  чернокожим  сообщникам,  которые
следовали за караваном на небольшом расстоянии, и получал от них  продукты
и воду, отсутствие которых так тяжело переносили несчастные  французы,  их
проводник и полицейский.
   Единственное, что интересовало лжемиссионера, были  сокровища  кафрских
королей. Он мысленно  переносился  на  Замбези.  Там  он  видел  сверкание
драгоценностей,  обладание  которыми,  как  он  рассчитывал,  должно  было
принести ему и его  сообщникам  вожделенное  богатство.  Он  находил,  что
смерть делает свое дело слишком медленно. Он  охотно  помог  бы  курносой,
чтобы поскорей завладеть картой, находившейся у одного из трех  французов.
Он только не знал, который именно из них держит при себе этот  драгоценный
документ.
   Ни Альбер, ни Жозеф, ни Александр не делали ни малейшего намека на цель