менее чем  за  два часа, они  проделали в двери круглое отверстие  на уровне
замка. Однако им  не удалось сломать его; тогда один из них  запустил руку и
вытащил   пачку   в   пятьдесят   тысяч   франков,   находившуюся    сверху.
Удовольствовались ли они такой добычей или услыхали  какой-то подозрительный
шум вблизи, неизвестно.  Ясно одно: они не  смогли  или  не успели проделать
отверстие с другой стороны денежного сундука.
     Поднявшись в свою квартиру, они переменили одежду и покинули  помещение
в три часа утра.
     Служанка  ничего  не  слыхала. В шесть часов она постучалась к хозяину,
дверь комнаты которого была  по обыкновению наглухо  закрыта. В восемь часов
она опять подошла к двери, испугалась,  спустилась к привратнику и попросила
его привести полицейского.
     Убийство  было обнаружено,  а  вместе  с тем и  кража.  Не  знали, кого
подозревать. Только Тоби догадывался об истине. Он мог добыть от французских
агентов некоторые разъяснения, видел улики и сказал Редону:
     -- Это -- английская  работа!  Ваши французские бандиты не  имеют таких
совершенных инструментов.
     --  Очень возможно, Тоби,-- с важностью отвечал журналист,-- впрочем, у
меня нет национального самолюбия!
     Английский  агент при помощи своего товарища начал розыски, но они ни к
чему не привели.
     Пришлось сделать заключение, что убийцы покинули Францию, увезя с собою
и  пятьдесят  тысяч  франков, предмет их преступных вожделений.  Кроме того,
агент заявил журналисту и его друзьям:
     --  Я уверен, что  вас  сбили с толку деятели "Красной  звезды".  Думаю
даже, что эти два злодея уехали, как и предупреждали, в Клондайк -- ловить в
мутной воде  миллионы. В  их  руках  был  основной  капитал, необходимый для
начала предприятия -- пятьдесят тысяч франков, добытых преступлением!
     -- Но тогда  их было бы легко арестовать в Гавре или Ливерпуле, на пути
в Америку?..
     --  Они  слишком  хитры,  чтобы  сесть  на  французский или  английский
пакетбот. Я  думаю, они  уже достигли границы, бельгийской или германской, и
продолжают путь в Антверпен или Бремен. Ах, если б я мог быть одновременно в
двух-трех местах!
     --  Ну,  поезжайте  сами  в  Бремен,  а  своего  товарища  отправьте  в
Антверпен.
     -- Я  не смел  просить вас  об этом! --  сказал  агент,  глаза которого
заблестели.-- Ведь мне приказано оберегать вас.
     -- Благодарю, мой Тоби,  я теперь сам себя могу охранить и защитить. Не
бойтесь ничего и посылайте каждый день известия!
     Когда оба агента уехали, Редон вернулся в Версаль и подоспел как раз  к
освобождению Леона  Фортена.  Несчастный пленник, которого содержали  до тех
пор  в  большой  строгости, очутился на свободе, ничего не  понимая, как и в
день своего ареста.
     Его выпустили из заключения, как и арестовали, без  всяких разъяснений.
Он сначала не узнал своего верного друга Редона, с его бородой, бледностью и
остатком лихорадочного блеска в глазах.
     По дороге в Мезон-Лафит  Редон рассказал вкратце  своему другу все, что
произошло,  скромно приписав  себе только незначительную долю  хлопот по его
освобождению.