водопой крупные звери. Здесь кончается пустыня и  лес  подымается  высокой
зеленой стеной. Нечего и думать о том,  чтобы  пробраться  в  эти  заросли
верхом. Лошадей  стреножили  и  оставили.  Проводник  советовал  соблюдать
абсолютную тишину. Скоро на водопой придут слоны. Они  придут  непременно.
Видно сразу по свежим следам, что они сюда ходят. Охотники легли на землю,
за деревьями, зарядили карабины и стали ждать.
   Не успели они, однако,  приготовиться,  как  издалека  послышался  шум,
похожий  на  грохот  приближающегося  поезда.  Сходство  усилилось  еще  и
благодаря  размеренному  покашливанию,  напоминавшему  пыхтение  паровоза.
Нетрудно было разобрать,  что  шум  идет  со  стороны  чащи,  из  глубоких
проломов, ведущих к реке.
   Альбер де Вильрож лежал ближе других. Он приподнялся на локтях и увидел
в пятидесяти метрах от себя огромного  слона.  Александр,  расположившийся
вправо от своего друга, вскоре увидел на полянке еще  восемь  слонов.  Они
шли гуськом. По их огромной величине, по могучим  бивням  Александр  узнал
самцов. Девятый слои, чуть поменьше, замыкал шествие.  Это  была  беззубая
самка. Таких буры зовут "earl cop" - "голая голова".
   Смелые  охотники  зачарованы.  Они  любуются  гигантами.  Слоны  шагают
медленно и торжественно, сотрясая землю и ломая  заросли  с  непреодолимой
силой снаряда. Выйдя к спуску,  ведущему  к  воде,  они  имели  совершенно
фантастический вид.
   Александр выжидал удобной минуты, чтобы выстрелить. Плотно прижавшись к
земле, согнув локти под прямым углом и крепко держа карабин в руках, как в
сошках, он прицелился в третьего слона, выбирая точку между ухом и глазом.
   Альбер, как человек более горячий, вспомнил поучительные слова  доктора
Ливингстона: "Пусть тот, кто собирается стрелять  слонов,  станет  посреди
железнодорожной колеи, пусть он слушает свисток и  убежит  не  раньше  чем
поезд будет в двух-трех шагах от него. Тогда он будет знать, позволяет  ли
ему его нервная система идти на слона".
   И в самом деле, нетрудно понять, как опасно тягаться  с  этим  огромным
животным, которое  бегает,  как  лошадь  в  галопе,  и  не  знает  никаких
препятствий. Этот гигант  прорывается  сквозь  заросли,  опрокидывает  или
ломает все, что ему попадается на пути,  вырывает  хоботом  из  земли  или
растаптывает ногой, след которой имеет до двух метров в  окружности,  все,
что может  служить  защитой  его  врагу,  и  ко  всей  этой  грозной  мощи
присоединяет ужасный рев.
   Каталонец увидел, что все  описания,  которые  он  читал  у  знаменитых
охотников, справедливы. Ни Ловайян, ни Андерсон, ни Вальберг, ни  Болдуин,
ни Делегорт ничего не преувеличивают.
   Позиция, которую занимал Жозеф, была крайне неудобна для  стрельбы.  Он
находился как раз против первого слона,  но  видел  только  его  голову  и
массивные, колонноподобные ноги. Если бы он хоть мог видеть грудь!  Нечего
и думать о том, чтобы свалить слона, попав ему в череп, - это  все  равно,
что пытаться пробить стальную броню.
   Стадо уже на берегу. Река едва ли имела метров  двадцать  в  ширину.  У
вожака выражение добродушное и одновременно хитроватое. Он с  любопытством
оглядывает оба берега, затем, моргнув своими маленькими глазками,  глубоко
втягивает воздух. Хобот выпрямляется и вытягивается  в  сторону  охотника,
который видит огромную пасть с отвислой нижней губой и два  монументальных
бивня. Слон как будто встревожен. Он медленно оборачивается к  своим,  как