ли..." Но легендой патриархов стали дни гнева, и снова зацвел "сад Пред-
вечного", снова возродился столь прекрасным, что заповедан был  любимей-
шему из чад божиих. - Солнце встало над Моавом, затопило его  блеском  и
уже палит долину. Какие-то большие металлически-серые мухи липнут к жар-
ким гривам лошадей, скорпион шуршит, бежит укрыться в легкой голубой те-
ни под застывшей песчаной волной. Вольно смотреть из-под шлема на  доро-
гу, но тянет взглянуть в блеск Моава, тянет найти ту вершину, с  которой
показал Господь Моисею всю радость земли обетованной:  "Взойди  на  гору
сию, на гору Нево, что в земле Моавитской против Иерихона, и посмотри на
землю Ханаанскую, и умри на горе, на которую ты взойдешь, и приложись  к
народу твоему..."
   Библия подчеркивает, что блудница  дала  приют  первым  израильтянам,
проникшим в Иерихон. И страшным заклятием заклял Навин Израиля,  овладев
страною и дотла уничтожив красу Иерихона: "Проклят перед  Господом  тот,
кто восставит и построит город сей Иерихон!" Но разве не следы Навина  -
те гилгалы, что рассеяны в долине Иерихонской, те огромные диски из кам-
ня, первобытные кровавые жертвенники Ваала-Солнца, что благоговейно  по-
лагал в круги сам народ израильский?
   На тропические шлемы мы накидываем бедуинские  платки.  Лошади  пошли
шагом, неустанно мотая головами, отбиваясь от мух. Они машут  кистями  и
разноцветными бусами, которыми украшают здесь уздечки. Шеи их стали мок-
ры, темны и тонки. В легкой и все же душной тени платка  дышишь  как  бы
жаром раскаленного костра. Близок Иордан, - уже тянет запахом речной во-
ды, запахом горячего ила... Теперь и от великой реки остался только  уз-
кий и мутный поток, от первобытно-густых зарослей на берегах ее -  кайма
ив, камышей и кустарников, опутанных лианами.
   Масара, то место Иордана, где отдыхают пилигримы,  предания  называют
местом крещения Иисуса. "В те дни пришел Иисус из  Назарета  Галилейско-
го..." В те дни долина переживала третий и последний расцвет. Тщетно бы-
ло заклятие Навина, - еще раз вырос новый Иерихон. И вот дьявол искушает
прелестью его самого крестившегося Сына Божия. "Возвед  его  на  высокую
гору, дьявол показал ему все царства вселенной во мгновение  времени.  И
сказал ему: тебе дам власть над всеми сими царствами и славу их, ибо она
предана мне". Серо-песчаный берег обрывист и крут. Густая желтоватая во-
да, крутясь, бежит под ветвями ив, под корнями, покрытыми наносною  тра-
вою, илом. Лошади тянутся к воде, вязнут по колена и долго, жадно  пьют.
Мертвая тишина кругом и сквозная горячая тень над головою. Мысли  беспо-
рядочны, смутны, но стремятся все к одному - связать то простое, что пе-
ред глазами, с страшным прошлым этой пустыни.  Хочешь  представить  себе
то, что доступно только Богу, - жизнь тех легендарных  ханаанских  горо-
дов, от которых уцелели лишь названия. Думаешь о знойно-мглистом Моаве и
опять слышишь слова Второзакония: "И полуденную страну, и равнину долины
Иерихона, город Пальм, до Сигора увидал Моисей... И умер  там,  в  земле
Моавитской, по слову Господню, и погребен в земле Моавитской, и никто не
знает места погребения его даже до сего дня..." Думаешь  об  иерихонских
бальзамах Клеопатры, о термах Ирода - и опять возвращаешься к  искушению
Иисуса от дьявола... И теряешься в образах времен Рима,  Византии,  Ома-
ров... Великими крестовыми битвами во имя и славу того, кто отверг здесь
славу всего земного, обрывается летопись этой страны. За ними века  мол-
чания, никому не ведомых и несчетных подвигов отшельничества, погребения