бый таинственный свет - темно-лиловый полукруг моря, явственно отделив-
шийся от более легкого неба, как бы задымился водным светом.
- Миль десять идем? - спросил я забелевшего в сумраке матроса, по шо-
роху за бортом угадывая ровный полный ход.
- Миль тринадцать идем...
И по тому, как мелькали навстречу мне, когда я пошел на бак, горбы
волн, полных дымившегося фосфора, видно было, что правда.
Черный и в темноте особенно упорный бугшприт неуклонно вел в звездный
склон неба. На северо-востоке широко раскидывалась Большая Медведица,
"любимое созвездие Гомера". На юго-западе низко, но ярче и великолепнее
всех сверкала розово-серебристая Венера. Темно-синяя глубь была перепол-
нена повисшими в Млечном Пути алмазами. И отовсюду лились в море нити
тонкого, дивного света. Но свет моря был еще прекраснее.
- Эй, не курить на баке! - раздался молодой звучный голос.
И опять наступила глубокая тишина, полная шороха волн и дыханий маши-
ны.
Спотыкаясь на цепи и паруса, я добрался до бугшприта. Острая железная
грудь резала кипевшую бледно-синим пламенем воду - и все пространство
моря, озаренного и полного таинственным светом, быстро бежало навстречу.
Звезды дрожали от едва уловимого теплого воздушного тока... Да, "свет и
во тьме светит". Вот закатилось солнце, но и во тьме только солнцем жи-
вет и дышит все сущее. Это оно вращает винт парохода, оно несет навстре-
чу мне море; оно, неиссякаемый родник всех сил, льющихся на землю, пра-
вит и непостижимым для моего разума стремлением своего необъятного
царства в бесконечность - к Веге, и безумной радостью этого стрелой ле-
тящего подо мною дельфина - как бы сплошной массы дымно-синего фосфора.
И только к свету стремится все в мире. Мириады едва зримых семян жизни,
лишенных солнца тьмою ночи и глубинами вод, все же светят сами себе -
теми атомами его, которыми рождена в них жизнь. И над всем этим морем,
видевшим на берегах своих все служения Богу, всегда имевшие в основе
своей служение только Солнцу, стоит как бы голубой дым: дым кажденияя
ему.
1907
ДЕЛЬТА
Солнце потонуло в бледно-сизой мути. Волны, мелькавшие за бортом,
стали кубовыми. Вспыхнуло электричество и сразу отделило пароход от но-
чи.
Внутри, в кают-компаниях и рубках, было ярко, светло, за бортами была
тьма, теплый ветер и шорох волн, бежавших качающимися холмами. Маслянис-
то-золотые полосы падали на них из иллюминаторов и змеевидно извивались.
Ветер усиливался, - и вдруг одна из этих полос провалилась в черную про-
пасть, а вся глыба парохода зыбко приподнялась с носа и еще более зыбко
и плавно опустилась среди закипевшей почти до бортов голубовато-дымной
воды. Какая-то женщина, показавшаяся в это время в светлом пространстве
входа в рубку, ухватилась было за притолоку, но в ту же минуту оторва-
лась и со смехом, с протянутыми руками побежала по наклонной палубе. А
немного погодя из той же двери вышел мужчина, оглянулся и, увидев меня,