раньше назначеннаго  срока на какое-нибудь  шведское приглашенiе  совершенно
недопустимо. Поэтому одeваться я начинаю чуть ли не с  трех часов дня --  из
страха,  как  бы чего не  случилось:  а  вдруг  куда-нибудь исчезнет запонка
фрачной рубашки, как любят это дeлать в подобных случаях всe запонки в мiрe?
     В половинe пятаго мы eдем.
     Город в этот вечер особенно блещет огнями, -- и в честь лауреатов,  и в
ознаменованiе  близости Рождества и Новаго Года. К громадному  "Музыкальному
Дому",  гдe  всегда происходит 266  торжество  раздачи  премiй,  течет столь
густой и  безконечный поток автомобилей, что наш  шоффер,  молодой  гигант в
мохнатой  мeховой шапкe, с великим  трудом  пробирается  в  нем: нас спасает
только  то, что полицiя, при  видe кортежа лауреатов, которые всегда идут  в
таких случаях друг за другом, задерживает всe прочiе автомобили.
     Мы, лауреаты, входим в  "Музыкальный Дом", со всей прочей толпою,  но в
вестибюлe нас тотчас от толпы отдeляют и  ведут куда-то по особым ходам, так
что то,  что происходит  в парадном залe  до нашего появленiя  на эстрадe, я
знаю только с чужих слов.
     Зал   этот   удивителен  своей  высотой,   простором.  Теперь  он  весь
декорирован  цвeтами и переполнен народом: сотни вечерних дамских  нарядов в
жемчугах и  бриллiантах, сотни фраков, звeзд, орденов,  разноцвeтных лент  и
всeх прочих торжественных отличiй.  В пять без  десяти  минут  весь  кабинет
шведских   министров,   дипломатическiй  корпус,  Шведская  Академiя,  члены
Нобелевскаго Комитета  и вся эта  толпа приглашенных уже  на мeстах и хранят
глубокое  молчанiе. Ровно в  пять  герольды  с  эстрады возвeщают  фанфарами
появленiе  Монарха. Фанфары уступают  мeсто  прекрасным звукам нацiональнаго
гимна, льющимся откуда-то сверху, и Монарх входит в сопровожденiи наслeднаго
принца и всeх прочих членов королевскаго дома. За ним слeдуют  свита и двор.
Мы, четыре лауреата, находимся в это время все еще в той маленькой залe, что
примыкает к заднему входу на эстраду.
     Но  вот и наш выход. С эстрады снова раздаются фанфары, и мы слeдуем за
тeми  из шведских академиков, которые будут  представлять нас 267 и читать о
нас  рефераты. Я, которому  назначено  говорить  свою  рeчь на банкетe послe
раздачи премiй первым, теперь выхожу, по ритуалу, на эстраду послeдним. Меня
выводит Пер Гальстрем, непремeнный  секретарь  Академiй. Выйдя, я  поражаюсь
нарядностью, многолюдством зала и тeм, что при появленiи с поклоном входящих
лауреатов, встает не только весь зал, но и сам Монарх со всeм своим Двором и
Домом.
     Эстрада тоже громадна. Она украшена какими-то  мелкими розовыми, живыми
цвeтами. Правую сторону ея занимают кресла академиков. Четыре кресла перваго
ряда    налeво    предназначены    для    лауреатов.    Надо    всeм    этим
торжественно-неподвижно  свисают со стeн полотнища  шведскаго  нацiональнаго
флага: обычно  украшают эстраду  флаги всeх тeх стран, к которым принадлежат
лауреаты; но какой флаг  имeю я лично, эмигрант? Невозможность  вывeсить для
меня флаг совeтскiй заставила  устроителей торжества ограничиться ради  меня
одним, -- шведским. Благородная мысль!
     Открывает торжество  предсeдатель Нобелевскаго  Фонда.  Он привeтствует
короля и лауреатов и  предоставляет слово  докладчику. Тот цeликом посвящает
это первое слово памяти Альфреда Нобеля,  -- в этом году столeтiе со дня его
рожденiя.  Затeм   идут  доклады,  посвященные   характеристикe  каждаго  из
лауреатов,  и  послe   каждаго  доклада  лауреат   приглашается  докладчиком
спуститься с эстрады и принять из рук  короля папку с Нобелевским дипломом и