подозрениями.  Подозрение  кончалось   всегда   победой   разума   благодаря
благоразумным  увещаниям  его  друга,  Мерваля,  человека  положительного  и
практического. На другой день того вечера, который я описал  в  начале  этой
части моего рассказа, Глиндон катался один верхом по берегам Неаполитанского
залива, по ту сторону грота Позилипа. Солнце перестало  печь,  и  прохладный
ветерок подымался от блестящих волн. В ту минуту,  как  он  нагнулся,  чтобы
прочесть надпись, высеченную на камне на краю  дороги,  он  заметил  шедшего
впереди него человека. Он догнал его и, узнав Занони, поклонился ему.
     - Открыли ли вы какие-нибудь древности? - спросил он,  улыбаясь.  -  Их
можно встретить по дороге так же много, как камней.
     - Нет, - отвечал Занони, -  если  только  не  считать  тех  древностей,
рождение которых восходит к началу  света  и  которые  природа  беспрестанно
уничтожает и создает снова. - И он показал  Глиндону  маленькое  растение  с
бледно-голубым цветком, которое он тщательно потом спрятал на груди.
     - Вы ботаник?
     - Да.
     - Это, говорят, самое интересное занятие.
     - Да, для тех, которые понимают его.
     - Разве это такая редкая наука?
     - Редкая! Глубокая и искренняя философия искусства и науки, может быть,
совершенно погибла в наше время пустых и поверхностных знаний. Не думаете ли
вы, что не было никакой истины в этих таинственных преданиях, которые  дошли
до нас от самых отдаленных  веков...  как  раковины,  собранные  сегодня  на
вершине гор, показывают нам место, где прежде находилось море! Древняя магия
Колхиды разве была чем-нибудь другим, как не наукой о  природе  в  ее  самых
низких творениях? На что указывает сказание о Медее,  как  не  на  ту  силу,
которую можно извлечь из зародыша и листа; может  быть,  в  самом  ничтожном
растении заключается то, чего мудрецы Вавилона напрасно  искали  в  звездах.
Предание говорит нам, что существовала раса, умевшая  убивать  своих  врагов
издали, без оружия, без  движения.  Растение,  которое  вы  топчете  ногами,
имеет,  может  быть,   силу   более   разрушительную,   чем   все   страшные
истребительные инструменты ваших инженеров. Знаете  ли  вы,  что  на  берега
Италии, на древний мыс Цирцеи, пришли  с  Востока  мудрецы,  чтобы  собирать
растения самые простые, которые игнорируются ботаниками наших  дней?  Первые
собиратели трав, учителя химии были этой расой, которую благоговение древних
назвало  Титанами.  Я  помню,   что   однажды,   на   берегах   Гебруса,   в
царствование... -  Занони  вдруг  остановился,  потом  прибавил  с  холодной
улыбкой: - Но этот разговор ни к чему  не  ведет,  кроме  бесполезной  траты
вашего времени и моего.
     Он снова остановился, пристально посмотрел на Глиндона и продолжал:
     - Думаете ли вы, молодой человек,  что  неясное  любопытство  могло  бы
заменить серьезную работу? Я читаю в вашем сердце: не это растение хотите вы
знать, а меня; но ваше желание не может исполниться.
     -  Вы  не  имеете  вежливости  ваших  соотечественников!  -  воскликнул
Глиндон, слегка задетый этими словами. - Допустив, что я желаю познакомиться
с вами ближе, зачем вы отклоняете мой первый шаг?
     - Я не отвергаю ничьих попыток, - возразил Занони. - Но мне  необходимо
знать тех, которые непременно этого желают; что же касается  меня,  то  люди
никогда не поймут меня. Если вы хотите сблизиться со мной, то вы это можете,
но я советую вам избегать меня.