Чарнота. Ф-фу!.. Дай хлебнуть, полковник.
Голубков. Серафима Владимировна, вы слышите? Белые уезжают. Нам надо  бежать
     с ними, иначе мы опять попадем в руки к красным. Серафима Владимировна,
     почему вы не отзываетесь, что с вами?
Люська. Дай и мне.

                      Де Бризар подает фляжку Люське.

Голубков (Чарноте). Господин генерал, умоляю  вас,  возьмите  нас  с  собой!
     Серафима Владимировна заболела...  Мы  в  Крым  бежим...  С  вами  есть
     лазарет?
Чарнота. Вы в университете учились?
Голубков. Конечно, да...
Чарнота. Производите впечатление совершенно необразованного человека. Ну,  а
     если вам пуля попадет  в  голову  на  Бабьем  Гае,  лазарет  вам  очень
     поможет, да? Вы бы еще спросили, есть ли у нас  рентгеновский  кабинет!
     Интеллигенция!.. Дай-ка еще коньячку!
Люська. Надо взять. Красивая женщина, красным достанется...
Голубков. Серафима Владимировна, подымайтесь! Надо ехать!
Серафима (глухо). Знаете что, Сергей Павлович, мне,  кажется,  действительно
     нездоровится... Вы поезжайте один, а я здесь в монастыре прилягу... мне
     что-то жарко...
Голубков.  Боже  мой!  Серафима  Владимировна,   это   немыслимо!   Серафима
     Владимировна, подымитесь!
Серафима. Я хочу пить... и в Петербург...
Голубков. Что же это такое?..
Люська (победоносно). Это тиф, вот что это такое.
Де Бризар. Сударыня, вам бежать надо, вам худо у красных придется.  Впрочем,
     я говорить не мастер. Крапилин, ты красноречив, уговори даму!
Крапилин. Так точно, ехать надо!
Голубков. Серафима Владимировна, надо ехать...
Де Бризар. Крапилин, ты красноречив, уговори даму!
Крапилин. Так точно, ехать надо!
Де Бризар (глянув на браслет-часы). Пора! (Выбегает.)
Послышалась его команда: "Садись!", потом топот.
Люська. Крапилин! Подымай ее, бери силой! Крапилин. Слушаюсь!

           Вместе с Голубковым подымают Серафиму, ведут под руки.

Люська. В двуколку ее!

                                  Уходят.

Чарнота (один, допивает коньяк, смотрит на часы). Пора!
Игумен (вырастает из люка). Белый генерал! Куда же ты? Неужто ты не отстоишь
     монастырь, давший тебе приют и спасение?!
Чарнота. Что ты, папаша, меня расстраиваешь? Колоколам языки подвяжи, садись
     в подземелье! Прощай! (Исчезает.)

          Послышался  его  крик: "Садись! Садись!", потом страшный