проснулась с криком в ночи:
   - Николка. О, Николка?
   И долго, всхлипывая, слушала бормотание ночи.
   И ночь все плыла.


   И, наконец, Петька Щеглов во флигеле видел сон.
   Петька был маленький, поэтому он не интересовался ни  большевиками,  ни
Петлюрой, ни Демоном. И  сон  привиделся  ему  простой  и  радостный:  как
солнечный шар.
   Будто бы шел Петька по зеленому большому лугу, а  на  этом  лугу  лежал
сверкающий алмазный шар, больше Петьки. Во сне взрослые,  когда  им  нужно
бежать, прилипают к земле, стонут и  мечутся,  пытаясь  оторвать  ноги  от
трясины. Детские же ноги резвы и свободны.  Петька  добежал  до  алмазного
шара и, задохнувшись от радостного смеха, схватил его  руками.  Шар  обдал
Петьку сверкающими брызгами. Вот  весь  сон  Петьки.  От  удовольствия  он
расхохотался в ночи. И ему весело стрекотал сверчок за печкой. Петька стал
видеть иные, легкие и радостные сны, а сверчок все пел и пел  свою  песню,
где-то в щели, в белом углу за ведром, оживляя сонную, бормочущую  ночь  в
семье.
   Последняя ночь расцвела. Во второй  половине  ее  вся  тяжелая  синева,
занавес бога, облекающий мир,  покрылась  звездами.  Похоже  было,  что  в
неизмеримой высоте за этим синим пологом у царских врат служили всенощную.
В алтаре зажигали огоньки, и они проступали  на  завесе  целыми  крестами,
кустами и квадратами. Над Днепром с  грешной  и  окровавленной  и  снежной
земли поднимался в черную, мрачную высь полночный крест Владимира.  Издали
казалось, что поперечная перекладина исчезла - слилась с вертикалью, и  от
этого крест превратился в угрожающий острый меч.
   Но он не страшен. Все пройдет. Страдания, муки, кровь, голод и мор. Меч
исчезнет, а вот звезды  останутся,  когда  и  тени  наших  тел  и  дел  не
останется на земле. Нет ни одного человека, который бы этого не знал.  Так
почему же мы не хотим обратить свой взгляд на них? Почему?

   1923-1924, Москва