что такое любовь...

 Олег Булатов, 1996 год


   ШИЗОФРЕНИЯ

   Серый дождь  вел за окном свою надоедливую,  слякотную жизнь. Природа
медленно умирала как тяжело больной человек, и,  цепляясь грязножелтыми,
в красных язвенных пятнах, лиственными руками за ветки деревьев, медлен-
но оседала на волглую землю. Непросыхающие стены домов с грязными, неря-
шливыми швами  уныло  заглядывали  Ей в глаза своими похотно-любопытными
окнами. Это была Осень.
   Боже,  почему ты  разделил год на четыре части? Зачем эти переходы от
лета к зиме и обратно? Зачем нужны эти проклятые осень и весна,  давящие
душу и  рвущие ее на части своей чудовищной сутью, сутью змеи,  меняющей
свою кожу?
   В такое  время  Ей становится то страшно, то Ее охватывает беспричин-
ная, всесокрушающая злоба, то апатия. Но самое страшное - тоска. Жуткая,
беспричинная, глубокая и беспросветная, как ночь на кладбище. Этой тоске
нет конца, она  как вампир,  сосущий соки из Нее,  опустошающий Ее душу.
Единственное спасение тогда - карандаш, листы белой,  как больничные ха-
латы,  мелованной бумаги и тушь. Все,  все - и злоба, и апатия, и страх,
и, что самое лучшее,  тоска, легко и просто сбрасываются туда - в пучины
белой страны, и выступают на ее поверхности черными фигурами. Тогда ста-
новится легче, правда ненадолго, но легче.
   Вот оно опять. Тоскливо, тоскливо до боли, до слез в иссохших глазах,
до спазма в груди - тоскливо до смерти. Быстрее,  быстрее, пока измучен-
ное тело  не забьется в судорогах,  к столу. К бумаге,  к белому прямоу-
гольному лекарству.
   Последняя мысль: как хорошо, что здесь постоянно дают новую бумагу!

  
   Доктор посмотрел на посетителя строго и в то же время снисходительно.
   - Господи,  пятый  рисунок! И  все за десять минут!  Поразительно...-
Пробормотал,  посмотрев растерянными глазами на Доктора, посетитель. - И
так каждый день? неужели она не устает?
   Доктор еще раз посмотрел в смотровое окошечко на двери с номером 15 и
взяв посетителя за локоток, повел его по коридору.
   - Она  рисует каждый день осенью и весной, во время циклов обострения
шизофрении. Естественно, она устает, но припадки, случающиеся с ней, ес-
ли она не рисует,  истощают ее намного больше. Ее уже невозможно вернуть
к нормальному  состоянию, к  тому же болезнь продолжает прогрессировать.
Мы держим ее на нейролептиках, давая их лошадиными дозами,  но это очень
мало помогает. С такой нервной нагрузкой ей остался год до слабоумия, не
больше.
   - Но Доктор,  вы понимаете,  она гениальна! Вы должны вылечить ее.  Я
сам, как вы знаете,  неплохой художник,  я достаточно компетентен, чтобы
сказать -  ее рисунки превосходят все когда либо виденное мной! Они нас-