грибов. Севка, если находилась подходящая компания, резался в преферанс  или
играл на бильярде. Чаще всего с  нами  ездил  и  Егорка,  но  он  в  четверг
засопливил и его оставили дома с Симой. Сима была сестрой Севы и жила с нами
почти с рождения Егорки. Как раз тогда она развелась с  мужем-наркоманом,  и
нормальная семья, где не было проблем снижения ежедневных доз, поисков самых
лучших наркологов и кошмаров абстинентных состояний, а был смешной  кудрявый
и пухлогубый младенец, казалась ей истинным раем.
   Мы с Севой не возражали, дом большой, места всем хватит. Постепенно  Сима
стала практически главой семьи - все покупки, уборка, ремонт, а также прочие
бытовые проблемы легли на ее плечи. Севка с утра до ночи пропадал на работе,
я занималась Егоркой, не доверяя малыша никаким нянькам и гувернанткам,  так
что все хозяйство оказалось взваленным на мою золовку.
   Мы с Севкой иногда с ужасом представляли,  что  будет,  если  Сима  снова
выйдет замуж и переедет, мы тогда просто погибнем. Я до сих  пор  так  и  не
научилась правильно вести себя с прислугой. Горничные, кухарки  и  садовники
казались мне угнетенными, практически порабощенными существами. Наверное,  я
из чувства раскаяния сама бы принялась стряпать, стричь газон  и  убирать  в
доме, чтобы облегчить им жизнь. Но Сима только смеялась над нашими  страхами
и заверяла, что сыта замужеством по горло  и  впредь  будет  выбирать  мужей
долго и тщательно, так что время у нас еще есть.
   От громкой музыки у меня разболелась голова и на  заправочной  станции  я
перебралась на заднее сиденье. Севка, вняв моим  намекам,  убавил  громкость
лазерного проигрывателя, и под пенье Алсу я задремала. Очнулась оттого,  что
машина затормозила. На обочине в свете фар стояла женщина с дорожной сумкой.
Я удивилась, потому что  муж  обычно  никого  не  подвозил,  даже  женщин  с
маленькими детьми.
   Мотивировал он это тем, что рядом, за кустом или в кювете может прятаться
вооруженный мужик, желающий отнять его драгоценную "ауди". Но  на  этот  раз
кустов и кюветов не было - просто равное поле, а женщина, одетая  в  светлый
легкий костюмчик и туфли на высоком каблуке, выглядела настолько беззащитной
на темной дороге, что каменное сердце Севки дрогнуло.
   Незнакомка торопливо уселась на переднее сиденье, поставив в ноги  сумку,
и облегченно вздохнула.
   Оказалось, что она ехала к мужу в тот же санаторий, что и мы,  но  везший
ее частник начал приставать с определенными намерениями.  А  когда  она  ему
отказала, просто высадил на полпути и уехал. Севка успокоил ее, сказав,  что
нам по дороге и приключения ее на сегодня  закончились.  Я  снова  принялась
дремать, свернувшись калачиком на сиденье и подложив под  голову  Егоркиного
голубого медвежонка, валявшегося в машине с  прошлой  поездки.  Но  сон  мне
присниться не успел, хотя в первое мгновение я была уверена, что такое может
произойти только в настоящем кошмарном сне.
   Оглушительный грохот и треск, прыжок  машины  с  трассы  куда-то  вбок  и
страшная тряска мгновенно сбросили  меня  в  пространство  между  сиденьями.
Автомобиль, подскакивая, несся неизвестно куда, грозя вот-вот перевернуться.
Я пыталась упереться во что-нибудь руками, чтобы хоть немного  уберечься  от
ударов о сиденья, но меня било сразу  со  всех  сторон,  и  тогда  я  просто
закрыла голову руками и сжалась в комок. "Ауди" остановилась, врезавшись  во
что-то не очень твердое, замерла, ревя мотором, и наконец заглохла.
   Оглушенная и ошалевшая от ужаса, я лежала,  боясь  пошевелиться,  считая,
что переломала себе все, что можно переломать -  от  позвоночника  до  носа.