питаться регулярно и обильно.
   Подходя к дому по указанному в справочнике адресу, я обратила внимание на
то, что весь его первый этаж был выкрашен в глупый розовый  цвет.  В  центре
фасада  располагалась   вывеска   с   жирной   хохлатой   птицей,   усеянной
электрическими лампочками. Очевидно, в темноте  птичка  сияла  ослепительным
светом, но сейчас  был  день,  и  лампочки  придавали  несуразному  пеликану
странную пупырчатость. Я вошла в маленькое фойе и не  обнаружила  в  нем  ни
одной живой души. Но пахло вполне прилично - жареным мясом и свежей зеленью,
и это меня успокоило. В зале посетителей было явно маловато, что объяснялось
временем.
   Нормальные люди уже пообедали, а ужинать было еще рано.
   Я устроилась в уголке  за  большим  кустом  китайской  розы  и  принялась
листать меню. Потом заказала подскочившему официанту салат из сыра с орехами
и ветчиной, харчо и свинину в кляре. Зал ресторана был небольшим и напоминал
о пятидесятых годах - французские шторы, большие растения  в  кадках,  а  на
стенах  развешены  натюрморты.  Из  всего  этого  так  и  перло  ханжеством.
Интересно, какой контингент собирается здесь по вечерам?  Судя  по  качеству
блюд и по их ценам, отнюдь не бедный. В то же время, в нашем с Севкой  кругу
данное заведение не звучало, а значит, бомонд здесь не тусовался.
   Немного успокоенная, я допила кофе с миндальным пирожным (так и  ощущала,
как все эти корзиночки, эклеры и бисквиты с кремом жирным слоем  ложатся  на
мои бедра, плечи и лицо) и закурила. Ну  и  жизнь  я  веду  -  пью,  курю  и
обжираюсь, а как же мои витаминные салатики, мюсли и ежедневные  занятия  на
тренажерах, чтобы быть в форме? Никому это сейчас не нужно, потому  что  все
это я делала ради Севки.
   Украдкой я вытерла слезы под очками и покинула "Пеликан".
   Чтобы скоротать время я отправилась в кинотеатр неподалеку  и  посмотрела
какой-то дурацкий боевик и половину не менее дурацкой  мелодрамы.  В  восемь
часов я вышла из темного зала, где мне не угрожала опасность быть  узнанной,
и вернулась в ресторан. В фойе у  дверей  на  этот  раз  маячил  здоровенный
веснушчатый амбал в камуфляже. Я спросила у него,  пришел  ли  уже  Чухонец.
Амбал удивленно оглядел меня с ног до головы, но кивнул в сторону зала:
   - Там он, третий столик от эстрады у стены.
   На эстраде сладкоголосая девочка пела про безответную  любовь,  покачивая
порочными бедрами и закатывая глазки. За  указанным  столиком  я  обнаружила
высокого костлявого мужчину с сальными волосиками  и  обильной  перхотью  на
плечах  и  направилась  к  нему.  Наперерез  мне   двинулся   метрдотель   с
предложением занять свободный столик, но я отстранила  его  и  непринужденно
уселась напротив Чухонца. Тот только бровь слегка  приподнял  и  закурил.  Я
тоже достала сигареты, и он протянул мне горящую зажигалку. Так мы и курили,
изучающе уставившись друг на друга.  Нужно  сказать,  что  выдержка  у  него
оказалась лучше. Сделав еще одну затяжку, я тихо проговорила:
   - У меня проблемы и мне кое-что от вас нужно. Разумеется, не даром.
   Он опять выгнул бровь, но продолжал молчать. Я разозлилась. Кем этот урка
себя мнит? Стивеном Сигалом? Я обернулась и поманила официанта,  ненавязчиво
топчущегося в отдалении. Он подошел.
   - Боржоми со льдом, - велела я.
   Но официант, не торопился выполнять заказ и  вопросительно  уставился  на
Чухонца. Тот  помедлил  и  слегка  кивнул.  Официант  немедленно  испарился.
Чухонец все так же молча взял нож принялся намазывать на  хлеб  тонкий  слой