сроду таких не носила) и  признала  маскировку  удовлетворительной.  Оставив
старушку дожидаться зятя с машиной, я снова совершила переход через овраг.
   За ручьем я отыскала старую кряжистую  вербу  и,  осторожно  оглянувшись,
сунула пакет с деньгами в глубокую дыру под ее корнями, мало ли что -  пусть
будет неприкосновенный запас. Дыру я завалила щебнем и растительной трухой и
присыпала прошлогодними  листьями.  Тайник,  конечно,  ненадежный,  но  пока
другого я придумать не смогла.  Потом  я  снова  отправилась  в  сбербанк  и
опустошила банкомат еще на приличную сумму.
   Уложив деньги в пакет, села на трамвай и поехала в направлении центра.  Я
стояла на задней площадке и тряслась вместе со стареньким вагоном.  Мужчина,
сидящий ко мне спиной, читал газету, и в глаза мне бросилась фотография.  На
фотографии мы с Севкой радостно улыбались друг другу. Внезапно  в  глазах  у
меня потемнело, и я почувствовала, как мир уходит из-под ног. Ухватившись за
поручни, я изо всех сил старалась удержаться  и  не  зарыдать.  Тут  трамвай
остановился, и я, не глядя, выскочила из него.
   Сколько я просидела на скамейке у щербатого штакетника, пока  немного  не
пришла в себя, не знаю.
   Потом, сгорбившись, поплелась вдоль трамвайных путей. На душе была жуткая
пустота, просто вакуум. За мной увязалась пегая собака с отвисшими сосками и
я, глядя на нее, думала, что мы с ней очень похожи сейчас - одинокие, никому
не нужные, думающие только о своих детях.
   Дойдя до следующей остановки, я  увидела  газетный  киоск  и  купила  все
городские газеты, какие были, пачку сигарет и зажигалку. Вообще-то я  раньше
почти не курила, но табачный дым,  говорят,  делает  голос  более  низким  и
успокаивает нервы. Отыскав в кустах скамейку, я уселась,  закурила  и  стала
читать. В первой же газете было сообщение  о  том,  что  тела  известного  в
городе бизнесмена Всеволода Бушуева и  его  жены  Алисы  были  обнаружены  в
сгоревшей автомашине на загородном шоссе. Головы погибших  были  прострелены
из  автоматического  оружия...  Здесь  же  была  напечатана  та  самая  наша
фотография, сделанная года четыре назад, когда мы отдыхали на Кипре.
   Во второй газете я обнаружила интервью Игоря  Павловича  Пестова,  "вчера
срочно вернувшегося из зарубежной командировки в связи с трагической гибелью
своего начальника В.  Бушуева".  В  интервью  Игорек  до  небес  превозносил
организаторские таланты и личные качества Севки, как то: любовь  к  детям  и
собакам, и жутко горевал о его безвременной кончине. Особенно меня  потрясла
фраза; "Я сделаю все, чтобы заменить сыну Всеволода Ильича, Егору,  отца,  и
постараюсь, чтобы осиротевший малыш был окружен теплом и заботой".
   Ах, отца он собрался заменить! А мать он тоже заменит? Нет уж, упаси  нас
Бог от такой заботы. О  Севке  ты,  Игорек,  уже  позаботился.  А  теперь  я
позабочусь о том, чтобы тебе  в  аду  жариться  задницей  на  самой  большой
сковородке!
   Я растоптала окурок и немедленно закурила следующую сигарету, но  на  мои
нервы они действовали явно не  успокаивающе.  В  третьей  газете  отыскалось
сообщение  о  наших  похоронах,  они  должны  были  состояться   завтра   на
Решетниковском кладбище. Я свернула газеты и задумалась. Ехать на  кладбище,
конечно, очень рискованно. Но наверняка там соберется много людей - еще  бы,
такое в нашем городе случается нечасто, чтобы убили и сожгли  мужа  и  жену.
Народ обожает глазеть на подобные мероприятия.  Кроме  того,  у  Севки  было
множество знакомых, они не могут не приехать.  Так  что  шанс  затеряться  в
толпе вполне реален.