Жан-Марк  замолкает,  но  машину  он  ведет  неровно  -  видно,   что
нервничает.
   Наступает вечер. В Портсале зажигаются огни.
   - Ну, а ты-то как? - снова спрашивает Франсуа. - Как твоя учеба?
   - В порядке.
   Храбрый малыш грузовичок выбирается на берег. Слева уже видно море, а
дальше  -  долина,  очень  таинственная  в  сумерках.  И  вдруг  впереди
возникает ограда Кермола,
   У Франсуа, как всегда, при виде ее замирает сердце.  С  каждой  новой
встречей замок кажется ему все более величественным. По  мере  того  как
дорога огибает  замок,  становятся  видны  остроконечные  крыши,  башни,
решетки... Вот северное крыло, а вот  окно  комнаты  Франсуа.  Плющ  еще
больше разросся. Он ползет все выше и выше, прямо  к  дозорной  площадке
наверху. Постепенно открывается западный фасад. По угловой  башне  бежит
узкая трещина, словно царапина по щеке.
   - Это все новогодняя пурга, - объясняет Жан-Марк, -  но  это  не  так
страшно. Для хорошего каменщика дня два работы.
   Последний поворот руля,  и  машина  въезжает  во  двор.  Услышав  шум
двигателя, навстречу мальчикам выбегают Жауаны.
   - Как  ты  вырос!  -  восклицает  Маргарита.  Начинаются  троекратные
поцелуи, как это  принято  у  хороших  друзей,  а  потом  -  бесконечные
вопросы. "Да, все здоровы. Папа очень занят. Приедут, как только смогут.
Да, я немного проголодался..."
   И пока Жан-Марк ставит машину под навес, все остальные направляются в
зал, где их уже ждет накрытый стол. На нем  фаянс  из  Кимпера  и  букет
полевых цветов. В камине горит огонь. Франсуа расслабляется. Как  хорошо
в Кермоле! И какие чудесные люди эти Жауаны! Он  -  плечистый,  сильный,
несмотря на возраст, с  обветренным  лицом,  трубкой  в  зубах,  быстрым
взглядом из-под подергивающихся век; она -  нежная,  заботливая,  всегда
готовая накормить, вылечить, прибрать...
   Сегодня, однако, они немного сдержаннее, чем обычно.  А  после  обеда
Жауаны совсем притихли. Разговор так бы и заглох,  если  бы  Франсуа  не
начал рассказывать о парижской жизни.
   - Ты все запер? - спросила вдруг Маргарита у Жан-Марка.
   - Зачем это? - удивился Без Козыря. - У нас ведь нет ничего ценного.
   Жауаны почему-то переглянулись,  а  потом  снова  попытались  придать
своим лицам беззаботное выражение.
   - Это верно, воровать у нас нечего, кроме кур и  кроликов,  -  сказал
дядюшка Жауан. - Послушай, сынок, попробуй-ка ты лучше  моего  сидра.  В
Париже такого не найдешь...
   Но  Франсуа  не  так-то  легко  провести!  Он  предпочитает  говорить
начистоту - и поэтому сразу начинает разговор о  продаже  замка.  Жауаны
качают  головами.  Конечно,  им  будет  очень  тяжело,   если   придется
устраиваться где-то на новом месте. Они слишком стары, чтобы переезжать.
И кроме того, они не хотят никаких других хозяев.  Они  очень  надеются,
что продажа не состоится. Это была бы для них настоящая катастрофа.
   Франсуа прислушивается к их словам, стараясь уловить, о  чем  же  они
умалчивают. Но нет, кажется, Жауаны просты и искренни, как всегда.
   И в то же время в их речах чувствуется некая недоговоренность,  будто
какая-то часть их находится в другом месте.