первая мысль. Франсуа решил не покупать газету.
   Но, когда он вернулся к обеду в гостиницу, в ресторане каждый  второй
читал "Пари-жур". Родителей в зале  не  было,  они  ждали  его  в  своей
комнате. На коленях мадам Робьон лежала газета.
   - Ну что, доволен? - спросила она.
   - Но, мама, они задавали мне вопросы. Я же должен был им отвечать!
   - Ты посмотри на себя. Это же ужасно! Этот вид,  сигарета  во  рту...
Мне стыдно за тебя. Ты видишь, Франсуа, тебя нельзя отпускать одного. Мы
так стараемся воспитать тебя приличным человеком, и вдруг такой срыв! Ты
ведешь себя, как уличный мальчишка!
   Потом настала очередь отца.
   - Мама права, Франсуа. По поводу фотографии скажу одно:  ты  выставил
себя на посмешище, и пусть это  послужит  тебе  уроком.  Но  есть  нечто
другое, что абсолютно непростительно. В Ла  Шенэ  мы  были  приняты  как
друзья. Секреты господина Руайера - это не наши с тобой секреты. Если он
не захотел сделать заявление, значит, для этого были причины. Ты не имел
права рассказывать то, что не касается лично  тебя.  Ты  это  понимаешь?
Есть такое понятие, как  уважение  к  частной  жизни  других  людей.  Мы
вернемся в Ла Шенэ, и ты извинишься.
   Обед  проходил  мрачно.  Без  Козыря  чувствовал,  что  взгляды  всех
собравшихся в зале обращены  к  нему.  Мадам  Робьон  даже  не  захотела
спуститься.
   - Давайте я закажу обед к себе  в  комнату,  -  робко  предложил  Без
Козыря.
   - Нет, - твердо возразил Робьон. - Ты стал знаменит,  так  неси  свое
бремя славы с достоинством.
   Добравшись  до  десерта,  Без  Козыря  вздохнул  с  облегчением.  Эти
переживания совсем лишили его аппетита. Мальчик  первым  поднялся  из-за
стола и прошел через зал, опустив голову и сгорбившись, красный как рак.
По мере  его  продвижения  разговоры  вокруг  стихали.  Швейцар  кинулся
открывать перед ним дверь с преувеличенной почтительностью. "Что вы  все
от меня хотите?! - твердил про себя Без Козыря. - Я  всего  лишь  сказал
правду!"
   Но, как оказалось, это был еще не конец несчастьям. Перед  гостиницей
стояла машина местной газеты "Ла Монтань".
   - Вы не могли бы уделить нам пару минут? - спросил репортер.
   - Мне нечего сказать.
   Возникший словно из-под земли фотограф тут же нацелил свой аппарат на
лицо Без Козыря. Мальчик сорвался с места, пробежал через парк и укрылся
в ближайшем магазине, где купил темные очки.
   Надев их, он сразу почувствовал себя защищенным. Правда, пришлось еще
выслушать комментарии служащего, выдававшего ему проявленную  пленку.  У
этого типа, видите ли, тоже была картина,  которая  падала  каждый  раз,
когда умирал кто-то из родственников.
   - Сколько на свете необъяснимого! В  Риоле,  например,  я  знал  одну
старушку, так у нее  была  привычка  беседовать  с  портретом  мужа.  И,
представьте, он ей отвечал. Что ни говори, живопись - это великая сила.
   Без Козыря слушал его, стиснув зубы. Это было уже чересчур! Он забрал
пленку и, сделав огромный крюк, вернулся в гостиницу.
   Наконец-то он один! Один на один  с  Человеком  с  кинжалом.  Мальчик