пачка Голуаз, ключи от машины, записная книжка вместе с правами,  бумажник
с несколькими сотнями франков, визитные карточки, две  фотографии  Денизы.
Он чуть не оставил их при себе, но надо было идти до конца. Именно поэтому
он снял часы и обручальное кольцо. Тело должны были опознать сразу же, без
малейшего сомнения.
     - Нет! Нет! Жорж, прошу тебя!
     Поздно было отступать. Его поддерживало не  мужество,  а  похожее  на
опьянение возбуждение, непонятная спешка сжечь мосты,  отрезать  себе  все
пути к отступлению. Он почти без отвращения обыскал труп.  Если  бы  нужно
было, он смог бы даже поменяться с ним  одеждой.  Его  ничего  не  пугало.
Обручальное кольцо Мерибеля легко соскользнуло  с  пальца.  Мари-Лор  тихо
повторяла: "Ты не имеешь права! Не имеешь права!..."
     Он выпрямился, ноги немного дрожали, но он был почти доволен собой...
Документы, принесенные Мопре, он бросил в огонь; а потом, так  как  пальцы
испачкал в крови,  пошел  в  кухню  мыть  руки.  Намыливая,  он  продолжал
объяснять Мари-Лор:
     - Через несколько дней, ты привезешь мне  одежду  и  деньги...  Лучше
немного подождать. Если ты сейчас поедешь  к  себе,  сторож  внизу  увидит
тебя. Да и ваша прислуга... Нет... Подождем несколько дней.
     - Ты думаешь, полиция не установит за мной наблюдения, если они будут
думать, что Филипп сбежал?
     Замечание было веским, но, по размышлении, не решающим.
     - Тебя слишком хорошо знают, - ответил он. - Никто и не подумает, что
ты в курсе махинаций мужа. Не забывай, это  ведь  из-за  него  я  покончил
жизнь самоубийством. Ты же не  могла  быть  его  сообщницей  против  меня,
понимаешь! Это же ясно как белый день! Нет, тебе нечего бояться.
     И он продолжал, не отдавая себе отчет в том, что каждое его  слово  -
еще одна рана в душе сестры.
     - На границе непременно будут следить, но тебя это не касается.  Если
тебе приехать в четверг к вечеру... скажем, часов в пять...  уверяю  тебя,
все будет хорошо.
     Он надел на  запястье  часы  Марибеля,  массивный  золотой  хронометр
известной швейцарской марки.
     - Прошу тебя, не езди туда!
     Слезы и причитания возобновились. Он положил руки на плечи Мари-Лор.
     - Послушай!... Твой муж был мошенник, поняла? Он нас разорил, так или
нет?... Ну вот! Значит,  что  надо  делать?...  Ждать,  пока  меня  начнут
поливать грязью?... Скажи, ты этого хочешь? Я - я предпочитаю  попробовать
что-нибудь другое.
     - Но как?
     - Не знаю. Мне хватит времени подумать до четверга. Ну, возьми сумку,
сетку, что-нибудь, собери мне продуктов.
     Оставив ее, он  вернулся  в  гостиную  и,  быстро  переписав  записку
Марибеля,  подписал:  Жорж  Севр,  и  подложил  ее  под  табакерку.  Время
поджимало. Последний взгляд на труп. Ему  осталось  лишь  заехать  в  свой
кабинет, взять ключи от Резиденции и квартиры-образца. Он  помог  Мари-Лор
наполнить сетку, кидая туда все что попало под руку, и потащил ее в гараж.
Рено 404 придется оставить, это  ясно.  Мари-Лор,  в  своем  Ситреене  2СU
поедет следом за ним. Хоть он и боялся Шевроле Мерибеля, однако,  пришлось
рискнуть.