что, для того чтобы изменения  произошли,  чаще  всего  требуется  приложить
усилия, а не просто  пожелать.  К  тому  же  должны  сложиться  определенные
условия - об этом говорит весь исторический  опыт.  Следовательно,  то,  что
было хорошо задумано, не должно пойти прахом, понятно?
   Майлз поднял руку:
   - Послушай, я не говорю...
   - Почему бы тебе, Майлз, не признаться честно, что  ты  удовлетворен  тем
порядком судопроизводства, который все чаще практикуется в нашей стране?  Ты
можешь утверждать, что он так же правилен и справедлив, как  пятнадцать  лет
назад, когда мы только начинали заниматься своим делом? Ради Бога, посмотри,
что происходит вокруг! Мы увязли в трясине крючкотворства, в котором не  под
силу разобраться даже нашим судьям  и  адвокатам.  Мы  любим  называть  себя
великими профессионалами, мы возделываем подчас даже не  одно,  а  два  поля
деятельности, и все это якобы для того, чтобы  поддерживать  себя  в  форме.
Наши суды медлительны и перегружены. Судьями часто становятся посредственные
юристы, усаживающиеся в  свое  кресло  только  благодаря  связям.  Адвокаты,
выходящие из юридических школ, относятся к своей работе только как к способу
заработать большие бабки и попасть в газеты - где  уж  там  помогать  людям.
Люди здесь  значат  чуть  ли  не  меньше,  чем  в  нацистской  Германии.  Мы
занимаемся   рекламой   -   саморекламой!   Словно   торговцы   подержанными
автомобилями или мебелью! Наше образование оставляет  желать  лучшего.  Наша
жизнь беспорядочна. Мы дергаемся,  как  марионетки,  пытаясь  улучшить  свое
положение!
   Майлз уставился на него, оценивающе склонив голову:
   - Ты все сказал?
   Слегка порозовев, Бен кивнул:
   - Да, наверное. А что, я что-нибудь упустил? Майлз покачал головой:
   - Да нет, наговорил с три короба. Полегчало?
   - Весьма. Спасибо.
   - Отлично. Тогда позволь добавить кое-что напоследок. Я выслушал все, что
ты сказал, я впитал каждое слово, и, надо же, с большей частью сказанного  я
согласен. И все же я говорю: ну и что? Тысячи подобных речей уже произнесены
на тысячах собраний, тысячи статей написаны на те  самые  темы,  которые  ты
столь красноречиво затронул в своей тираде, а много ли толку от всего этого?
Бен вздохнул:
   - Не много.
   - Слабо сказано. А коли так, каких перемен, думаешь, ты сможешь  добиться
в одиночку?
   - Не знаю. Но дело-то не в этом.
   - Нет, я думаю, что это тебе не по зубам. Тогда  какого  черта?  Если  ты
хочешь развязать единоличную войну с этой системой,  чтобы  изменить  ее,  -
честь и слава тебе. Но некоторая  умеренность  в  высказываниях  все  же  не
повредит. Нет, тебе нужно взять отгул, позаниматься какими-нибудь пустяками,
которые помогут тебе  смотреть  на  вещи  легче  и  предохранят  от  полного
самоуничтожения. О'кей?
   Бен кивнул:
   - Ну хорошо, хорошо. Никогда не умел сдерживать свой пыл.
   Майлз усмехнулся:
   - Кому ты это говоришь! Давай теперь побеседуем о  чем-нибудь  другом.  О
вчерашнем вечере, например.  Хочешь  верь,  хочешь  не  верь,  но  несколько