Голубые глаза Норскотта пронзили его. 

- Ладно, ладно, старик, - сказал он более мягким тоном, - вот, получите!... 

Он швырнул на панель серебряную монету, и бродяга бросился ее поднимать. 
Норскотт внимательно следил за ним, потом подошел к экипажу и широко раскрыл 
дверь. 

- Входите, мистер Бертон! - сказал он и, когда я поднялся в кэб, крикнул
кучеру: - в ресторан "Милан" ! 

Норскотт понял, что я заметил его волнение и натянуто рассмеялся. 

- Не люблю таких субьектов, заметил он. - Это, конечно, глупо, их следует 
только жалеть, но я не выношу, когда они подходят ко мне! 
       
Его слова были просты и естественны, но ничуть меня не убедили. Мне много раз 
приходилось видеть людей, застигнутых большой опасностью, и я не мог ошибиться 
в симптомах. Однако я воздержался от обьяснений и переменил тему разговора. 
    
- Боюсь, что мой туалет не совсем подходит для "Милана", - заметил я. 
- Не знаю, удобно ли это? 

Норскотт пожал плечами. 

- Мы возьмем отдельный кабинет: это будет значительно лучше, чем общий зал! 
- сказал он. 

 Экипаж повернул на Стрэнд.

Выглянув из окна, Норскотт дал кучеру некоторые указания и, свернув вправо, 
мы остановились перед незаметным боковым входом, не доезжая до ярко освещенного
подъезда ресторана. 

Уплатив кучеру, Норскотт провел меня в большой зал, где вежливый и 
почтительный метрдотель вышел нам навстречу: 

- Пожалуйста, отдельный кабинет и что-нибудь легкое к ужину! -сказал Норскотт.
 
- Слушаю, сэр! - ответил тот. - Неугодно ли пожаловать сюда? 

Он провел нас через длинный, ярко освещенный коридор и, остановившись перед
последней дверью налево, открыл ее. 

Мы очутились в небольшой, прекрасно меблированной комнате, в которой стоял 
накрытый для ужина стол.

Норскотт посмотрел меню, заказал пару блюд, название которых мне было
неизвестно, и прибавил: