семьи  не  то что сейчас, в каждой куча детей, особенно у путевых
обходчиков,  что  жили  в  специальных  домах  друг  от  друга на
километр  или  полтора  по  всей  дистанции,  вообще в стороне от
поселка.  Говорили как: обходчику работа до темноты, а по темноте
че делать, окромя детей, -- ни кина тебе, ни танцев, ни концерта,
ни лекции, ни даже бани, куда поселковые люди ходили обществом --
женщины в субботу, мужики в воскресенье.
  Но  еще  о  лошадях. С конца августа начинался у нас кедровый
сезон.  Большинство,  конечно,  орех  на  спине  таскали. Мешок с
лямками  за  спину -- а это до полста килограммов -- и потопал, а
топать  от  хорошего  кедрового  места  до дому от пяти до восьми
километров...  Но  это  только  для тех, кому мешка хватит. А для
многих  кедровый орешек -- товар по рублю за стаканчик на станции
у  поездов.  Ни  горба,  ни времени не хватит натаскать торгового
ореха,  и  тогда  к  кому  за  помощью?  Ясное дело -- к старшине
Нефедову.  У  старшины  свой интерес: чем проситель отблагодарить
способен.  Не  в  личный  интерес,  само  собой.  Личный  интерес
Александра  Демьяныча,  как  сам  он  любил  говаривать, только в
области  женского  полу, и в этом интересе он ни в чьей помощи не
нуждается.  А  вот  солдатики его от изюбрятинки не отказались бы
при  их  небогатом  довольствии  или,  положим, от голубичного да
брусничного  варенья.  Короче,  не простой разговор о лошадке, но
деловой уговор о взаимопомощи. И бесполезно подъезжать к старшине
с  бутылкой  или  просто  с  хвалебными  словами,  потому что все
хорошее о себе сам знает, а бутылка -- вообще не факт.
  Лошадки,  это,  конечно,  важно,  но  важность,  так сказать,
корыстного  свойства.  Но  было  еще нечто, отчего жители поселка
почитали старшину Нефедова нужнейшим человеком для общества.
  Так  уж  была построена жизнь народная в те далекие годы, что
кто  кем  бы  ни  был по профессии и где бы ни жил, хоть в трижды
медвежьем  углу,  приучен  был  каждый человек переживать за весь
человеческий  мир,  приучен  был  честно  интересоваться  всякими
событиями  и всякому событию цену назначать, исходя из перспектив
грядущего  общечеловеческого  счастья,  научно  просчитанного еще
Карлом  Марксом,  а  Лениным  и  Сталиным  доказанного  всеми  их
великими делами.
  Для  своевременного  удовлетворения  общественной потребности
всемирного  сопереживания  раз  в квартал приезжал из Иркутска из
"Общества  по распространению..." лектор-международник, много лет
подряд  один и тот же, Иван Перфильевич по имени-отчеству. И хотя
клуб набивался, как на "Индийскую гробницу" (был такой фильм), за
годы  надоел  этот  Перфильевич  всем,  особенно  бабам,  то есть
женщинам,  потому что по внешности был такой облезлый, что дальше
облезать  некуда,  хотя говорил он как по писаному и хохмы всякие
про  американцев  или  англичан  рассказывал  весело вперемежку с
разными подлыми фактами агрессивной натуры мирового капитализма.
  Но  надоел.  И  тогда  кому-то  из  начальников,  что  жили в
Слюдянке,  а может, даже и в Иркутске и которые оттуда заботились
о духовной пище для тружеников железной дороги и членов их семей,
пришла   в   голову   славная   мысль:   воспитать  в  коллективе