неуклюже попытался поднятся и устало присел. Он тяжело дышал.  У  него  были
простреленны правый бок и нога. Заднюю дверцу "Жигулей" украшало  отверстие.
Другая пуля разбила стекло передней двери.
   Лена шагнула вперед, сжимая в  руке  разряженный  ствол.  Сквозь  тряпку,
порванную выстрелами, проглядывал кончик дула. Толстый понял, что у нее  нет
больше патронов и потянулся к брошенному в кровавой  луже  "Макарову".  Лена
подбежала к нему и ногой отшвырнула пистолет далеко в сторону.
 
   ...Смеркалось. Пустели улицы города. В окнах  многоэтажек  загорались  по
одному далекие огоньки. Редкие запоздалые прохожие спешили по домам  -  пить
чай и смотреть вечерние новости.
   Лена вспомнила, что ничего  не  ела  сегодня.  Пошарив  в  карманах,  она
пересчитала оставшиеся деньги. Все  магазины  и  столовые,  где  можно  было
поесть за недорого,  были  в  этот  час  уже  на  замке.  Оставалось  только
перекусить в каком-нибудь кафе - из тех, что работают допоздна и  отличаются
более  жесткими  ценами.  Побродив  немного,  Лена  увидела  вывеску   "Кафе
Магнолия", работает с 10 до 22 ч." Выбора не было,  и  она,  недолго  думая,
направилась туда.
   У входа сидело несколько парней. Они курили, разглядывая прохожих. Увидев
Лену, с любопытством на нее уставились. Лена не обманывалась  насчет  своего
внешнего вида: лицо ее, волосы, одежда - все было в грязи. Зайдя внутрь, она
сразу же направилась к рукомойнику. Умылась и как могла  привела  в  порядок
волосы. Одежду решила не чистить  -  оглядев  себя,  Лена  поняла,  что  это
бессмысленно: к тому, что грязная, стала бы еще и мокрой.
   В маленьком зальчике кафе, где разместилось не более, чем полтора десятка
столиков, было относительно многолюдно. Из двух колонок  исполняла  жалобную
песню  Таня  Буланова.  Публика  потягивала   кофе,   дымила   американскими
сигаретами и разговоривала тихонько - каждый о своем. Кругом царил полумрак,
и очертания лиц  скрадывались  в  неярком  свете  оранжевых  фонариков.  Все
казалось ненастоящим и походило на декорацию, набросанную старым, давно  уже
не живущим сказочником.
   Лена подошла к стойке и принялась изучать меню. Она видела, как буфетчица
- полная дама с вылизанной прической брезгливо оглядела ее наряд.
   - Апельсиновый напиток, три бутерброда с колбасой и два с сыром.  -  Лена
выложила на стойку купюры. Песня, что звучала под  потолком,  была  о  любви
(несчастливой, конечно). Дым сигарет, мелодия, оранжевая полутьма.
   - И еще - кофе.
   Буфетчица взяла деньги и вернула сдачу.  Кофе  приготовливался,  и  Лена,
забрав тарелку с бутербродами, отнесла это на соседний столик,  где  одиноко
сидел молодой человек. Он курил, и перед ним стояла нетронутая чашка. Парень
кисло оглядел новую свою соседку и отвернулся. От  Лены  не  ускользнуло  то
выражение, с каким он на нее посмотрел, но ей было сейчас  все  равно.  Лена
поглощала засохшие бутерброды и не заметила, как кончила  все  до  последней
крошки. Затем принялась за кофе.  Но  он  был  еще  слишком  горяч,  и  Лена
отодвинула чашку в сторону.
   Она принялась разглядывать лица людей  за  соседними  столиками,  пытаясь
угадать черты их, размытые полумраком. В углу  увидела  невысокого  молодого
человека в кепке. Он сидел один, пил кофе, и как ей показалось, не сводил  с
нее глаз. Черты лица его в полупогашенном свете фонарика  сверху  показались
Лене знакомыми. Она попыталась вспомнить, но не могла.  Память  выдавала  ей