пририсовали рога, синяк под глазом и большие острые зубы.  На  лице  у  него
застыло выражение тупого самодовольства. Прямо под портретом висела  книжная
полка. С начала учебного года прошло уже несколько месяцев, и содержимое  ее
заметно поредело: половину книг разворовали.
   Лена молчала, глядя на учительницу.
   - И ты не хочешь извиниться перед  педагогом,  ты  не  хочешь  извиниться
перед своими товарищами?
   У Лены дрожали губы.
   - Мне не за что извиняться...
   - Сегодня после уроков  Ленку  всем  классом  мочим.  -  Это  был  Женька
Кош„лкин. В том году он вернулся из "малолетки", где провел три года. Они  с
дружками обокрали газетный ларек, после чего Женька этот ларек зачем-то  еще
и  поджег.  Он  вообще  не  знал,  зачем  ходит  в  школу.  Из  всего,   что
рассказывалось на уроках, и что писалось в учебниках,  Кошелкин  не  понимал
ничего.
   - Я думаю, - голос Надежды Петровны звенел от холодной ярости,- что таких
подонков, которых  не  воспитали  родители,  должен  воспитывать  коллектив,
должны воспитывать их товарищи.
   - Они мне не товарищи, - вдруг произнесла  Лена,  исподлобья  разглядывая
учительницу.
   Та аж опешила от такой дерзости. Она резко подошла к Лене.
   - А ну, давай сюда дневник! - Надежда Петровна была вне себя. - Я  напишу
твоей матери,  чтоб  она  немедленно  явилась  в  школу!  Я  вижу,  с  тобой
разговаривать бесполезно! Я буду с твоей матерью разговаривать!
   Лена тупо рассматривала дешевую брошку на  груди  у  Надежды  Петровны  -
подарок от бросившего любовника.
   - Не дам, - произнесла она тихо, но внятно.
   Учительница другого ничего и не ждала. Она  знала,  что  у  лениной  мамы
больное сердце, и каждый такой визит может  стать  для  нее  последним.  Эта
мысль Надежду Петровну  ничуть  не  расстраивала.  Она  вплотную  подошла  к
лениной парте.
   - А ну, давай сюда дневник! Я кому говорю!?
   Кое-то из одноклассников злорадно  хихикал.  Отличница  Вера  Романова  с
соседней парты глядела на Лену, строго осуждая. Вера старалась  поддерживать
хорошие  отношения  со  всеми  учителями  и  аккуратно  докладывала  Надежде
Петровне обо всем, что делалось и говорилось в классе за спиною учительницы.
Лена продолжала тупо разглядывать  брошку.  Она  сунула  портфель  глубже  в
парту.
   - Я не дам, - повторила Лена упрямо. С задней  парты  снова  подал  голос
Кош„лкин:
   - Не, после уроков Ленке точно - хана...
 
   ...Лена медленно приподняла  пистолет,  об„рнутый  вельветовой  сумкой  и
нащупала пальцем курок. Двое у "Жигулей" не успели ничего  понять.  Канонада
выстрелов взорвала тишину вокруг, распугала голубей  на  крышах,  всполошила
котов, собравшихся у подъезда. Лена продолжала давить на спуск, когда у  нее
уже вышли патроны, продолжала, когда  вместо  очередного  выстрела  услышала
только легкий щелчок...
   Она опустила пистолет. Худощавый лежал на спине, раскинув в стороны руки.
Рядом все было залито кровью. "Макар" валялся в стороне. Толстый оперативник