Джон Болл
   Душной ночью в Каролине
 
 
   г л а в а 1
    В  два  часа  пятьдесят  минут   пополуночи   городок   Уэллс   выглядел
безжизненным, вялым и разомлевшим. Чуть ли не каждый  из  одиннадцати  тысяч
его жителей  беспокойно  метался  во  сне,  а  тем,  кто  не  мог  забыться,
оставалось проклинать безветрие, сгущавшее духоту. Плотная  и  тяжелая,  она
висела в воздухе, как всегда в августе в Каролине.
   Луна скрылась. В деловом квартале  резкий  свет  редких  уличных  фонарей
оттеснял густые ночные тени  к  запертым  магазинам,  доживавшему  свой  век
кинотеатру и безмолвной заправочной станции. На перекрестке, где  улица  под
прямым  углом  перерезала  шоссе,  в  аптеке  Саймона   продолжал   работать
кондиционер, и его ровное мурлыканье  нарушало  ночную  тишину.  У  тротуара
напротив стоял патрульный автомобиль, который  полиция  Уэллса  высылала  на
ночное время.
   Сэм Вуд, плотно сжимая в крепких пальцах шариковую ручку, заполнял листок
рапорта. Он положил планшетку на руль и выводил твердые печатные буквы, едва
различимые при  тусклом  свете,  проникавшем  в  автомобиль.  Старательно  и
аккуратно он  занес  в  свой  отчет,  что,  согласно  инструкции,  полностью
завершил тщательную проверку основного жилого района и нашел  все  в  полном
порядке. Сэм ощутил прилив гордости от своей  заключительной  фразы.  Опять,
как не раз случалось  в  последние  три  года,  ритуал  составления  рапорта
заставил его почувствовать, что в ночное время он самый значительный человек
в городе, неусыпно бодрствующий на своем нелегком посту.
   Покончив с записью, он положил планшетку  на  соседнее  сиденье  и  вновь
взглянул на часы. Было почти три - время выпить чашечку кофе в закусочной на
шоссе. Но плотная духота делала мысль о кофе не  очень-то  приятной  -  куда
лучше глотнуть чего-нибудь холодного. Перекусить сейчас или сперва  проехать
через Бидонвиль - как теперь называли бедняцкий район? Это была единственная
часть еженощных объездов, которую он  по-настоящему  не  любил,  но  задание
должно быть выполнено до конца. Еще раз напомнив себе о значительности своей
миссии, Сэм решил чуточку повременить с отдыхом. Он включил мотор и  отъехал
от бровки тротуара с ловкостью классного водителя.
   Автомобиль пересек пустынное шоссе и затрясся по неровной мостовой широко
разбросанного негритянского квартала. Сэм все время держал ногу на  тормозе,
памятуя о той ночи, несколько месяцев назад,  когда  он  не  заметил  спящую
собаку. Она расположилась посреди дороги, и Сэм увидел  ее  слишком  поздно.
Все вновь ожило  перед  ним:  он  сидит  на  корточках,  поддерживая  голову
животного, и смотрит в доверчивые потрясенные глаза, полные боли  и  мольбы.
Потом Сэм увидел, что наступила смерть, и,  хотя  часто  бывал  на  охоте  и
вообще считался скупым на слезу, тут  у  него  просто  душа  разрывалась  от
жалости и горького чувства вины.
   Не сводя глаз с дороги, объезжая глубокие выбоины  и  остерегаясь  собак,
Сэм сделал короткий круг по негритянскому кварталу,  притормозил  машину  на
тряском железнодорожном переезде и поехал вверх по  улице,  с  обеих  сторон
зажатой старыми уродливыми домами, кое-как сколоченными из некрашеных досок.
Это были обиталища "белого отребья" - тех, у кого нет ни надежд, ни денег, а
то даже и стремления выбраться на поверхность. Сэм лавировал, сосредоточенно