абсолютно. Оглядев нас, он с неистощимым жизнелюбием воскликнул:
     -- Готовы, смертнички? Эх, прокачу!
     Даун  передернулся  и  молча  полез  в  кабину.  Я  забрался  на  крышу
металлического  фургона,   откуда  предпочитал  в  роли  стрелка-наблюдателя
глазеть окрест. Муха изнутри дурашливо  крикнул повару, трезвому и стоявшему
ближе всех:
     -- Обнимемся на прощание, в  последний  разочек?  Не  поминайте  лихом,
пацаны, если что было не так - извиняйте!
     --  Не  п...ди  лишнего. Все будет  нормалек,  - Андрюха  был  необычно
серьезен.
     -- Ну, держись! - бросил мне Колян, мячиком запрыгивая на свое место.
     Он рванул  с места так, что я чуть не улетел кубарем через спину и мало
уже обращал внимания на  взмахи рук, крики провожающих. Распялив ноги в люке
и откинувшись полностью назад, я цеплялся за какую-то скобу и  еле удерживал
сползающий автомат до следующего поста в двадцати километрах. Там  Коля чуть
сбросил газ, и мне удалось наконец пристроиться ловчее. Мы понеслись дальше,
распугивая  гудком легковушки,  обгоняя тяжеловозы  и военные "ленты". У КПП
наш рулевой проявлял чудеса ловкости, выскакивая на обочины  и минуя длинные
хвосты. С каждым оборотом колес дышавшая в загривок опасность таяла, делаясь
все  призрачней и  условней.  Колян  не  стал  придерживаться  составленного
начальством объездного маршрута, а  гнал бешено напрямую по самой наезженной
и  заполненной трассе, ежедневно  проверяемой  инженерной разведкой.  Осмотр
саперами полотна и кюветов чистоты их не гарантировал, но небеса благоволили
нам. Последний  напряженный  отрезок, знаменитый  Самашкинский лес пролетели
махом  в захлебывающемся  реве  мотора.  У каждого мостика  скучали  дневные
наряды, кипятя чай на  костерках, глухие участки, где заросли  подступали  к
самому асфальту, охраняли транспортеры и БМП, развернув стволы к чаще. Я  не
успевал даже вскидывать  по  обычаю приветственно руку.  Наконец  показалась
длиннейшая   очередь  всякого   транспорта,  зеленые   шатры   палаток   над
оборонительными  насыпями  и  многорядная колючая проволока,  сквозь которую
брел  на  контроль народ.  Федеральный  пост  "Кавказ" на границе  "союзной"
Ингушетии. Все.


     Когда  на  следующий  вечер  благополучно  прибывший отряд загрузился в
поезд и отпустил последние тормоза, мы с Сашком дневалили первыми у вагонов.
Состав торчал  на запасных путях  в отстойнике, именуемом  Песками, дежурные
разводили в кромешной тьме огонь для света. Я сказал:
     --  Ну  что,  Васильич,  народный суд  старейшин  нас,  похоже,  заочно
оправдал.
     --  Или  не  сумели ничего сделать. На  крупную акцию  против блока  не
решились, потому что ответкой размолотили бы все дома вокруг, а  за забор мы
не  высовывались,  как  мыши.  Дорожных  подарков  могли  просто  не  успеть
подложить, их  сил ведь не знаем  и склонны преувеличивать, у  страха  глаза
велики...
     Я подкинул  на  угли  обломок  доски,  уворованной  днем  из  какого-то
штабеля.
     -- В город, думаю, за нами не потянется.
     -- Навряд ли. Руки  коротки.  В России им сложнее действовать, уже тем,
что рожи приметные и хватают на каждом шагу. В чем  наша вина, если рыть  до