сине-зеленую, - и лозу, приносившую желтовато-коричневые плоды, не слишком
аппетитные на вид, но очень вкусные. В дождливый сезон все крыши в деревне
протекали - одни меньше, другие сильнее. Коровы и свиньи там были  жирные,
а вот детишки - тощие, но никто особо  не  голодал.  В  деревне  был  свой
пекарь и свой мельник, что очень удобно, и две церкви разных толков, а это
говорит о том, что у селян оставалось достаточно свободного времени, чтобы
задумываться о вере. А еще в тех краях росло особое дерево, которое  нигде
больше не встречается. Кора  этого  дерева,  заваренная  с  чаем,  унимает
лихорадку, а если растереть ее в порошок, получается краска, зеленая,  как
сумрак лесной чащи.
   Жили в деревне двое детей, мальчик и девочка. Они родились в один день,
с разницей в несколько часов, выросли  вместе  и  с  детства  любили  друг
друга.  И  вот  весной  того  года,  когда  им  должно  было   исполниться
восемнадцать лет, собрались они пожениться. Но  в  тот  год  сезон  дождей
выдался долгий, весна припозднилась, и река даже  покрылась  льдом,  а  уж
подобного не видывал никто, кроме самых  ветхих  старцев.  Так  что  когда
наконец потеплело, двое влюбленных вышли погулять и поднялись на маленький
мостик у мельницы, где они не бывали больше полугода.  Они  жмурились  под
лучами яркого полуденного солнца и говорили о ткачестве - юноша был ткачом
- и о том, кого не приглашать на свадьбу.
   И случилось так, что девушка упала в реку. Она прислонилась  к  перилам
моста, а перила прогнили за время зимних дождей и проломились,  и  девушка
рухнула в воду. Она успела только набрать воздуху в  грудь,  а  вскрикнуть
уже не успела.
   Немногие в деревне умели плавать, но юноша  умел.  Он  прыгнул  в  реку
прежде, чем голова девушки вновь  показалась  над  водой,  и  на  какое-то
мгновение рука  девушки  обвила  его  шею,  и  их  лица  соприкоснулись  в
последний раз. Но тут упавшее сверху бревно разделило их,  и  когда  юноша
выбрался на берег, девушки нигде видно не было. Река поглотила ее  так  же
легко, как мелкие камешки, которые они вместе швыряли с моста - тысячу лет
тому назад.
   Все жители деревни кинулись разыскивать утопленницу.  Мужчины  спустили
на воду долбленки и челноки и весь день шарили по дну шестами, скользя над
рекой, точно огромные печальные стрекозы. Женщины бродили вдоль  берега  с
рыбачьими неводами, а дети, кроме самых маленьких, шлепали по мелководью и
напевали всем известные стишки,  которые  должны  заставить  мертвое  тело
всплыть. Но девушку так и не нашли. Когда спустилась ночь, люди  разошлись
по домам.
   Юноша остался у реки. Он окаменел от горя  -  и  потому  не  чувствовал
холода, ослеп от слез - и потому не замечал, что  уже  темно.  Он  плакал,
плакал,  плакал  -  и  наконец  рыдания  перешли  в  судорожные,  жалобные
всхлипывания. В конце концов юноша заснул  в  жестких  объятиях  древесных
корней - но и во сне продолжал всхлипывать. Юноша хотел умереть.  И,  быть
может, к утру его желание исполнилось бы  -  ведь  он  лежал  на  холодном
ветру, мокрый и беспомощный, как новорожденный младенец. Но взошла луна, и
зазвучала песня.
   И по сей день в этой деревне старики и старухи, чьи прадеды и  прабабки
в ту ночь еще лежали в колыбелях, рассказывают об этом так, словно слышали
песню своими ушами. Не было в  деревне  ни  одного  человека,  который  не
проснулся бы от этого пения, и каждый вышел на порог и застыл в  изумлении