...Посадка. Самолет на полосе.
   К перрону подкатил свердловский поезд.
   Ямщик заткнул двугривенный за пояс
   И звездолет в Кольцово мягко сел.

      И вот - в конце пути - последняя молитва:
      Прими нас и спаси от будничного сна,
      Прекрасная, как жизнь, богиня Аэлита,
      Распахнутая в мир свердловская весна!

   Он так и не приехал...




                          Андрей БАЛАБУХА

             ХОТЬ ЧТО-ТО ИЗ ТОГО, ЧТО НЕ УСПЕЛ СКАЗАТЬ...

   Говорят, если, дожив до сорока, просыпаешься  однажды  и  обнаружи-
ваешь, что у тебя ничего не болит, - значит, ты уже на том  свете.  Не
знаю, может, поборникам модного ныне здорового образа жизни и  удается
отдалить этот рубеж. Но даже если так, не могу представить себе,  что-
бы кому-то удалось избавиться от боли памяти. В разном  возрасте  вся-
кий из нас начинает вести собственный мартиролог - и  чем  позже,  тем
лучше! - но все мы рано или поздно приходим к тому, что вес его на ду-
ше начинаешь ощущать постоянно, как некую  неотъемлемую  часть  самого
себя. Как четки, перебираешь имена.
   Дима Брускин, переводчик Лема, бессменный секретарь  клуба  фантас-
тов в "Звезде",- именно он и ввел меня туда в шестьдесят первом...
   И Дед, Илья Иосифович  Варшавский,  постоянный  председатель  этого
клуба, а потом, уже в конце шестидесятых, первый руководитель  семина-
ра молодых фантастов в Союзе писателей...
   И Георгий Сергеевич Мартынов - трагически не реализовавший себя пи-
сатель и до конца реализованный человек.
   Четки, четки...
   Евгений Павлович Брандис и Владимир Иванович Дмитриевский. Лев  Ва-
сильевич Успенский. Геннадий Самойлович Гор. Александр  Мееров.  Алек-
сандр Шалимов. Сергей Снегов. Дмитрий Биленкин и Роман Подольный. Олег
Соколов - эпоха "Искателя"... Витя Жилин, так и не успевший  подержать
в руках собственной книги; нет ее по сей день...
   Четки, четки... И не все ведь названы, а лишь малая часть, и о каж-
дом хочется сказать и рассказать, и каждый - по-своему - болит в памя-
ти, и с потерей каждого сжимается твой собственный  мир,  от  которого
отсекаются все новые и новые части, и ничто не забывается, а лишь  от-
ступает вглубь, и хоть рана со временем затягивается, но остаются руб-
цы, и ноющую их боль при всяком движении может заглушить лишь  одно  -
свежая рана.
   И вот теперь - Виталик. Виталий Иванович Бугров.