описаны в будущих. Писатель, таким образом, оказывается в
некоторым смысле несвободен в своем творчестве, а последнее
утрачивает прелесть спонтанности. Я бы сравнил это с ситуацией в
химии до и после открытия периодического закона. После
фундаментального труда Менделеева могли быть в главных чертах
предсказаны все свойства еще неоткрытых элементов и сам процесс
их поиска сразу лишился некоторой таинственной
привлекательности. Заполнять "белые пятна" таблицы - это, во
многом, унылая, рутинная работа. Однако подобная работа
предстоит и писателю, построившему космогоническую модель. Кроме
того, даже эта рутинная работы не может быть доведена до
некоторого удовлетворительного завершения, ведь потенциальное
число граней Кристалла бесконечно. Цикл о Кристалле
принципиально не может быть умножать число "освоенных" им граней Кристалла, но поскольку
делает он это в своей манере и своем стиле, то он, фактически,
умножает варианты писатель попадает в плен в том смысле, что он "вовлекается" в
описываемый им мир, становится его участником. Ведь
космогоническая модель описывает весь мир, следовательно, и тот
его фрагмент, в котором пребывает сам писатель; для него уже не
остается некоторой вневременной и внепространственной точки или
места. Но это не самое страшное. Самое страшное, это то, что,
оказавшись "вовлеченным" в описываемый мир, писатель утрачивает
свою роль как активного, творческого начала этого мира,
поскольку в масштабе своей собственной модели он лишь песчинка,
микроб, молекула. В этом, конечно, мало приятного. Налицо
существенный кризис. И этот кризис блестяще описан В.Крапивиным
в повести "Лоцман".
   Эта повесть вообще необычна, нехарактерна для Крапивина. Никогда
еще писатель не проецировал в такой степени свой собственный
опыт, свое "я" на одного из героев - в данном случае это
писатель Игорь Решилов. Кто он? По собственному определению -
"беглец в свою последнюю сказку", в мир, построенный им самим. С
творчеством он "завязал"; причин, побудивших его принять такое
решение мы не знаем, однако, вполне резонно предположить, что он
оказался в "ловушке", структуру которой мы описали выше. Его
творчество, а значит и сама жизнь лишилась всякого смысла; он
болен не только телом, но, более всего, душой. Убежав в
описанный им мир, он оказывается совершенно беспомощным в этом
мире, хотя и является его "творцом". Однако творческой силы
лишилось лишь сознание, бессознательное по-прежнему повелевает в
мире. Интересно, что обращается Решилов к своему
бессознательному не непосредственно, а опосредствованно - через
зримое его воплощение в образе, ни много ни мало, самого Иисуса
Христа. К "нему" (самому себе, к своей "отчужденной" части) он
обращается за советом и помощью. В остальном - он покорно
следует за "лоцманом" Сашкой, который открывает для Решилова им
самим сотворенные миры. Лишь один раз на протяжении повести
писатель Решилов "вспоминает" о том, что это он Писатель, он