так уж получилось, что Виталий Иванович из  номера,  где  они  жили  с
Андреем Дмитриевичем Балабухой, заглянул в соседний -  в  котором,  по
стечению обстоятельств, жили мы с Сашей Етоевым. Впрочем, Саша  отсут-
ствовал, а у меня оставалась еще одна початая бутылка водки. И вот  за
ней, родимой, разливая буквально по глотку, мы просидели  добрых  часа
четыре. Не так уж важно, о чем мы говорили конкретно.  Виталий  Ивано-
вич вспоминал различные случаи из своей богатой редакторской практики,
отвечал на мои каверзные вопросы о тех или  иных  случаях  из  истории
"Следопыта" (слухами земля полнится), с интересом выслушивал мои слег-
ка (надеюсь, что только слегка) хвастливые  россказни  о  первых  соб-
ственных опытах на редакторском поприще. Помню, когда мы решили,  что,
наверное, пора уже и по домам, Виталий Иванович шутливо  заметил,  что
вот сидят здесь представители двух редакторских поколений - проблемы у
каждого свои, но, черт возьми, как много у нас общего. Или это я  ска-
зал, а Виталий Иванович поддержал мою мысль? Не помню. Во всяком  слу-
чае, "черт возьми" - это от меня: Виталий Иванович  даже  в  приватном
разговоре избегал выражений, которые его собеседник мог  посчитать  бы
крепкими.
   Не думал я тогда, что это последняя наша встреча. Просто  в  голову
такое прийти не могло. А затем вновь затянула нас всех рутина  по  са-
мые ноздри. Пару раз в году созванивались, но это были  дежурные  "но-
востевые" разговоры. Я надеялся, что Виталий Иванович вновь приедет на
"Интерпресскон". Но он не приехал. Может быть, по финансовым причинам,
а может быть - в преддверии очередной "Аэлиты" (в том, что эти два ко-
на почти совпали по времени, честное слово,  не  было  никакого  злого
умысла - просто стечение обстоятельств). Тем печальнее. На "Аэлиту"  я
тоже поехать не сумел - удовольствие оказалось  не  по  карману.  Дима
Байкалов, с которым я встречался в Москве сразу после его  возвращения
с "Аэлиты", говорил, что Виталий Иванович был весел, бодр -  ничто  не
предвещало того, что случилось какой-то месяц спустя.
   Простите меня, Виталий Иванович. Я не знаю, что еще сказать.  Да  и
не хочется мне больше ничего говорить. Мы Вас помним. Мы Вас любим. Мы
Вам благодарны за все, что Вы сделали. Светлая Вам память.



                            Борис МИЛОВИДОВ

              "ВСЮ ЭТУ ПРОКЛЯТУЮ И СЧАСТЛИВУЮ ЖИЗНЬ..."

   Нелепо... Никогда больше не увижу его худощавую фигуру, лицо, изре-
занное морщинами, добрую, как бы чуть виноватую улыбку, не услышу нег-
ромкий и приветливый голос... То, что все мы смертны - банальность. Но
почему Виталий Иванович? Пятьдесят девять - это  же  не  старость,  не
предел!
   Полагаю, не только для меня, но и для большинства людей,  более-ме-
нее тесно соприкасающихся с фантастикой, триада Бугров - "Следопыт"  -
"Аэлита" составляют единое целое. Озабоченный Господь  о  трех  лицах.
Добрый, - и потому печальный - Змей-Горыныч...
   Ипостасей, конечно же, больше, но не стану об этом - пусть  другие,