наружному трапу на палубу. За ним последовали четверо матросов,
перебиравших скобы трапа с ловкостью пауков. Они столпились на юте,
раздевшись догола, и передавали друг другу мыло.
Дождь не ослабевал, но был мягким, не тревожимым ветром, а на море
лежала спокойная гладь. Долгая, нежная океанская волна медленно
поднимала подводную лодку, и Крюгер удерживал равновесие без всякого
труда. Он прошел вперед, снял одежду и раскидал ее по палубе в надежде
на то, что дождь смоет зловонную грязь. Намылившись, раскинул руки,
подставляя тело дождю.
- Господин доктор!
Крюгер опустил руки и взглянул на корму. Четверо голых матросов
поспешно карабкались на рубку.
- Самолет! Самолет! - Последний из матросов ткнул рукой в небо, а
затем продолжил подъем.
- Что?
И тут Крюгер услышал гул мотора, заглушивший звук его собственного
голоса. Какое-то мгновение ничего не было видно. Потом на западе на фоне
светло-серых облаков стало заметно черное пятнышко, скользившее по
гребням волн и несущееся прямо на доктора.
Крюгер сгреб одежду и побежал к трапу. Он споткнулся обо что-то на
палубе и неуклюже упал на четвереньки, роняя вещи.
Гул мотора приближался, усиливаясь до воя.
Ошеломленный резкой, нестерпимой болью, шедшей от большого пальца и
пронзившей икру, Крюгер оставил одежду и с трудом поднялся на ноги. Он
оглянулся, стараясь понять, обо что поранился: панель палубы прямо за
носовым торпедопогрузочным люком выглядела деформированной, словно один
из ее краев покоробило при сварке.
Он начал подниматься по трапу.
Рев мотора стал оглушительным, и Крюгер инстинктивно пригнул голову,
когда машина промчалась над ним. Он посмотрел вверх: самолет закладывал
крутой вираж.
Один из матросов свесился с ходового мостика, протягивая Крюгеру руку
и торопя его подняться.
Откуда-то из глубины лодки до Крюгера донесся звук сирены, означавший
срочное погружение. Перевалившись через фальшборт и нащупав ногами
внутренний трап, он почувствовал вибрацию двигателей и ощутил движение
вперед и вниз.
Над головой захлопнулся люк; словно танцуя шимми, мимо него к
подножию трапа проскочил матрос. Крюгер обнаружил, что стоит на нижней
ступеньке, голый, мокрый, со стекающим по ногам мылом.
Гофман склонился к перископу.
- Выдергивай затычку, чиф , - сказал он, - ныряем.
- На палубе одна из... - начал было Крюгер.
- Перископная глубина, - доложил старпом. - Электромоторы - на
половинных оборотах.
Гофман повернул перископ на девяносто градусов.
- Сукин сын. Этот ублюдок возвращается.
- Он не стрелял по лодке, - проговорил Крюгер. - Я думаю, вы...
- На этот раз выстрелит, просто хотел удостовериться. Война или нет,
он не намерен пропускать подлодку через Атлантику. Нос - пятнадцать