Для Крюгера время обратилось в монотонную череду приемов пищи, сна  и
работы в носовом  торпедном  отсеке.  Работа  имела  для  него  решающее
значение,  она  осталась  теперь  единственным  смыслом  жизни  в   этом
бесконечном плавании.
   В торпедном отсеке Крюгер нажал  на  кнопку,  скрытую  под  небольшой
свастикой,  выгравированной  на  бронзе.  Крышка   тяжелого   контейнера
откинулась.   Он   осмотрел   через   увеличительное   стекло    толстые
кольцеобразные резиновые прокладки, защищавшие содержимое контейнера  от
воздуха и воды. На каждую точку, где резина  казалась  поцарапанной  или
потрескавшейся, он нанес герметик.
   Начальство Крюгера  сразу  же  ухватилось  за  возможность  применить
результаты его опытов в военных целях. Он расценивал свои достижения как
научный прорыв, а они увидели в этом чудо-оружие. И тогда деньги потекли
рекой, а Крюгера стали торопить с завершением. Но потом, когда успех был
уже совсем близок, время истекло: рейх съежился до  размеров  бункера  в
Берлине, и Крюгеру сказали, что оружие следует увезти - даже не завершив
программу.
 
 
   Через четыре недели плавания Крюгера позвали  в  командирскую  рубку.
Руки Гофмана лежали на рукоятках перископа. Прижавшись лицом к  окуляру,
он медленно вращал прибор, ощупывая взглядом горизонт. Как только Крюгер
вошел, Гофман произнес, не отрываясь от окуляра:
   - Вот минута, которую  мы  ждали,  господин  доктор.  Море  спокойно,
сумерки, и льет дождь. Мы можем всплыть  и  принять  душ.  -  Он  поднял
взгляд от окуляра и улыбнулся:
   - Вы, конечно, будете одним из первых.
   Прошло больше месяца с тех пор, как Крюгер принимал ванну,  брился  и
чистил зубы. На лодке хранилось лишь несколько  литров  свежей  воды,  а
получаемую опреснением  использовали  исключительно  на  камбузе  и  для
охлаждения аккумуляторов. Ему страшно хотелось ощутить провонявшей кожей
свежую воду.
   - Это безопасно? - поинтересовался он.
   - Думаю, да. Так далеко к югу движение не  слишком  оживленное  -  мы
примерно на две тысячи километров восточнее Багам. - Гофман снова приник
к окуляру и осведомился:
   - Сколько воды под килем?
   - Дна нет, господин кап-лей, - доложил матрос с центрального поста.
   - Нет дна? - удивился Крюгер. - Как это может быть?
   - Слишком глубоко, и отраженный сигнал не  доходит  до  эхолота.  Мы,
должно быть, над одной из щелей в океанском  дне...  Три  километра  или
пять, кто его знает. Воды хватает. Ни на что не  наткнемся,  -  объяснил
Гофман.
   Матрос открыл люк в боевой рубке, и ворвавшийся  свежий  воздух,  как
показалось Крюгеру, принес сладкий запах фиалок.  Он  стоял  у  трапа  с
куском мыла в руке и наслаждался каплями дождя, падавшими на лицо.
   Матрос, обшарив биноклем горизонт, закричал:
   - Все чисто! - и скользнул вниз.
   Крюгер поднялся, перешагнул фальшборт ходового мостика и спустился по