перекроет дорогу огнем. Удастся ли это? Возможно.
Нет, мне не позволено сдать станцию! У меня нет права на такой приказ!
Но что же делать? Сложа руки ждать развязки?
Обратился к телефонисту:
- Проверь, штаб дивизии отвечает?
Телефонист стал упорно выкрикивать позывные штаба дивизии. Было без
пояснений понятно: отклика нет. Он доложил:
- Ни шумка... Мертвое дело, товарищ комбат.
Я безмолвно повторил это невзначай вылетевшее у телефониста выражение.
Мертвое дело... Неужели и впрямь так?
На столе среди прочих бумаг лежала красная книжка устава. Я машинально
взял ее, раскрыл. И вдруг увидел на полях пометку Панфилова, три черточки
карандашом. Прочитал отмеченные строки: "Упрека заслуживает не тот, кто в
стремлении уничтожить врага не достиг цели, а тот, кто, боясь
ответственности, остался в бездействии и не использовал в нужный момент
всех сил и средств для достижения победы".
Прочел, положил книжку. Это был миг решения.
Я подошел к телефону, вызвал Филимонова.
- Ефим Ефимыч, ты? Что у тебя?
- Долбит... Наверное, скоро опять сунется. Хочет, думаю, смешать с
землей и потом войти.
- Слушай мой приказ. Если сунутся, не надо стрелять.
- Как? Что?
- Не надо стрелять. Пусть будет так, как желает немец. Сдай станцию.
- Сдай станцию! - повторил я.
Смятение, колебания уже были выметены за порог - порог, что я
переступил. Внутренний голос, предостерегавший: "Это противоречит приказу,
ты не имеешь права", был задушен, смолк. Военным людям, собратьям по
профессии, вряд ли требуется пояснение: командир должен потерять пять
килограммов веса и состариться на пять лет, прежде чем принять такое
решение.
В телефонной трубке прозвучало:
- Как? Как? Не понимаю.
- Думаешь, ослышался? Нет! Сдать! Бежать к мосту! Собраться там!
- Товарищ комбат, что вы говорите! Мы отбиваем, мы еще здесь устоим, а
вы хотите сдать?! Я... Я не...
Это был бунт Филимонова. Не стерпело, взбунтовалось его сердце
кадровика командира, коммуниста, пограничника. Ведь именно ему, ему и
Толстунову, генерал-лейтенант Звягин напомнил, что сдача рубежа -
преступление.
Я не дал договорить запнувшемуся Филимонову:
- Вы слышали мой приказ? Повторите.
Молчание. Филимонов не повторяет приказа.
- Повторите.
Филимонов нехотя произносит:
- Сдать станцию...
- Да. Бежать, драпать к мосту.
- Есть.