Такова была манера Панфилова - он нередко делал замечания не  напрямик,
а этаким боковым ходом.
   Но, смягчая даже и эту чуть заметную резкость, он ласково добавил:
   - Садитесь, товарищ Рахимов, садитесь! Сюда, на чурбачок.
   Я никогда  не  видел,  чтобы  кто-нибудь,  кроме  Панфилова,  укладывал
полешки таким  способом  -  шалашиком.  Некоторые,  покрупнее,  он  сперва
взвешивал в  руке.  Один  раз  положил  было  плашку,  но,  поколебавшись,
вытащил.
   Не знаю, вам, может быть, кажется, что, даже растапливая печь, генералу
не пристало колебаться,  но  когда  Панфилов,  подсунув  бересты,  чиркнул
спичкой, в печке сразу затрещало.
   С  минуту  он  посидел  у   огня.   Красноватые   отсветы   играли   на
пятидесятилетнем, с морщинками, но не усталом лице.
   - Ну вот, - сказал он, поднимаясь, -  этак  веселее...  У  вас  готово,
товарищ Момыш-Улы?
   - Готово, товарищ генерал.
   Я протянул короткий рапорт. Панфилов прочел у лампы, положил бумагу  на
стол, обмакнул перо и, вздохнув, написал: "Утверждаю".


   На столе,  как  вы  знаете,  лежала  отлично  вычерченная  схема  нашей
обороны.
   Отодвинув рапорт, Панфилов долго смотрел на схему.
   - Закупорились, кажется, не плохо, - сказал он. - Но...
   Чисто русским жестом он почесал затылок.
   - Я потом с вами, товарищ Момыш-Улы, пройдусь. Посмотрю на местности...
Обстановку знаете, товарищи?
   Ответили неуверенно.
   Панфилов достал из полевой сумки  карту,  уже  чуть  потрепанную,  чуть
потертую в сгибах, развернул и расстелил поверх схемы.
   - Давайте-ка, товарищи, поближе, - сказал  он.  -  Противник  прорвался
здесь и здесь.
   Он указал несколько пунктов вблизи Вязьмы и, оглядев  лица  -  всем  ли
видно, всем ли понятно, - продолжал:
   - Наши войска дерутся в районе Гжатска  и  Сычовки.  Вот  главные  узлы
сопротивления.
   Не нажимая, он очертил тупым концом  карандаша  несколько  неправильной
формы кругловатых фигур в различных местах карты. Потом опять оглядел всех
нас.
   - Вы, может быть, думали, - сказал он, положив карандаш, -  что  вояки,
которые в эти дни проходили мимо нас, это и есть наша армия?
   Он улыбнулся, от  маленьких  глаз  побежали  гусиные  лапки.  Никто  не
решился кивнуть, только Заев мотнул головой.
   - Признавайтесь, думали?
   Никто не ответил. Панфилов затронул то, что тяжестью лежало на сердце у
каждого.
   - Нет, товарищи, армия дерется. Вы думаете, немцы дали  бы  нам  сидеть
здесь столько времени, если бы с ними  не  сражались  наши  боевые  части?
Сейчас  противник  вышел  к  нашей  линии,  но  небольшими  силами...  Его
сковывают войска, которые  сражаются  у  него  в  тылу.  У  дивизии  очень