Развести людей по огневым точкам.


   Раздались  команды:  "Первый   взвод,   становись!",   "Второй   взвод,
становись!.."
   Бойцы вскакивали, бегом находили места, расправляли,  как  требовалось,
плечи.   Быстро   подравнивалась   колеблющаяся   линия    штыков.    Ясно
чувствовалось: это воинский  строй,  это  дисциплинированная,  управляемая
сила. Интервалы меж взводами казались гнездами, где плотно сидят невидимые
скрепы.
   Может быть, моя  речь  была  несколько  наивна,  но  в  ту  минуту  мне
казалось: я достиг своего.  Не  поступаясь  ни  долгом,  ни  честью,  люди
освобождались от навязчивого, придавливающего слова "умереть".



5. ГЕНЕРАЛ ИВАН ВАСИЛЬЕВИЧ ПАНФИЛОВ

   Он приехал к нам на следующий день, тринадцатого.
   Мы не ждали его, но  вышло  так,  что,  как  нарочно,  в  штабе  сидели
вызванные мною командиры рот.
   Надо ли описывать наше штабное помещение?  Посмотрите  вокруг:  там,  в
подмосковном лесу, нашим обиталищем был такой же блиндаж - врытая в  землю
бревенчатая  сырая  коробка,  к  стенкам  которой   нельзя   прислониться:
прилипнешь к смоле. День и ночь горела лампа. Наружу в разных направлениях
выбегали провода, словно зажатые здесь в кулаке.
   Командиры помечали на картах схему  минных  полей,  которые  предстояло
заложить ночью. Для колесного движения оставался открытым лишь  большак  с
мостом у села Новлянского; другие подходы к рубежу минировались.
   На столе у лампы лежал большой лист шероховатой ватманской  бумаги,  на
нем цветными карандашами была нанесена схема нашей обороны. Схему вычертил
начальник штаба Рахимов. Он отлично рисовал и чертил.
   Я сберег этот лист. Хотите взглянуть?.. Красиво? Не только красиво,  но
и точно.
   Эта вьющаяся голубоватая лента - река Руза. Ломаная полоса по берегу  -
эскарп. Темно-зеленым очерчены леса. Черные точки на той стороне -  минные
поля. Некрутые красные дуги с обращенной на запад щетиной - наша  оборона.
Разными значками - видите, они тоже все красные - помечены окопы стрелков,
пулеметные гнезда, противотанковые и полевые орудия, приданные батальону.
   Линия,  отмеренная  нам,  была,  как  известно,  очень  длинной:   семь
километров - батальону. Мы растянулись, как  потом  говорил  Панфилов,  "в
ниточку". Даже в тот день, тринадцатого октября, я  все  еще  не  допускал
мысли, что в районе Волоколамского шоссе лишь эта ниточка окажется на пути
у немцев, когда они, стремясь к Москве, выйдут на  "дальние  подступы",  к
нашему рубежу.
   Но...
   Командиры рот сидели у лампы, помечая у себя на топографических  картах
минные поля.
   Шел шутливый разговор - о тринадцатом числе.
   -  Для  меня  оно  счастливое,  -  говорил  лейтенант  Заев,   командир