восстановить. "Думаешь, я не догадываюсь, чем ты занят? - спрашивает.  -
Догадалась. У тебя тур по развалинам". - "Перестань, - отвечаю я.  -  Ты
еще ничего, в общем и целом". - "Ах в общем и целом! - и раз из-за пазу-
хи здоровенный пистолет, такими только лошадей пристреливать. - Давай за
мертвых", - предложила, а пистолетом так и вертит в воздухе, так и  вер-
тит, все не может успокоиться. Ну выпил я, только со сложным чувством  -
кого это она имеет в виду? "За священных мертвецов! - уточняет, и видно,
как она сама себе нравится. - За всеми  любимых,  всеми  ценимых,  всеми
вспоминаемых, всеми навещаемых, чтобы из гробов не выпрыгнули". И  опять
- раз за пистолет, это чтобы я при случае тоже  не  выпрыгнул,  что  ли?
Ствол так и ходит, то в правый висок нацеливается, то в  левый,  и  хоть
наводка там, помнится, была примитивная, зато калибр - крупнее не требу-
ется. Грохнуло так, что оглохнуть можно, и пуля вдребезги  разнесла  бу-
тылку "Дж. энд Б." на каминной полке. Она рыдает, квартира насквозь про-
воняла виски. Я вызвал для нее такси.
   Сейчас Ванде, мне кажется, намного лучше. Она  в  Нантере,  штудирует
марксистскую социологию, учится у Лефебра (он автор книги  "Critique  de
la Vie Quotidienne", вот нахал). Ребенок наш в экспериментальном  интер-
нате для детей, чьи родители студенты, там, насколько я понял, все дела-
ется по-научному, как велел Пьяже. А у меня полный порядок  насчет  "Дж.
энд Б.". Компания производит "Дж. энд Б." ящик за ящиком, год за  годом,
и непосредственной угрозы сокращения производства, мне говорили, нет.