мы. Ты думаешь, я боюсь тебе наскучить? Какого хрена? Это вот журнал "Не
напрягайся!" напрягает все, что угодно: будь то кряхтение тверди земной
(приобские толчки) или межличностные отношения (Баскервилль и эта но-
венькая). И мы прямо таки "осязаем", как много напряга в мире. Или даже
в совершенном экземпляре меня. С животом как сжатый кулак. Замечаете
подхалимаж? Единственый способ его расслабить, я имею в виду желудок, -
влить туда кварту джина "Фляйшман". По моему, вообще отличный способ
снимать напряжение. Благословляю вас, забегаловки, дарующие "Фляйшман"
на всех углах Санта-Аны и всяких прочих городишек! Без дураков.
Новенькая - тоньше тонкого. Со здоровенной грудью, сигналящей из вы-
реза, и черными дырами вокруг глаз, многообещающих глаз. А уж как рот
откроет, такие жабы полезут... Я борюсь с искушением задрать майку и об-
рушить на нее великолепие своего пресса, бицепсов и всего грудинно пле-
чевого пояса. Джексон считал себя уроженцем Южной Каролины, что и запи-
сал его биограф Эймос Кендалл: мол, родился в округе Ланкастер. Но потом
появился Партон со своими документами. И Джексон заново родился. В Союз-
ном округе, Северная Каролина, а оттуда до границы с Южной меньше чет-
верти мили. Джексон - мой идеал. Мне даже наплевать на современные слу-
хи, что у него были паршивые трицепсы. Вот такой я. Культурист, поэт,
почитатель джексонова тулова, отец одного аборта и четырех недоношенных.
Ну? У кого из вас столько же подвигов и ни одной жены? Баскервиллю тяжко
не только в этой его Школе Известных Писателей в Вестпорте, Коннектикут.
Ему везде тяжко. Потому что он - тормоз. "Тормозит парень, однако," -
сказал его первый учитель. Второй был категоричней: "Этот парень тормо-
зит по всей трассе". Третий оказался самым честным: "Просто какой-то су-
кин тормоз, мать его!" Главное, все они были чертовски правы. Пока я
изучал Эндрю Джексона и аборты, толпы вас шатались по улицам Санта-Аны,
штат Калифорния, и прочих городишек, и ведать не ведали обо всем этом.
"В случаях, когда пациент воспринимает доктора, как мудрого и многоопыт-
ного собирателя психологического материала, знатока экзотических привы-
чек, у него нередко возникает тенденция представить себя красочней, экс-
центричней (или безумней), чем на самом деле. Или он острит напропалую,
или фантазирует." Сечете? В журнале навалом такой фигни, вползающей в
извилины. Я, конечно, не стал бы открыто и печатно защищать джин Фляйш-
мана, как способ снять напряжение, но действительно как-то раз опублико-
вал статью под заголовком "Новое мнение об алкоголе", написанную одним
моим талантливым знакомым алкашом и вызвавшую поток одобрительных, но
тщательно составленных писем от тайных пьянчуг с факультетов психологии
по всей этой огромной, сухой и неверно понятой стране...
"Просто какой-то сукин тормоз, мать его!" - отметил его третий учи-
тель на обсуждении специального курса для студентов-тупиц. Имя Баскер-
вилля в этом списке, так сказать, занимало одно из почетных мест. Моло-
дой Баскервилль, вечно кривящийся от песчинок, которые морской ветер су-
ет ему в техасские глаза, как счет за бесплатный солярий. С ручонками,
судорожно сжимающими брошюрки на 20 баксов, выхаренные конторой у Джо
Вейдера. (Интересно, думал Баскервилль, а эти борцы с кошмаром - они по-
хожи на пожарников? они что, правда с кошмаром борются? или наоборот его
создают? Последнее - явно баскервилльский план-максимум). Представляете
тип?! Даже тогда вынашивал замысел романа "Армия детей", для чего и по-
сещал лекции, на которых его учили писать. "Вы далеко пойдете, Баскер-