"Он говорит так, будто мы любовники, - промелькнуло в голове у  Буни,
- будто наши отношения для него действительно дороже жизни".
   - Я знаю, что вам сейчас нелегко, - продолжал Декер. - Но у меня есть
лекарство для вас. Вот... таблетки... Они облегчат ваше  состояние  хотя
бы на то время, пока мы не закончим...
   - Я не ручаюсь за себя, - сказал Буни. - Вдруг  я  снова  кого-нибудь
убью?
   - Не убьете, - ответил доктор с завидной уверенностью.  -  Вы  просто
станете крепче спать по ночам, а все остальное время я буду  рядом.  При
мне с вами ничего не случится.
   - Сколько времени вам надо?
   - Буквально несколько дней. Ведь это не так много, правда? Мне  очень
нужно выяснить, почему все так получилось, почему мы потерпели крах.
   Мысль о том, что придется пережить все заново, ужаснула Буни.  Но  он
был в долгу перед доктором и не мог лишить его  последнего  шанса.  Быть
может, ему удастся откопать хоть  что-нибудь  из-под  руин  их  внезапно
рухнувших надежд.
   - Хорошо. Только, пожалуйста, не очень долго, - сказал он.
   - Спасибо, - ответил доктор. - Для меня это очень много значит.
   - А таблеток мне понадобится много...
   В своем  лекарстве  Декер  был  уверен  не  зря.  Таблетки  оказались
настолько сильными, что порой Буни не мог с  уверенностью  назвать  даже
своего имени. Он легко засыпал и был счастлив хоть на  время  избавиться
от своего получеловеческого существования.
   Декер  сдержал  свое  слово  и  давал  Буни  лекарство   по   первому
требованию. А когда тот немного приходил в себя, они  снова  принимались
за поиски доказательств. Однако ясности по-прежнему не было  -  какие-то
двери, какие-то лестницы. Он все чаще и чаще терял контакт с Декером,  а
тот еще пытался проникнуть в глубины его больного мозга. Однако  у  Буни
не осталось уже никаких мыслей, никаких  чувств.  Только  сон,  гнетущая
тяжесть вины и неисчезающая надежда,  что  скоро  всему  этому  наступит
конец.
   И только Лори, вернее, воспоминания о ней  изредка  врывались  в  его
затуманенное сознание. Он слышал ее голос, чистый и  звонкий.  В  памяти
всплывали слова, сказанные ею когда-то. В общем-то незначительные фразы,
но они ассоциировались с чем-то очень дорогим для него.  Правда,  с  чем
именно, он вспомнить не мог. Таблетки  начисто  лишили  его  способности
представлять что-либо. И ему оставалось лишь мучиться,  слыша  ее  голос
как будто бы совсем рядом и не имея возможности сопоставить ее  слова  с
воспоминаниями из прошлого. Но хуже всего было то, что он знал: все  это
связано с женщиной, которую он любил и которую больше никогда не увидит,
может быть, только в суде. Ведь это ей он дал  обещание  и  нарушил  его
буквально через несколько недель. В его нынешнем ужасном  состоянии  это
невольное  предательство   казалось   таким   же   чудовищным,   как   и
преступления, изображенные на фотографиях. Нет ему прощения!
   ...А лучше всего смерть. Он не знал точно, сколько времени  прошло  с
тех пор, как Декер уговорил его подождать еще несколько дней, но он  был
уверен, что с честью  выдержал  это  испытание.  Больше  ему  вспоминать
нечего. Осталось одно - пойти в полицию и во всем признаться. Или самому
сделать то, на что уже власти не надеются, - уничтожить чудовище.