накануне возрождения всех добрых сил человека к свободному творчеству и
труду. Это - правда, и она должна утешить нас, увеличить наши силы, придать
нам бодрость.
М.Горький
Предшествующее было написано за 15 лет до наших дней, в трагический
год голода, в год конца победоносной войны голодных пролетариев, рабочих и
крестьян, против богато вооруженных капиталистами Европы армий русских
фабрикантов и помещиков и против посланных европейскими лавочниками - в
помощь своим братьям по жиру и духу - войск, среди которых был даже отряд
кавалерии на ослах.
За полтора десятка лет пролетариат царской России и ее колоний
непрерывным, чудотворным трудом превратил обширную безграмотную страну
полунищих крестьян и полудикой жадной мелкой буржуазии - в мощный
социалистический братский союз народов.
Ныне капиталисты Европы снова затевают войну, основная цель которой -
нападение на Союз Социалистических Советов. Для того чтоб начать эту войну,
капиталистам необходимо единство. Наиболее наглая и очумевшая группа их
предполагает достичь единства по примеру Наполеона: побить своих соседей и,
схватив побежденных за шиворот, двинуть их против государства
социалистического. План простой и ясный, этот план и заставил меня
вспомнить об ослах.
Позорнейшая роль ослов в бойне 1914 - 18 годов характеризуется, как
известно, поведением вождей немецкой социал-демократии, русских
меньшевиков, эсеров и многих прочих вождей той мелкой буржуазии, из которой
капиталисты 15 лет фабрикуют фашистов.
Мне кажется, что социалистически-революционная ценность работы Барбюса
и других - сродных ему по духу - литераторов особенно хорошо и ясно видна
именно с этой выше намеченной точки зрения. Его книга - одна из первых,
которые за 15 лет отрезвили многие тысячи голов, опьяненных кровью, и
антифашистское движение, все более широко растущее в наши дни, должно
признать Барбюса одним из первейших своих основоположников.
М.Горький
11 сентября 1935 года
I
ВИДЕНИЕ
Лицом к вершинам Дан-дю-Миди, Эгюий-Верт и Монблана, на галерее
санатория, в ряд лежат люди; из-под одеял виднеются исхудалые бескровные
лица; глаза лихорадочно блестят.
Эта застекленная терраса дворца-госпиталя одиноко возвышается над
миром.
Красные, зеленые, коричневые, белые одеяла из тонкой шерсти не
шевелятся. На шезлонгах царит молчание. Кто-то кашлянул. Изредка слышится