Обыск.  Поверхностный,  недостойный  громкой   славы  гестапо.   Изъяли
какие-то старые письма. Забрали кипу  невинных рукописей, попавших под руку.
Из  них  ничего не выжмешь да  гестаповцам  улики и  не нужны.  Важно одно -
кое-что взято.
     В  сердце  у  нас  тревога. Лица окаменели. Чуть  подрагивают руки. И -
только. И - все.
     -  Балис, мужайся! - Проводы. Два голоса  провожая, прощаются со  мной.
Они  полны неизбывной  муки и  безграничной  любви.  Слушаешь и. кажется, на
виселицу нестрашно пойти.
     - Я - выдержу. Но вы... О, храни вас господь!
     До здания гестапо рукой подать. Топ, топ, и на месте.
     Дверь. Другая. Коридор. Двор. Дверь. И я в подземном царстве.
     У входа дремлет гестаповец. Больше никого.
     Что за чертовщина, неужели я один?
     Долго возится сонный охранник.  Он изучает мои  карманы, отбирает вещи.
Зевает, протирает глаза. Скучно ему. А мне - еще скучней.
     Между тем в коридоре за железной, похожей на борону, дверью послышались
шаги. Их много. Шепот.
     - Сруога!  - меня удивленно  окликают из-за двери-бороны. Оглядываюсь -
знакомые лица. Один другой, третий. Вильнюсские интеллигенты-литовцы.
     О,  я  не один! Значит  мыло  из меня  не сварят.  - Привет,  соседи! -
крикнул я мимоходом и через мгновение был брошен в подземный инкубатор.
     Меня  впихнули  в  битком  набитую   конуру...   Рассматриваю  соседей.
Смахивают  на уголовников, но один из  них  всю  ночь молился по четкам.  Не
продохнуть.  Кое-как  устраиваюсь  на  полу.  Присматриваюсь.  Под  потолком
мерцает  лампочка... Окошечко  замазано белой  краской -  чтобы мы не  могли
видеть ноги прохожих, да и те не должны знать что происходит за выкрашенными
стеклами. Я - арестант? Смешно!
     Через  час  скрипнула  подвальная  дверь.  К  нам  втолкнули  какого-то
обладателя меховой  шубы.  Голос у  него  низкий и  густой.  Не  бас  ли  из
гарнизонного  костела?  Нет,  баритон -  король преферанса. Капитан  запаса.
Вскоре вталкивают еще двух знакомых. Мы вчетвером - сам черт не возьмет.
     Как  медленно,  как  неохотно пробирается в подвал  рассвет.  Словно бы
стыдится чего-то.
     Наступил день, но и  он  не принес никаких  перемен. Поздно вечером мне
передали посылку от родных. Сало, кофе, еще кое-какие мелочи.
     Редко  выпадает  человеку  такое  счастье!  Родные  -  еще  на свободе.
Протягивают руку помощи... Нет, надеюсь, они не плакали... Нет, нет!
     На  следующее  утро багровый  гестаповец  низко  склоняясь,  впускает в
подвал немца усеянного сверкающими пуговицами.
     - Кто тут из вас профессор? - вопрошает гость.
     - Я как раз и есть  профессор - отвечаю, и  направляюсь к нему. "Ого, -
думаю, - от тебя  отличным коньяком несет.  Всю ночь должно быть, с пробками
воевал".
     -  Известно ли тебе  господин профессор, что произошло за последние две
недели?
     -  Хм... - отвечаю, - что  бы могло  произойти?  Не  помню, нет. Ничего
хорошего не припоминаю. Где? Как?
     - Что произошло в Литве за последние две недели?
     -  Ума  не  приложу.  Я,  видите ли,  последнее время  с головой ушел в