чертовщина.
Из глубины двора неожиданно вынырнули двое в черном. Размахивая
толстыми палками, они быстро подбежали к нам. Один - опоясанный ремнем
верзила хриплый как поющий дракон из немецкой оперы "Зигфрид". Другой
низенький, из породы головастиков тварь, изъяснявшаяся с сильным польским
акцентом.
Чудовищный окрик погнал нас к нелепой лачужке, оказавшейся, как ни
странно жильем. Черные ночные призраки остановились у дверей. Один - справа,
другой слева.
Зигфридовский горлодер смачно гаркнул:
- Тюфяки тащите из одного барака в другой. Я и Юргутис стояли в первом
ряду. Мы и открыли шествие через таинственные двери охраняемые двумя черными
стражниками.
- Поторапливайся ты, старый верблюд, - две палки хлестнули по спине
Юргутиса.
- А ну, быстрее, дохляк! - Я получил прозвище и вдобавок пару ударов по
затылку.
Мы не были исключением. Все получили положенную порцию.
Старый верблюд, - бац палкой. Сукин сын, - хлоп палкой.
Палка всех уравняла в правах. Отведали ее все, не считая одного-другого
ловкача сумевшего подобно серне, проскочить сторонкой.
Гм... довольно странные обычаи. Предпочитаю азиатский способ
приветствия: потереться носами при встрече.
Хлоп хлоп, хлоп... Каждый раз в дверях - удар палкой. Наконец мы
научились подсовывать матрац вместо загривка. К сожалению, опыт пришел
поздно: матрацы уже снесены в барак.
Опять раздалась хриплая оперная команда:
Марш внутрь в барак. Литовцам лечь справа, полякам слева, белорусам -
посередке.
Надсмотрщики словно кариатиды, застыли у дверей. Каждый хотел как можно
скорее проскользнуть мимо них и спрятаться за чужой спиной в бараке. Когда
пару сот человек захлестывает такое желание - обычно страдают двери,
особенно если они узкие. На сей раз больше пострадали палки: сломались о
наши спины бедняжки.
Куда же мы попали? В сумасшедший дом или к черту на рога?
Повалились, сгрудились, как попало, как кому удалось, вопреки
предписанию все вперемешку - и литовцы, и поляки, и белорусы. Ну-ну
посмотрим, что будет;
Молодчик из породы головастиков объявил во всеуслышание: он сегодня
будет нашим начальником, а тем кто посмеет ослушаться, ...ого-го!
Сия параша для отправления одной надобности, эта - для другой. Кто
посмеет смотреть в боковое окошко или ломиться в него, тот, чертово отродье,
будет тут же на месте зажарен, как гусь.
Распорядившись, головастик принялся вертеться у параш; он стучал
сапогами, бранился, что-то бормотал, сопел. Потом умолк.
- Может, дрыхнет, сатана? Мы потихоньку вздохнули.
Куда там! Он вдруг особенно цветисто выругался и снова заюлил:
- Эй вы, такие-сякие, потомки двуногой и четвероногой сволочи, рвань
грязная, - обратился он к нам - у кого есть золото? У кого часы? Деньги? Все
равно отнимут. Самый разумный выход - отдать их мне. Я и салом не