Пейзаж не обесцветится высотой, и деревья будут проноситься внизу, и силуэты
их будут смазаны скоростью. И указателем скорости будет  не шкала с цифрами,
стрелкой и красной линией где-то за первой  сверхзвуковой, а шум ветра. И он
подскажет  мне  в  нужный момент, что  необходимо слегка приспустить  нос  и
приготовиться. И вовремя  воспользоваться рулями  высоты.  Чтобы  машина  не
приземлилась сама по себе, как ей заблагорассудится.
     -  Строить этажерку  времен  первой  мировой  войны  и  ставить на  нее
современный двигатель? - спросите вы. - Да ведь за те же деньги вполне можно
купить приличный четырехместный самолет!
     Но я не хочу покупать приличный четырехместный самолет! Я хочу летать!





        "Я сбил Красного Барона, и что?"

     Это  был  вовсе не  сон.  И  не  мои  фантазии. Это  был настоящий  рев
настоящего  черного  двигателя  из  вороненой  стали,  болтами  укрепленного
впереди меня  на  огнеупорной  переборке,  настоящие мальтийские  кресты  на
распростертых над кабиной крыльях, настоящее,  до  боли  знакомое небо цвета
молнии с  ледяным  отливом,  а  сбоку  - сразу за бортом  самолета  -  самая
настоящая перспектива долгого и окончательного падения.
     Внизу, прямо передо мной - английский  СЕ-5 - оливково-желто-коричневый
камуфляж, круглые сине-бело-красные эмблемы на  крыльях.  Пилот меня  еще не
заметил. Мне было знакомо  это  ощущение, я знал,  что буду чувствовать себя
именно  так, я читал об этом раньше на пожелтевших от времени страницах книг
о летчиках первой мировой войны. Все в точности так и было.
     Я ринулся  вниз - к нему -  мир  накренился и понесся на меня смазанным
потоком изумрудной  земли и белыми пластами мучной пыли облаков, разметанных
голубым ветром, который плотно обволакивал стекла моих летных очков.
     А он - он, несчастный, летел себе, ни о чем не подозревая.
     Я  даже не стал пользоваться прицелом - он  не был мне  нужен. Я просто
поймал  самолет  британских  ВВС  в  просвет  между  кожухами  стволов  двух
пулеметов "Спандау", установленных на обтекателе моего двигателя, и нажал на
гашетку.
     Из стволов вырвались маленькие лимонно-оранжевые  огоньки,  послышалось
цоканье пулеметных очередей, едва различимое в вое и реве моего пике.
     Но англичанин  никак на это не отреагировал, лишь машина его продолжала
стремительно увеличиваться в размерах прямо  перед носом моего аэроплана - в
просвете между пулеметными стволами.
     А я в свою очередь не стал орать:
     - Подохни, собачья английская свинья!
     Нечто подобное, если верить комиксам, должен был бы выкрикнуть в данной
ситуации венгерский пилот.
     Но вместо этого я нервно подумал:
     - Ну давай же, загорайся,  иначе нам придется в очередной раз повторять
все сначала!
     В это мгновение вспышка тьмы поглотила СЕ. В агонии он взвился  вверх -
двигатель  окутан черными клубами с  вырывающимися  из  них  языками  белого